ХРОНОС:
Родственные проекты:
|
Нестор Махно
РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ НА УКРАИНЕ
(Первая книга)
Глава XIV
ПОЕЗДКА К ФАБРИЧНО-ЗАВОДСКИМ РАБОЧИМ АЛЕКСАНДРОВСКА
Несмотря на господствующую реакцию во всех правительственных
учреждениях и рабочем Совете г. Александровска по отношению к
трудящимся Гуляйпольского района, делегаты от Гуляйпольского Совета
и Съезда – я и тов. В. Антонов, – выехали в Александровск к
фабрично-заводским рабочим с докладом о "контрреволюции в г.
Александровске и его уезде", веря, что революционное Гуляй - Поле
имеет свое значение в Александровске. Власти его встретили нас со
злобой, но не осмелились помешать нам пройти официально по всем
фабрикам, заводам и мастерским и поделиться с рабочими тем, что
думают крестьяне, какие они намечают шаги в своем революционном
деле, и узнать от рабочих, что думают они, какие планы на будущее
имеется у них, окруженных со всех сторон контрреволюцией, которая от
их имени перекинула свою работу в деревни. Гуляйпольский Совет и
Профсоюз обещали нашей группе, в случае если власти вздумают
арестовать нас, – организовать поход деревни на г. Александровск. Мы
ехали спокойно.
В Александровске мы зашли в Совет и просили президиум объяснить нам,
с какой стороны города удобнее начать обход фабрик и заводов, чтобы
не пропустить чего либо и лишних дней здесь не засиживаться.
На вопрос членов президиума Совета, для чего это нам, мы показали
свои мандаты, и они, немного подумав, объяснили нам и поставили на
наших мандатах отметку предъявления. Но выйдя из Совета, мы не пошли
по пути, указанному нам в Совете, а отправились в федерацию
анархистов, взяли с собой проводником и помощником в нашей миссии
анархистку Никифорову и пошли втроем по фабрикам, заводам и
мастерским.
В фабричных и заводских комитетах мы предъявляли наши мандаты, и нам
тотчас же собирали всех рабочих для заслушивания нашего от крестьян
доклада. Несколько дней мы ходили по заводам, фабрикам и мастерским,
делая доклады рабочим о действиях от их имени контрреволюции по
деревням и противодействии ей крестьянами. С особым вниманием
рабочие выслушивали нас, и вынося свои резолюции протеста против
действий своего Совета, благодарили нас, а через нас весь
Гуляйпольский трудовой район за революционное посещение их и
раскрытие перед ними того гнусного дела, которое от имени их совета
совместно с правительственными организациями производится по уезду.
На многих наших докладах появлялись члены Александровского Совета
Раб. и Кр. Депутатов и Общественного Комитета, а также агенты от
Правительственного Комиссара и сам военный комиссар, с.-р. С. Попов.
Все они выступали против наших докладов с особым ожесточением,
свойственным только зазнавшимся господам положения. Однако успеха не
имели. Рабочие заявили им; "мы больше вам не верим, ибо, идя на
поводу у буржуазии, вы многое полезное в революции затушевали перед
нами. Вы хотите, чтобы мы были сторонниками революции, но без всяких
прав на развитие, углубление и расширение ее".
На третий день, к вечеру, нам оставалось сделать еще один доклад в
тыловых солдатских мастерских, бывшего завода Бадовского. Подошли к
воротам этих мастерских. На нашу просьбу к часовому – пропустить нас
в Комитет Солдатских мастерских, – часовой молча закрыл перед нами
ворота. Мы сквозь ворота кричали ему, что мы от крестьян к
рабочим-солдатам с докладом. Он вызвал члена солдатского комитета,
который и заявил нам, через ворота, что Комитет об этом знает, но
впустить нас к солдатам не может, так как последовало распоряжение
военного комиссара с.-р. Попова, ни в коем случае нас не допускать к
ним. В это время у ворот со двора мастерских начали собираться
группы солдат, к которым я обратился непосредственно: "Товарищи
солдаты, кто из вас кому служит? Вы – комиссару, которого сами
избрали в Общественный Комитет, а он получил оттуда портфель
комиссара над вами, или комиссар служит вам? Стыдитесь, товарищи,
своего позора, поставившего вас в такое положение, что к вам не
допускают представителей от крестьян – ваших отцов и матерей,
братьев и сестер!".
Среди солдат раздались крики: "Где Комитет? Давай сюда комитет!
Комитет должен раскрыть ворота и впустить к нам представителей от
крестьян!.. Иначе мы сами их впустим"...
Выскочило человек пять солдат без фуражек и раскрыли нам ворота.
Солдаты привели в свою столовую, забрасывая нас разными деловыми
вопросами о Гуляй Поле и его деятельности. Человек десять окружили
меня и говорят мне: "мы все левые с.-р. и большевики, есть среди нас
и анархисты, но мы беспомощны здесь. Малейший революционный шаг – и
нас сразу же военный комиссар отправляет на фронт против немцев, а
сюда набирает других. Помогите нам чем можете, товарищ Махно. Мы
задались целью отозвать всех солдатских представителей из Совета и
Общественного Комитета и послать туда других, близких нашим идеям",
– говорили мне окружавшие меня.
Я сказал им, что у нас определенная миссия от крестьян. Насколько
она совпадает с вашей революционной идеей, вы ее успехам должны
радоваться и с нею сочетать вашу работу.
Начался наш доклад. Солдаты тыловых мастерских с жадностью ловили
каждое слово, стараясь правильно понять, задавали вопросы и
радовались.
Когда мы призывали солдат-рабочих войти в организационную связь с
крестьянами уезда через Гуляйпольский район и создать единый
революционный фронт против контрреволюции, – в это время из
солдатской массы раздался крик: "Против какой контрреволюции? Вся
власть в руках революционеров. Откуда же может взяться
контрреволюция?!". То кричал военный комиссар с.-р. Попов,
окруженный своими сотоварищами. Когда тов. Антонов ему ответил, что
эта же власть "революционеров" и создает контрреволюцию, комиссар
Попов, с.-р. Мартынов и другие социалисты вступили в диспут. Из
диспута выяснилось, что тыловые мастерские находятся под влиянием
эсеров и эсдеков. Но это влияние не идейное, а
государственно-властническое. Солдатская масса делится на разные
политические группировки, и большинство из них не правые эсеры и не
меньшевики-эсдеки. Но в силу того (солдаты нам во всеуслышание
сказали опять), что за каждое активное революционное убеждение
солдат рискует при первом же своем выступлении быть отосланным на
внешний фронт, он сдерживается и молчаливо, до поры до времени,
мирится с государственно-властническим засильем правых эсеров и
меньшевиков эсдеков здесь. Это засилье эсеров и эсдеков меня
настолько взволновало, что я тут же выступил с призывом к солдатам
отозвать этих социалистов из всех учреждений и выбросить их даже из
мастерских. Я обещал солдатам содействовать им, чтобы их право на
это ничем не было нарушено, перед губернским военным комиссариатом,
во главе которого стоял в это время анархо-синдикалист тов. Гринбаум,
человек с сильной революционной волей и порядочный военный
администратор в губернии. В крайнем случае они должны отстоять свое
право, выйдя из мастерских вооруженными на улицу, а Гуляй Поле
всегда их поддержит.
Этот мой призыв солдат воодушевил. Они хотели сейчас же вынести
эсеров и эсдеков из мастерских. И если бы не наше революционное
сознание своей ответственности за жизнь этих людей, они были бы
разорваны в куски. С трудом нам удалось удержать солдат от этого
недостойного революционеров акта по отношению к революционерам же
(хотя агенты правительства и этих "революционеров" убили тов. Асина
в Петрограде на даче Дурново и много других революционеров и
анархистов 3 и 5-го июля).
Солдаты-рабочие тыловых мастерских вынесли по нашему докладу
резолюцию об отозвании из Совета и Объединенного Комитета г.
Александровска своих представителей совсем, если эти организации со
всеми рабочими не будут реорганизованы, а также другую резолюцию о
поддержании Гуляйпольского трудового революционного района...
А когда мы уходили из мастерских, солдаты нас просили передать
крестьянам подневольной деревни, что они всегда поддержат их в
борьбе за свободу и просили почаще с такими докладами от крестьян
приезжать к ним. Было уже поздно. Уставшие, мы поужинали у одного из
товарищей рабочих и разбрелись по квартирам.
В эту ночь правительственный и военный комиссар – помещик Б. К.
Михно и с.-р. Попов собрались с силами, подбодрили себя и
распорядились потихоньку схватить анархистку Никифорову за то, что
она выступала с нами перед рабочими, не имея на то полномочий от
крестьян, и тихо посадили в тюрьму. Их агенты быстро отыскали
квартиру анархистки и, схватив ее, усадили на авто и отправили в
тюрьму. Но к несчастью комиссаров, рабочие всех заводов и мастерских
Александровска узнали об аресте анархистки М. Никифоровой с самого
утра, когда шли на работу, и тут же избрали делегации и послали их к
комиссарам, уполномочив их требовать немедленного освобождения
Никифоровой. Комиссары укрылись от рабочих делегаций. Рабочие их не
нашли. Тогда рабочие фабрик, заводов и мастерских бросили свои
станки и под сильные тревожные фабрично-заводские гудки вышли на
улицы города и стройными организованными рядами под знаменами и с
революционными песнями пошли к Совету Рабочих и Крестьянских
Депутатов.
Во время этого революционно солидарного шествия рабочие поймали
председателя Совета Р. и Кр. Д. социал-демократа Мочалого и
назначили тут же свою комиссию, которая усадила председателя совета
на извозчика, вместе с ним поехала в тюрьму и освободила анархистку
М. Никифорову. Когда рабочая делегация, председатель Совета и
анархистка Никифорова подъезжали из тюрьмы к тянувшейся по Соборной
улице рабочей демонстрации, рабочие схватили анархистку на руки и,
передавая ее из рук одной группы на руки другой, так несли ее до
Совета, поздравляя ее со свободой и посылая проклятия Временному
Правительству и его агентам – александровским комиссарам и
правительственным организациям.
Ни один из комиссаров не показался на трибуне Совета перед рабочими.
На ней стояла анархистка и своим сильным голосом звала рабочих к
борьбе с властью государства за революцию, за всеобщее безвластное
общество.
Наши доклады закончились призывом, обращенным к рабочим против
зарвавшегося на своем антиреволюционном пути Александровского
Совета. Своими докладами мы предрешили его участь в том составе и с
той политической физиономией, которую мы знали по его агентам в
деревнях и на съездах. Дерзкая выходка комиссаров по отношению к
анархистке, – выходка ни с политической, ни, особенно, с тактической
стороны, для серьезных политических деятелей ничем не оправдываемая,
только ускорила падение правоэсеровского, эсдеко-меньшевистского и
кадетского по убеждениям городского Совета.
Фабрично-заводские рабочие тут же поставили перед собою задачу как
можно скорее переизбрать Совет. В течение нескольких дней были
назначены перевыборы. Рабочие отозвали всех своих старых
представителей и избрали, в большинстве случаев, других.
Таким образом был сконструирован новый исполнительный Комитет Совета
Р. и Кр. Депутатов в Александровском уезде.
В этот новый Исполком вошли люди опять таки, – не рабочие, кровно
заинтересованные прямым делом своего класса: это были, хотя и
рабочие по своему положению, но партийные духовно и организационно
близкие левым соц.-революционерам, большевикам и отчасти анархистам.
Они разбились на фракции и, с первых же дней своего вступления на
порог исполкома уродовали и, пожалуй, если бы не анархисты, то
совсем изуродовали бы у широких рабочих масс понятие о сущности
революции.
Однако, этот вновь образовавшийся Александровский Совет Р. и Кр.
Депутатов уже не поддерживал явно контрреволюционного
Александровского уездного "Общественного Комитета" и
Правительственного Комиссара в их требовании от Гуляйпольского
Общественного Комитета устранить меня от общественной деятельности
за разоружение буржуазии. Также не настаивал новый Совет и на
возвращении буржуазии отобранного нами оружия. Новый Александровский
Совет, по примеру государственнических политических единиц,
почувствовал важную потребность: чтобы члены его имели новые
портфели под мышками, как вершители судеб революции. И они день за
днем заседали, разрабатывали положение для своей деятельности. Время
для такой работы было благоприятное. То был период, когда большевики
и левые социал.-революционеры во многом сходились и выдвинули вопрос
о блокировании. В центрах той и другой партии он официально еще не
был поставлен, но фактически близился к удовлетворительному решению
именно в этом направлении.
Мы, я и тов. Антонов, покинули г. Александровск неохотно. Нам обоим
хотелось поработать вместе с городскими рабочими Александровска,
среди которых оказалось много славных и беззаветно искренних рабочих
борцов. Они были заметны в массе, но не принадлежали ни к одной
политической партии. Сочувствовали анархистам. Хотелось с ними
остаться среди рабочих, но мы не имели на это права. Мы начали
организационную работу среди крестьян и видели ее живой. Нужно было
возвращаться к ней. Мы возвратились в Гуляй Поле.
По возвращении в Гуляй Поле, мы созвали все гуляйпольские
революционные, профессиональные и общественные организации и сделали
подробный доклад о наших успехах в г. Александровске. Затем был
созван всеобщий сход-собрание всего трудового населения Гуляй Поля и
ему тоже мы сделали подробный доклад о том, как нас городские
рабочие приняли, с каким вниманием отнеслись к нашему от имени
крестьян, сделанному им докладу о контрреволюции в г. Александровске
и его уезде, и о том, что передали рабочие и солдаты тыловых
мастерских трудовому крестьянству и рабочим нашего Гуляйпольского
революционного района. Наши успехи среди рабочих г. Александровска
вызвали радость во всем трудовом населении.
Революционные труженики жаждали действия. Я предложил крестьянам
выделить из себя дельных людей в помощь Земельному Комитету и
поспешил разделить церковные, помещичьи и государственные земли,
которые необходимо засевать на зиму и вспахивать, подготовляя к
весне.
Крестьяне решительно взялись за это дело, но, когда они выехали в
поле и приступили к разделу ее практически, то выяснилось, что
необходимо оставить за каждым крестьянином на этот год ту землю,
которую он уже вспахал и засеял озимым, с вычетом из него известной
суммы в пользу общества, чтобы, таким образом, уравнять общественный
фонд, расходуемый на общественные нужды, в который не взявшие и не
вспахавшие себе земли, не будут вносить этот год своей доли. В общем
же крестьяне забрали землю, которую нужно было вспахать на зиму, и
разделили ее, не обращая никакого внимания на угрозы
правительственных агентов. Этому примеру крестьян Гуляйпольцев
последовал целый ряд волостей, районов и уездов.
Наша Группа Анархо-Коммунистов и члены Совета Крестьянских и Рабочих
Депутатов разослали всюду своих людей и листовки-призывы, в которых
призывали народ действовать в этом направлении, как можно
решительнее. Мы полагали, что успехи прямого революционного действия
тружеников на местах решат земельный вопрос в окончательной и
справедливой форме до Учредительного Собрания, и этим предрешат
судьбу частной собственности и на фабрики, заводы и другие виды
предприятий, так как рабочие, имея пример крестьян, не останутся
рабами хозяев этих общественных предприятий: они провозгласят их
общественным достоянием и возьмут их под непосредственное
руководство своих заводских комитетов и союзов. А отсюда начнется
атака против государственной политической власти (если наши
анархические группы по городам находятся на своих местах) и смерть
принципу самой государственности станет свершившимся фактом в жизни
трудящихся. Останется лишь одно дело: похоронить их решительно так,
чтобы они не находили себе места в жизни и не воскресали...
В Гуляй-Поле и вокруг него общественная жизнь приняла здоровый
характер. Это вызвало радость у революционеров анархистов, крестьян
и рабочих.
Далее читайте:
Махно Нестор Иванович
(биографические материалы).
Махно Н.И. Под
удавами контрреволюции
Махно Н.И. Украинская революция (Третья книга)
|
