|
К читателю
Авторы
Архив 2002
Архив 2003
Архив 2004
Архив 2005
Архив 2006
Архив 2007
Архив 2008
Архив 2009
Архив 2010
Архив 2011
Редакционный совет
Ирина АРЗАМАСЦЕВА
Юрий КОЗЛОВ
Константин МАМАЕВ
Ирина МЕДВЕДЕВА
Владимир МИКУШЕВИЧ
Алексей МОКРОУСОВ
Владислав ОТРОШЕНКО
Виктор ПОСОШКОВ
Юрий СТЕПАНОВ
Олег ШИШКИН
Татьяна ШИШОВА
Лев ЯКОВЛЕВ
|
Виктория Андреева
ТЕЛЕФОННЫЙ РОМАН
ВТОРАЯ ЧАСТЬ
21
6 октября
Оля, была у меня кейс воркер. Я ей показала все чеки, повестку из суда.
Она взяла все. Я ее уговорила позвонить в маршалл офис. Ока пойдет в суд и
будет меня защищать. У нее такое дикое имя – ее зовут – Одесса. Она мне
говорит: “Я Вам помогу. Мы – черные, и у нас большая нежность ко всем людям.
Может, мы имеем плохую кожу, но мы добрые”. Она взяла у меня все, и все
сделает за меня. Я так сидела тут и ждала ее, я думала. я сойду с ума. Он
хочет меня выбросить и взять эту квартиру. Посмотрите, Он начал с февраля и
не дает мне покоя. Он все пути избирает лишь бы меня выставить. Это не
человек – это малограмотное животное. Я вообще всю ночь не спала. Я же
совсем одна. Мне надо с кем-то поговорить. Когда я звоню, мне просто надо
поговорить, мне надо два слова хоть с кем-то сказать. Я справляюсь с делами,
ни к кому с просьбами не обращаюсь, стараюсь сама все сделать. Я знаю, что
люди забитые, замученные жизнью. Я теперь не знаю, что будет. Я бы убежала
из этой квартиры без оглядки. Она мне только несчастье приносит. Тут я
прочитала в телевизионной программе, что будет передача из Москвы. С Красной
площади. Как прочитала, так мне нехорошо стало. По крайней мере я там не
хожу. Я их ненавижу. Они вынудили многих людей уезжать. Многие уехали, чтобы
просто пожрать. Сейчас у меня опять жара начинается, и мой собачушка
задыхается. После двух часов у меня всегда дикая жара.
7 октября
Оля! Этой осенью все журналы полны новой модой – будут очень короткие
юбки. Так что, подрезайте свои все свои юбки. А сейчас такие короткие юбки
стоят 500 долларов. Мне бы на работу устроиться. Да на кой черт им вкус? Им
ничего не нужно. Это в “Саксе” и “Гудмане” нужно. Тут когда была эта Бетси,
она говорила: “Я не понимаю, почему они вас не берут. Если бы я пришла в
магазин, я бы к Вам подошла. У Вас и вкус есть, и вид такой нежный и
приятный”. Ведь есть надоедливые продавцы, от них никакого толку. Вы знаете,
а в “Гудмане” так: продавец или продавщица помогает, богатые люди кладут
сотню в карман, если им нравится, как вы их обслуживаете. Мне хочется
устроиться на работу, вырваться из этого ужаса, но не знаю, как это сделать.
Мне гороскоп обещал удачу в этом году, но пока конец апреля и ничего. Все
гнусно и грустно, и неизвестно, что делать. Я думала Серятина продать. У
меня есть его гравюра. Он ведь сейчас хорошо идет. Мне Ромашка даже больше
сказал, – одна или две его вещи висят у главного раввина. Скажите, а вы не
знаете, кто этот Серятин? Он еврей? Говорят, осетинский еврей. Да, слишком
горючая смесь. Ромашка четвертый день сидит дома в халате. Переел своего
ресторана. Он все-таки человек интеллигентный, а для этого занятия надо быть
с лакейскими наклонностями. Что мне делать, я не знаю. Теперь Он требует с
меня за крышу. Он же знает, в каком я положении. Мне же ничего не дали за
то, что у меня украли. Наоми – милая девочка. Она позвонила, и ей объяснили,
что я никаких дополнительных чеков не получала. Мне никто ничего не платил.
Все было бестолку. Чего они теперь валят на компьютер. Ведь они же сами в
него информацию закладывают. Я им звонила. Я им объяснила, что я получила
400 долларов и из них 370 долларов – за квартиру, и у меня не остается ни за
телефон, ни за свет. Не понимаю, что это за бред – то ли хаос, то ли бред.
Мне эта русская из вэлфера говорит: “Что здесь творится! Они не то
закладывают в компьютер, ничего не хотят делать. Я здесь пробовала что-то
делать, но это невозможно”. Они у меня вычитали – вычитали за что-то и еще
спрашивают, откуда я беру деньги. Бред. Сейчас уже два дня по радио орут про
каких-то испанцев. Они в прошлом году выиграли два миллиона, а сейчас их
убили. Он окачурился, а она еле дышит. Свои же родственники. Почему только
их зовут испанцами? Какие они испанцы? Они – латиноамериканцы Метисы. Здесь
почему-то много джипси. Мне одна все объяснила про них. Я удивилась, откуда
она так все знает. А потом поняла: “Да ты же сама джипси!” Там в России они
резко отличаются, а здесь они все крикливые, вертлявые – что джипси, что
мексиканцы не разберешь. Оля, я у Вас хотела спросить: а когда ясное небо,
вы видите звезды? Я даже в бинокль не вижу. Я давно Вас хотела спросить,
почему я вижу пустое небо? Я безумно любила звезды, они меня страшно
успокаивают. Ведь небо-то здесь есть все-таки. Ведь оно должно быть с
планетами. Планетам-то безразлично, какая часть света. Луна здесь
очаровательная – тоненькая, хрупкая. Когда мне было десять лет, я очень
любила смотреть в небо. Один раз у меня возникло ощущение бесконечности,
такое реальное. Оно меня испугало. Я вдруг увидела эту бесконечность. Это
состояние не было какое-то обморочное. Я просто совершенно потеряла ощущение
земли. И не могла выйти из этого. Очень мощное состояние. Звезды, небо
возвращают вас к жизни с такой силой и дают вам силу. А здесь я каждый раз
смотрю и удивляюсь этому пустому небу. Нет, Оля, вам надо переехать сюда,
поближе к парку, снять здесь. Это все-таки своего рода трамплин. От
одесситов надо держаться подальше. Нельзя и думать про Брайтон.
17 октября
Да я сама не знаю. И нога у меня ноет. Я ее здорово подвернула. Пока
хожу. Не так как в прошлом году. Нет, я не пью. У меня денег никаких нет. Я
бегала в Джуишь коммюнити. Там есть один, у кого есть юридическое
образование. Он говорит: “Вам надо заплатить, что он требует. Иначе он не
примет восьмую программу. А знаете, какая это хорошая программа. Я сам о ней
мечтаю. Вы будете платить 120 долларов. Сколько денег сэкономите”. Я уж у
Андрея спрашивала. Может, он знает кого, кто любит этого дурацкого Серятина.
У меня хорошенькая гравюрка. Такой яркий плевок – плюнули и растерли. Ну, и
плевок может быть красивым. А он говорит: “Да кому он нужен”. Я теперь
влипла с этой ногой. Я звонила Андрею, хотела ему тетрациклин привезти, а он
говорит не надо. Он вроде сам справился. Я не знаю, что это может быть. Папе
вообще один советовал принимать цинк. Это все жизнь не такая, какая должна
быть. Вот она боком и выходит. Мой собачонок опять простудился. Надо ему
купить масла. Я ему все промазываю оливковым маслом. Здесь масло есть
потрясающее. Оно не рафинированное. Оно как букет цветов пахнет. Мой как
унюхал, просить стал. Это масло буквально от Бога. Вот Вы купите его в “Забаре”.
Я там и сливочное покупаю. Хорошее масло фармер. Оно очень приятное. И есть
французское. От того вообще можно задуреть. Мне сейчас кальций надо
принимать. Я думала, вам тетрациклин нужен и позвонила. Я тут поехала в
Патрик в субботу. У меня какие-то гроши остались, и я хотела поставить папе
свечку. Завтра придет чек. Наш милый мэйл мэн появился в три часа. Почему
это так не понимаю. А другая путает имена, и не знает разницу между журналом
и каталогом. Какие-то они здесь все безграмотные. А этот ваш Кашкашкин
просто холуй. Недаром он держался за задницу Туля. теперь он держится за
другие задницы. Своего мнения у него никогда не было. Уж на что людям было
трудно в России. Я ходила по редакциям, и там были люди. А здесь какой-то
зверинец. Да, куда бы ни шло, все идет к веселью. Я вообще не понимаю, на
чем что стоит. Это же русский журнал. Почему они не могут нас использовать?
Потрясающе, как итальянцы и испанцы друг другу помогают. Почему же русские
так относятся друг к другу? Мне неприятно, вроде как я в липкую грязь
залезла с этим журналом. Зачем-то предложила им свой рассказ. Да зачем им
хороший русский – им и их калеченого достаточно. Они не могут отличить
хороший язык от плохого. Даже в России многие говорят на калеченом русском.
Что уж говорить об этих. Хороший язык только у немногих. Это всегда было
роскошью.
2 октября
Ох, Оля, мне надо убраться на тот свет. Мне опять лендлорд вернул чек. Я
не знаю, я так устала. Он в том году получил на 700 долларов больше. Теперь
он опять хочет получить. Он же подписал секшен 8, а мне говорит, что не
будет получать секшен 8, пока я не расплачусь с ним. Пускай он подаст в суд.
Я нашла бумагу, что у меня от сырости в квартире погибло много вещей и
решение суда, чтобы он сделал полный ремонт. Он ничего не сделал. У меня
книг погибло на 2000. Он только починил крышу и теперь хочет содрать с меня
за это 500 долларов. Я так устала, я просто не знаю, что предпринять. У меня
сплошная усталость. Только и думаю: то меня обокрали, то у меня нет денег.
Здесь какие-то совершенно оголтелые люди. Мне приходит этот сплетенный
журнал “Стар”. Я его весь понимаю. Он написал таким вульгарным языком,
разговорным. Я понимаю, что это бульварный журнал. Но мне он доступен по
языку. Я прочитала там про Марио Шриверс. Она вышла замуж за какого-то
немецкого актера. Он ее обожает. На Кристмас он прислал ей три шубы, чтобы
она выбрала, а она не смогла выбрать, и он купил ей все три. Сейчас она
брала интервью у Кастро, так ее муж там встретил и повез в Париж и накупил
ей кучу подарков. Там еще написано про внучку знаменитого Гетти, с которой
разводится муж – у нее эйдс, и он говорит, что за ней нужно следить. Она
устраивает оргии. Это дерьмо, у которой столько денег, она устраивает оргии
с гомосексуалистами. Здесь есть группа “Би-Джи”. Это три брата. Когда мы
приехали, я ими заинтересовалась. Они поют немного женскими голосами. Энди
Гипс – 30 лет – только что умер. Он занимался кокаином. Он все свое
состояние вложил, он жил в Лос-Анжелесе у брата. У него не было денег на
дорогу. Он лечился от наркотиков. Я его как-то понимаю. Он выступал по
телевизору, говорил, что у него была тяжелая жизнь. Он начал выступать в
десять лет в шоу-бизнесе. У него не было детства. Он никогда не играл с
детьми. Он всю свою жизнь тяжело работал. И ему нужно было забыться. А эти
бездельники, которые ничего не делают и устраивают оргии. Девчонка. У нее не
сам эйдс, а разносчик болезни, и неизвестно, куда этот вирус может ударить.
Он сейчас везде. Его очень много в Африке. Оттуда его и завезли.
Вы знаете, Оля, у моей соседки Веры был инфаркт. И ей сделали операцию на
сердце. Это такая страшная операция. Она вся раскромсана, от груди до живота
вся черная. Ей делал не врач, а резидент. По медикейту врачи не делают.
Операция длилась четыре часа. У нее не действовал желудок, ее рвало зеленым,
и ей вставили в нос трубку и выкачивали. Они сказали, что 10 лет ей
обеспечены. Здесь многие русские сделали операции. Резиденты на всех
пуэрториканцах, а теперь на русских проводят опыты. Они как подопытные
кролики. Нет, врач не имеет права делать. Если врач сделает операцию по
медикейту, его отдадут под суд. Тут мрачно. Медикейт ничего не оплачивает.
Только медикер оплачивает. А медикер дают только по старости. Так ее сразу
выставили. Ей сказали: “Вы здоровы. У вас есть сын, он за вами присмотрит.
Бай!” Она мне вчера говорила: “Не могу поверить”. Это же чудовищная
операция. Как же можно так? Ее отключили на четыре часа от жизни, а потом
включили. И ей не дали нянечку для присмотра. А все просто. Врач рассердился
на нее, что она не заплатила ему 500 долларов и не дал ей сестру. Они просто
рассчитывают на богатых людей, а мы для них – мусор. Я вчера сказала это
Ромашке, а он раскричался: “Если ты нищая, то я наполовину нищий”. Тут как
хочешь, так и живи. А тут Юрка звонит: как я живу? А то его знакомая попала
под машину. Легко отделалась, но ее проверили, и у нее оказался рак с
метастазами по всему телу. А сегодня письмо от лендлорда бабахнуло меня, и
еще нога ноет. Не знаю, мне так весело, что просто ужасно. Я пошла сегодня и
еще раз подвернула ногу. Я же человек нервный, мнительный. Я совсем одурела.
Я и так не знаю, как я держусь на этом свете. Я держусь, потому что у меня
собачек маленький. Я его обожаю. Я молюсь на него. Он такой умный. Я тут
хожу к польке, и у нее собачонка. Когда я прохожу мимо, он становится на
задние лапки. Я сегодня закричала: “Кам!”, его позвала. А он не залаял, а
закричал в ответ: “А-а-а!” Вот маленькая личность. Я своего мою, мою глазки
пеницелином. А то у него из носика вода и из глазок тоже. Я хочу его
вылечить и глазки вылечить. За ним следить надо. Он больной, и это меня
удручает. Окей, я Вам надоела. А как снимешь одиночество? Более простые люди
легче сходятся. Более сложные – трудней. Я попыталась сойтись с кем-то и
решила: лучше сидеть одной, чем общаться с какими-то неудобоваримыми
личностями. Знаете, тут мне звонит один писатель. Говорит: “Давайте
встретимся, поговорим”. А речь у него ужасная, как у мужика. Я не могу с
такими людьми. Я с такими людьми никогда не общалась. Я уж лучше с черными
буду общаться. Там хоть не понимаешь, на каком языке они говорят: на хорошем
или на плохом. Вчера я иду, а тут ваша Соня проскользнула – рожу отвернула.
Мне про нее сказали, что она занимается тем, что ворует по магазинам. Она
всюду сует нос, примеряет, но никогда ничего не покупает. Она тут кого-то
обманула. Она где-то купила старую фарфоровую фигурку, приделала ей из
пластилина руки, замазала их и хотела продать долларов за 500. Ее
разоблачили. Ой, извините, у меня чайник выкипел. Ну вот, теперь все в
порядке. Здесь все болеют дайерией и советуют кипятить воду по десять минут.
Я забываю, что поставила чайник и сжигаю. Нужен фильтр, но нет денег. Как
Андрей? Вы купили ему оливковое масло? Хорошо бы в это масло положить
немного антибиотика, чтобы воспаление ушло. Надо выпустить капсулу
тетрациклина в масло и воспаленные места смазывать. Тетрациклин очень
помогает. Он вымывается, а пеницилин вымыть невозможно. Я знаю – папа же об
этом писал. Он об одной бабке писал, она все из грибков создавала. Знахарка.
Он написал и спросил, как назвать. Я ему посоветовала: “В колбу по грибы”.
Так в редакции такой скандал начался. Папа говорит: “Вечно ты меня
подведешь. Своей экстравагантностью. Из-за тебя мне досталось”. Оля, так вы
не забудьте про масло для Андрея. Я все делаю с маслом и мылом. Меня мама
научила, я так и делаю. И мама всегда так делала. У нас была одна знакомая
дама, врач. Она мне говорила: “Необходимо все промывать, все вымывать, тогда
будешь здоров”. Такой простой совет. Не знаю, Оля, я здесь полностью
погибаю. И еще такие жуткие вещи вокруг. Вчера Вера мне наговорила такого
ужаса. А сегодня еще этот мальчик, который с собаками бегает. Пуэрториканец.
Я его спрашиваю сегодня: “А где Джей-си?” Он говорит: “Ее машина задавила”.
Я испугалась, схватила своего подмышку и домой.
24 октября
Оля, Вы знаете, у Веры рука не работает. Они задели ей какие-то нервы. У
вас там на Бликер есть аптека с травами. Посмотрите там для нее трав. Травы
– единственное что ей поможет. Травы – Божье дело. После операции ее
перевели в такую страшную палату. Там были одни черные. Места не было. Она
валялась чуть ли не на полу. Ужас какой-то. Нет, травками нужно лечить, а не
ножом. Когда папа был очень болен, мама его березовым листом поила. Папа был
в бессознательном состоянии. Хотел пить. Березовый сок его поставил на ноги.
А врач сказал, что он и до завтра не доживет: “Давайте увезем его в
больницу. Ему нужно делать операцию”. А мама говорит: “Он не хочет делать
операцию”. Она начала отпаивать его березовым листом. Он пил и пил и пришел
в себя. И вылечила его. А я себя никак не могу поставить на ноги. У меня
опять с ногами плохо. Я думаю, меня сглазили. Я вам говорила, как она ни
встретит меня: “Ой, на каких вы каблуках. Как вы ходите?” Даже надоела. Папа
говорил: “Ой, она тебя сглазит”. А тут я их встретила. Они от меня рожу
отвернули. Я на нее посмотрела: “Ой, она меня сглазила”. Я ничего не могу
против нее сделать. Я знаю, что у нее очень много плохой силы. Я к ним
ходила и все время болела простудами. Они несут в себе какую-то злобу. Если
я их встречу – всегда все будет неудачно. А когда Наташу встречу, все будет
хорошо, хоть она и злая. И от меня никому плохо не будет. Когда я на Новый
год поздравила Наташу, а она меня обрезала: “Мужчина должен поздравлять
первым, а если женщина, то весь год плохой. У меня из-за тебя будет плохой
год”. Я ей говорю, что из-за меня ни у кого плохого не бывает. Оля, не знаю,
что делать. У меня стоит этот стол, а стекла нет. Он очень красивый, но
торчат только ножки. У меня денег совсем нет. Вообще-то мне очень нужна
лампа. Есть огромный абажур, а лампы нет. У меня свет только в ванной и на
кухне. Мне нужна лампа и занавески, и у меня нечего продать. Вы знаете,
здесь у нас есть магазин “Трифти”. Там можно все задарма купить. Давайте
переезжайте сюда, мы будем туда ходить. Знаете, Оля, почему я держусь за
этот дом? Это лучший дом из того, что я видела. Один пришел: “Ой, какой дом.
Он весь мрамором отделан. Я таких домов не видел”. Квартира очень приятная.
Попробуйте, может, у вас что и получится. Все-таки надо иметь порядочную
квартиру.
30 октября
Ой, такая погода ужасная. У меня настроение поганое Мне одна женщина
сказала: “Это все Чернобыль”. Он прорвал атмосферу, и погода стремительно
меняется. Этот месяц гнусный для меня. Он отнял у меня и мать, и отца.
Воспоминания меня мучают. Так грустно все. У меня денег нет. Я сегодня со
своим с утра гуляла. Да нет, я тут с ним везде брожу. Нет, не боюсь. Не
знаю, пока черные относятся ко мне симпатично. Когда я гуляю, они подходят к
моему существу, гладят его. Оля, я тут присмотрела для вас – в одном доме
есть свободные квартиры. Дом хороший. Он стоит на углу. Это район неплохой.
На первом этаже у них кафе. Туда студенты и профессора бегают. Там
симпатично. Не знаю, Оля, у меня такое жуткое настроение. Если я не заплачу,
у меня через неделю отключат телефон. У меня 15 долларов. Я не знаю – мне
надо то ли за свет заплатить, то ли за телефон. Я же их могу просто съесть.
Мне же надо с чаем что-то есть. А у меня денег совсем нет. Я не знаю, что
продать. У меня совсем ничего не осталось. Я так измучилась. Не знаю, что
мне делать. Мне бы хоть что-то продать, чтобы за телефон заплатить. Я
позвонила Ромашке. Хотела ему книги продать. А он говорит: “А мы сидим и
думаем, как бы “Кон Эдисону” заплатить”. Я ему говорю: “Тут объявился один
парень с рецептами. Его бабка хорошо французскую кулинарию знала”. Он
говорит: “Пусть он в зад засунет свои рецепты. Мы скоро прогорим. Они не
хотят к нам ходить. Они едят одни свои хамбургеры и бигалсы с этой рыбой
ужасной”. Тут анекдот ходит: “Если американец голодный, он съедает один
хамбургер. Если голоднее – два, если зверски голодный – то три хамбургера”.
Мне моя полька говорит, что здесь все-таки мяса можно поесть, а в Польше
совсем есть нечего. Пока что я вожусь с ногой. Я не могу никуда
устраиваться. Я стараюсь себя поставить на ноги. А вы пьете кальций? Здесь у
всех что-то с ногами и руками. Чуть ли не все люди страдают этим. Потому
они, как безумные, бегают в любую погоду – в дождь, в снег, везде носятся:
по мосту, под мостом, по парку. Здесь климат очень трудный. С ним надо
бороться. Я на таком дне сейчас сижу, что не знаю, что делать. Мне нужны
туфли. Мне парик надо купить. А в этом я не могу нигде появиться. Это
какая-то пакля. Денег нет даже на дорогу. А с работой я не знаю, что делать.
Я ведь разболелась. И кроме того, я боюсь. Я тут встретила одного русского.
Он переехал в другой дом. Его обворовали. Они забрались через балкон. Все,
что можно, было забрали: телевизор, одежду, даже бритву. Одни голые стены
оставили. Я вообще боюсь – у меня хорошего замка нет. Вот и зима пришла. Так
грустно. Вещи какие-то нужны, а у меня денег нет. Ой, Оля, я так устала от
всего этого. Я тут в одном журнале такое роскошное пальто видела – длинное
бирюзовое роскошное. Они мне прислали “Популяр клуб”. Там можно что угодно
покупать. Но у меня нет таких денег, чтобы купить это пальто. Где мне взять
эти деньги? Наташа платит 450 долларов за восемь комнат. А Перельманы лучше
всех устроились – они за четыре комнаты платят 100 долларов. А мы вот такие
идиоты. Мы как только получили какие-то деньги, мой папочка позвонил и
отказался сразу же от вэлфера. Вот такой дурак был. Ушел из жизни и меня
такой же оставил. Представляете! Если бы кто-то написал бы про него, что у
этого шустрого старичка ученики целыми днями вереницей ходят, с них бы все
сняли. А то они говорят про моих друзей, что они хапуги, а сами они кто? До
сих пор не вернули мне мои книги. Вот какие это люди. Потому я и сижу одна.
Я вам позвоню, если телефон не выключат. Мне надо продать Достоевского и
Анатоля Франса. Знаете, мне тут сказали, что Шемягин выпустил альманах со
Шкафовой во всех видах. Она в Москве такая же была. У нее был покровитель –
такой маленький художник с большим размахом. Он построил себе студию
трехэтажную. Он расписывал иконы и продавал через “Советский экспорт”. Про
него говорили: “Рыночный дурак”. И еще, что он поставляет девочек в
эмиграцию. Да, пойду сейчас гимнастику делать. Это очень полезно. Она
поначалу кажется легкой, но потом вас всю выворачивает.
12 ноября
Как я могу жить? Как у Христа за пазухой. Что может быть лучше? Не знаю.
Ничего у меня не получается. Надоел мне мой лендлорд. А как вы? Не знаю как.
Здесь люди живут и какими-то биллионами заправляют. Мне тут приходит журнал.
Я за него не плачу. Скоро перестанут присылать. Да, “Стар”. Нет, тот тоже
присылают. А “Вэнити фер” перестали. Им надоело. Теперь биллы будут
присылать. Сейчас по радио передают: одна женщина прибежала – у нее ребенка
украли. Оказалось, она его убила. Ей пришел счет из госпиталя на 7000. Она
трудно рожала. И у ребенка проблемы. Она получила счет – ее довели. Видно, в
невменяемом состоянии была. Ее признали невиновной. Оля, не знаю, что мне
делать. Мне бы продать этого Шемягина. Я бы отдала за 500. Это ведь
помещение денег. Он же растет. Можно перепродать за 2000. У него под Парижем
усадьба большая. Там в журнале фотография его усадьбы и лошади. Он в
восхищении от Горбачева, Вера читала и мне рассказывала. Она говорит мне: “Я
поняла: мы на самом дне. Над нами гарбедж, а потом уже люди”. Вы знаете, я
бы хотела забрать рукопись из этого гнусного журнала. Все равно они не
напечатают. В таком месте зачем моему рассказу появляться? Да нет, Вы меня
не утешайте, я знаю. Это бесполезно. Спасибо, милая Оля. А как Андрей? Я
тоже держусь от врачей подальше. По русскому радио передают про каких-то
врачей. Кто знает хорошие они или плохие. Они заплатили за рекламу – вот про
них и говорят. Здесь же все на рекламе держится. Я вот знаю только
Мительмана, потому что он наш сосед. Я каждый день мимо его вывески прохожу
с моим существом. Тут есть еще какой-то Гильсон. Он на Форте Вашингтон
практикует. У него есть оборудование. К нему все русские бегают. Я не люблю
врачей. Я им не верю. Что они могут знать эти нынешние врачи? Вы знаете, я
тут в “Стар” прочитала смешное. Тут есть актриса Ширли Маклей. Про нее
написаны интересные вещи. Она появилась на “Оскаре” в виде леди Макбет. Она
– интеллигентная женщина. А другая актриса Голда Хауэрр – хорошенькая
рыженькая девочка. Ей 40 лет. У нее двое детей. У него ребенок. Но они
влюбились друг в друга. Они, как здесь говорят, свит бердс. Ширли Маклей их
встретила и убедила их, что они жили в Египте и были братом и сестрой. А их
ребенок был их королем. Они сорвались и поехали в Египет. Эта Ширли очень в
это верит. Она говорит, что жила когда-то в Атлантиде. Тут еще есть какая-то
знаменитая баба. Она обыкновенная блондинка, и в нее вселился дух
средневекового мудреца, и она говорит не своим голосом. Она делает
предсказания. К ней идет поток. Все голливудские красотки к ней бегают. Она
стала миллионершей. У нее теперь уже биллионы. Нет, в меня не вселяются,
слава Богу, никакие потусторонние духи. Я в другой плоскости верчусь. Я
много читала Кржижановской. У нас в доме жила одна женщина. Она была женой
мужа Кржижановской, я вам говорила. Он был сластолюбивый старик. Он ее
вылечил и женился на ней. Так он рассказывал, что Кржижановская впадала в
сомнабулизм и писала совершенно удивительно. Когда она приходила в себя, она
не умела ни читать, ни писать. Она была неграмотная. У Веры были все ее
книги. Да нет, не местная Вера, Господь с вами. Московская, та танцевала и
была художницей и рисовала людей в гробах. Ее отец знал санскрит. Он
когда-то распродавал Царское Село и усадьбу Сумарокова-Эльстона. Я Вам
рассказывала. Он купил переписку Екатерины Великой, эмали Цезаря Борджия
работы Бенвенутто Челлини. У нее остался Сомов, Судейкин, все вещи “Голубой
розы”. Но это еще ничего. У нее был Кранах, Дюрер. Она жила в Москве на
Тверском бульваре. Она кормила 40 кошек, как сумасшедшая. У нее было
зеркало, от которого я дурела. Все выточенное, а с другой стороны знак
святого Марка. Рама черная с серебром, перламутровое, сумасшедшее зеркало. В
нем была глубина. Оно притягивало, и вы его пугались. У нее еще Врубель был.
Я не знаю, куда все это делось. У нее была гигантская библиотека. Библии в
переплетах с бирюзой. Всю Кржижановскую я у нее читала. Написано не очень.
Но она обладала силой. Папа ее очень любил. И еще она мне подарила Марселя
Пруста. Не подарила, а обменялась со мной. Она менялась. У меня здесь есть
два его тома, которые вышли позже, но они совсем другие. Тот перевод мне
больше нравился. Я безумно любила Марселя Пруста. И еще был Дос Пассос. Я
сюда привезла только свои сказки и еще “Портреты знаменитых женщин”. Там
Самсония Прекрасная – я ее безумно люблю. Я не могла расстаться с этой
книгой. Так они же не давали увозить старые книги. Мне даже не дали моего
Хемингуэя увезти. Старая такая книжка была, забавная, его рассказики. Они
ничего не давали увозить. У меня был черный шкаф, и на нем был огромный
черный амур с крыльями, такой пузатенький. Мне его все равно было не
вывезти. Вера увидела этого амура и вцепилась в него мертвой хваткой: “Дайте
мне этого амура”. Ну, что ей этот амур? Она была фантастической жадности
человек. Сама никогда ничего просто не даст. Ее отец странный был человек.
Он говорил: “Что же это такое? На Цветном бульваре было столько публичных
домов, куда же они все подевались?” Она ему: “Помилуй, ну что ты говоришь!
Сейчас же советская власть”. А он: “Ну и что ж, что советская власть,
публичные дома все равно нужны”. Когда ему к 80-летию университет подарил
скульптуру Ленина, то не могли ее внести в комнату и поставили на кухню. У
них кухня как красный уголок была. Там, где она жила, был здоровый мужик.
Вера как-то пришла к нам и рассказала про него. Этот парень был дежурным в
Кремле. Работал в охране. Они время от времени менялись и раз его заставили
дежурить в мавзолее. Он посидел там ночь и после этого запил страшно. Он был
такой страшный, огромный, вечно пьяный. Потом у него белая горячка началась.
Словом, мавзолей его добил. Вернее, его обитатель.
14 ноября
Да как я? Меня только держит моя мальчишка мохнатенькая. Сегодня вроде
хороший денек. Мы с моим на солнышке сидели, и я ему голову грела, у него
ушко болит. Он очень хрупкий, как цветочек. Невероятно хрупкое создание.
Сейчас он не желает есть куриные ножки. Ест только два-три кусочка печенки.
А потом ему нравится есть брест. С картиной ничего нового. Как я ее вывезла?
Мы положили в коробку – много-много картинок снизу. А сверху одеяла и
шампунь. Потом шампунь весь вытек, а картинки не попортились. И люстры
югославские тоже пришли. Только одна разбилась, а вторая дошла. Она до сих
пор у меня лежит. Я ее так ни разу и не повесила. Здесь все это все
почему-то не радует.
18 ноября
Ну, звонили? Вот вчера приходил парень смотреть квартиру. И вчера из
квартиры Наташи вещи какие-то вытаскивали. Сын ее упрятал в нерсинг хом. Эти
люди меня наоскорбляли. Взяли у меня мои вещи. Я взяла у нее кольцо, думала
будет у меня маленькая штучка. Так они назад потребовали. У меня нет адреса
дочери. Она живет под Арлингтоном. Муж у нее такой рыжий, здоровый. А сын
торгует. Он такой ловкий делец. Его отец проклял. А когда не стало отца, он
явился. Он – лентяй. А муж Нины работает летчиком и получает 100 000 в год.
Я бы ей сказала: “Они меня обжулили, пусть бы хоть квартиру моим друзьям
сдали”. А в 6Д Бетти жила. Она теперь в другую перебралась. Она такая
забавная. А сыночек просто спихнул Наташу в дом престарелых. И все. Теперь
ее оттуда не выпустят. Недаром папочка проклял такого сынка. Да, нет, она по
виду была очень бойкая. Даже непохоже, что ей 90 лет. Она ходила в парике, с
розочками. Я тут прочитала в “Старе” про одного испанца и там его рожа.
Знаете, какие испанцы мрачные – глаза близко посаженные. Он пишет, что у
него был эйдс. Он облысел от лекарств. Врачи прописали ему химиотерапию. Он
сказал: “Но”, и уехал в Калифорнию. Вы знаете? Да, я вам рассказывала. Он
сидел по два часа и занимался медитацией, делал гимнастику, и выздоровел. Он
сам себя вылечил. Я верю в то, что организм имеет силы, ими нужно управлять.
У вас есть дух, его нужно развивать. Я все время делаю гимнастику и только
гимнастикой держусь. Стоит мне бросить гимнастику, все возвращается. Да вы
сами можете делать. Купите книгу по йоге, там есть упражнения для всех
органов. Я могу вам сказать: надо начинать с простого и регулярно делать.
Можно справиться с любой болезнью. Сейчас идет похолодание. А как Андрей? В
общем, вы знаете, ему нужна йоговская гимнастика. Гимнастика йогов дает
людям долго жить и хорошо себя чувствовать. Даже Мительман сказал Наташе,
что ей делать, чтобы двигаться и жить. Гимнастика йогов спокойная. Там много
упражнений, когда вы сидите и думаете. А вы посмотрите, сколько здесь людей
бегают. У меня впечатление, здесь все бегают. Если бы вы здесь жили рядом,
здесь есть великолепный тренаж – пройти через Вашингтон бридж. А для йоги
нужен практически пятачок. Так вы сами должны проявлять активность. Не
обращайте на него внимание. Кто Он такой? Сейчас этот дом принадлежит Ему, а
завтра другому. Мне надо разыскать эту Нину. Ее фамилия то ли Стайн, то ли
Свайн. Она бы сказала, сколько старуха платила за эту квартиру, чтобы он с
вас больше не брал. Да, старуха очень древняя. Она останется в нерсинг хоме.
Вам нужно проявлять инициативу. А Андрею скажите, чтобы он делал гимнастику.
Моя концепция противоречит всему. Я считаю, что нож другого человека не
может принести ничего хорошего вашему организму. А они здесь беспрерывно
делают операции. Я вот тут читала про Майкла Джексона. У него были
негритянские черты лица. Он сделал операцию. Он стал красавчик, прямо как
девчонка. Он изменил полностью свою внешность. У него теперь правильный нос.
Он теперь писаный красавчик. Он употребляет мейк an. Он подводит глаза. Они
все здесь беспрерывно делают операции. Здесь столько женщин делают операции
– подтягивают лица, выпрямляют носы. Операции делают не только высший класс,
но и средний, и даун класс. Они подтягивают кожу и меняют носы, и меняют
овал лиц, и меняют бедра. У некоторых есть галифе – бедра к коленям
спускаются – когда в юбке, она тоненькая, а когда снимет юбку, становится
грузной. А я кажусь в платье круглой, толстой, а как надела брюки – кажусь
худой. Они меняют себе груди. Некоторым делают плохие операции, у них грудь
как неживая. Это очень дорогая операция. Вообще, если вы видите в Америке
хорошую фигурку, то знайте, не обошлось без ножа. Милая Оля, после сорока
лет организм изнашивается. Здесь климат разрушительный. Вот переезжайте сюда
и начинайте ходить через мост. Я бы шлялась, да одной неуютно. Одно время я
гордо одна шлялась, да знакомая встретила, говорит: “Ар ю крези?” И я
перестала. Там невероятный вид, совершенно сумасшедший. Сейчас в парк можно
пойти. Там все цветет. Я бы взяла мою штучку на руки и пошла с вами. Он бы
нас охранял.
Вообще не знаю где лучше. Ваш район теперь рассадник этой страшной болезни.
Особенно Кристофор стрит. А здесь улочки чистенькие, миленькие. Много
маленьких собачек. Тут очень симпатично и чисто, и свежий воздух. И дома
есть хорошие, где Кабрини, туда ближе к парку. Те, у кого собаки, кто много
ходит, тому здесь хорошо. Переезжайте сюда, вместе гулять будем. Здесь
забавно. Знаете, ко мне сегодня подбежала негритянка, такая дама и
спрашивает меня о чем-то. Я не поняла ее английский. Знаете, они такие
смешные. По воскресеньям они наряжаются, идут в шляпах, в перчатках. Я на
них смотрю, такие смешные, важные, гуттаперчевые. И вашему сынишке здесь
хорошо будет. Вот вы заведете собачку, и он будет выгуливать ее в парке. Тут
воспитывают ребенка с собакой. Они считают, что это для здоровья хорошо.
Вообще они тут боготворят собак, собака впитывается в вас, когда вы живете
рядом. Вы к ней привязываетесь. Она, видимо, дает вам больше, чем человек. А
вы нашли глазного для Николая? Надо к этому югославу пойти. Он мне показался
симпатичным. Я ушла буквально потрясенная. Он такой интеллигентный, мягкий,
необыкновенный. Я не встречала ни одного врача, который бы мне понравился, а
вот он необыкновенно приятный человек. Оля, милая, не знаю, что мне
предпринять. У меня совсем нет денег. Я нашла в кармане только 10 центов и
30 копеек я набрала центами – вот и все деньги. У меня от этого головная
боль – я не сплю, думаю, где взять деньги. Плевать мне на деньги. Мне они
нужны, чтобы жить. В такой богатой стране мы бедствуем. Да и в России то же
самое. Вот так-то, милая Оля.
|
01 |
02 |
03 |
04 |
05 |
06 |
07 |
08 |
09 | 10 |
11 | 12 |
13 | 14 |
15 | 16 |
17 | 18 |
19 | 20 |
21 |
Оглавление:
Первая часть
Вторая часть
Третья часть
|
