Дмитрий Нестеренко
         > НА ГЛАВНУЮ > РУССКОЕ ПОЛЕ > РУССКАЯ ЖИЗНЬ


Дмитрий Нестеренко

 

© "РУССКАЯ ЖИЗНЬ"



К читателю
Авторы
Архив 2002
Архив 2003
Архив 2004
Архив 2005
Архив 2006
Архив 2007
Архив 2008
Архив 2009
Архив 2010
Архив 2011


Редакционный совет

Ирина АРЗАМАСЦЕВА
Юрий КОЗЛОВ
Вячеслав КУПРИЯНОВ
Константин МАМАЕВ
Ирина МЕДВЕДЕВА
Владимир МИКУШЕВИЧ
Алексей МОКРОУСОВ
Татьяна НАБАТНИКОВА
Владислав ОТРОШЕНКО
Виктор ПОСОШКОВ
Маргарита СОСНИЦКАЯ
Юрий СТЕПАНОВ
Олег ШИШКИН
Татьяна ШИШОВА
Лев ЯКОВЛЕВ

"РУССКАЯ ЖИЗНЬ"
"МОЛОКО"
СЛАВЯНСТВО
"ПОЛДЕНЬ"
"ПАРУС"
"ПОДЪЕМ"
"БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"
ЖУРНАЛ "СЛОВО"
"ВЕСТНИК МСПС"
"ПОДВИГ"
"СИБИРСКИЕ ОГНИ"
РОМАН-ГАЗЕТА
ГАЗДАНОВ
ПЛАТОНОВ
ФЛОРЕНСКИЙ
НАУКА

Дмитрий Нестеренко

Сказки Солнцедара

Бабушки и Хвостунья

I

Живут в Солнцедаре две удивительные бабушки. Такие маленькие озорные старушки, от одного вида которых уже радостно на душе становится. Старшую, которой уже больше ста лет, звать Крапива Геннадьевна, младшую – ей только девяносто в прошлом году исполнилось – Мириэтта Константиновна. А чтобы не зазнавались они от своих необычных имен, солнцедарцы стали называть их бабушками Мирой и Крапой.

У старушечек есть маленький домик на городской окраине, там, где Солнцедар уходит в горы и почти упирается в небо. К ним в гости даже облака иногда заходят, так высоко они живут. А еще отсюда открывается прекрасный вид на море и скалу Сикорского.

В молодости своей, когда Мира и Крапа были девушками, занимались они добрым волшебством. При помощи шуток и стишков выгоняли из городских садов и огородов вредных жуков и мух, песнями вылечивали от разных хворей, а мальчишкам и девчонкам помогали находить потерявшихся кошек и собак. Тем и жили.

Когда же вышли бабушки на заслуженную волшебную пенсию, пришлось им собирать в горах каштаны, жарить их и продавать. Потому что каким бы ты ни был волшебником, пенсия оказывается как у всех – десять булок хлеба да литровая банка пальмового масла. Вот и живи. Благо, вода с гор бесплатно течет, а тепло и свет солнце даром дарит.

Совсем от волшебства бабушки не отказались. Просто стали его делать меньше, тяжелая все-таки работа. Это зло творится налегке, даже часто с удовольствием, а чтоб добро случилось, еще попотеть надо. 

Вот для добра сделали они небольшой фонтанчик во дворе, только вместо воды из него побежал волшебный ничай-никофе на банановый компот похожий и от болезней разных быстро вылечивающий. Бабушки они же болеют, к сожалению, часто. И вот когда у Миры или Крапы начинает гудеть голова или еще другой важный орган, они зачерпывают кружкой прямо из фонтанчика волшебную жидкость, выпивают ее и боль, ругаясь и покашливая, уходит высоко в горы. А там ее волшебник Горан посохом в скалу вгоняет, чтоб к людям больше не возвращалась.

И так жили-поживали бабушки, угощали ничай-никофем болеющих, продавали каштаны, выращивали летающие ромашки. И все бы ничего, если бы не одно происшествие, которое заставило их вспомнить все волшебство, которым они владели.

 

II

В один из солнечных, осенних дней бабульки суетились в огороде и на клумбе – Мира подвязывала помидоры и окучивала оранжику, а баба Крапа большой расческой чесала цветам листики и сдувала пылинки.

- Мира, не забыть бы сегодня облака покормить, а то жди завтра дождь. А так хочется солнышка.

- Ничего. Покрмим, - ответила младшая волшебница. – Как раз крошки со вчерашнего дня остались.

И вдруг, в калитку кто-то постучал.

- Да-да, - сказала баба Крапа, - заходите.

Калитка отворилась и во двор вошел худой белокурый мальчишка лет семи. Босые пальцы на ногах его выглядывали из плетенных бамбуковых сандалий и так быстро перебирали друг друга, будто хотели куда-то немедленно бежать, что-то делать.

- Здравствуйте, - сказал мальчуган и два солнечных зайчика из его глаз прыгнули на лица Миры и бабы Крапы.

- О, привет, чувак, - поздоровалась с ним младшая бабушка и тут же замолчала, потому что увидела неодобрительный взгляд бабы Крапы.

- Баба Мира хотела сказать «привет, мой маленький друг». – Крапа положила на землю расческу для цветов и подошла к своей подруге.

- Ты где таких слов нахваталась, принцесса? – негромко, чтобы мальчик не услышал ее, спросила Крапа. - Чтоб я больше от тебя такого не слышала. И вообще тихо давай, я говорить буду.

- А что я, я что? Сейчас так молодежь говорит, - извиняющимся тоном заговорила Мира.

- Вот молодежь и пусть говорит. – Крапа повернулась к мальчику. - Меня зовут баба Крапа, а это, как ты уже услышал, – она показала на вторую старушку, - Мира. Как тебя звать?

- Степанофей, - уже погромче ответил мальчик.

- Здорово. А это как? – задумалась было старушка, но мальчик тут же пояснил:

- Мама хотела назвать Степаном, а папа – Тимофеем. Сошлись на Степанофее.

- А, что, интересное имя, - сказала Крапа. – Вот у меня знакомый есть, у него родители тоже затейники, назвали его Васиваном – это значит и Вася, и Ваня. А отчество вообще – Ярополкович. Васиван Ярополкович.

- А фамилия? – спросила Мира.

- Какая фамилия? – насторожилась Крапа.

- Я говорю, какая фамилия у Васивана?

- А, Васивана, – пошевелила ушами баба Крапа. – А не помню. Не важно. Вот лучше скажи за каким делом пришел к бабушкам, - снова переключила она внимание на мальчика.

Степанофей еще раз пустил солнечных зайчиков на бабушек, было видно, что он волнуется. Пальцы на ногах вовсе стали походить на дерущихся осьминогов.

- Хвостунья пропала, - еле сдерживая волнение, проговорил  белокурый ангел в бамбуковых сандалиях. – Хорошая, говорящая кошка, крысоловка. Лучшая кошка в городе, у нее такой хвост длиннющий – два метра. Мы ее за это так и прозвали – Хвостунья.

- А как она пропала? – спросила Крапа.

- Ушла на чердак и не вернулась. У нас после этого еще  шкаф пропал и сундук с книгами старыми. Сейчас туда даже папа заходить боится и меня не пускает. А уже третий день пошел, как кошка исчезла.

- А чего-нибудь необычное там было – на чердаке, - не удержалась Коляновна.

- Там в самом углу какое-то черное пятно и как-будто ветерок из него, только холодный. Я близко не подходил, оно еще свистит тихонько так, но страшно. Мне родители сказали, что вы раньше кошек пропавших помогали находить, - умоляюще сказал Степанофей.

- Да было дело, - сказала Крапа, и слова ее кирпичами упали на землю.

 

III

- Мира, ты куда книгу, эту, как ее… Энциклопедию волшебства и добрых дел задевала, - спросила Крапа подругу. – Ну-ка поищи ее у себя в комнате. - Что-то мне все это напоминает.

Старушка сходила в дом и вернулась обратно с большой книгой в белом переплете.

- Так-так, - Крапа открыла ее и стала быстро перелистывать страницы. – Кажется что-то на букву «М». Мандрагора, Мафусаил, Мамалыга, - читала она вслух, переворачивая листы с яркими картинками и крупными буквами.

- Ага! Мухоморье! – торжественно произнесла бабушка и книга замерла в ее руках. – Черная злая дыра, которая появляется там, где постоянно скандалят и ругаются. У тебя дома шумно? – спросила Крапа Степанофея. Тот кивнул головой.

- Мама с папой ссорятся.

- Та-а-а-ак, - продолжила старушка. – С каждым днем дыра растет и начинает втягивать в себя все, что лежит или бежит рядом. Видимо, Хвостунью вашу как раз Мухоморье затянуло. Туда же и шкаф с сундуком провалились. А сейчас, наверное, еще что-то затягивает.

- Вспомнила я эту историю, - Крапа отложила в сторону волшебную книгу. - Давненько Мухоморье о себе знать не давало, лет пятьдесят, наверное. Главный в этой дыре – Злобный фикус. И был когда-то этот фикус домашним растением древней солнцедаровской бабушки-волшебницы Лепетушки.

- Стоял себе возле окна, листьями помахивал. Но Лепетушка была бабушка забывчивая, хоть и добрая. Забывала вовремя фикус поливать. А он от этого злился, злился, пока вконец не разозлился. Да еще он кое-какое волшебство бабушкино знал. И вот стал он тогда использовать волшебство не для добра, а зла. Сначала возле его горшка мухи стали дохнуть, дымом стало вонять, солнце в окошко заглядывать перестало. Потом он с бабушкой – хозяйкой своей стал браниться, ругаться. И от скандалов этих, ругани, становился он все сильнее и сильнее. Ну и Лепетушка его взяла да отправила в Мухоморье – это такой мир, в котором все зло живет.

- Вот тебе на! – Крапа хлопнула ладонями и откуда-то сверху посыпались пальмовые блохи. – Чуть не забыла! Если вдруг в доме перестанут ругаться – Мухоморье закроется и Хвостунья останется там навсегда! Беги, Степанофей и говори маме с папой, чтоб они, пока мы Хвостунью не вытащим, не переставали браниться! Да быстрей беги!

Мальчик молча выбежал со двора и со всех ног бросился по тропинке вниз - к центру Солнцедара. Маленькими взрывами поднималась за его пятками пыль.

 

IV

Когда Степанофей побежал предупредить родителей о Мухоморье, бабушки начали готовиться к предстоящему путешествию в царство злобного фикуса. Для начала они достали с чердака большой рюкзак. Крапа взялась за составление списка волшебных и необходимых в опасном путешествии штучек. А Мира вызвалась все эти вещи выискивать в маленьком, но очень заковыристом и хитром доме.

- Старушенция, быстро ищи карманный справочник волшебства и добродельства, - кричала Крапа второй бабушке и продолжала вспоминать о том, что еще пригодится в логове фикуса.

Бабуля неслась сначала на чердак, потом в библиотеку, затем в кладовку, но справочника не находила.

- В цветнике посмотри! – кричала ей Крапа и из зарослей бананок и лимонок выскакивала непослушная книжка и старалась спрятаться от бабушек куда-нибудь еще. Книжки ведь тоже не всегда работать любят, а тем более в Мухоморье спускаться, где их проглотить могут.

Когда рюкзак был заполнен, Крапа еще раз огласила список, чтобы ничего не забыть, а Мира ей поддакивала:

- Тля фикусовая гигантская – десять штук?

- Есть! – отвечала подруга и доставала из рюкзака баночку с тлей.

- Горшок-ловец? - продолжала Крапа.

- Есть, - так же бодро говорила Мира.

-  Лестница летающая?

- Найдется!

- Громопушка и снаряды к ней?

- А вот это упустили, - призналась бабушка и побежала искать в доме оружье.

- Ай-ай-ай, - выбежала во двор Мира. – Я же забыла, что Горану ее подарила. Он из нее в небо пуляет – барашков своих веселит.

- И как же теперь? – Крапа сурово посмотрела на свою древнюю подругу.

- Что-то делать надо, что-то делать надо, - запела, смущаясь, баба Мира и замолчала.

- А! – вдруг встрепенулась она. – Сейчас! – она убежала в дом и вернулась оттуда с трубой от пылесоса и прозрачным пакетиком с петардами и бенгальским огнем.

- Вот лучше – это громобой! – она вытащила из кармана  носовой платок и стала завязывать его с одного конца трубы.

- Это чтоб бомбы не вываливались, - пояснила бабуля.

- Ну прямо гранатолет какой-то, - только и сказала на это Крапа.

- А-то, - завязав платок, гордо произнесла Мира.

- Смотри, спички не забудь, - напомнила старшая бабушка.

 

V

Когда бабушки подошли к дому Степанофея, родители его бегали по двору и что-то громко кричали друг другу.

- Ну-ну. Не перестарайтесь-то, - сказала им баба Крапа и отворила калитку. За ней последовала Мира.

Родители мальчика застыли и уставились на бабушек.

- Рады приветствовать друзей Мухоморья, - съехидничала Мира. – Я –Мира, а это Крапа, - представила она себя и свою подругу.

- Пантелей Аполинарьевич, - тихо сказал папа Степанофея – трехметровый великан в красных шортах и рубашке из морской капусты.

– И моя супруга, - он зачем-то погрозил кулаком женщине, - Витамина Буцефаловна.

Мама Степанофея слегка присела и снова встала, приветствуя пожилых дам-волшебниц. В отличие от своего огромного мужа она была едва полутора метров в высоту. Зато красива лицом и глазами.

- А Степанофей где? -  спросила баба Крапа.

- В доме, - растерянно сказал папа-великан. - Вас ждет.

- Ну, тогда времени терять не будем, - сказала старушка и направилась к крыльцу. – А вам, - приказала бабушка родителям мальчика, - сидеть здесь и ждать. Пантелей и Витамина покорно сели на траву и взяли друг друга за руки.

В доме было тихо, лишь какой-то свист раздавался откуда-то с потолка. Мира и Крапа осторожно прошли в гостиную и осмотрелись. Вдоль стен стояли громадные книжные шкафы, на круглом деревянном столе в самом центре комнаты тоже были навалены книги.

- И где они только время на скандалы берут? – сказала Крапа. – Ведь столько книг и все их нужно прочитать.

Бабушки оглядели комнату в поисках мальчика. Тот сидел у окна и смотрел на люк, ведущий на чердак. Пальчики на его ногах по-прежнему перебирали друг друга. Степанофей был напряжен как горный каштан на сковородке.

- Не переживай, сейчас вернем твою Хвостунью, - решила подбодрить его баба Мира.

Степанофей улыбнулся, подошел к старушкам и обнял их.

- Нежности на потом, - произнесла Крапа. – А сейчас, - обратилась она уже к Мире, - вытаскивай летающую лестницу, тлю и громопушку.

Младшая бабушка быстро исполнила приказ и посмотрела на люк в потолке.

- А как его туда… это… - задумалась она, не зная как пробраться на чердак.

- Это проще пареного финика, - сказал Степанофей и нажал на стене какую-то кнопку. Из открывающегося люка тотчас выдвинулась лестница.

- И волшебства никакого не надо, - промолвила Мира. – Да, ты наверх не ходи. Жди нас здесь. И мы вернемся.

- Вернемся с Хвостуньей! – уже с чердака услышал удаляющиеся голоса бабушек Степанофей.

 

VI

- Ну, старших надо вперед пропускать, - Мира бросила в свистящую дыру на чердаке летающую веревочную лестницу. – Крапа, полезай.

- Это с чего это ты командовать начала? – возмутилась было Крапа, но в дыру все равно полезла первая, как-никак она опытнее в вопросах волшебства, чем ее 90-летняя подруга.

Внутри Мухоморья было темно и сыро. Лишь где-то вдали виднелся свет. Словно кто-то днем в зашторенной комнате приоткрыл маленькую форточку.

- Слушай, а тут вроде и не так, чтобы очень страшно, - сказала младшая старушка, когда лестница опустила их на дно Мухоморья. – В морковном болоте, помню, пострашнее и поомерзительнее было. Помнишь, это когда мы кошку Апофеоза Костылева – самого начальника всех начальников города искали.

- Нет, Мируша, не помню. Память у меня древнее, чем твоя, - сказала Крапа и зажгла волшебную спичку – не обжигающую и горящую долго и ярко.

 - Ну и чего это мы без стука заходим? – раздался скрипучий голос и огонек спички тут же высветил кадку со злобным фикусом. Большие листья его, на самом верху сложились в клюв, отчего он стал походить на пеликана. И пеликан этот ухмылялся, если не сказать больше – издевался над бабушками всем своим наглым и злым видом.

- Тля – к бою! – Крапа открыла баночку с гигантской пальмовой тлей и насекомые, не раздумывая. набросилась на растенье и стала грызть листья.

- И-а-ха!!! И-а-у-а-а-уах-ха! – заверещал фикус и попытался скрыться в темноте.

- Баба Мира, где наша громопушка, заряжай! – крикнула Крапа второй старушке и та сыпанула горсть петард в пылесосную трубу.

- Ага!!! – закричала Крапа, осыпая фикус миллионами разноцветных искр и вспышек.

- Не надо! Не надо! За что? – закричал фикус и, свернувшись в калачик прижался к земле в своей кадке.

- Где Хвостунья? – старшая бабушка, не опуская пылесосной трубы, подошла к злобному растенью.

- Да там она, там, - чуть не плача от страха и униженья, заскулил фикус. – У окошка.

Мира и Крапа посмотрели вверх, откуда пробивался солнечный свет и увидели силуэт кошки.

- Быстро что-то он сдался, - недоверчиво произнесла Крапа. – Может, притворяется? Сыпануть что ли еще в него петард?

- Нет!!! – закричал фикус. – Сдаюсь, сдаюсь! Слушаюсь и повинуюсь, только не взрывайте!

Побежденный и оттого особенно жалкий кактус сидел в своей кадке и осторожно смотрел на бабушек.

- Вот чувствую, ты добрее стал, а? – спросила Мира некогда злобное растенье.

Тот лишь промолчал.

- Ну, вы даете, бабули, - раздался голос сверху и к Мире и Крапе спрыгнула Хвостунья. Она села между бабушками и фикусом и обернула себя несколько раз своим длинным хвостом.

– Я чуть со страха в мышь не превратилась от вашей войнушки, - высказала недовольство кошка. - Меня, кстати, здесь не обижали, если что.

- Ну мы-то этого не знали, - как бы извиняясь сказала Крапа. – Он ведь, - она показала на фикус, раньше тут самый главный злодей был.

- Если все хорошо закончилось. Тогда возвращаемся. А то скоро все волшебные спички закончатся, - младшая старушка стала разворачивать летающую лестницу.

Когда все было готово и бабушки с Хвостуньей начали взлетать, злобный фикус, вернее, уже не злобный, закричал:

- Возьмите меня с собой! Я не буду больше зла делать!

Пришлось бабушкам привязывать его веревкой к лестнице и поднимать вместе с Хвостуньей. Когда спасательная экспедиция была завершена и все вернулись в целости и сохранности, Степанофей бросился обнимать свою любимицу Хвостунью.

- Мухоморье закрываем? – спросила Мира Крапу и отвязала от лестницы фикус.

- Закрываем, - ответила старшая волшебница и щелкнула пальцами. Свистящая дыра – источник бед семьи Степанофея тут же исчезла.

В гостиную вошли папа и мама мальчика и тоже стали обнимать Хвостунью. А она от удовольствия и всеобщей любви зажмурила глаза и мурлыкала. Лишь только фикус с грустным видом стоял в своем горшке и вздыхал.

- Вы это, как бы, - начала Мира.

- Короче! – закончила за нее Крапа. – Фикус оставляем вам на дальнейшее перевоспитание. Если что – зовите нас, мы ему больше не позволим зло творить.

                                         

VII

- Спасибо вам большое, - прощаясь с бабушками, сказал Степанофей.

- Я вас, барышни, тоже благодарю. - Хвостунья протянула свою пушистую лапу и пожала руки спасительницам. – Весьма, весьма.

- Ну и на здоровье, – вдвоем ответили волшебницы. – Приходите в гости, угостим каштанами. Мы же теперь друзья.

Старушки надели свои волшебные рюкзаки и, помахав Пантелею и Витамине, двинулись в путь.

В Солнцедаре наступал вечер, тропинка, ведущая вверх – к дому бабушек освещалась теплым, оранжевым светом. Под ногами хрустели финиковые косточки – остатки трапезы горных ворон. В спину дул прохладный ветерок Кубанского моря.

- А ведь мы сегодня облака-то не покормили, - вдруг вспомнила Крапа.

- Ну, жди завтра дождик, – ответила Мира.

- А и ладно! Дождик, ветер, ураган – все хорошо, все нам в радость. Живем!

Вернуться в главе От автора.

Акула, которая заблудилась.

Волшебный фонарик.

Кучерявые штаны.

Ветер в банке.

Бабушки и Хвостунья.

 

 

 

 

 

 

РУССКАЯ ЖИЗНЬ



Русское поле

WEB-редактор Вячеслав Румянцев