|
|
"ОХРАНКА"
На лезвии с террористами
Глава 4. Герой "красного воскресенья"
Священник Гапон.
В первые месяцы моей работы в Петербурге весь официальный мир только и
говорил, что о событиях "красного воскресенья" и о герое этого дня,
священнике Гапоне, чей
образ постепенно принимал буквально мифические размеры. Даже страшная смерть
Сергея Александровича не ослабила этого интереса. Особенно много разговоров
было в Департаменте полиции. У меня все время было впечатление, что его
руководители чувствовали себя ответственными за эти события. И они
действительно были ответственны, ибо рабочее общество, которое руководило
январской стачкой, стояло под покровительством Департамента полиции, а Гапон
был в связи с Зубатовым
и действовал по его указаниям.
Я не историк, да и текущих дел у меня всегда было слишком много, чтобы иметь
время на подробные расспросы о прошлом. Но Гапон был не только прошлым. Он в
это время жил за границей и печатал там свои воззвания, производившие
огромное впечатление на рабочих. Поэтому, еще не предполагая, что судьба
скоро сведет меня с ним лично, я стремился точнее и подробнее узнать о
Гапоне, об его личности и об его роли в движении. К сожалению, многое теперь
забылось: узнанное из рассказов других вообще всегда легче забывается, чем
то, в чем сам принимал участие. И все же фигура Гапона и его роль для меня
вполне ясны и теперь.
Сын священника, Гапон был родом с юга, кажется из Полтавы. Он окончил
духовную семинарию, а затем - и духовную академию в Петербурге. Во время
пребывания в этой последней он выделился своим даром слова и не только легко
получил место священника в одной из петербургских церквей, но и завязал
широкие знакомства в петербургском обществе. Кто его свел с Зубатовым, я не
знаю, но хорошо помню, что в Департаменте все его называли учеником и
ставленником Зубатова. Последний в это время только что перебрался в
Петербург, был в периоде расцвета своего влияния на Плеве и горел желанием
поскорее проделать в Петербурге свой опыт создания покровительствуемого
полицией рабочего общества. Молодой священ-
[ 162 ]
ник с талантом проповедника и широкими связями в петербургском обществе как
нельзя лучше подходил для роли исполнителя планов Зубатова. По указаниям
последнего он повел свою агитацию, по его же указаниям и при его
материальной поддержке он основал рабочее общество. Несомненно, результаты
этого опыта были бы печальны и в том случае, если бы Зубатов имел
возможность все время руководить Гапоном. Но положение во многом ухудшилось,
когда вскоре после открытия общества Зубатов был удален от дел политической
полиции. С Гапоном теперь поддерживал сношения Медников, который, конечно,
никакого влияния на Гапона иметь не мог. Помнится, мне говорили, что
несколько раз с Гапоном виделся и сам директор Департамента полиции А.А.
Лопухин - но эти свидания были отрывочны и большого значения иметь не могли.
В итоге оказалось, что поставленный руководителем политической полиции на
такое ответственное место Гапон почти с самого начала был предоставлен
самому себе, без опытного руководителя и контролера.
Результаты не замедлили сказаться.
Созданное Зубатовым и Гапоном рабочее общество нашло в Петербурге хорошую
почву. Число его членов быстро росло и к концу 1904 года доходило, помнится,
до 6-8 тысяч человек. Но о контроле полиции за деятельностью общества давно
уже не было и речи. Это было обычное общество с настоящими рабочими во
главе. В их среде и Гапон совсем забыл о тех мыслях, которыми
руководствовался вначале. Достаточно было небольшого толчка, чтобы это
изменившееся положение выявилось. За таким толчком дело не стало.
Из-за какого-то маленького столкновения в декабре 1904 года директор
Путиловского завода - наиболее крупного тогда завода в Петербурге - уволил
четырех рабочих. Все они были членами руководимого Гапоном рабочего
общества. Это общество отправило к директору делегацию, требуя обратного
приема уволенных. Директор отказался. После долгих переговоров собрание
рабочих Путиловского завода - членов гапоновского общества решило с 3/16
января 1905 года начать забастовку. Был выставлен целый ряд требований:
вспомнили все свои обиды. День ото дня забастовка расширялась - скоро стоял
весь Петербург. Забастовали типографии - и не выходила ни одна из газет.
Газовый завод и электрическая станция присоединились к стачке - и Петербург
погрузился в темноту. Полуторамиллионное население Петербурга шло навстречу
событиям - без газет, без воды, без освещения.
[ 163 ]
Во главе стачки стоял Гапон. Каждый день он выступал на рабочих собраниях,
устраиваемых в разных концах города. Он был талантливым демагогом и умел
влиять на серые массы слушателей. Его слушали и с напряженным вниманием, и с
любовью. Сотни тысяч верили ему и готовы были пойти за ним, куда бы он их ни
повел. И он звал их идти к Царю. "Вас несправедливо притесняют, - говорил
он, - и власть бессильна вас защитить. Только один Царь может вам помочь: он
не имеет других интересов, кроме блага народа. Он стоит выше всех - и только
он своим высоким словом может удовлетворить наши требования". В этих его
речах слышались отзвуки старых теорий Зубатова - но какое содержание стали
теперь в них вкладывать? Движением с самого начала воспользовались
революционеры для своей агитации. Им легко удавалось проводить на собраниях
свои требования. В результате в петицию, которую собирались подать Царю,
были включены революционные политические требования - и рабочая организация,
созданная Зубатовым для того, чтобы отвлечь рабочих от политики, вела такую
широкую чисто политическую агитацию, какой до того вести никто не мог и
подумать.
Это движение застало полицию врасплох. И в Департаменте, и в градоначальстве
все были растеряны. Гапона считали своим, а потому вначале не придавали
забастовке большого значения. Когда потом спохватились, было уже поздно. Я
очень хотел узнать, пытался ли кто-либо из ответственных руководителей
Департамента повидаться с Гапоном, - но ничего точного узнать не смог. Знаю
только, что уже после начала забастовки с Гапоном виделся петербургский
градоначальник Фулон. Это был, говорят, очень честный человек и хороший
солдат, но в делах политической полиции ничего не понимал. С Гапоном он был
давно знаком и доверял ему. То, что Гапон теперь делал, его сильно смущало.
Гапон долго и подробно рассказывал, убеждая, что ни он, ни рабочие никаких
революционных целей не ставят. После этих рассказов Фулон стал понимать еще
меньше.
- Я человек военный, - заявил он Гапону под конец разговора, - и ничего не
понимаю в политике. Мне про вас сказали, что вы готовите революцию. Вы
говорите совсем иное. Кто прав, я не знаю. Поклянитесь мне на священном
евангелии, что вы не идете против Царя, - и я вам поверю.
Гапон поклялся... Фулон поверил ему - и потом, конечно, жестоко пострадал.
Но винить его, по правде, трудно: он был сравнительно мелкой пешкой, -
виноваты были те, кто начинали зубатовскую игру с огнем.
[ 164 ]
Агитация Гапона имела огромный успех. Сотни тысяч были охвачены одной мыслью:
"К Царю".
На воскресенье 9/22 января назначено было шествие всех рабочих к Зимнему дворцу
- для того, чтобы вручить Царю петицию, покрытую десятками тысяч подписей.
Полиция знала обо всех этих приготовлениях. Для власти было два прямых пути: или
пытаться раздавить движение, арестовав его вождей и ясно объявив всем, что
шествие будет разогнано силой; или убедить Царя выйти к рабочей депутации для
того, чтобы попытаться по-мирному успокоить движение. Власть не пошла этими
путями. До позднего вечера в окружении Государя не знали, как поступить. Мне
передавали, что Государь хотел выйти к рабочим - но этому решительно
воспротивились его родственники во главе с Великим князем Владимиром
Александровичем. По их настоянию Царь не поехал в Петербург из Царского Села,
предоставив распоряжаться Великому князю Владимиру Александровичу, который тогда
был командующим войсками Петербургского военного округа. Именно Владимир
Александрович руководил действиями войск в день "красного воскресенья". Полиция
о планах военных властей не была осведомлена. Поэтому-то и могли иметь место
такие факты, как убийство войсками нескольких полицейских чиновников, которые
сопровождали толпы рабочих.
Поздно в ночь на воскресенье войска заняли назначенные им позиции на улицах.
Стоял жестокий, морозный, петербургский январский день. Нева и ее притоки были
покрыты толстым слоем льда. Повсюду сновали патрули. Солдаты, как на бивуаках,
грелись у разложенных на улицах костров. Офицеры в походном обмундировании.
Наиболее плотно войска были сосредоточены у Зимнего дворца, в пунктах, ведущих
из рабочих кварталов в центр города, и в рабочих районах. Фабрики и предприятия
охранялись особыми караулами. Артиллерия была выведена в полной боевой
готовности.
И тем не менее никто не верил, что войска могут стрелять. С раннего утра 22
января потянулись рабочие на сборные пункты. И густыми толпами, в каждой из
которых числилось по нескольку тысяч человек, двинулись они в 10 часов утра из
рабочих кварталов в город.
С портретом Царя перед собой шли рабочие массы Петербурга к Царю. Во главе
одного из многочисленных потоков шел священник Гапон. Он поднял крест перед
собой - словно вел этих людей в землю обетованную. За ним следовала верующая
паства.
[ 165 ]
В этой толпе, которая шла вслед за Гапоном, было около 3000 человек, старых и
молодых, мужчин, женщин и детей. Впереди шествия, чтобы очистить ему путь,
верховые-полицейские; под командой одного из полицейских офицеров шел также
наряд пешей полиции. Гапон шел впереди. Слева от него шел священник Васильев с
большим деревянным распятием в руках; справа - социалист-революционер Петр
Рутенберг. За ним следовала группа рабочих с портретами Царя, хоругвями,
распятием и образами.
Около 11 часов гапоновский отряд достиг речки Таракановки. Мост, находившийся в
нескольких километрах от Зимнего дворца, из пригородов в центр города, был занят
солдатами. Лишь только голове отряда удалось вступить на мост, показался
кавалерийский разъезд. Толпа разомкнулась и пропустила его, для того чтобы затем
сомкнуться вновь и идти дальше. Тотчас же рота, занимавшая мост, направила свои
ружья на толпу. Прозвучал рожок горниста, затем воздух прорезал сухой,
неравномерный залп. Очевидно, предупреждающего рожка не поняли, и вот уже лежали
убитые и раненые, а многие еще не понимали, что именно случилось.
Считая, что произошло недоразумение, полицейский офицер в отчаянии обратился к
военным:
- Что вы делаете? Почему вы стреляете в религиозную процессию?
В это время раздался второй залп, и полицейский офицер упал ничком. За ним - вся
толпа, стоявшая у моста. Было неизвестно, кто убит, кто ранен, кто бросился на
землю, спасаясь от пуль. Стояли только несколько человек, несущих образа.
Уже при сигнальном рожке горниста, перед первым ружейным залпом Рутенберг
схватил за плечи Гапона и бросил его наземь: опытный революционер, он понимал
значение сигнала. Благодаря этому Гапон избежал смертельной опасности. Священник
Васильев, стоявший подле него, был убит.
После третьего залпа Рутенберг спросил:
- Ты жив?
Гапон прошептал:
- Жив.
Оба поднялись и побежали. Во дворе какого-то дома Гапон снял свою длинную
священническую рясу. Рутенберг взял у кого-то из бегущих паль-то, набросил его
на плечи Гапона, вынул предусмотрительно захваченные с собой ножницы и срезал
Гапону его длинные волосы и бороду. Затем окольными путями он повел Гапона на
квартиру Максима Горького.
[ 166 ]
Сходные сцены, как у Таракановки, разыгрались и в других районах города. Все
процессии были рассеяны. Рабочие частью бежали назад в свои районы, частью,
обходя мосты, занятые войсками, небольшими группами пробирались к Зимнему
дворцу.
Перед дворцом, в Александровском парке, все же собралась большая толпа к
назначенному заранее времени, к двум часам дня. Здесь разыгрался последний акт
трагедии. Толпе удалось установить контакт с солдатами; в других - солдаты молча
слушали озлобленные или насмешливые речи. Командующий отрядом наблюдал эту
картину в течение некоторого времени, затем он повторно потребовал от
демонстрантов разойтись и очистить площадь. Когда его не послушали, он отдал
приказание стрелять, шесть залпов рассеяли основную массу собравшихся. Остальных
разогнали казаки. Убитые и раненые были и здесь.
Еще поздним вечером 22 января и затем в течение трех последующих дней разъезжала
кавалерия по улицам Петербурга. Официальное сообщение устанавливало число жертв
в 130 убитых и около 300 раненых. Но в обществе утверждали, что убитых было
около 1000 человек, раненых несколько тысяч, и в течение долгих дней в
больничных погребах валялись трупы. Полиция отдала распоряжение не отдавать
трупов родственникам. Публичные похороны не были разрешены. В полной тайне,
ночью, убитые были преда-ны погребению. О священнике Гапоне ничего не было
известно в течение довольно продолжительного времени. Затем он вынырнул за
границей. О своих переживаниях в день "красного воскресенья" он впоследствии
охотно рассказывал, не упуская прибавить к своему рассказу:
- Какой хитрец этот Рутенберг - ножницы захватил с собой!
Хитрец Рутенберг был потом тем человеком, кто выдал Гапона его убийцам.
[ 167 ]
В кн: Охранка": Воспоминания руководителей охранных отделений Вступ.
статья, подгот. текста и коммент. З.И. Перегудовой. Т. 2. - М.: Новое
литературное обозрение, 2004.
(В ХРОНОСе в качестве конспекта воспроизводятся лишь отдельные фрагменты книги, связанные с
другими материалами)
Здесь читайте:
Герасимов Александр Васильевич (1861-1944),
руководитель политического сыска.
Гапон Георгий
Аполлонович (1870 - 1906)
Рутенберг П.М. Убийство Гапона.
Ленинград. 1925.
Зубатов Сергей Васильевич
(1864 - 1917) жандармский полковник
Петиция рабочих и жителей
Петербурга для подачи царю Николаю II, 9 января 1905 г.
Б.Савинков. Воспоминания террориста. Издательство "Пролетарий", Харьков.
1928 г. Часть II Глава I. Покушение на Дубасова и Дурново. XI. (О
Гапоне).
Спиридович А. И. «Революционное движение в России». Выпуск 1-й,
«Российская Социал-Демократическая Рабочая Партия». С.-Петербург. 1914 г.
Типография Штаба Отдельного Корпуса Жандармов. V.
1905 год. Гапоновское движение и его последствия. Третий партийный съезд.
Конференция меньшевиков.
Маклаков В.А. Из воспоминаний. Издательство имени Чехова. Нью-Йорк 1954.
Глава двенадцатая.
Чернов В.М.
Личные воспоминания о Г.Гапоне.
Э. Хлысталов Правда
о священнике Гапоне "Слово"№ 4' 2002
Ф. Лурье Гапон и
Зубатов Царские жандармы
(сотрудники III отделения, Департамента полиции и др.)
Кто делал две революции 1917 года
"Провокаторы" в
революционном движении
Перегудова З. "Охранка" глазами
охранников (предисловие к двухтомнику воспоминаний).
Овченко Ю.Ф. Московская "охранка"
на рубеже веков.
|
