Гапон Георгий

-

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

ХРОНОС:

В Фейсбуке

ВКонтакте

В ЖЖ

Twitter

Форум

Личный блог

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Георгий Гапон

История моей жизни

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Убийство Плеве

Субботы, воскресения и понедельники я проводил частью в тюрьме, частью среди рабочих, а остальные дни всецело посвящал рабочим. В мае 1904 года я послал несколько из самых благонадежных моих людей на Путиловский завод, находя, что наступило время попытаться организовать сплоченную массу из 13 тыс. рабочих. В конце месяца на наши собрания пришло уже 50 человек с этого завода с просьбой организовать их так же, как я организовал моих рабочих, что я и исполнил, и это была первая ветвь нашего основного союза 78). Отказавшись от представительства в своем союзе, я сделался представителем нового отдела.

Первым делом мы наняли большой дом за Нарвской заставой, в котором была зала, способная вместить две тысячи человек. К моему великому удовольствию, генерал Фуллон принял мое предложение присутствовать на собрании при открытии первого отдела союза. Мы сели вокруг большого стола, я на конце стола, по правую руку от меня — градоначальник. Затем я сказал несколько слов, в которых напомнил собранию, что оно не должно забывать, что наш союз разрешен нам правительством, и в заключение попросил генерала Фуллона сказать от себя несколько слов рабочим. Фуллон согласился и характерным военным языком сказал:

— Я счастлив видеть вас на этом дружеском и разумном собрании. Я солдат. В настоящее время родина переживает тяжелое время благодаря войне с далеким и лукавым врагом на далекой окраине. Чтобы с честью выйти из этого испытания, вся Россия должна объединиться и напрячь все свои силы. В единении сила. — Эта коротенькая речь была встречена громом аплодисментов, что, очевидно, очень понравилось Фуллону, и он оставил собрание в отличном расположении духа. На всех последующих открытиях отделов союза Фуллон везде повторял эту речь буквально. По уходе Фуллона я, воспользовавшись последними словами его, стал с жаром говорить собравшимся о необходимости единения между всеми рабочими.

В конце июня нарвский отдел союза насчитывал 700 членов. Мои помощники вербовали самых влиятельных людей различных отраслей труда для нашего союза. На многих фабриках были потребительские общества, находившиеся в ведении директоров и управляющих, которые получали громадные барыши, товар же продавали плохой и дорогой, вводили рабочих в долги и закрепощали рабочих этими лавками. И действительно, это был только обман. Я объяснил рабочим, что это дело они должны взять в свои руки. Эта мысль была у нас одним из популярнейших вопросов. Революционеры, главным образом студенты, часто приходили на наши собрания с целью сорвать их и привлечь рабочих на свою сторону. Я предоставлял им свободный доступ на наши собрания, находя, что их аргументация только увеличивает интерес наших дебатов, так как лучшие из наших членов легко разбивали их 79).

Около того времени меня пригласили в охранное отделение и предложили мне большую сумму денег для нашего общества. Как мне ни горько было принять даже и часть, но, чтобы отвлечь подозрения, я взял четыреста рублей и внес эту сумму в наши книги как анонимный дар. Впоследствии я слышал, что русский посол во Франции упрекал меня в том, что я брал деньги от правительства и эти же деньги употреблял против него. Он, очевидно, забывал, что эти деньги были взяты из народного кармана и я их только возвращал тому, кому они принадлежали.

В июне 1904 г. я получил письмо от генерала Скандракова, в котором он мне сообщал, что московское общество, основанное Зубатовым и находящееся теперь под особым покровительством Трепова и вел. кн. Сергея, очень заинтересовано моей работой и что редактор официозной реакционной газеты «Московские Ведомости» Грингмут 80) находится теперь в С.-Петербурге и желает со мной познакомиться. Меня предупредили, что я должен быть настороже с ним, и, безусловно, этот высокий старик с вкрадчивыми манерами показался мне хитрым и коварным человеком. Это, однако, не помешало мне в течение разговора полусерьезно, полушутя заметить ему, что если он желает успеха московскому обществу, то все полицейские агенты должны быть немедленно удалены, а один из моих рабочих поставлен во главе. Грингмут пригласил меня посетить его в Москве, и я попытался организовать в Москве и других больших городах России общества, подобные нашему, так как неоднократно получал подобные просьбы. Я отправился в Москву в июле, но перед этим Фуллон предупредил меня от имени Плеве, что мне следует быть осторожным с московским обществом и не вмешиваться в него. Очевидно, Грингмут уже донес на меня, и Плеве боялся поссориться с вел. кн. Сергеем.

Вскоре после этого всемогущий министр внутренних дел был убит членом боевой организации партии социалистов-революционеров 81). Плеве очень интересовался моей работой, и один из моих друзей однажды слышал, как он сказал: «Я не думаю, чтоб революционеры имели бы большое значение. Их бояться нечего. Я опасаюсь рабочего движения. Пока что у нас два вида рабочей организации — зубатовская, которая всецело в руках полиции, и гапоновская, которая полицию тщательно избегает. Пока я еще не знаю, каково будет их настоящее значение». Что случилось бы, если бы Плеве уцелел, — сказать трудно. Он успешно двадцать лет подавлял всякий порыв к свободной жизни и карал тех, кто желал родине дать свободу, но все же, несмотря на его искусство, движение протеста и освобождения неуклонно росло, пока, наконец, не достигло кульминационной точки. Конечно, мне было гораздо лучше и проще иметь дело с любезным градоначальником, но наша неподдельная рабочая организация была уже прочно основана, и, даже если бы Плеве остался жив, кризис должен был скоро наступить.

Я посетил Москву, Харьков, Киев, Полтаву и другие города. В Москве я убедился, что власти были уже предупреждены и что мне нечего рассчитывать на успех. Присутствуя на одном из собраний зубатовского союза, я горячо протестовал против вмешательства полиции в рабочую организацию 82). Был я и у Грингмута, где встретился с ренегатом Львом Тихомировым, который произвел на меня жалкое впечатление. Из того, что я видел в Киеве и Харькове, я убедился, что разумнее было сперва заняться упрочением петербургской организации рабочих, чем расходовать энергию на организацию рабочих в провинции.

Перед возвращением своим в Петербург я провел некоторое время в деревне у своего отца, и, так как финансы мои, благодаря моим расходам на петербургский союз, были в весьма плохом состоянии, и, кроме того, мне необходимо было нанять гувернантку для моих детей, я попросил отца заложить его дом и землю. Отец исполнил мое желание и вручил мне 750 руб.

Как раз в это время принесли телеграмму, сообщавшую об убийстве Плеве 15 июля 1904 г. Я лично был очень огорчен смертью Плеве, так как надеялся повлиять на него в смысле получения правительственной ссуды, чтобы дать возможность рабочим столицы приобретать дома в собственность. Кроме того, я уважал Плеве за твердость его воли, энергию и ум. Лица, с которыми мне приходилось говорить об убийстве Плеве, в большинстве случаев относились к нему безразлично, и только немногие высказывали сожаление. В ту минуту ничто не указывало на то, что убийство это внесет какие-либо перемены в правительственную политику.

Я быстро прервал свой отпуск и вернулся в Петербург, так как некоторые члены моего тайного комитета писали мне, что началось разногласие между различными отделами союза. Одновременно стало известным, что вел. кн. Сергей написал Плеве донос на меня. К счастью, донос запоздал — Плеве был уже убит, а градоначальник Фуллон заболел, и к тому времени, когда он выздоровел, обстоятельства настолько переменились, что дело мое было забыто, и мне легко было вернуть себе расположение Фуллона.

Чтобы восстановить мир между членами союза, я устроил 6 августа вечер в большом зале Павлова — одном из лучших помещений в Петербурге 83). Рабочие, около тысячи человек, пришли большой толпой с их женами и детьми. На этот вечер я пригласил известных артистов, чтобы они пели и играли. Кроме того, у нас был свой духовой оркестр. Собрание открылось многочисленными речами, посвященными делу союза; на столе лежали чертежи и отчетные книги, чтобы каждый мог сам убедиться в честности и целесообразности делопроизводства. Генерала Фуллона, снова посетившего нас и проходившего к столу, рабочие встретили радостными восклицаниями. Я знал, что теперь я могу на него рассчитывать. Мужчины и женщины были весьма довольны, что находятся в великолепном зале, в центре города, на своем собственном вечере и слушают концерт.

Со всех концов столицы стали поступать ко мне просьбы об открытии новых отделов союза, и хотя, ввиду скудости средств, мы должны были быть расчетливыми, но в октябре у нас было уже 9 отделений с 5 тысячами платных членов, а в следующем месяце уже одиннадцать — с семью тысячами членов 84). Два месяца спустя, когда уже началась общая забастовка, мы насчитывали 20 тыс. членов, и если бы мы могли действовать еще несколько месяцев без помехи, то, вероятно, что к нам примкнули бы все рабочие всего Петербурга. Не следует забывать, что это была единственная прочная рабочая организация в России.

Для каждого нового отдела союза мы нанимали большое помещение, и излишне описывать то удовольствие, с каким рабочие и их семьи собирались в эти клубы после дневной работы. Сначала женщины очень восставали против этих собраний, говоря, что мужчины так увлекутся, что будут все время проводить там. Тогда мы решили, что женщины каждого отдела будут иметь для своих собраний один день в неделю, и это успокоило их 85).

При открытии коломенского отдела произошел неприятный случай. Генерал Фуллон, все более и более интересовавшийся нашими собраниями 86), пригласил фотографа снять всех присутствовавших, включая его и меня. Мне это очень не понравилось, так как я предвидел время, когда начнется смута и полиции эта фотография будет очень полезна; но я счел лучшим не возбуждать подозрения.

Когда я окончил окропление нового здания святой водой и рабочие стали подходить целовать крест, то некоторые из них целовали при этом руку Фуллона. Это так возмутило меня и моих помощников, что я на этот раз не мог скрыть своих чувств, и, когда генерал Фуллон уехал, я горячо стал говорить с рабочими. Рассказал им историю бедного Лазаря, разъяснил им, что на свете есть бедные и богатые и отношения между ними никогда не могут быть хорошими. Фуллон на стороне богатых, и ему нет никакого дела до бедных, и если он оказывает им какие-либо милости, то это только евангельские крохи Лазаря со стола богатого, и заключил упоминанием о сохранении собственного достоинства и самоуважения.

Все отделы союза были связаны между собой совместной работой, направленной на преуспеяние рабочего движения. С этой целью мы пригласили поляков, финнов и евреев примкнуть к нам 87). Через шесть месяцев своего существования наш союз стал приносить доход, и мы открыли потребительские лавки и чайные.

Война в Манчжурии, длившаяся уже почти год, не повлияла на нас в том размере, как она повлияла на некоторые города на юго-западе и востоке империи. Вначале рабочие хотя и не высказывали интереса к войне, все же сочувствовали ей, желая побед русскому оружию и предполагая идти добровольцами. «Япошки, наверное, скоро будут разбиты», — с насмешкой говорили они. Но вскоре настроение изменилось. Слух о том, как офицеры в Порт-Артуре танцевали в тот момент, когда японцы минами атаковали наш флот, вызвал большое негодование. Позднее же, когда выяснилась вся неспособность вождей армии и флота, все злоупотребления, вся деморализация и когда, наконец, поражение за поражением стали сыпаться на головы самоотверженного войска, рабочие возненавидели войну и все смелее и смелее стали критиковать ответственное и во всем виновное правительство 88). Я стал разъяснять рабочим все происходящее, и они, слушая о том, сколько Куропаткин взял с собою икон, саркастически улыбались.

Большое влияние на рабочее движение имела перемена в отношениях правительства к интеллигентным классам, так называемая «весна», начавшаяся с назначением князя Святополк-Мирского на место Плеве 89). Убийство Плеве нанесло смертельный удар бюрократической системе, и на время правительство, основательно напуганное, не имело смелости даже пытаться подавлять многочисленные демонстрации прогрессивного направления, которые последовали немедленно. Это и была та возможность, в которой я так нуждался. Как только стало немного свободнее, я пригласил студентов и других образованных людей читать лекции во всех наших отделениях по различным политическим вопросам, как, например, различные формы правления, для того, чтобы подготовить эти тысячи рабочих, на которых наше влияние все усиливалось, к наступавшему кризису народной жизни. Я старался сблизиться с соц.-демократами и соц.-революционерами, чтобы, в случае надобности, мы бы все могли работать вместе, но они сторонились и относились с подозрением к моей организации благодаря благосклонному отношению к нам Фуллона.

В ноябре 1904 г. состоялся большой съезд земских деятелей 90), сопровождавшийся петицией присяжных поверенных 91) о восстановлении законности и свободы. Я не мог не видеть, что близок момент, когда свобода будет вырвана из рук притеснителей, и в то же время страшно боялся, чтобы, за отсутствием поддержки со стороны народных масс, борцы за свободу не потерпели поражения 92). На одном из совещаний с интеллигентными либералами я спросил их, каким образом рабочие могут содействовать борьбе. Те посоветовали мне, чтобы и рабочие с своей стороны написали петицию правительству 93); но я не верил, чтобы она имела успех, если не будет сопровождаться большой рабочей забастовкой. В это время я еще верил в добрые намерения царя, находясь под влиянием слов Нарышкиной. Некоторые конституционные права мне казались абсолютно необходимыми. Я представлял себе царя чрезвычайно добрым и благородным и считал, что если обратиться к нему непосредственно с такой просьбой, то он немедленно ее исполнит. В самом начале, восемь месяцев тому назад, я высказал свое мнение о таковой петиции членам тайного комитета.

Я собрал у себя на дому 32 человека из наиболее просвещенных рабочих и много читал с ними и обсуждал программу того, что мы называли рабочей петицией 94). Несмотря на то, что рабочее движение началось так недавно и развивалось с такой быстротой и нам так неожиданно пришлось выступить публично, — несмотря на все это, мы были крепко сплочены и воодушевлены относительно содержания этой петиции. Мы отнеслись к делу очень серьезно и предварительно торжественно поклялись хранить полную тайну; также условились мы, чтобы, в случае ареста одного из членов комитета и отказа освободить его, поддержать наше требование забастовкой. В это же время владельцы фабрик и заводов, встревоженные быстрым развитием нашего общества и независимой манерой его членов держаться и испуганные возрастающей силой «собрания», решили последовать примеру Зубатова и пригласить некоторых из его агентов для организации официального союза для конкуренции с нашим 95). Но, несмотря на покровительство хозяев, несмотря на повышение членов союза по службе, союз этот не развивался, так как рабочие относились к нему крайне недоверчиво.

Хотя требование обществом реформ и разрасталось в колоссальных размерах, но мне казалось, что наша рабочая петиция должна быть подана только в один из критических моментов, вроде падения Порт-Артура, поражения эскадры Рождественского, казавшегося неизбежным, но и при таких обстоятельствах необходимо было поддержать ее соединенными усилиями рабочего класса 96). В начале декабря я созвал председателей отделов союза на совещание для обсуждения способа проведения более широкой агитации.

Та небольшая кучка свободолюбивых людей, которая до того служила идее свободы, была подобна утлому челну, плывущему по бурному морю, и, несомненно, должна была погибнуть, если вся масса рабочих не поспешила бы на помощь. Если же она действительно шла навстречу требованиям рабочих классов, то для успешности действий необходимо было изменить и расширить программу реформ. Я сознавал, что правительство только в том случае отнесется серьезно к поданной нами петиции, когда мы будем грозить ему поддержать ее забастовкой всего рабочего населения Петербурга. Все согласились с моим мнением и занялись выработкой плана пропаганды 97).

Примечания

78) Для характеристики внешней деятельности «Собрания русск. фабрично-заводских рабочих гор. С-Петербурга», особенно в начале его деятельности, приведем протокол собрания (от 6 июня 1904 г.) т. н. I Отдела, открытого 30 мая 1904 г. за Нарвскою заставою (Петергофское шоссе, д. 42). — Следует отметить, что оборудование помещения обошлось в 360 р., из которых, по справке охранного отделения («Красн. Летоп.», I, стр. 299), 150 р. были даны особым отделом департамента полиции, а 210 рублей — петербургским охран. отделением. О получении этих денег говорит и Гапон.

Протокол 6 июня.

«Собрание открылось пением молитвы «Царю небесный». Представитель читал ответ е. и. в. государя императора на посланную телеграмму при открытии собрания на Выборгской стороне 11 апреля, причем со стороны членов последовало восторженное троекратное «ура». Далее представитель высказал соболезнование о несвоевременной кончине генерал-губернатора Бобрикова, проводившего идею самосознания и развития русских людей и погибшего от руки иноверца, причем несвоевременно погибшему генерал-губернатору Бобрикову была пропета всем собранием вечная память». Представитель просил всех товарищей, ничем не смущаясь, идти по намеченной цели и, соединяясь вместе, иметь оборону от иноверцев, всячески старающихся вредить русскому единению. Далее представитель говорил о корне происхождения рабочего вопроса, взяв ту эпоху, то время, когда не существовало орудий производства и существовали патриархальные отношения между рабочим и хозяином, но, со времени введения новейших орудий производства, труд рабочего стал обесцениваться, и отношения изменились, благодаря спросу и предложению на труд. Вопрос необеспеченности рабочего сопряжен также с конкуренцией женщин и детей в труде, и благодаря разным бедственным положениям и неожиданным толчкам... рабочие сами побуждаются... свое существование, которое только... при общем единении. Затем представителем объяснены некоторые направления... так, напр., индивидуалистическое направление, бывшее в Англии, которое стоило больших жертв, и рабочие не могли все-таки без помощи правительства улучшить свое положение. В России, ранее правительство было, взявши на себя все заботы и попечения о рабочих, но это, как видно, отозвалось необеспеченно (?). В Германии взято направление такое, что рабочие развиваются и обеспечивают себя, идя вместе и под руководством правительства, что дало уже теперь прекрасные плоды. После обмена мыслей о необходимости солидарности и единения, «Собрание» закрылось пением молитвы господней».

79) О посещении собраний Отделов представителями революционных партий говорит А. Е. Карелин: «Никто за все время не был арестован, никого не выследили, хотя, случалось, говорили открыто и очень резко и беспартийные и партийные социалисты, что приходили к нам на собрания» («Красн. Летоп.», I, стр. 108). О том все см. в воспоминаниях И. И. Павлова — «Мин. Годы», 1908, стр. 40—41.

80) Грингмут, Владимир Андреевич (1851—1907), был сначала сотрудником, а в 1897 г. редактором «Моск. Ведомостей», которые при нем стали органом самого ожесточенного черносотенства. После 1905 г. был организатором огромного «Союза русск. народа».

81) Плеве, Вячеслав Константинович (1846—1904), начал свою карьеру по судебному ведомству; потом, выдвинувшись в качестве прокурора по политическим делам, перешел в полицейское ведомство. В 1881 г. назначен директором департамента полиции, потом товарищем м-ра внутренних дел; в 1899 г. назначен министром ст.-секр. Финляндии, где проводил обрусительную политику, а в 1902 г., после убийства Сипягина — министром внутренних дел. В рабочем вопросе он был сторонником «зубатовской» политики. Рассчитывая, что война отвлечет общественные силы от внутренних дел и что победоносный исход ее укрепит реакцию, Плеве сильно способствовал объявлению русско-японской войны. Убит 15 июля 1904 г. на Измайловском просп. взрывом бомбы, брошенной эс-эром Ег. Созоновым.

82) Настоящая часть записок Гапона имеет подтверждение и в официальных документах. В деле департамента полиции сохранилось сообщение моск. ген.-губернатора (т. е. в. кн. Сергея) от 6 июля 1904 г. о посещении летом 1904 г. Гапоном московских рабочих организаций. Это и есть тот «донос» в. кн. Сергея Александровича, о котором страницею ниже говорит Гапон.

Деятельность Гапона, пытавшегося распространением своей идеи вырвать московские организации из-под административной опеки, заставила сильно обеспокоиться московские власти, в частности Д. Ф. Трепова, детищем которого эти организации являлись.

83) Первое общее собрание членов в зале Павловой состоялось не 6 августа, как пишет Гапон, а 19 сентября 1904 г.

84) Одиннадцать отделов «Собрания», о которых говорит Гапон, были действительно открыты до декабря 1904 г. и организовывался двенадцатый отдел — в Сестрорецке. Со времени открытия отделов, к концу 1904 г., как пишет в своих воспоминаниях И. И. Павлов («Мин. Годы», 1908, № 3, стр. 41—57), между Гапоном и т. н. «штабными» (первоначальный тесный кружок рабочих, группировавшийся вокруг Карелиных) стали намечаться разногласия. До этого времени, когда работа была сосредоточена в одном месте, этой группе легко было держать Гапона под своим контролем. Теперь же, когда приходилось разбрасываться по отделам, явилось и много поводов к разногласиям. Стало заметным, что Гапон старался освободиться из-под опеки и гнуть свою какую-то линию, для чего в отделы пытался проводить своих людей, которых у него было слишком мало.

85) Организаторшей работы среди женщин-членов «Собрания» была Вера Марковна Карелина, старая социал-демократка (с 1890-х гг.).

86) Сочувственное отношение градоначальника Фуллона к Гапону и к его делу в значительной степени способствовало широкому развитию работы «Собрания», и в этом была несомненная заслуга Гапона. Очевидно, Фуллон, сильно доверяя Гапону и его докладам, закрывал глаза на многое, что делалось и не было предусмотрено уставом, или на то, что было предусмотрено уставом, но не выполнялось.

87) Приглашения «поляков, финнов и евреев» противоречили основному пункту устава, так как в нем особенно подчеркивалось, что «Собрание» является собранием русских фабрично-заводских рабочих. В данном случае Гапон говорит правду, и несмотря на то, что, согласно воспоминаниям И. Павлова, — «на практике евреев не любил», однако «не раз говорил, и говорил без всякого постороннего принуждения, что наступила пора привлекать евреев к общей работе и что теперь общие усилия очень желательны» («Мин. Годы», 1908, № 3, стр. 45).

88) Значение военных неудач для пропаганды в «Собрании» отмечается, кроме Гапона, и Варнашевым (Ист.-Рев. Сборник, I, стр. 200) и Павловым («Мин. Годы», 1908, № 3, стр. 47); последний в дополнение к запискам Гапона сообщает и характер пропаганды: «Был намечен кружок наиболее развитых рабочих, который выработал, под руководством Гапона, целый план действий. На обязанности этого кружка лежало внимательно следить за газетными статьями и отмечать самые животрепещущие и наиболее отвечающие моменту. Затем статьи эти сообща обсуждались, распределялись роли и по намеченному плану с надлежащим освещением или прочитывались целиком, или излагалось их содержание на рабочих собраниях...»

89) Святополк-Мирский, кн. Петр Дмитр., род. 1857 г., ген.-адъютант; с 1900 г. команд, отд. корп. жандармов; после смерти Плеве и до назначения ген.-губернатором Трепова был министром внутр. дел. О так наз. «весне», как обыкновенно характеризуют его управление министерством, см. в кн. Л. Троцкого «1905 г.», М., 1922.

90) Состоявшийся в Петербурге, несмотря на запрещение правительства, земско-городской съезд в своих заседаниях 6—8 ноября 1904 г. принял резолюцию о необходимости проведения в жизнь принципов: неприкосновенности личности, свободы слова, печати, собраний, союзов, уравнения прав, изменения положения крестьян и участия в законодательстве народного представительства как особого выборного учреждения.

91) Оба упоминаемые Гапоном события не «сопровождали» друг друга. Земский съезд состоялся 6—8 ноября, а 20 и 21 ноября состоялось собрание присяжных поверенных и их помощников по поводу сорокалетия судебных уставов. Не допущенные в помещение Окружного суда прокурором Судебной палаты Вуичем, присяжные поверенные собрались в Городской думе и вынесли резолюцию о необходимости народного представительства и что без признания за всеми гражданами равных прав, без гарантии неприкосновенности личности и жилища, без свободы совести и вероисповедания, свободы печати, собраний и союзов невозможна правильная организация отправления правосудия (Сборн. «Наша Страна», 1907, стр. 37).

92) В ноябре 1904 г. мы присутствуем при втором моменте в истории петиции 9 января (о первом — март 1904 г. сказано выше). Можно считать, что в ноябре месяце идея рабочей петиции окончательно окристаллизовалась.

93) Когда происходило совещание с интеллигентами, о котором говорит Гапон, точно установить нельзя — было оно, очевидно, в начале или средине ноября.

94) «Собрание 32 человек», о которых говорит Гапон, — собрание одиннадцати председателей отделов со своими «штабами», состоявшееся 28 ноября 1904 г. Дату эту точно указывают участники собрания, так как в этот день была студенческая демонстрация на Казанской площади, кончившаяся избиением демонстрантов. На этом собрании должна быть принята «программа пяти» под видом петиции или резолюции на предмет выступления «Собрания». Краткий отчет о нем см. в воспоминаниях Варнашева (Ист.-Рев. Сборник, I, стр. 201—202).

95) В октябре (а не в ноябре, как пишет Гапон) под покровительством фабричного инспектора Литвинова-Фалинского, А. М. Ушаков, Д. В. Старожилов, В. И. Пикунов — старые «зубатовцы» (о них см. выше — примечание 66) образовали «СПБургское общество взаимопомощи механических рабочих».

96) Гапон вскользь упоминает о причине своего разногласия со «штабными» в вопросе о подаче петиции: он боялся, что за отсутствием поддержки со стороны народной массы правительство не отнесется серьезно к рабочей петиции. Момент выступления Гапон связывал сначала с 19 февраля 1905 г., потом с моментом ожидавшейся гибели эскадры Рождественского. За ожидание этой катастрофы стояли, кроме Гапона, Кузин и Варнашев; на скорейшем выступлении настаивала группа во главе с Карелиным и Васильевым. Такое положение оставалось и в декабре, и даже когда подача петиции связывалась с Путиловской забастовкой, Гапон все же был сторонником более отдаленного срока подачи петиции и уступил только после жарких и долгих споров.

97) В показаниях, данных членами «Собрания» в 20-х числах января 1905 г. Вл. Иноземцевым и Вл. Ал-др. Яновым, говорится, что 12 декабря, на собрании председателей Отделов в квартире Гапона, появилось новое лицо, по фамилии Финкель (пом. прис. повер. Финкель был, собственно говоря, не новым лицом, так как еще с начала 1904 г. читал лекции и, как юрист, давал юридические советы членам «Собрания»). По словам Янова, «Финкель указал на то, что студенты поддерживают выставляемые ими требования демонстрациями; земцы, юристы и другие общественные деятели составляют и подают петиции с изложением своих требований, а рабочие остаются безучастны к этому, и предложил присоединиться к тому или другому способу заявления о своих требованиях, так как, если они этого не сделают, то другие, получивши что-либо по своим требованиям, — уже о рабочих не вспомнят, и они останутся ни при чем».

Примечания А.С. Шилова.

Гапон Георгий. История моей жизни. «Книга», Москва, 1990.  

Здесь читайте:

Гапон Георгий Аполлонович (биографические материалы).

Революция в России 1905 - 1907 (хронологическая таблица).

Петиция рабочих и жителей Петербурга для подачи царю Николаю II, 9 января 1905 г.

Рутенберг П.М. Убийство Гапона. Ленинград. 1925.

Б.Савинков. Воспоминания террориста. Издательство "Пролетарий", Харьков. 1928 г. Часть II Глава I. Покушение на Дубасова и Дурново. XI. (О Гапоне).

Спиридович А. И. «Революционное движение в России». Выпуск 1-й, «Российская Социал-Демократическая Рабочая Партия». С.-Петербург. 1914 г. Типография Штаба Отдельного Корпуса Жандармов. V. 1905 год. Гапоновское движение и его последствия. Третий партийный съезд. Конференция меньшевиков.

Маклаков В.А. Из воспоминаний. Издательство имени Чехова. Нью-Йорк 1954.  Глава двенадцатая.

Э. Хлысталов Правда о священнике Гапоне "Слово"№ 4' 2002

Ф. Лурье Гапон и Зубатов

Персоналии:

Кто делал две революции 1917 года (биографический указатель)

Царские жандармы (сотрудники III отделения и Департамента полиции)

Рутенберг Пинхас Моисеевич (1878-1942), революционер, сионистский деятель.

Зубатов Сергей Васильевич (1864 - 1917), жандармский полковник.

Плеве Вячеслав Константинович (1846-1904), гос. деятель.

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС