|
К читателю
Авторы
Архив 2002
Архив 2003
Архив 2004
Архив 2005
Архив 2006
Архив 2007
Архив 2008
Архив 2009
Архив 2010
Архив 2011
Редакционный совет
Ирина АРЗАМАСЦЕВА
Юрий КОЗЛОВ
Константин МАМАЕВ
Ирина МЕДВЕДЕВА
Владимир МИКУШЕВИЧ
Алексей МОКРОУСОВ
Владислав ОТРОШЕНКО
Виктор ПОСОШКОВ
Юрий СТЕПАНОВ
Олег ШИШКИН
Татьяна ШИШОВА
Лев ЯКОВЛЕВ
|
Виктория Андреева
ТЕЛЕФОННЫЙ РОМАН
ПЕРВАЯ ЧАСТЬ
3
23 ноября
Вообще я не знаю, что мне теперь делать. Я тут позвонила одной женщине,
которая с н и м работала – выставки е м у устраивала. Я разыскала ее
телефон. Она такая важная дама, о ней в “Нью-Йорк таймс”" была статья. Она
подошла к телефону и заговорила на таком роскошном английском, что я от
смущения потеряла свой несуществующий английский. Но все-таки она меня
поняла, хотя и не без труда, и сказала, что она с н и м вообще-то не
связана. Просто разок работала для н е г о на выставке. И ничего не знает,
собирается ли о н в Нью-Йорк в этом году. Я не знаю, что делать. Совсем в
отчаянии. У меня такое ощущение, что я загнана в угол. Я в этой квартире
спать не могу. Ночью я полусплю. Сегодня сон страшный приснился – ко мне
смерть пришла. Черный человек. И я не то, чтобы испугалась, я потеряла дар
речи – не могла говорить. Я подумала: это лендлорд ко мне пришел.
Да, мы живем в трущобах. А что нужно нищему человеку? Кто отсюда не
выбирается, тот в таких и живет. А тут у них дома по миллиону продаются.
Ведь это же огромные деньги! Кондаминиумы у них стоят от 2,5 миллионов до 15
миллионов. Или еще я читала, продавались кондаминиумы от полутора миллионов
до сорока и в подарок давали ролс-ройсы. Так один квартиру себе купил, а от
подарка отказался. Говорит: у меня их десять штук есть. Да, квартиры сейчас
жутко подорожали. У нас с папой – это когда папа жив был – знакомая была. Я
вам про нее рассказывала, да-да, которая всю жизнь во Франции провела, да,
жена Владимира Францевича так они жили на 80-ой и Коломбас, поближе к парку,
у них была огромная двуспальневая квартира, и они платили всего 400
долларов. Они поехали к сыну в Лос Анжелес, в Беверли Хиллс, ну, вы знаете,
самое знаменитое место – там живут астрономически богатые люди. Сын там себе
работу нашел, ну, они поближе к нему перебрались. А от своей квартиры
отказались. Она говорит, супер узнал, нельзя было сдать. Так она себе сейчас
локти кусает. Там никуда не пойдешь, пустые улицы, только богачи в машинах
лузгают мимо, все в бриллиантах. Сунулась, было, назад, а ее квартира теперь
полторы тысячи стоит. Я ей говорю: “Вы – идиотка. Почему бы вам не сдать
саблет?” Что им надо было? Жили в таком прекрасном доме. А она мне говорит,
что когда они уезжали, с ними, вообще, ой что произошло. Они все запаковали,
все взяли с собой, сели в машину, приехали на аэродром и – вдруг – видят
билетов нет. Они, оказывается, оставили сумку с билетами, деньгами, ее
драгоценностями в лифте. Конечно, вернулись, но ничего уже не было. Вот вам
и хороший дом, а сумку ее не вернули. Да уж, конечно, билеты выбросили,
деньги в карман, а драгоценности на 47-ую улицу. Вы там не были? Да это же
второе место в мире, где продаются б р ы л л и а н т ы. Когда туда зайдешь,
то там не магазин, а огромные прилавки, и стоят кабинки. Внизу торговля
идет, а наверху б р ы л л и а н т ы. Дорогие вещи делают за решетками. Они
защищены особыми стеклами. Это самое знаменитое место в мире – на 47-ой и
еще в Амстердаме. Соседка наша торгует там всяким барахлом – золотом, но
ерундой всякой. Я очень люблю б р ы л л и а н т ы – это мой камень. Бабушка
моя любила б р ы л л и а н т ы. У нее было несколько драгоценных вещей от
папиного отца – настоящего итальянца. Папа говорил, что с ней происходили
необыкновенные вещи. Я помню, он рассказывал про нее, что она была еще
девочкой и как-то пошла в магазин, а в магазине была выставлена доска и там
было одно настоящее кольцо, а все остальные – стразы. И бабушка подошла к
витрине, посмотрела и говорит: “Дайте мне это кольцо”, и ткнула в
единственное б р ы л л и а н т о в о е кольцо. И я тоже сразу могу
распознать б р ы л л и а н т ы. У него такой холодный безумный блеск. Он
какой-то весь прозрачный. И сразу видно, когда настоящий. Здесь много б р ы
л л и а н т о в, но не чистой воды. Люксембургские чистой воды – внутри нет
ни уголька, ни трещинки и прекрасно обработаны. Здесь все это можно купить и
носить. Как их распознать? А наверху у них шапочка, а внизу длинный конус, и
чем длиннее, тем ценнее – тем больше карата. Один карат ценится в 25 тысяч.
Тут они продаются. Есть и б р ы л л и а н т – роза. Он не имеет конуса, и он
не ценится. Сейчас продается много голубых б р ы л л и а н т о в. Это из
России. В Якутии нашли колоссальные залежи. У меня приятельница в Москве
совершенно одуревает. Там по всем магазинам явились голубые б р ы л л и а н
т ы, но плохо отграненные. Самые лучшие гранильщики в Амстердаме и Израиле.
А в России нет хороших гранильщиков. Б р ы л л и а н т ы есть, а хороших
мастеров нет. Да. Самая богатая страна в мире. То, что есть в России, нигде
в мире нет. И это все пропадает. Никому не нужно. Там нашли океаны нефти. Но
не знают, как ее добывать. Они спускают ценные породы дерева. Богатая страна
– чего там только нет – а люди бедствуют. Около Мирного нашли гигантские
залежи алмазов. Написали докладную записку об атом. Получили ответ: “Лежат и
пусть лежат”. А сколько там нефрита! Я его очень люблю. Он музыкальный. Если
сделать подвески из нефрита, то они играют. А голубой воды б р ы л л и а н т
ы такие красивые! Их покупают и заново гранят. Ну конечно, вес пропадает,
грани уходят, гранями они отличаются. Настоящие б р ы л л и а н т ы
африканские, они ценятся очень дорого. Я хорошо знаю б р ы л л и а н т ы,
потому что это мой камень. И еще сапфир. Есть потрясающей красоты звездчатый
сапфир. В нем внутри звезда. Он синий и внутри белая звезда. Он, как б р ы л
л и а н т, ценится. И еще я люблю изумруд. Он красивый. Такой зеленый
камень. Есть бледные бразильские изумруды. Они недорогие. А в яшме там такие
пейзажи! Это удивительно. Я безумно люблю бирюзу. Это персидский камень.
Существует масса мифов и легенд о бирюзе. По персидской легенде, это камень,
образовавшийся из костей влюбленных. Персидская бирюза голубая – в летние
дни бывает такое голубое бесконечное небо. А есть еще другая бирюза:
индийская, мексиканская, китайская. Китайская более спокойная, с зеленцой.
Ферсман много писал о камнях. Он обожал камни. Папа тоже писал о камнях.
Поэтому я о них знаю. У меня в Москве было б р ы л л и а н т о в о е кольцо,
но лось его продать за какие-то гроши, потому что вывезти его нельзя было. И
всех своих будд мы оставили. Моя мать любила будд, и я обожаю. Тут на
Мэдисон есть маленький персидский магазин. Мы с папой как-то шли – смотрим:
в окне сидит потрясающий Будда. Мы вошли и стали говорить на непонятном
языке об этом Будде – мы тогда совсем по-английски не говорили. Как-то он
нас понял, называет 15 тысяч, показывает, что он весь в драгоценных камнях.
Мы говорим, что Будда хорош, да у нас денег нет. Он спускает до пяти тысяч.
Мы показываем, что никак не можем купить и уходим. Он спустил до полутора.
Мы пришли домой, набрали только 550. Говорим ему: это все, что мы можем
дать. А он уперся на 800 долларах. Так мы его и не купили. Но потом я папе
говорила, что не жалею, что мы не купили этого Будду, Я очень люблю будд, но
почему-то этот Будда меня настораживал. С буддами надо быть очень
осторожным. Некоторые вместо Будды покупают Шиву. Шива – страшный бог.
Нельзя Шиву покупать. Он может быть божественно прекрасен, но он приносит
ужасные несчастья. Он смерть приносит. В нашем доме жил один, тоже писатель.
Он обожал будд, как и мы. Однажды он пришел во взлохмаченном состоянии. Ему
предлагают в обмен на Будду Шиву. Он прекрасен, и он хочет этого Шиву. Мы с
папой стали его отговаривать, но он все равно его купил. И через три месяца
у него умерла жена, потом мать. Так он его кому-то подарил, лишь бы
избавиться. Нет, от него бежать надо. Вот Будда и Белая Тара никогда не
приносят несчастья. Если он как п р ы н ц, то он во всяких украшениях, а без
украшений – Гаутама. А Шива – часто в виде прекрасной женской фигуры, он –
прекрасен, но нельзя его покупать. Нет-нет, сколько бы он ни стоил, бегите
от него. Я скучаю о наших буддах и все думаю: как только будут деньги, я
начну их собирать. Здесь есть такие будды! Когда мы оставляли своих будд в
Москве, папа говорил, что о них-то он меньше всего жалеет, потому что мы
мечтали с ним поехать в Индию. Вот шкаф наш нам было жалко бросать. У нас
был совершенно потрясающий шкаф. Огромный, по бокам кариатиды, а поверху шли
барельефы Данте, Торквато Тассо. Я практически в нем выросла. Я в нем
играла, спала. Но вывезти его никак нельзя было. Музейная редкость,
итальянское Возрождение. У нас его купил брат иранского шаха. Поскольку
этому шкафу не было цены, они нам дали за него б р ы л л и а н т о в у ю
брошь, она была редкая, старинная в платине. А поскольку б р ы л л и а н т ы
тоже нельзя вывозить, нам пришлось срочно ее продать за гроши, за 800
рублей. Так что в результате мы оказались и без шкафа, и без б р ы л л и а н
т о в. И вдобавок наша милая приятельница звонит мне накануне нашего отъезда
и спрашивает меня по телефону, беру ли я с собой б р ы л л и а н т о в у ю
брошь. Я обомлела и спрашиваю ее: “Какую брошь? Ты что, не знаешь, что я ее
продала? И зачем тебе надо спрашивать об этом по телефону? Ты что,
специально это делаешь?” И на следующий день в таможне они нас так
обыскивали. Они у нас отобрали деньги, билеты, отняли у меня кольцо. Папа
стоял за турникетом, а меня они не пускали. Я ему кричала: “Не двигайся!” Со
мной началась истерика. И только потому, что шли американские туристы и
многие заинтересовались, что здесь происходит, они меня отпустили. Я им
говорю: “Здесь моя приятельница. Отдайте ей все – это не контрабанда”. Нет,
это была другая приятельница. Та, у которой остались наши картины. Она так
меня любила, что приехала провожать на аэродром. И каждую минуту она
повторяла: “Теперь меня здесь увидели, теперь меня погонят с работы”. Оля,
здесь б р ы л л и а н т о в много, они не особенно дорого стоят, только
старинные: б р ы л л и а н т ы, настоящие хорошо стоят. Я когда к нашей
соседке зашла на 47-ую улицу, она мне говорит: “Вот смотрите, русский. Когда
он уехал, он наглотался б р ы л л и а н т о в. Они у него вышли. Но один,
большой ушел в почку – 1 или 2 карата. У него начались дикие боли. Пришлось
сделать операцию. Одну почку у него вырезали. Теперь он здесь с одной почкой
сидит и торгует б р ы л л и а н т а м и”. Да, весело в общем все. Из
“Гудмана” мне не звонят. Нет, в объявлении было написано: “Донт колл ас.”
Ну, может, еще позвонят. Хорошо бы у меня выгорело, и у вас выгорело. В
прошлый раз они мне, правда, не позвонили. Там черная была. Я ей отдала
аппликацию и спросила, когда будет ответ, она мне что-то ответила, я не
поняла ничего. Они, по-моему, говорят на своем языке. Когда я слышу, как
говорят черные, я думаю: “Вот здорово, я ничего не понимаю”. в Нью-Йорке
трудно научиться хорошему английскому. Если бы мне устроиться на работу и у
меня были бы гроши на жизнь, я бы ничего не хотела. Я умею довольствоваться
немногим. Меня сжимает страх, я не знаю, как платить за квартиру. Он опять
прислал мне счет на 1500 долларов. Он меня хочет выселить. Вот Он своего и
добивается. Здесь целое дело было: лендлорды создали банды, запугивали
жильцов, освобождали квартиры. Наш новый лендлорд явно из такой банды. Он
хочет меня выставить. Ему не выгодно мне сдавать. Хочет сдать подороже.
Поэтому мне нужно обязательно устроиться Ну, давайте пойдем туда вместе.
Да-да. Вот ваша знакомая устроилась. И ее ведь везде брали, она говорит, и “Блюмингдейле”,
и в “Саксе”, и в “Бонвит Тэйлоре”. Ну, “Блюмингдейл” я не люблю. Это
противный магазин. И там русские крупно отличились. Русских там не берут.
Пойдемте попробуем. Давайте встретимся там же, на 59-ой возле эскалатора.
Может, нам повезет. Завтра в 10:30, потому что они принимают аппликейшн
только до 12-ти.
ПЕРВАЯ ЧАСТЬ:
|
01 |
02 |
03 |
04 |
05 |
Оглавление:
Первая часть
Вторая часть
Третья часть
|
