Петр Ткаченко

В ПОИСКАХ ГРАДА ТМУТАРАКАНИ

На первую страницу

НОВОСТИ ДОМЕНА

ГОСТЕВАЯ КНИГА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

КАРТА САЙТА

Да, конечно, многое изменилось в человеческой жизни за истекшие века, условия и обстоятельства жизни человека. Мы уже гадаем, что это были за мечи харалужные, не помня названия их, не говоря о технологии их изготовления. Но осталась неизменной тревога за сохранение этого мира, за человека, которому так непросто удержаться в пределах своей духовной природы, осталось ощущение катастрофичности человеческого бытия. Это эсхатологическое мышление упрощенному сознанию может показаться недостаточно оптимистичным. Но это нормальная реакция живой человеческой души на происходящее, это нормальная реакция живого человека на конечность своего земного бытия, что и побуждает его бодрствовать, через него душа его спасается, отыскивая те тесные врата, которыми идут немногие...

В основе сближения "Слова" с Апокалипсисом - их общий катастрофический апокалипсический смысл. Но есть и чисто сюжетные и даже текстовые переклички, позволяющие делать вроде бы столь необычное сопоставление.

Как известно, "Откровение" построено в форме послания, обращения к семи церквам, уклонившимся от праведной веры, напоминая о том, какие беды грядут в связи с этим. Это повествование о катастрофе мира и ее причинах. Но ведь подобное же обращение есть и в "Слове о полку Игореве", в его "златом слове", где Святослав обращается к князьям, причем именно к семи адресатам, по аналогии как бы к семи церквам. И если в Апокалипсисе это обращение символизирует полноту Церкви, то в "Слове" - полноту Русской земли. Если художественный образ имеет конкретное и вместе с тем символическое воплощение, то и Святослав обращается не просто к конкретным князьям и их землям, но и их вере. Здесь и открывается смысл этого обращения - не только военное единство князей и географическое единство земель, но духовное их единство, единство в вере и является первоосновой всякого иного единства.

Так же, как Иоанн "соучастник в скорби" в "Откровении" обращается к церквам, утрачивающим веру, напоминает им откуда они ниспали, так и Святослав в "златом слове" напоминает князьям о братстве после того, как свершилось самое страшное, что только может свершиться меж людьми - "тьма свет покрыла", то есть душа ослепла в безверии, когда настало "великое буйство" хинови, когда "снесеся хула на хвалу" и "тресну нужда на волю". Как видим, Святослав обращается к князьям, пытаясь пробудить их сознание и веру не только в связи с тем, что половцы грозят Русской земле, а потому, что князья поддались дьявольскому наваждению и соблазну, когда хорошее стало почитаться плохим, а плохое хорошим, когда "наниче ся годины обратиша", то есть времена обратились своей изнанкой. Вот где в "Слове" главная опасность, грозящая погибелью Русской земле - в душах людей, утративших свою веру и тем самым поколебавших этот мир...

Остановлюсь лишь на некоторых образах "Слова", имеющих христианское значение, без которого они просто непонятны.

"Седмиричное число семь духов, семь церквей, семь светильников, семь звезд, семь труб, семь чаш..." есть число полноты даров Св. Духа" (Прот. Сергий Буглаков), а стало быть оно имеет то же значение и в "Слове". Не случайно Святослав обращается именно к семи адресатам. В этом свете не такой уж случайной является фраза в тексте: "На седьмом веце..." Во всяком случае, наивно для понимания этого образа прибегать к какой-то хронологии и случайной арифметике. По толкованиям святых отцов цифра семь символизирует настоящий век, соответственно - шесть символизирует прошлое, а восемь - будущий век. По другим представлениям язычеству соответствует число шесть (не отсюда ли "шестокрыльци" в "Слове"?) семь - христианству, и восемь будущему веку. Следовательно, седьмой век - век настоящий. Но не только. Это - судный век, судный час, момент обретения или утраты человеком смысла своего бытия и духовной свободы, то есть веры: "В шести бедах спасет тебя, а в седьмой не коснется тебя зло". (Кн. Иова, 5-19). Это подтверждается и тем, что Суду Божиему в поэме уделяется столь большое внимание.

Далее в тексте "Слова" идет фраза, относящаяся к Всеславу, о том, что "ни хытру, ни горазду суда Божия не минути". Об этом же - и в Апокалипсисе: "Но в те дни, когда возгласит седьмой Ангел, когда он вострубит совершится тайна Божия". И уж если для понимания художественного смысла важнее изображенное в произведении соотносить именно с художественным значением, можно вспомнить очень сходное место в "Воскресении" Л.Толстого: "Так прожила Маслова семь лет... Семь лет тому назад он бросил службу". Кстати сказать, это роман о воскресении человека, так же как и в "Слове" это составляет его главное содержание. Не случайно же в нем повторяется рефреном именно это христианское понятие: "А Игорева храбраго полку не кресити", потому что воскресает в вере в поэме князь Игорь. Кстати, по Ипатьевской летописи сама битва связана с воскресением: "И тако во день святого Воскресения наведе на ня Господь гнев свой". То есть, как для понимания данного образа, так и смысла происходившего и происходящего, хорошо бы помнить заповедь: "Ищите Царства Божия и правды его, а остальное приложится вам. А мы ищем остального и, очевидно, не находим его" (Л.Толстой, "Воскресение").

Многое в поэме связано с полоцким князем Всеславом, который судя людей, рядя грады, рыскал в ночь волком, дорыскивал до кур Тмутаракани, "великому Хръсови влъкомъ путь прерыскаше". Сегодня, кажется, никто из исследователей не сомневается в том, что речь идет именно о Хорсе, о языческом божестве солнца. Правда, никто пока не соотнес, убедительно не объяснил эту догадку с тем, что изображается в поэме. А потому "Хорс" этот торчит в тексте, выпадая даже из логического ряда, не говоря уже об образном. Как помним, это место поэмы осталось первыми издателями ее непонятым, и они снабдили его специальной пометкой "не вразумительно". Но то были первые издатели, люди образованные, не утратившие способности сомневаться. Не ведают никаких сомнений в понимании этого слова и его значения в поэтическом тексте последующие исследователи. Они обычно понимают это место так, что Всеслав поспевал к рассвету. Но это ведь никак не соотносится с самим повествованием поэмы, с тем, что в ней изображается. Или только потому, что он рыскал в ночь, во тьму... Кстати и "до кур Тмутараканя" часто переводится как до петухов, то есть до рассвета. Может быть и так, но тогда как это соотнесено с повествованием? А никак. Мне же этот образ представляется не столь простым.

Справедливо писал Н.Трубецкой,что в "Слове" "предполагаемые следы язычества также весьма сомнительны... Обозначение певца Бояна как "Велесова внука" не обязательно должно восприниматься мифологически, так как Велес вполне может быть реальным собственным именем реального старца Бояна. "Великий Хорс", путь которого пресекал вещий князь Всеслав, - это не обязательно солнечный бог, столь же свободно (и даже вероятнее) он может быть каким-нибудь печенежским, хазарским, касожским или ясишским вождем".

Но если даже не брать в расчет эти возможные случайности, отмечаемые Н.Трубецким, слово "Хръс" мы не можем назвать богом по иным соображениям, по тому, что это никак не мотивировано в поэме, никак не связано с тем, о чем говорится в тексте.

Дело в том, что Всеслав в "Слове" олицетворяет, как видно по всему, не христианское, а скорее языческое, в смысле бесовское, миропонимание и образ жизни. В тексте прямо говорится о том, что он уклонялся от Суда Божия. Это был волхв, человек, родившийся от волхования, о чем в "Повести временных лет" под 1044 годом есть поразительная легенда: "В тот же год умер Брячислав, сын Изяслава, внук Владимира, отец Всеслава, и Всеслав, сын его, сел на столе его. Мать же родила его от волхования. Когда мать родила его, на голове его оказалась сорочка, и сказали волхвы матери его: "Эту сорочку навяжи на него, пусть носит ее до смерти". И носит ее на себе Всеслав и до сего дня; оттого и не милостив на кровопролитие".

Всеслав в поэме олицетворяет идею оборотничества и в этом отношении он противопоставлен Игорю, олицетворяющему преображение, что может соответствовать "широким" и "тесным" евангельским вратам. Если так, то по какой логике, в связи с чем Всеслав "прерыскивал" путь языческому богу Хорсу? Ему-то как раз он и не мог путь прерыскивать. Ведь это образное выражение того, что он спорил с Богом. Можно понимать, что Всеслав восстал против самого Бога, пресекал путь ему, не шел Божьим путем, дерзал на самого Бога. В таком случае, какому Богу он мог путь прерыскивать? По логике - только Христу. По этой логике надо понимать, что Хръс в "Слове" - вовсе не Хорс, а обыкновенная монограмма, через титло писавшееся слово Христос... Монограмма имевшая разные начертания, но написанию которой придавалось значение исключительное. Г.К.Вагнер и Т.Ф. Владышевская в книге "Искусство Древней Руси" отмечают, что монограммы Христа в эпоху раннего средневековья играли очень важную роль: "Раннехристианская эмблема Христа состоит из объединенных букв "i" и "Хр", по обе стороны от которых находятся первая и последняя буквы греческого алфавита - альфа и омега, олицетворяющие сущность Христа, его начало и конец. "Аз есмь Альфа и Омега, начало и конец" (Откровение, 1,8). В "Псалтири" мы находим, к примеру, такое начертание: "Хртъ".

Что дает нам основание допустить иное значение этого образа? То, что предлагаемое прочтение, хотя и связано с иными текстами, никак не связано с поэмой, ни в чем ее не проясняет, не понятно почему здесь упоминается Хръс, какое значение он имеет в тексте поэмы, а не вообще в русской мифологии. Кроме того, допустить иное прочтение дает основание и то, что неясное и невразумительное для первых издателей "Слова" стало "понятным" всем последующим толкователям, причем с поразительным однообразием, принято как нечто само собою разумеющееся.

Для такого понимания есть и другие основания, в частности то, что сразу за этим сообщением идет упоминание о христианском храме Святой Софии в Полоцке: "Тому в Полотске позвониша заутреннюю рано у Святыя Софеи в колоколы". Именно "тому", то есть в связи с тем, что Всеслав Хръсови "путь прерыскаше". Ясно, что это могло иметь только осуждающее значение. Тем более, что далее в иносказательной форме говорится о том, что Всеслав избегал Суда Божия: "Ни хытру, ни горазду... суда Божиа не минути"... Так на кого же еще, на какого же Бога, кроме Христа мог дерзать волховавший язычник... О каком же Хорсе, языческом боге может идти речь, если тут же в тексте поэмы идет упоминание о христианском храме Софии в Полоцке, где Всеслава, видимо, осуждали за прерыскивание Божеского пути, то есть за вероотступничество. Ни по какой логике Хорс здесь быть не может... Речь, безусловно, идет о Христе... Но если так, это коренным образом изменяет смысл древнерусской поэмы в целом...

Приведу еще свидетельство того, что в поэме говорится все-таки о Христе. На одном из знаменитых, так называемых "Борисовых камней" из полоцкой земли, находящемся ныне в заповеднике Коломенское в Москве, можно увидеть такую монограмму Христа под четко сохранившимся крестом: "Хрьстъ". Остановлюсь более подробно на этих камнях, чтобы было ясно о чем идет речь.

"Борисовы камни" довольно хорошо известны в исторической литературе. Любопытно и символично, что открытие первого такого камня относится к 1792 году, то есть именно к тому году, когда был открыт и знаменитый Тмутараканский камень на Тамани. Это был так называемый Рогволодов камень, найденный близ Орши у деревни Листиково. Открыл и описал камень генерал Е.Ф.Канкрин, который в 1818 году послал записку о Рогволодовом камне Н.Р.Румянцеву (Алексеев Л.В. "Е.Ф.Канкрин и история открытия "Борисовых камней" в Белоруссии", "Советская археология" № 2, 1991 г.) На камне была надпись: "В лето 6679 (1171) мая в 7 день доспень крест сей (то есть окончен - П.Т.) Господи помози рабу своему Василию в крещении имени Рогволоду сыну Борисову".

Большинство этих камней связано с именем полоцкого князя Бориса Всеславовича (ум. в 1128) сына Всеслава Брячиславича (1044 - 1101) героя "Слова о полку Игореве", который дорыскивая до кур Тмутаракани, прерыскивал путь Христу, то есть дерзал на Бога. Надпись же на Рогволодовом камне, совершенная князем Василием, внуком Всеслава, сопровождавшая установление креста, как раз и взывает к Богу, к его помощи. Вполне возможно, что это обращение внука к Богу, совершается не без памяти о безбожном деде... Как видим, традиция делать надписи на камнях, установленная Борисом, продлилась в нескольких поколениях.

Совершенно ясно, что такие камни не могли быть надгробиями. Надпись, совершенная 7 мая, в день Знамения Небесного Креста и обращенная к Богу, напоминающая молитву, говорит о каком-то особом, нам теперь не вполне ясном предназначении этих камней. Видимо, можно сказать, что таковыми могли быть первые христианские церкви или часовни, где камень с надписью являлся алтарем под открытым небом...

Всего было известно девять Борисовых камней в северной Белоруссии. Камень, находящийся теперь в музее-заповеднике "Коломенское", считается четвертым, как указано еще в работе А.Сапунова "Двинские или Борисовы камни" (Витебск, 1890 г.): "Четвертый, наконец, самый меньший камень красного гранита лежит у левого берега Двины, почти рядом с третьим, близ впадения в Двину речки Повянушки. В 1879 г. по поручению графа Уварова М.Ф.Кусницкий доставил этот камень в Москву...".

Описание этого четвертого камня дает В.В.Бердников в статье "Двинский или "Борисов" камень в Коломенском" (Материалы и исследования, "Коломенское", выпуск 2, М., 1991 г.). На камне изображен четырехконечный с расширенными концами крест, опирающийся на перевернутый полуовал. Справа и слева от креста сохранились четкие надписи в две строки: слева: с??н/борь, справа: хрь/стъ.

Большинство исследователей прочитали эти надписи как "Сильный, храбрый Борис свят". То есть ни у кого не возникло сомнения в том, что ХРЬСТЪ есть ХРИСТОС. И уж тем более никто не заподозрил здесь ХОРСА. Так еще сын Всеслава, так же как и внук его на другом камне, задолго до событий, изображенных в "Слове о полку Игореве" взывал к Богу, к Христу, что сохранилось в надписи на камне, дошедшей до наших дней... Главное же состоит в том, что язычник Всеслав никак не мог восставать против своего же языческого бога. В этом нет никакой логики и это никак не связано с текстом древнерусской поэмы. Но если, допустим, могло быть и так, какое это значение имеет в поэме? Если же мы принимаем, что Всеслав восставал против Христа, о чем однозначно говорят приведенные мной свидетельства, тогда все, что называется, становится на свои места и согласуется с общим строем поэмы, ее духовным смыслом.

Всеславли уличаются автором "Слова" в том, что они выскочили из дедней славы, обвиняются в том, что своими крамолами начали наводить поганых на землю Русскую, то есть обвинялись в том, что живут не по братским и не по божеским законам. Но тогда на какого Бога дерзал, против какого Бога бунтовал Всеслав? Разве против языческого Хорса? Нет, конечно, он дерзал на Христа, потому и обвиняется в том, что живет не по христианским законам, не по дедовским заветам.

Впрочем, это подтверждается и апокалипсическим смыслом, образа Всеслава, символизирующего антихриста. Это замечено исследователями давно, хотя ему и не придавалось первостепенного значения: "Образ Всеслава - составная часть апокалипсического субстрата "Слова": автор изображает своего героя по образу Антихриста" (И.Клейн "Слово о полку Игореве" и апокалипсическая литература", в кн. "Слово о полку Игореве" и памятники древнерусской литературы", " Наука", Л.1976).

Если, как писал С.И.Котков, "Хорс - олицетворение темной силы... при переходе от язычества к христианству, "добрые" языческие божества, естественно, приобрели иную характеристику. С ними ассоциировалось все ложное, враждебное, темное и злое". ("Хорс в "Слове о полку Игореве"), то Всеслав, восстающий против него, должен олицетворять светлые, христианские силы. Но это ведь вовсе не так. Если же Хорс имел положительное значение, - как пишет В.Кожинов, - "с Хорсом связано такое существеннейшее русское слово как "хороший". (Филолог В.Н.Топоров утверждает, что "эта связь представляется несомненной"), то опять-таки непонятно, почему язычник Всеслав восставал против своего бога. Нет, тут что-то не так, вмешиваются какие-то наши уже более поздние воззрения. Ведь борьба, изображенная в "Слове", идет с "поганством", с бесовством, о чем прямо говорится в "Слове" - "дети бесови", ("бусови", по всей вероятности, как пишет Г.Карпунин, тоже - "бесови"). Прочтение же этого слова как "Хорс" не соотносится с художественной логикой повествования. Но коль так, остается полагать, что Всеслав дерзал против Христа, не ведая о том, что "ни хытру, ни горазду" Суда Божия не минути... Как понятно, это коренным образом изменяет как преобладавший до сих пор смысл данной картины Божьего Суда, так и смысл древнерусской поэмы в целом...

Здесь надо сказать о том, что язычество и христианство, как правило, представляются в общественном сознании в хронологической последовательности и соотнесенности, где первое непременно сменяется вторым и никак иначе. Причем эта последовательность зачастую жестко связывается с прогрессом, с цивилизованностью человеческого общества. На самом же деле к области мировоззренческой и духовной такая хронология далеко не всегда приложима,как правило, не приложима. И мы видим, как несмотря ни на какой прогресс, люди впадают в обыкновенное язычество, и тогда прогресс не идет им во благо, а становится источником опасности. Ведь религиозно-духовная и научно-цивилизационная сферы человеческого бытия не пересекаются и не находятся в альтернативной, атеистической зависимости друг от друга, но соседствуют и как бы воспроизводятся во времени. Эта закономерность многое объясняет как в прошлом, так и в настоящем, в том числе и основное противоречение человеческого бытия - между духовной природой человека, в которой он постигает смысл жизни и прогрессом, всегда остающимся лишь средством жизни. Именно поэтому то, что происходило с человеком и десять веков назад может быть не только понятным, но и необходимым для сегодняшнего человека, живущего вроде бы в иных координатах ценностей.

Многие толкования образов "Слова", - как я уже сказал, - поражают своей несоотнесенностью как с духовными понятиями своего времени (как, впрочем, и нынешнего), так и с текстом самой поэмы.

Если "на седьмом веце" означает "судный час", "Суд Божий", как говорится в "Слове", то тогда вся заключительная картина, в которой говорится о Всеславе, становится вполне понятной. Это и есть картина Божия Суда. Одного из героев поэмы слава приводит на суд, то есть Суд Божий. Объяснять это лишь как испытание битвой, что и делают наши многие исследователи, неполно, так как и за битвой по понятиям человека тех времен, стоял Суд Божий. То есть правым становился все-таки не тот, кто выигрывал битву, но тот, на чьей стороне был Бог, он-то и выигрывал. Предстать пред Судом Божиим, значит предстать пред Богом. Как и в более поздней литературе: "С тех пор как вечный судия Мне дал всеведенье пророка..." (М.Лермонтов).

Можно предположить, что в этой картине Божьего Суда речь идет об испытании жребием. Потому-то Всеслав и "верже жребий". Это была форма определения вины человека и шире, - определение его веры и безверия, праведности и греховности.

Вот эта картина "Божьего Суда" в "Слове": "На седьмом веце Трояни верже Всеслав жребий о девицю себе любу... Всеслав князь людем судяше, князем грады рядяше, а сам в ночь влком рыскаше: из Кыева дорискаше до кур Тмутороканя, великому Хръсови влком путь прерыскаше. Тому в Полотске позвониша заутренюю рано у Святыя Софии в колоколы, а он в Кыеве звон слыша. Аще и веща душа в дрзе теле, но часто беды страдаше. Тому вещий Боян и первое припевку, смысленый, рече: "Ни хытру, ни горазду, ни птицю горазду суда божиа не минути".

По устойчивой традиции смысл Божьего Суда состоит не столько в наказании неправедного, сколько в испытании человека, в определении его праведности или греховности: "Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму,.. Ныне суд миру сему; ныне князь мира сего изгнан будет вон" (Евангелие от Иоанна, 3-19; 12-31).

В древние времена существовали разные формы испытания, Божьего Суда. К примеру, испытание водой, ядом, когда на не виновных яд не действовал, а виновный погибал. Было испытание просфорой, хлебом. Кстати, эта форма упомянута в Евангелии от Иоанна: "Тот, кому я, обмакнув кусок хлеба, подам". Но это всегда имело высокий смысл определения праведности или греховности человека. Как, впрочем, и в известных стихах М.Лермонтова Божий Суд противопоставлен разврату, бесовству: "Но есть и Божий суд, наперсники разврата...".

Испытывается Божьим Судом и Всеслав в поэме: "верже Всеслав жребий о девице себе любу". Кстати сказать, по логике этого суда, "девица" уж никак не может быть выбираемым им городом, а скорее судьба... Кроме того, тут изображен и один из способов испытания жребием.

Многие исследователи переводят "до кур", как до петухов, в смысле до рассвета. Если так, то непонятно, какое отношение имеет этот "рассвет" к смыслу изображаемого. Но догадка о "петухах" чрезвычайно характерна. Только вот о каких "петухах" речь? Не является ли это одной из форм испытания жребием, известной на Руси: "В полутемной баньке под лукошко сажали черного петуха. Испытуемых оповещали, что каждый обязан погладить петуха, а уж тот даст знать криком, когда к нему прикоснется нарушитель. Далее - все ясно. С тоской размышляя о неизбежном разоблачении, преступник находил выход - не прикасаться к петуху! Он не догадывался, что петух посыпался мелкотолченым углем. Чистые руки выдавали темную душу! (Ю.Росциус. "Но есть, есть Божий Суд!", "Российская газета" 15.04.95).

Если в тексте поэмы речь идет именно о такой форме испытания жребием, тогда выражение "птицею горазду", как раз и указывает на петуха... Петух же птица действительно горазда, то есть умная. Мифология народов мира придает ему разнообразное, но в то же время и сходное значение. Это - символ восходящего солнца, рассвета, времени. Петух - символ бдительности и бодрствования духа, разгоняет нечистую силу, символизирует так же воскресение из мертвых. "Петушок мой золотой Будет верный сторож твой... Петушок с высокой спицы Стал стеречь его границы..." (А.Пушкин, "Сказка о золотом петушке").

В нашем случае для понимания образа "Слова" особенно важно то, что петух, "птица горазда" является символом бодрствования духа, символом сохранения веры.

Но, как понятно, эта картина Божьего Суда имеет не только такой, реально-бытовой и мифологический смысл, но и евангельский. Ведь петух в Евангелиях оповещает об отречении: "Не пропоет петух, как отречешься от меня трижды... Петр опять отрекся; и тотчас запел петух".

Вполне естественен вопрос: а выдержал ли испытание жребием Всеслав, как рассудил его Божий Суд? Судя по иносказательной припевке Бояна, приведенной в "Слове", припевке явно осуждающей, этого суда Всеслав не выдерживает...

Но если в "Слове" это картина Божьего Суда и испытания, мы вправе задаться вопросом: а почему местом этого испытания избрано столь отдаленное княжество?.. Вопрос риторический, так как именно Тмутаракань оказалась в центре мировоззренческих и духовных противоборств, борьбы за веру, ибо владение ею означало владение хазарами: "владеют русские внязья хазарами до сего дня" (Повесть временных лет. По Лаврентьевскому списку). Можно сказать, что в "Слове" Тмутаракань означает землю, где свершается Суд Божий, где не только укрываются от междоусобицы, но испытуются жребием князья, где поверяется истинность и ложность их веры...

То, что великий А.Пушкин к концу жизни обратился к "Слову о полку Игореве", намереваясь написать поэму о Мстиславе Тмутараканском, то есть поэму из жизни Тмутаракани, является фактом огромного духовного значения. Почему-то из всего многообразия тем "Слова" он выбрал именно Тмутаракань... Но для меня долго оставалось загадкой, почему М.Лермонтов представил Тамань, как "самый скверный городишко из всех приморских городов России". Не мог же он не знать о том, сколь значимо и легендарно это место в истории Руси. На самом же деле и он находился в той духовной традиции, которая шла от "Слова" к Пушкину. Каким-то невероятным чутьем и интуицией он угадал одно из значений ее, которое она имела в "Слове о полку Игореве"... Постигнутое им значение Тамани мне и открылось тогда, когда окольным путем образов я пришел к выводу, что Тмутаракань - это как бы то судное место, где князья испытывались на веру, на праведность, то есть это место борьбы света с тьмою, добра со злом. Иными словами, это место, где бывает нечисто... Но именно об этом говорит казак в лермонтовской повести: "Плохо, ваше благородие... Здесь нечисто... Нечисто, люди недобрые!"

Становится понятно, что не так уж и не правы те поэты, которые интуитивно понимали Тмутаракань, как производное от тьмы. А стало быть, поискать града Тмутаракани в "Слове о полку Игореве" можно понять и как выйти на борьбу с тьмой, побороться за праведную христианскую веру ("побарая за христианы"), побороться со злом...

Правда, распознать такое значение Тмутаракани непросто, так как именно она, в отличие от многих, современных ей городов, сохранивших свои прежние названия, спряталась за новое имя, за новое название - Тамань, отчего, как видим, не изменилось ее мировоззренческое значение. Это место, где пребывает нечистая сила и где неизбежно предстоит борьба с ней...

Кроме того, Тмутаракань в поэтическом авторском понимании есть нечто вроде сказочного "того света", куда уходит Игорь и откуда он возвращается. Это подтверждается тем, что возвращение его изображено явно в сказочном значении. "Тот свет" по представлениям средневекового человека вовсе не означал конца жизни, а напротив есть преображенное продолжение ее. Кстати сказать, упоминание о Кащее в поэме есть явная примета "того света". Так что в поэме воплощен сказочный сюжет ухода на "тот свет" и возвращение из него. А это, как видим, существенно меняет смысл похода князя Игоря, его пленения и возвращения из плена.

Потому, когда автор пишет, что князь Игорь "выседе из седла злата, а в седло Кащиево", это означает не только положение пленника, но и неправедника, который, как сказано в тексте, "лжу убудиста". То есть разбудил ложь, стал жить не по правде, не по Божьей правде. Иными словами автор говорит о духовном падении своего героя. Кроме того, ведь и сегодня выражение быть в седле означает быть на высоте, обрести свое место в жизни, и быть выбитым из седла означает быть выбитым из жизни вообще...

Исследователи позитивистского толка, похоже, и мысли не могут допустить, что исторический поход князя Игоря и изображенный в "Слове", то есть символический, духовный могут и не совпадать. Более того, они обязательно не совпадают. Этим неразличием исторического, точнее реально-бытового и духовного можно объяснить и недоразумение с определением маршрута похода. Его ведут, вопреки логике и возможностям, к Тмутаракани лишь потому, что в поэме говорится о том, что молодые князья отправились "поискати града Тмутараканя". Но в памятнике однозначно говорится, что Игорь вел вои к Дону. Так что в спорах о маршруте и цели похода кроется иное. Это спор вовсе не о вариантах маршрута, а об историческом и духовном в поэме, в русской литературе вообще...

Основная опасность, грозящая человеку в его земной жизни - это крамола, то есть уклонение его от своей, судьбой данной веры, от своей духовной человеческой природы, от законов человеческого бытия. Через это обстоятельство изображаются, пожалуй, все герои "Слова". Даже полоцкий князь Всеслав, который так же, как и князь Игорь, устремляется в Тмутаракань, по-видимому, по иным, противоположным причинам. Ведь получить жребий, значит получить отпущение грехов, а бросать жребий, о чем говорится в связи со Всеславом, значит пытать свою судьбу, в конечном счете искать своего Бога: "Я теперь посылаю тебя открыть глаза им, чтобы они обратились от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу, и верою в меня получили прощение грехов и жребий с освященными" (Деян.26-17,18).

В названии же поэмы, как понятно, заключающем его основной смысл, слово полк понимается или как рать или как поход. В то время как совершенно ясно, что полк в данном случае означает не просто поход, но путь, земной путь человека, ибо все мы на земле странники. Таким образом, название поэмы уже говорит о том, что она - о жизненном пути князя Игоря, о его судьбе , о том, что стало в ней основным событием, о том, через какие испытания проходит человек в своем земном пути, как обретает праведность и как спасается в вере...

Настойчивое и даже назойливое оязычивание "Слова", то есть выискивание языческих божеств, образов и мотивов там, где их нет или где они присутствуют опосредовано, кроме явной натяжки имеет еще и неприглядную сторону, имеющую прямое отношение к нынешним идеологическим поветриям. Дело в том, что само понятие "языческое" употребляется теперь в двух значениях - как предшествующее христианскому, которое, как известно, не было в непримиримом конфликте с ним. И "языческое" в смысле бесовское, искажающее духовную природу человека, которое продолжается во все времена. Но часто "языческое" в значении бесовское относят к дохристианскому, что до неузнаваемости искажает картину человеческого мира.

Это оязычивание осуществляется с помощью несложных, но испытанных пропагандистских приемов. К примеру, "Российская газета" публикует безымянную заметку "Откуда взялось "Слово" (15 сентября 1995 г.), в которой сообщает, что "исследователи предложили оригинальную версию объясняющую происхождение "Слова о полку Игореве", что "это памфлет большой политической силы, в нем в частности высказывается идея политического возмездия: русские князья получили сокрушительное поражение, потому что приняли чужую веру - христианство и предали веру своих предков". Какие именно исследователи "предложили", неведомо. Никаких имен. Не говорю, что это исключительно чей-то злой умысел. В области идеологии все свершается по другим законам, подчас неосознанно. Перед нами явный пример того как литература, в том числе и древняя, ставится на службу современной политике, где "политическое", как видим, становится ценнее духовного и человеческого. Такая публикация, запущенная в массовом издании, конечно же, играет роль провокационную, так как это не что иное, как нынешний, новый идеологический фетиш посткоммунистического периода, никакого отношения к мировоззрению автора "Слова" не имеющий. Дело в том, что с тех пор, как в обществе нашем быть атеистом стало непопулярным, атеисты не стали во мгновение ока верующими, и тогда они отыскали хитрую "философию", которая позволяла им в мнении общества быть уже вроде бы и не атеистами, а даже как бы верующими и в то же время освобождала их от той работы души, переоценки своего бытия и покаяния, которые-то и могли привести их к истинной вере. Таким образом атеисты остались такими же атеистами как и прежде. А "философия" их при этом такова: когда-то, мол, до христианства на Руси была замечательная, истинная вера, но пришло христианство и исказило ее... Такой хитрый ход придуман, дабы не вернуться в лоно своей истинной, народной веры... Приведу одно из таких свидетельств неоатеизма: "Вглядываясь в историю нашего народа, можно увидеть всю ту трагедию, которая совершилась более тысячелетия назад. Надо набраться мужества и с грустью признать то, что идеологические метастазы по нейтрализации самосознания русской нации были заложены в далеком 988 году" ("Язычество", вып.5, Киев, 1994 г.). Выдается это конечно же за патриотизм. Но ни о чем ином кроме как о страшном невежестве, абсолютном непонимании сути православия и новой, еще более опасной форме атеизма это не свидетельствует. Мотивируется же подобная "патриотическая" философия, конечно же, тем, что, якобы христианством "русский народ был насильственно ожидовлен". Но мне-то думается, что именно эта новая скрытая форма атеизма и есть проявление традиционной ереси жидовствующих...

Немало в "Слове" и других апокалипсических образов, и не только в общих картинах разоренной Русской земли, потрясенного мироздания, противоборства "тьмы " и "света", но и в каких-то конкретных образах. Видимо, у русских дружин были какие-то приспособления для подавания сигналов и воодушевления ратников перед битвой. И все же торжественное словосочетание "трубы трубят" - "Трубы трубят в Новеграде... Трубы трубят городеньские" - однозначно говорит об их символической, апокалипсической природе. Трубы, возвещающие о появлении Ангелов...

Есть в тексте "Слова" и загадочные "багряные столпы", тоже символизирующие явление ангельское: "Но то был не огненный столп, а явление ангельское: ибо ангел так является - иногда столпом огненным, иногда пламенем". ("Повесть временных лет"). В тексте поэмы говорится о том, что оба багряные столпа погасли, то есть Ангелы оставили князей, рано начавших свой поход в половецкую землю, "не честно", пытавшихся ее одолеть. Как видим, образно выражено то, что содержалось в златом слове Святослава - порицание и осуждение молодых князей. Наконец, в поэме есть и апокалипсический "зверь", точнее - свист звериный... Все это убедительно говорит о том, что "Слово" в отношении мировоззренческом имеет христианскую основу, восходящую к "Откровению святого Иоанна Богослова". Обратим внимание на прямую текстовую перекличку "Слова" и "Откровения святого Иоанна Богослова", имеющую, безусловно, не случайный, а символический смысл: князь Святослав восседал в Киеве, на горах... Так же, как в Нагорной проповеди Господа нашего Иисуса Христа: "Он взошел на гору". И здесь Святослав, конечно, как бы уподобляется светочу веры, все делающим для того, чтобы те, кто шел во тьму, как Игорь, стали светом мира: "Вы соль земли. Вы свет мира"...

Обычно исследователи полагают, что "Слово" было не в чести у церковников из-за своей языческой, мировоззренческой основы. Но говорить о языческой основе поэмы, как я уже отметил, нет никаких оснований. Если "Слово" и почиталось в среде церковников крамольным то, думается, по другим причинам. Потому, что по строю своему, по надрыву, восходило к последней книге Нового Завета, Апокалипсису, книге не богослужебной, к которой церковники относились настороженно...

И хотя "Слово о полку Игореве" по своему строю и трагическому тону сближается с Апокалипсисом, оно вместе с тем проникнуто евангельским чувством братства, а в финале поэмы - евангельской радостью обретения веры. Можно,видимо, сказать, что "Слово" отразило приятие евангельской истины всем складом русской души. Это просматривается даже в самой последовательности - взывание к братству, завершается радостью обретения веры. Подтверждается это и тем, что в поэме, так же, как и в "Слове о законе и благодати" митрополита Илариона есть все тот же спор о вере, но не продекларированный, а выраженный образно, угадываемый по приметам, как и должно в произведении художественном.

Нам же важно заметить, что дерзание Всеслава против Бога, против Христа, прямо связано с Тмутараканью. Кажется, что Всеславу только потому и уделено столь много внимания в поэме, чтобы показать эту какую-то глухую борьбу, имеющую значение всеобщее, но происходящую в Тмутаракани, во всяком случае, каким-то, теперь уже неведомым нам образом с ней связанную. И в то же время имеющей прямое отношение к судьбе Русской земли. Причем, в самой трагической форме, вплоть до ее погибели...

Нельзя не заметить и того, что Тмутаракань была не только пристанищем опальных русских князей, где они якобы были в безопасности. Там действительно шла какая-то глухая борьба, нам теперь не во всем и понятная. "В лето 1079... А Олега хазары захватив, отправили в море к Царьграду, Всеволод же посадил в Тмутаракани посадника Ратибора... В год 1083 пришел Олег из греческой земли к Тмутаракани и схватил Давыда и Володаря Ростиславича, и сел в Тмутаракани. И иссек хазар, которые советовали убить брата его и его самого, а Давыда и Володаря отпустил...". Уже в этих кратких записях вполне определенно проступает, что междоусобица князей происходила при "посредничестве" хазар, как видим, не без их коварных интриг...

|01|02 |03 |04 |05 |06 |07 |08 |09 |10 |11 |12 |13 |14 |15 |16 |17 |18 |19 |20 | 

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

© Петр Ткаченко, 2003 г.

редактор Вячеслав Румянцев 01.01.2003