Петр Ткаченко

В ПОИСКАХ ГРАДА ТМУТАРАКАНИ

На первую страницу

НОВОСТИ ДОМЕНА

ГОСТЕВАЯ КНИГА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

КАРТА САЙТА

Взаимоотношения же русских князей с половецкими ханами мало чем отличались от взаимоотношений их друг с другом, где были и союзы, и распри, и ожесточенные битвы. Следовательно, речь в поэме не только о половцах, не только о борьбе с ними, да и вообще не только об открытой военной борьбе, но о борьбе иной. Удивительно, что уже первое летописное сообщение о появлении половцев, говорило о них не только как о военной силе, угрожающей земле Русской, но как о безбожниках: "В лето 1061 впервые пришли половци войною на Русскую землю... То было первое зло от поганых и безбожных врагов..." Почему так, если для того вроде бы не было причины? Да еще говорится, что поганые приходили со всех сторон, а не только со Степи: "Со всех стран прихождаху"... Ясно, что со всех сторон приходят враги на брань духовную. Не удивительно ли это совпадение в романе Ф.Достоевского "Братья Карамазовы", в словах старца Зосимы: "Народ божий любите, не отдавайте стада отбивать пришельцам, ибо если заснете в лени и в брезгливой гордости вашей, а пуще в корыстолюбии, то придут со всех стран и отобьют у вас стадо ваше. Толкуйте народу Евангелие неустанно...".

Под "погаными" в "Слове" разумелись не только и не столько половцы, но иноверцы, "дети бесови". И здесь в центре внимания почему-то и оказывается Тмутаракань. Не потому ли, что после разгрома Хазарского каганата, этого загадочного, таинственного феномена истории, "в Тмутаракани хазары сохраняли свои позиции и позже" (В.Кожинов). Как писал Л.Гумилев "удар Святослава по иудейской общине Хазарии был жестоким, но не окончательным. Возвращаясь с Нижней Волги через Саркел, он миновал Кубань и Крым, где остались хазарские крепости, контролировавшие торговлю с Византией, за счет которой поступали доходы для содержания небольшого государства, центром коего была в 966-986 гг. Тьмутаракань" ("Наш Современник", № 8, 1991 г.).

Хазарская тема появляясь уже на первых страницах "Повести временных лет", занимает центральное место в произведениях древнерусской литературы богословского и публицистического характера. Собственно говоря с хазарской темы в "Слове о законе и благодати" за сто пятьдесят лет до "Слова о полку Игореве" русская литература и началась. Да ведь и понятно, ибо "хазарское иго было, без сомнения, гораздо более опасным для Руси, чем татаро-монгольское" (В.Кожинов). Причем, уже на страницах летописи эта тема, направленная против государственной религии хазарского каганата иудаизма, появляется в том ее значении и смысле, в каком она остается и теперь: "Услышав об этом, пришли хазарские евреи и сказали: "Слышали мы, что приходили болгары и христиане, уча тебя каждый своей вере. Христиане же веруют в того, кого мы распяли, а мы веруем в единого бога Авраама, Исаака и Иакова". И спросил Владимир: "Что у вас за закон?" Они же ответили: "Обрезываться, не есть свинины и заячины, хранить субботу". Он же спросил: "А где земля ваша?" Они же сказали: "В Иерусалиме". Снова спросил он: "Точно ли она там?" И ответили: "Разгневался Бог на отцов наших и рассеял нас по различным странам за грехи наши, а землю нашу отдал христианам". Сказал на это Владимир: "Как же вы иных учите, а сами отвергнуты Богом и рассеяны? Если бы Бог любил вас и закон ваш, то не были бы вы рассеяны по чужим землям. Или и нам того же хотите?"

Может показаться, что художественная литература, в частности "Слово", в отличие от публицистики и проповедей, хазарской проблемы с такой определенностью не касалась. Даже сложилось впечатление, что литература была "о двух главах": "Русская литература с самого начала была о двух главах, о двух "словах" (Г.Анищенко "Вопросы литературы", № 8, 1991 г.). Имеется в виду обнаженная публицистичность "Слова о законе и благодати" митрополита Илариона и "Слово о полку Игореве", где эта брань духовная якобы именно в таком значении и вовсе отсутствует. Мне же думается, что это объяснимо почти исключительно образной природой художественной литературы и традиционным недоверием к ней, где публицистической прямоты и определенности и не должно быть. Удивляет и то, что хазарская тема, занимающая столь важное место в воззрениях той поры, в толкованиях "Слова о полку Игореве" оказалась как бы отрезанной, напрочь отсутствующей. Между тем, и в поэме она занимает по сути такое же место, как и в "Слове" Илариона, с той лишь разницей, что если в "Слове" Илариона это выражено риторически, публицистически, то в "Слове о полку Игореве" - художнически, образно. Можно даже сказать, что основная тема "Слова о полку Игореве" - такая же как и "Слова о законе и благодати" митрополита Илариона - противоборство вер, брань духовная. Именно вер, а не религий, что в последующие времена облеклось в противоборство образа мыслей, а в наше, духовно оскудевшее время в противоборство, так сказать, человеческих менталитетов, что с предельной определенностью сказано в президентском послании о приоритетах национальной безопасности США - "защита образа жизни"... Подтверждается это и тем, что для США отстаивание своего "образа жизни" является элементом национальной безопасности, а для России - шовинизмом...Но все это разные формы все того же до сих пор живущего положения, которое было выражено уже в "Слове" Илариона:

Ибо иудеи при свете Закона себя утверждали,

Христиане же при благодетельном солнце свое спасение жиждут;

Ибо иудеи тенью и Законом утверждали себя, а не спаслись,

Христиане же истиной и Благодатью не утверждают себя, а спасаются.

Ибо среди иудеев - самоутверждение, а у христиан - спасение.

Как самоутверждение в этом мире, спасение - в будущем веке,

Ибо иудеи о земном радели, а христиане же - о небесном.

Здесь-то мы и подходим к объяснению того, почему в древнерусской поэме вроде бы неожиданно столь большое значение придается Тмутаракани. Остается пока внятно необъясненным: почему поэма начинается с событий в Тмутаракани и в частности с единоборства храброго Мстислава, князя Тьмутараканского, с Редедей. Да, в толкованиях мы находили пояснения кто такой Мстислав и кто такой Редедя, но каков смысл имело их единоборство, зачем-то названное в самом начале поэмы, оставалось по сути неясным. Между тем, Тмутаракань потому и занимает центральное место в "Слове о полку Игореве", что она находилась как бы в начале той брани, которая составляет главное содержание поэмы. Ведь Тмутаракань была передовым форпостом Руси в противоборстве с хазарским иудаизмом и после падения каганата. Противоборство не исчезло, так как это была борьба не столько с государством, сколько с такой верой и мировоззрением, которые изнутри разваливали Русь, превращая ее в данника и вынужденную воевать за чьи-то интересы. Да ведь Тмутаракань стала русским княжеством в результате хазарских походов Святослава: " Выйдя к Азовскому морю, он основал в районе Кубани крепость Тмутаракань, ставшую впоследствии столицей русского Тмутараканского княжества" (Митрополит Иоанн). Вместе с тем это был форпост союзничества с единоверной Византией. Уже по приведенным мной выпискам из летописи видно, что там, в Тмутаракани шла напряженная внутренняя борьба.

Можно с уверенностью утверждать, что потому-то Тмутаракань и занимает центральное место в "Слове о полку Игореве", что в поэме изображено продолжение все той же борьбы, которая велась в Тмутаракани. Это, кажется, почувствовал еще А.Мусин-Пушкин, писавший, ссылаясь на уже известный нам факт: "Хотя соединенные силы Византии и Тмутараканского князя положили конец хазарской державе, но это вовсе не означает, что сразу же бесследно исчез и весь многочисленный хазарский народ, как таковой. И действительно, уже значительно позже, после катастрофы 1016 г. мы видим организованную силу хазар, которые мстя тмутараканцам, в 1016 г. поймали князя Олега Святославича, владевшего Тмутараканью, и "отослали к его врагам - в Царьград на заточение", где он, пробыв три года, был выпущен греками и, возвратясь в Тмутаракань, побил всех тех хазар, которые были тому причиною".

Хазарский народ после падения каганата, конечно, никуда не делся, а оказался разделенным по разным государствам. Иудейская же правящая верхушка переместилась в Крым, где издавна было ее пристанище, и в Тмутаракань. Искать хазарский народ после падения каганата примерно то же, что искать советский народ после падения Советского Союза. Народы остались те же. Просто им сначала с жестокостью и остервенением приклеили ярлык "советский" с коммунистической идеологией, а потом, через время, когда он прирос, стали отрывать его с кровью. То есть, это игры чисто идеологические. Но ситуация ведь удивительно сходна...

Думается, что потому-то в начале поэмы и упоминается о противоборстве храброго Мстислава, что он играл какую-то исключительную роль в борьбе с иудейским Хазарским каганатом, в той борьбе, которая и потом продолжалась и для автора "Слова" оставалась основной: "Известно, что в начале ХI в. Хазарское царство, побежденное союзными силами византийцев и русских, пало. Произошло это в 1016 г. когда император Василий II послал в Хазарию свой флот под предводительством Монга, сына Андроникова, который с помощью Мстислава Тьмутараканского (сына Владимира) покорил страну хазар, взяв в плен кагана Георгия Чулу в Крыму" ("Караимская народная энциклопедия" т.1, М., 1995 г.).

Итак, становится вполне понятно, почему в начале "Слова" помянуты тмутараканские князья, зачем изображено противоборство Мстислава с Редедею и почему далекая и вроде даже какая-то не вполне реальная, туманная Тмутаракань занимает в поэме центральное место. Там шла такая борьба, та брань духовная, которая имела первостепенное значение и во времена автора "Слова", от которой зависело само существование Руси, как государства и народа. Там шла та борьба, которая продолжилась в веках вплоть до нашего времени, не только не утихая, а наоборот, приобретая вселенские масштабы, изменяя, правда, свои формы проявления. И мы, пережившие страшную трагедию России в двадцатом веке, должны, к сожалению, признать справедливость того, о чем писал Дуглас Рид: "Допуская некоторое упрощение, можно рассматривать всю историю Европы, и в особенности историю двадцатого столетия, как борьбу Моисеева закона с Новым Заветом, борьбу проповеди любви с доктриной ненависти, борьбу между людьми, стоящими за тем или другим из этих мировоззрений" ("Спор о Сионе", Иоганесбург, 1986).

Тмутаракань, находясь в выгодном географическом и геополитическом положении, играла решающее значение для Хазарского каганата. Здесь находилась хазарская застава, контролирующая значительную часть черноморской торговли Самкерц, Таматарха. Позже Тмутаракань.

В силу такого своего положения Тмутаракань оказалась в эпицентре борьбы Руси с Хазарией, за выход Руси к Черному морю, точнее за восстановление своего господства на Русском море.

Разве нынешняя борьба за влияние на Черном море, из которого Россия жестко вытесняется, имеет не тот же, что и в древности смысл? Не удивительно ли, что в наши дни интересы вновь схлестнулись на Керченском проливе?.. А борьба за косу Тузлу, поражающая с точки зрения правовой своей невнятностью и запутанностью, убедительно свидетельствует о том, что происходящее ныне в этом регионе имеет все тот же средневековый смысл. Оно, естественно, имеет иную мотивацию, но смысл все тот же...

Как видим, "Слово о полку Игореве" - это поэма не только и не столько о борьбе с половцами, но о борьбе с "погаными", то есть с иноверцами, о борьбе за веру, борьбе, которая проходит через сердца и души людей... Можно и нужно, конечно, искать следы Тмутаракани в Степи, но основные ее проявления - во всей многотрудной и трагической истории Руси и России...

Остается еще одна загадка в определении той злой силы, которая терзала Русскую землю. Как говорят исследователи, истолкование этого места "и в настоящее время продолжает оставаться спорным". Имею в виду непонятное слово, которым так же назван в поэме противник - хинови. Это слово употреблено в тексте дважды. В значении страны или народа. "Хиновские" стрелы названы в плаче Ярославны. Молодые князья своим походом в Степь "великое буйство подает Хинови", то есть надо полагать рузбудили какую-то злую силу. Ученые исследователи резонно пришли к выводу, что слово это, точнее корень "хин" указывает лишь (что значит "лишь"?) на враждебную русским силу". Энциклопедия "Слова о полку Игореве", т. 5, СПб, 1995). По нашей логике, и по строю поэмы можно предложить, что хинови и есть хазары, так как слова эти совпадают по своему значению в тексте поэмы.

Ясно, что когда мы говорим о хазарах, то имеем в виду не первоначальный этнос, подвергшийся духовному остракизму и в конце концов погибший. В системе наших представлений это название обозначает представителей иного мира, основанного на иудаистских представлениях и противопоставленного миру христианскому.

Но это все догадки, - может сказать дотошный и маловерный читатель. Ведь в тексте поэмы нет указаний на правомерность такого сопоставления миров и цивилизаций... Мне же кажется, что такие указания в тексте есть. И состоит оно именно в том, что противники Игоревой рати кроме того, что они называются половцами и погаными имеют еще одно загадочное название - хинови, которое так и осталось исследователями не истолкованным. Кто же такие хинови, загадочные противники Руси? По логике нашего прочтения поэмы - это какие-то "поганые", но уже более конкретизированные. А.П.Новосельцев в помянутой книге "Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа" пишет: "Особенно любопытны сведения Мовсеса Каланкатваци... этот автор отождествляя хонов и хазир, явно говорит об их связи". То есть, это один из народов, влившихся в хазарский этнос, или одно из названий хазар. Вполне возможно, что в тексте "Слова" - это одна из форм некоего обобщенного их наименования, такая же, как "поганые".

Исследователями остается по сути незамеченным тот, вроде бы странный факт, что в "Слове о полку Игореве" почему-то упоминается дань хазарская... Ведь как известно, половцы дани не брали вообще. Но сам факт упоминания о дани, не только не имеющий реально-исторической основы, но противоречащий ей, уже говорит о том, что она имеет некое символическое, образное значение. Но согласно "Повести временных лет" это дань хазарская: "По беле от двора".

О дани хазарской писали, но не о той, которая помянута в "Слове". Писали о дани мечами, которую хазары потребовали от полян и которую никак иначе и истолковать невозможно, как то, что "у полян было изъято оружие" (Л.Гумилев, "Сказание о дани хазарской", "Русская литература" № 3, 1974 г.). Но вполне возможно, что это - художественный образ, а не дань как таковая. Я же имею в виду ту дань, которая помянута в "Слове": "емляху дань по беле от двора". В "Повести временных лет": "А хозари имаху на полянех, и на северех, и на вятичех, имаху по беле и веверице от дыма". Если эта странная дань означает белку, то почему рядом названа веверица - белка... Если по белой монете, то тягостным ее бремя не могло быть, в то время как в тексте "Слова" она имеет значение самой большой напасти. В "Повести..." кроме того называется дань деньгами. К примеру, Олег, когда начал ставить города, возложил дань на варяг "от Новгорода по триста гривен ежегодно ради сохранения мира". Но это иная дань. Нас же интересует то, почему в поэме названа дань хазарская, которая здесь была вроде бы совершенно неуместной. Может быть, дело в том, что как писал Г.Карпунин: "...что же касается половцев, то они были в южнорусских степях преемниками хазар, которые, как известно, исповедовали иудаизм и в свое время пытались навязать его Владимиру. Бог иудеев - Иегова. Вот отсюда, я думаю, и идет эпитет, прилагаемый к половцам - готы...". Иными словами, половцы набегали на землю Русскую по наущению тмутараканских хазар. Само же упоминание в "Слове о полку Игореве" о дани хазарской является, пожалуй, главным подтверждением того, что хазарская тема присутствует в поэме именно в том значении, о котором я говорю.

Что же касается самого значения "по беле", то окольным путем символов и образов я выводил еще в 1987 году в книге "Слава Игоревой рати", что это по всей вероятности, "дань кровью", по беле - значит по женщине, по девице от двора, что было в те времена правилом и обыкновением. Но я не смог найти лексического подтверждения этой догадки. А такое подтверждение, оказывается, есть. Леонид Терехин в статье "Шкурка белки - дань или гиль?" опубликованной в "Литературной России" писал: "Что же это за дань была? Она - самая тяжелая из всех налагаемых погаными даней: русичи платили за свое поражение живой данью - невестами, сестрами, женами... Побела - рабыня на продажу от сохранившегося в словаре Даля слова "обел"- крепостной, раб, холоп..." (№ 21, 1994 г.).

|01|02 |03 |04 |05 |06 |07 |08 |09 |10 |11 |12 |13 |14 |15 |16 |17 |18 |19 |20 | 

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

© Петр Ткаченко, 2003 г.

редактор Вячеслав Румянцев 01.01.2003