|
|
Революционное движение в России
Выпуск 2-й
Партия Социалистов-Революционеров и ее предшественники
{468}
XX.
1910-1913 годы. — Положение партийных дел за границей. — Конференция
заграничных групп содействия в 1911 году. — Газета «Почин».—Издательская
деятельность за границей. — Международный социалистический конгресс в 1912 году.
— Организации в России. —Положение партии в начале 1914 года.
1910-1913 г. г. были периодом прогрессивного упадка «Партии
Социалистов-Революционеров», который замечался как за границей, где
сосредоточились руководящие центры и круги партии, так и в России.
Деятельность партии за границей проявлялась в тот период в следующем.
Выбранный на V-м Совете партии новый Центральный Комитет, который, как
ожидалось, должен был возродить партию после пережитого ею кризиса, в
действительности остался старым по своему составу, что произошло благодаря
следующим причинам. Из числа выбранных на V-м совете пяти членов Центрального
Комитета, обязанных по уставу находиться в России, туда выехало только двое,
трое же остались жить за границей. Но кроме их за границей находились и еще пять
членов Центрального Комитета, «кооптированных» выбранными членами. Эти то
кооптированные, принадлежавшие к составу прежнего Центрального Комитета, члены и
составили в новом комитета группу наиболее опытных, знакомых с партийными делами
деятелей. Они, во главе с Марком Натансоном, забрали в свои руки власть над
{469} партией и, присвоив себе произвольно наименование «Заграничной делегации»,
сделались тем полновластным партийным центром, который фактически руководил
всеми делами партии, направлял ее литературные органы, давал характер всей ее
деятельности.
Такое присвоение себе «Заграничной делегацией» особых полномочных функций,
вооружило против нее многих эмигрантов и повело к большим распрям личного
характера.
Вместе с тем шли раздоры на идейной почве. Центральный Комитет и центральный
орган, оставаясь верными постановлениям V-го Совета партии, не вносили в
партийную жизнь ничего нового в смысле идейном, с чем не могли примириться
многие из социалистов-революционеров эмигрантов.
«Известия областного заграничного комитета» сделались органом, на страницах
которого стали появляться статьи, шедшие вразрез со взглядами руководящих
центров, критиковавшие их, требовавшие организационной партийной перестройки и
пересмотра партийной программы по самым важным вопросам — социализация земли,
террор и т. д.
Такими статьями явились, например: «Больные вопросы» — Савина (псевдоним
Шимановского), «Как восстановить партийную организацию» — Воронова (псевдоним
Лебедева) и «К вопросу об основаниях нашей аграрной программы» — Алексеевского.
Статьи эти повели к резкому конфликту между областным заграничным комитетом и
«Заграничной делегацией», в результате чего, с 14 по 19 Апреля 1911 года, в
Париже состоялась конференция заграничных групп содействия «Партии
Социалистов-Революционеров».
На конференции присутствовало 14 делегатов с решающими голосами: от областного
комитета, Парижской, Нансийской, Тулусской, Льежской, Брюссельской, Мюнхенской,
Бернской, Цюрихской, Лозанской и Лондонской {470} групп и 16 — с совещательными.
Кроме вопросов, имевших местное значение, конференция обсудила вопросы о
«Знамени Труда», о дискуссионном органе, о IV-й Государственной Думе.
По вопросу о «Знамени Труда», на которое многие нападали за его нетерпимость к
чужим мнениям и за его излишнюю консервативность, конференция постановила:
«Признавая, что печальная необходимость перенести за границу издание
центрального органа партии, который должен своевременно откликаться на все
события дня и прилагать к ним принципы программы и тактики, неизбежно отражается
на этом органе уменьшением его связи с жизнью и вновь возникающими потребностями
текущей массовой работы, полагая, что единственным, действительно радикальным
выходом из этого положения было бы coздание в России отзывчивого руководящего
органа, ближе связанного с партийными работниками на местах, конференция
«Заграничной организации», тем не менее, находит, что в настоящий момент
необходимо напряжение усилий, как редакции органа, так и всех партийных
работников в смысле придания «Знамени Труда» большей отзывчивости, разнообразия
и соответствия усложнившимся потребностям социально-революционной работы в
России и полагает. что особенное внимание органа должно быть устремлено на
задачи руководства теми партийными работниками, которые действуют в массовых
трудовых организациях».
По поводу дискуссионного органа конференция постановила:
«1) Выделить редактирование органа из функций Центрального бюро и поручить его
редакции из трех лиц, избираемой на собрании конференции и обладающей правом
кооптации;
2) сохранить дискуссионный характер органа, ввести в его программу, на ряду с
освещением очередных вопросов социализма в России, ознакомление с основными
вопросами {471} социалистической мысли и жизни Запада;
3) издавать при органе приложения информационного характера, освещающие
внутреннюю жизнь групп, входящих в состав «Заграничной федерации»;
4) поручить редакции:
а) заботиться о том, чтобы очередные вопросы теории и практики освещались со
всех точек зрения представленных в партии и
б) тщательно следить за тем, чтобы свободная дискуссия всех вопросов не
выражалась в раздраженную не товарищескую полемику и
5) присвоить этому органу название «Вестник Заграничной федерации групп
содействия Партии Социалистов-Революционеров» (орган дискуссионный) и
приложениям к нему: «Известия Заграничной федерации групп содействия Партии
Социалистов-Революционеров».
Последним вопросом, имевшим общепартийное значение, обсуждалось отношение партии
к IV-й Государственной Думе. Конференция заслушала один доклад в пользу участия
в Думе, после чего и начались прения, так как обстоятельного доклада за бойкот
сделано не было. В течение прений несколько человек оспаривали мнения
докладчика, при чем были высказаны предложения:
а) бойкотировать Думу,
б) идти мимо Думы,
в) не участвовать в выборах, как партии, но не запрещать отдельным членам
выставлять свою кандидатуру.
Не выяснив достаточно вопроса, конференция все-таки поставила на голосование
следующие вопросы:
1) Считает ли конференция желательным участие партии в выборах в Государственную
Думу? Решающих голосов подано за - 4, против - 8, воздержалось от голосования -
2. При голосовании всеми присутствовавшими подано: за - 8, против - 19,
воздержалось - 5.
2) Считает ли конференция необходимым вынести от имени партии бойкот IV-ой
Государственной Думы? Решающих голосов подано: за - 2, против - 11, {472}
воздержалось - 1. При голосовании всеми присутствовавшими подано: за - 4, против
- 23, воздержалось - 5.
В виду такой неопределенности во мнениях решено было предложить всем группам
подвергнуть вопрос о IV-й Думе обсуждению на собраниях и в литературе («Знамя
Труда» № 35.).
Конференция не могла устранить и не устранила идейной розни среди живших за
границей социалистов-революционеров. Вскоре затем еще более рельефно отслоилась
группа, члены которой пропагандировали ненужность террора, необходимость работы
в Государственной Думе для использования ее в целях социально-революционного
воспитания масс и создания партийного общественного мнения, а также горячо
отстаивали использование всяких легальных возможностей вне Думы. По мнению
группы, партия должна была войти в работу всевозможных профессиональных,
кооперативных, научно-просветительных и иных легальных организаций, и
использовать их по мере возможности, имея в виду конечную цель партии. Во главе
этой группы стояли Авксентьев, Бунаков, Лебедев («Воронов») и Слетов
(«Нечетный»).
В Июле 1912 года группа выпустила свою газету «Почин» № 1, в которой члены ее и
развили свои взгляды на различные виды партийной работы. В передовой статье
редакция, от имени группы, заявила, что группа вовсе не преследует образования
какой либо особой партийной «фракции», а лишь преследует цель «образования и
отлития в определенные формы особого мнения внутри партии». Так обособились
«правые» партии, прозванные «починовцами».
Отмеченный идейный и организационный разброд среди живших за границей
социалистов-революционеров усугублялся тем необычайным недоверием и {473}
взаимным заподозреванием в измене, которые, казалось, окутали тогда всю частную
и партийную жизнь социалистов-революционеров, благодаря раскрытие измены Азева и
других членов партии.
Бурцев усиленно продолжал свои розыски, оглашая списки партийных предателей.
Подозрения в предательстве падали, иногда, на совершенно невинных в том членов
партии. Был случай самоубийства известной социалистки-революционерки, не
перенесшей обвинения в измене.
После столь громкой истории Азева, в котором ошиблись лучшие его друзья и
приятели, оправдываться тем, на кого падало почему либо подозрение в
предательстве, было трудно. Мало кто отваживался вступаться за них. Но многие
чувствовали, что не может же быть среди партии той сплошной измены и
предательства, которая мерещилась многим, благодаря, главным образом,
разоблачениям Бурцева — и ненависть глубокая и искренняя была ответом ему со
стороны партийной эмиграции за его розыскную деятельность (Интересная
характеристика Бурцева, как деятеля последних годов, имеется в брошюре Липина:
«Суд над Азефщиною». Приложение: Бурцевиада. - ред.).
+ + +
В описываемый период развала партии, деятельность находившихся за границей
социалистов-революционеров проявилась положительно, в партийном смысле, лишь в
области литературно-издательской.
Из периодических журналов выходили издания Центрального Комитета: «Знамя Труда»,
«За Народы», все заполнявшиеся материалом для нижних чинов, и крестьянская
газета «Земля и Воля». Появились также два номера газетки «Рабочий» (№ 1, Ноябрь
1911 г. и № 2 в 1912 г.), выпуская которую инициаторы надеялись сделать ее
интересным листком для рабочих.
{474} Заграничный областной комитет издавал уже отмеченные «Известия
заграничного областного комитета», замененные после №-pa 15-го «Вестником
Заграничной федерации групп содействия партии Социалистов-Революционеров » (№№
16 и 17). За это же время вышли четыре книжки сборника «Социалист-Революционер»,
давшего интересный хотя и тенденциозный, материал по истории партии, и несколько
книжек популярного, рассчитанного на простого читателя сборника «Народное Дело»,
в Июле вышел № 1 — «Почин», а с Октября 1912 года стала вновь выходить, как уже
было отмечено, «La Tribune Russe».
Из брошюр появились: два выпуска «Памятки социалиста-революционера», из которых
первый заключает в себе программу, устав и имеющие силу партийные резолюции,
«Боритесь, наше дело победит» и «Памяти Егора Сазонова», а также издания
редакции «Народного Дела» — «Борьба», «Чему учит нас правительство и III-я
Государственная Дума», «Федот Онипко», «Донское казачье войско», и перепечатки
некоторых статей из периодических партийных изданий.
Вышли также в 1911 году две брошюры, касавшиеся дела Азева: — «Заключение
судебно-следственной комиссии по делу Азефа» и «Суд над Азефщиною» — А. Липина,
возбудившие большие толки и распри среди партийной эмиграции.
Первая брошюра явилась результатом работы «Судебно-следственной комиссии»,
назначенной V-м Советом партии для ликвидации всего дела Азева и была издана
Центральным Комитетом партии. Она не удовлетворила тех, кто был недоволен
руководящими кругами партии и их деятельностью, и перу одного из таковых и
принадлежит вторая брошюра, изданная «Парижскою группою
Социалистов-Революционеров».
Автор последней брошюры упрекал комиссию в {475} искусственном подборе
свидетелей, обходе нежелательных вопросов и в других неправильностях, которые
делались при производстве расследования с целью скрыть косвенных виновников так
долго коренившегося предательства в партии. Он не соглашался со многими выводами
комиссии и высказывал, между прочим, следующие взгляды на партию и ее порядки.
«В настояний момент революционные партии в Poccии фактически не существуют.
От них остались только тени, симулирующие жизнь. Революция искоренена до такой
степени, что в действительности приходится критиковать только прошлое. Мало
того, революция не только разбита, но и скомпрометирована. Некогда «Народная
Воля» пала с честью, последнее революционное движение пало в некотором отношении
с бесчестием. Да, оно опозорено непростительными ошибками, непростительными
иллюзиями, непростительным фанфаронством и самомнением, непростительными
приемами и действиями тех, которые поучали и руководили, игнорируя исторический
опыт и уроки прошлого. Все кумиры теперь повержены, все ценности ждут своей
переоценки. Если суждено революции возвратиться в Россию, то для избежания
нового цикла неудач и разочарований, необходимо, чтобы она приняла новые
принципы в основу теории и практики борьбы. Необходимо выяснение и решительное
осуждение всего того, что привело к столь ужасной катастрофе.......
...«Наконец, в отношении официальной «Партии Социалистов-Революционеров», дело
Азева грозило и грозит для нее моральною смертью. Еще до разоблачения
провокации, она стала подобно другим партиям, тенью; теперь же она — тень от
тени. Но дело Азева было не только тяжким и непоправимым ударом для центра,
партийной организации и отдельных деятелей. Оно породило массу чудовищных легенд
и уродливых заключений, которые не только насаждают и {476} укрепляют ложь в
представлениях о фактической стороне «дела», не только переносят центр тяжести
ответственности за содеянное в ненадлежащую плоскость, но и вовлекают в пучину
гибнущих ценностей великие революционные идеи и великие тактические принципы.
«Вот почему необходима беспощадная критика. Вот почему здесь прежде всего
необходимы правда и искренность...»
...«История азевщины находит свое объяснение главным образом в тех
организационных нравах, которые привились в официальной «Партии
Социалистов-Революционеров» со времени ее основания. Партия с самого начала
создавалась и организовалась сверху. С самого начала она имела централистический
характер. С самого начала она строилась и воспитывалась в духе идей и воззрений
небольшой группы ее основателей...»
...«Центр партии создал ортодоксию, он же был и оставался ее верховным
блюстителем. Он определял, что следует считать правоверием и что ересью. Он
выражал свои сентенции в официальной литературе и популяризировал их через своих
агентов и через покорные ему учреждения. «Периферия» беспрекословно принимала
теории и мнения, декретированные сверху. Трудно найти пример другой
социалистической партии, столь послушной ее руководителям, столь слепо
воспринимавшей их догматы, столь мало участвовавшей своим коллективным
творчеством, в идейной работе, как «Партия Социалистов-Революционеров...»
...«Небольшой кружок спевшихся между собою деятелей, вошедших в руководящий
центр, фактически присвоил себе монополию идейно-теоретической работы и
инициативы. Создана была атмосфера, в которой подавлялась идейная
самодеятельность работников, и партия отталкивала от себя индивидуальности,
{477} критическая мысль которых не укладывалась в Прокурстово ложе освященного
эклектического миросозерцания официальной партии.
Партийная масса была воспитана на официальном катехизисе и дисциплинирована в
чувствах слепого преклонения перед центром партии, как единственном источнике
партийной мудрости, которому следовало всегда подчиняться «не за страх, а за
совесть...»
...«С монополиею идейного руководительства соединилась монополия
организационного руководительства. Управление партии сосредоточилось в руках
проникнутой бюрократическим духом касты. Бюрократические нравы и навыки
постепенно сообщались от верхов партии к комитетам и к другим официальным
инстанциям партии».
«Высшая администрация партии являлась замкнутою группою людей, связанных тесною
солидарностью не только совместною работою с самого основания партии или вообще
в течение долгого времени на службе партии, но и общим для них сознанием своей
особой миссии, своего особого престижа, своего особого значения для партии —
центра, как совокупности, и каждого его члена в отдельности. В глазах многих,
партия — это были преимущественно центр и близкие к центру деятели. О некоторых
деятелях, принадлежащих к составу центра, приходилось слышать, что без них
партия не могла бы существовать. Если кто-нибудь скромно работал в партии, не
входя в близкое прикосновение с центром и его официальными агентами, то о нем
говорилось — в самом центре, — что он «далек от партии». Искание близости к
центру и снискивание его симпатий называлось «любовью к партии», а холопская
покорность центру часто называлась «партийной дисциплиною...»
...«Основатели партии слишком склонны были смотреть на свою общественную
деятельность почти как {478} на личное дело. Они ревниво оберегали партийную
работу от вторжения элементов, не принадлежавших к окружавшему их тесному кругу
личностей. Ради содействия делу, они прежде всего привлекали и выдвигали на
первый план своих жен, родственников и близких друзей. Так, римские императоры,
смотревшиe на империю, как на собственную вотчину, сосредоточивали управление ею
в руках своих министров-рабов».
«Пример сверху нашел подражателей. Появились революционные династии. В партии
появились нравы непотизма и кумовства. Революционное генеральство породило
революционное лакейство и революционный карьеризм. Культ революционного
чинопочитания пускал корни. Условием достижения влияния в партии стало обладание
протекциею, связями, средствами. Нравы эти проникли и в комитеты. Пример:
история знаменитого московского комитета и «московской оппозиции».
«Часто бывало, что крайне симпатичным, способным и преданными людям
преграждалась возможность плодотворной работы, вследствие каприза начальства или
сплетен высокопоставленных кумушек, тогда как ничего не стоящие революционные
карьеристы или даже презренные и нечистоплотные люди подвигались вверх по
революционной табели о рангах, благодаря прислужничеству, родству или важной
протекции...»
...«В той социалистической и революционной партии, где генеральство и лакейство,
карьеризм и непотизм получили право гражданства, слишком часто забывают об
обязанности считаться с моральными качествами личностей, принимаемых в партию и
потом в ней подвизающихся...»
...«Не только в партию получали доступ лица, моральный уровень которых оставался
неизвестною величиною, но, мало того, бюрократически иерархические нравы в самой
партии часто портили людей, которые {479} при вступлении в партию, думали только
о служении идее и ни о чем другом».
«Как рабство деморализует господ и самих рабов, так и бюрократические отношения
в партийном союзе развращают деятелей, стоящих на различных ступенях партийной
иepapxии. Высокомерие и заносчивость по отношению к низшим или слабым, раболепие
и пресмыкательство по отношению к высшим или сильным — вот заурядные явления,
наблюдаемые не только в отношениях между членами партии, но и в отношениях между
фракциями и между партиями...»
...«Другой фактор, который действовал деморализующим образом на партийные круги,
это — власть денег в самой партии...»
...«Ныне социалистические партии стали капиталистическими, в том смысле, что их
организации нуждаются в капиталах и располагают капиталами. Капитал, прежде нерв
войны, стал ныне также нервом жизни революционной организации. Между двумя
соперничающими революционно-социалистическими фракциями больше шансов на
развитие и успех имеет та из них, которая располагает большими денежными
средствами. В революционной среде развивается уважение к деньгам и к силе. К
деньгам льнут, перед деньгами пресмыкаются. Истина и справедливость — здесь
второстепенное дело. И поэтому вопрос о власти денег в революции стал страшным и
больным вопросом...»
...«А с тех пор как революционные организации стали получать в свое распоряжение
большие денежные средства, в особенности после совершенных колоссальных
экспроприаций, к тому виду революционного карьеризма, который был направлен на
получение власти и влияния в партии или через партию, прибавился еще другой вид
революционного карьеризма, с вполне осязательною экономическою подкладкою, с
{480} стремлением пристроиться в партийной бюрократии и исканием места или
платной работы в самой партии...»
...«Незаметно для партии забота о добывании денег превращается из средства в
цель. Рост партийной бюрократии и рост бюджета обусловливают друг друга. В
партии особенно ценными начинают казаться лица, имеющие денежные средства или
могущие доставать денежные средства. Они возвышаются до самых верхов партийной
иерархии. Не всегда, конечно, подобные лица обладают политическими и моральными
качествами, соответствующими тому высокому положению, которое им предоставляют.
Но об этом привыкают мало заботиться».
«Бюрократическая психология отражалась также на самом способе ведения дела».
«Бумажная деятельность, бумажное расследование, бумажная борьба. Работа комиссии
и канцелярии. Переписки, отписки и проволочки. Бюрократический оптимизм, когда
на бумаге и словесно все обстояло благополучно. Резолюции, конференции, споры о
выеденном яйце, когда... Ганнибал стоит у ворот. Видимость движения, когда все
стоит на одном месте или сводится на нет. Фикция жизни, когда все замирает...»
...«Бюрократическая слепота не только мешала видеть то, что есть, но часто еще
порождала оптический обман, при котором видят то, чего в действительности нет.
Вспомним, с каким усердием, достойным лучшей участи, «Знамя Труда» взялось
доказывать тезу убиения Черняка правительственными агентами, опираясь притом на
явно подложные документы. То же «Знамя Труда», после провала «Северного боевого
отряда», когда стали говорить о провокации, высмеяло обвинителей и назвало их
«салопницами». Таковы результаты бюрократически-партийного кретинизма.......
Видя во всех указанных недостатках партии истинные причины «азевщины», автор
заканчивает брошюру такими словами:
{481} ... «Момент, который мы переживаем теперь, мрачен. Рисующиеся нам
перспективы темны и печальны. Но кто знает, не накануне ли мы «настоящего дня»?
И, во всяком случае, чем безотраднее действительность, тем более социалист
обязан бороться за скорейшее наступление лучшего будущего. Не на нас ли, на наши
ошибки и иллюзии, падает значительная доля ответственности за торжество зла? И,
приступая к новой борьбе, мы должны помнить, что перед тем как эмансипировать
других, мы должны прежде всего эмансипировать самих себя — от своих заблуждений,
от пережитков нравов, от пережитков мысли» («Суд над азефщиною» А. Липин. Изд.
Парижской группы социалистов-революционеров. 1911 г.).
Водворением в Poccию всей этой издававшейся за границей литературы занималась
состоявшая при Центральном Комитете транспортная комиссия, начавшая работать с
Июня 1909 года. Судя по партийным отчетам, деятельность транспортной комиссии
выразилась в следующем. С 1 Июня 1909 года по 1 Июня 1910 года комиссия
распространила 87,082 экземпляра разных заграничных изданий, из которых в Россию
было водворено около 75 %. Приход кассы за этот период достиг до 30,000 франков,
и почти вся сумма эта поступила в кассу комиссии из Центрального Комитета, чьи
либо пожертвования в комиссию были незначительны. Приход кассы комиссии за время
с и Января 1910 года по 1913 год включительно выразился следующими цифрами: 1910
г. — 29,027 франков 35 сан., 1911 — 18,042 франка 30 сан.; 1912 — 17,972 франка
20 сан. и 1913 г. 15,859 франков 70 сан. Расходовалась обычно вся сумма прихода,
если не считать незначительных остатков, из коих остаток 1913 года достиг цифры
2,000 франков.
{482} Говоря про заграничную партийную жизнь, необходимо указать, что в 1912
году «Партия Социалистов-Революционеров» приняла участие в Международном
социалистическом конгрессе, состоявшемся в Базеле 24-25 Ноября, который был
созван «Международным социалистическим бюро» экстренно, с целью протеста против
войны и для выработки мер борьбы против нее.
По получении партией приглашения на конгресс, партийная «Комиссия по делам
международного социализма», выбранная на V-м Совете партии, выработала на
заседаниях 19 и 21 Ноября следующую резолюцию:
«Принимая во внимание, что современная война есть необходимый результат
капиталистического строя, являясь столкновением капиталистических государств,
руководимых имущими и правящими классами; принимая во внимание, что с точки
зрения международного революционного социализма законна и плодотворна лишь война
социальная, т. е. борьба эксплуатируемых классов против классов эксплуатирующих,
и что вне этой сферы допустима лишь законность защиты угнетенной национальности
против угнетателя, — «Партия Социалистов-Революционеров» объявляет войну войне,
в случае возникновения столкновения между нациями, будет всеми силами
противодействовать вовлечение своей страны в братоубийственную войну, гибельно
отзывающуюся прежде всего на трудящихся массах, и прибегать для этого к самым
решительным мерам».
«Основываясь также на резолюциях, принятых» единогласно, в том числе «Партией
Социалистов-Революционеров», на Штутгартском и Копенгагенском международных
конгрессах, — комиссия полагает, что партия должна в настоящий момент развить
максимум энергии, чтобы помешать всеми находящимися в ее распоряжении средствами
распространению войны».
{483} «Сочувствуя стремлению балканских народов завоевать себе автономию и
независимость, комиссия обращает внимание членов партии на интриги держав —
особенно царского правительства, которые всегда пользовались смутою на
Балканском полуострова для осуществления своих узких, династических или
империалистических целей, пользуясь славянскими народностями на Балканах, как
орудием для достижения этих целей».
«Долг партии предостеречь рабочий класс от всяких поползновений отвлечь его
внимание делами Балканского полуострова, поползновений, идущих как из
правительственного лагеря, так и от некоторой части либералов; под
неославянскими тенденциями которых скрываются хищные аппетиты российского
империализма».
«Партия должна стремиться к тому, чтобы вся энергия крестьянства, пролетариата и
революционной интеллигенции была направлена на завоевание охраны труда, воли и
земли».
«Партия должна использовать начинающийся политический подъем для усиления
массовой организованной борьбы против царизма и солидарного с ним капитализма, а
успешное развитие этой борьбы требует сохранения международного мира».
«Комиссия, убежденная, что сохранение международного мира тем вернее будет
достигнуто, чем единодушнее будут действовать все секции Интернационала,
рекомендует делегации «Партии Социалистов-Революционеров» при голосовании новой
резолюции руководствоваться принятыми уже партией и Интернационалом резолюциями
и голосовать за ту, которая лучше всего обеспечивает максимум согласованности и
энергии всех секций Интернационала против войны и за сохранение мира» («Знамя
Труда» № 47, Декабрь 1912 г.).
{484} Подсекция партии была представлена девятью делегатами. Перед конгрессом
Международное бюро предложило выбрать по одному представителю от Франции,
Германии, Англии, Австрии и России — для выработки проекта манифеста. От партии
был выбран Рубанович. После двухдневной работы комиссия «пяти» выработала проект
«манифеста», который затем и был принят конгрессом единогласно (Приложение №
10.), чем только и выразилась работа состоявшегося конгресса.
+ + +
Что касается России, то там в описываемые годы кое-где еще продолжали
работать организации, верившие в программу партии, ее руководителей, их
резолюции. Они плохо были осведомлены о том развале, который в действительности
царил в партии, попадавшие к ним, хотя и с большим запозданием, номера «Знамени
Труда» и других партийных изданий, как бы служили им доказательством
существования партии как целого, со всем ее руководящим аппаратом и подбодряли
их к деятельности во имя партийных идеалов.
В 1910 году продолжали работать организации: Петроградская, Бакинская,
Боткинская (Вятской губернии), Томская, Славянская (Харьковской губернии),
Егорьевская (Рязанской губернии), Кинешемская (Костромской губернии),
Верхнеудинская, Вологодская, Елецкая и Уманская. Особенно хорошо работали
Бакинская организация и отчасти Петроградская, хотя обе они получили серьезные
удары со стороны розыскных органов. 29 Апреля была заарестована находившаяся в
Баку {485} типография Закавказского областного комитета, печатавшая не только
свои издания («Современник», «Морская Волна»), но и издания Центрального
Комитета. При ней было найдено много литературы, различные документы, печати и
бланки для паспортов. 30 Мая была арестована библиотека Бакинской организации и
в ней обнаружены различные документы и отчеты.
В Петрограде, после ударов, нанесенных организации в 1908 и 1909 годах, лишь к
концу 1909 года несколько интеллигентов сумели поставить работу среди рабочих, и
образовали «Рабочий центр», или «Рабочий союз», из выборных представителей от
каждого района и из представителей профессиональных союзов, Железнодорожного
союза и Центрального Комитета. В Январе 1910 года »Рабочий центр» выбрал свой
исполнительный орган «Исполнительное бюро», но последовавшие затем аресты
парализовали налаженную, было, работу. Вскоре затем образовалась «Группа
интеллигентов работников» пропагандистов, которая решила уничтожить «Рабочий
центр», но и группа была арестована и к осени 1910 года Петроградская
организация, как таковая, уже не существовала (В том же 1910 году был разбит в
Петрограде автономный «Всероссийский военный союз», в ряды которого входили и
социалисты-революционеры.).
В начале того же 1910 года, в Петрограде, по инициативе упоминавшегося уже Яна
Михалевича, выступила небольшая группа социалистов-революционеров, начавшая
вести пропаганду за образование особой организации социалистов-революционеров,
построенной на новых, более соответствовавших духу времени, началах. От имени
группы была выпущена декларация, в которой цели группы изображены следующим
образом:
{486} «Мы — социалисты-революционеры. Если и есть среди нас лица, настаивающие
на полном и подробном в самом недалеком будущем, пересмотре тактики партии, то
мы не придаем этому значения безусловного расхождения, при котором совместная
работа немыслима: во-первых, всякая жизненная программа необходимо должна
пересматриваться в зависимости от изменившихся условий жизни, а во-вторых, по
нашему мнению теоретические разноглася в деталях, особенно в безвременье,
нисколько не мешают совместной практической работе. Мы признаем не только
платоническую необходимость, но и реальную возможность, при существующих
условиях жизни в России, революционно социалистической деятельности».
«Первоочередными задачами этой деятельности считаем:
1) собирание и объединение разбитых и рассеянных элементов партии;
2) постройку их на автономных и демократических началах и
3) углубление социалистической работы среди крестьян и городских рабочих, а
также среди интеллигенции учащейся молодежи и среди военных.
Что касается методов массовой работы, то сама жизнь заставила нас относиться
отрицательно к прежним приемам партийной работы, практиковавшей широкий, но
поверхностный захват массы путем агитации и бессистемной кружковой пропаганды.
Настоящее время и пережитые неудачи диктуют необходимость углубления
социалистической работы, ограничиваясь небольшими по составу, но прочными
кружками, которые должны объединять наиболее сознательные элементы и служить
проводниками в широкие массы социально-революционных идей».
«По нашему глубокому убеждению, серьезным тормозом для социалистической
революционной работы было;
1) традиционное управление этой работой сверху, путем директив центральных
учреждений, недостаточно {487} осведомленных о внутреннем состоянии партии,
особенно когда ряды ее беспредельно расширились;
2) оторванность партийных центров от масс, о настроении которых удавалось
узнавать, обыкновенно, лишь по докладам отдельных лиц, часто переоценивавших
силы и влияние местных организаций. Всякая, основанная на знании местных
условий, инициатива и даже сама целесообразность в работе иногда убивалась путем
внедрения в местные организации различных «уполномоченных» или просто посылаемых
из центра товарищей-руководителей, которые, облеченные почти диктаторской
властью, прежде всего заботились о партийной дисциплине, в смысле субординации,
а не идейной последовательности. И потому часто происходили недомолвки, ссоры;
борьба за главенство и т. д. и т. д.
Завелась целая сеть бюрократических инстанций, по-чиновьичьи объявлявших свои
резолюции по докладам уполномоченных или внедренных руководителей, крепко
державших в своих руках право сношений с центром. А за этим мертвым делом стало
хиреть и живое дело. И часто успешно работали лишь те организации, которые
центром были совершенно заброшены без внимания: они были самостоятельны,
надеялись только на себя. Центр заботился о центре, всю работу сосредоточил в
себе, выполнить же не успевал и не умел».
«Наученные пережитым опытом, мы признаем настоятельно необходимой только
демократическую организацию, строющуюся снизу, свободную и автономную в своей
местной деятельности, лишь координированную с деятельностью других автономных
организаций».
«1) С нашей точки зрения, руководящая роль центра необходима лишь для
координирования действий всех организаций. В деле же местной работы каждая
группа вырабатывает линию поведения сообразно окружающим условиям, на основании
учета всего {488} пережитого. Таким образом, не могут быть предрешены или стать
обязательными те или иные формы рабочих, крестьянских, военных и других
организаций. Боевое же дело должно быть, по нашему мнению, выделено в совершенно
самостоятельную организацию».
«2) Мы, как группа, полагаем, что в задачи автономных партийных групп уже теперь
должно входить не только обсуждение коренного организационного вопроса, но также
путем широкого устного и печатного обмена мыслей — изучение всех изменений,
происшедших в социально-экономической и политической жизни страны, и
непосредственная практическая работа в массах — в той форме, какая будет
подсказана местными условиями».
«Для урегулирования отношений, как внутри их самих. так и по отношению к
федеративному центру, являющемуся, главным образом, информационным и
исполнительным органом партии (при чем общее направление партийной деятельности
должно определяться компетентным общепартийным собранием, необходимо обратить
внимание на выработку организационного устава, обеспечивающего демократический
строй партии».
«3) Проведение в партии этих начал мы считаем своим долгом и, подняв этот
вопрос, мы предлагаем обсудить его всем товарищам и призываем их также
образовывать товарищеские автономные группы, которые должны связаться
впоследствии на федеративных началах» (Подлинник.).
Арест Михалевича расстроил постройку новой партии и попытка эта более не
возобновлялась.
Bcе другие, перечисленные выше, организации, проявлявшие свою деятельность
редкими кружковыми занятиями да распространением литературы, были арестованы в
течение года, при чем у Славянской и Уманской {489} были обнаружены типографии.
Была прекращена в Мае того года также и работа партийной «Финляндской
военно-революционной организации» по Гельсингфорсу, Выборгу и Кронштадту,
которой руководили социалисты-революционеры, жившие в Финляндии, и был нанесен
сильный удар делу распространения по России партийной литературы, центр каковой
деятельности находился в Москве.
Занималась там этим группа лиц, во главе с некоей Филипповой. Осенью Филиппова и
ее кружок были арестованы, при чем по обыску был обнаружен богатый материал,
давший указания более чем на тридцать пунктов, куда доставлялась литература, где
были партийные организации или партийные люди (Петроград, Москва, Одесса,
Кострома, Саратов, Архангельск, Екатеринослав, Житомир, Владимирская губ.,
Самара, Симбирск, Астрахань, Ярославль, Казань, Тверь, Смоленск, Пенза, Киев,
Оренбург, Вологодская губ., Орловская губ., Рига, Либава, Чернигов, Вятская
губ., Ростов на Дону, Кубанская область, Иркутская губ., Тобольская губ.,
Семиреченская обл., Пермская губ.). Произведенные затем по этим пунктам, более
чем у 80 лиц, обыски дали хорошие результаты и расстроили дело транспортировки и
рассылки литературы.
Предпринятая в том же году руководителем «Боевой Организацией» Савинковым
поездка в Poccию для сорганизации покушения на Государя Императора и
председателя Совета Министров цели не достигла:— Савинков вернулся за границу и
доложил «Заграничной делегации», что, заподозрив среди своей группы измену, он
прекратил работу. Неудачна была поездка по России и присланного из-за границы
члена Центрального Комитета Зензинова — он был арестован.
(См. книги: В. Зензинов «Пережитое» Нью-Йорк, 1953 :
«...В январе 1906 года он вступает в Боевую Организацию партии с.р. Но в этой
организации Зензинов пробыл недолго и весной 1906 года, в качестве представителя
Центрального Комитета партии с.р., поехал на крестьянскую работу в Киевскую и
Черниговскую губернии. Работа в деревне была прервана разгоном
Первой Государственной Думы (9 июля 1906 г.). В. М. Зензинов спешно вернулся в
Петербург, где был арестован в сентябре того же года и снова приговорен к
административной ссылке в Восточную Сибирь на пять лет. Летом 1907 года с
партией других арестованных он прибыл в Якутск, откуда под видом
золотопромышленника бежал через тайгу в Охотск (от Якутска до Охотска 1.500
верст), из Охотска на японской рыбачьей шкуне добрался до Японии, а затем на
пароходе через Шанхай, Гонконг, Сингапур, Коломбо и Суэцкий канал вернулся в
1907 году в Европу.
В мае 1910 года В. М. Зензинов снова арестован в Петербурге и после
шестимесячного заключения в Петропавловской крепости вновь отправлен на пять лет
в Якутскую область — на этот раз в края, откуда никакой побег не был возможен:
на побережье Ледовитого океана, в устье реки Индигирки, в трех тысячах верст к
северу от Якутска. Проведенные им на крайнем севере годы — в Русском Устье,
Верхоянске и Булуне (низовья Лены) — прошли в занятиях этнографией и
орнитологией. Результатом этого явились несколько книг, давших новые сведения об
этом далеком, мало известном и интересном крае: «Старинные люди у холодного
океана», Москва 1914, «Очерки торговли на севере Якутской области», Москва 1916,
«Русское Устье», Берлин 1921, "The Road to Oblivion", New York 1931, "Chemin de
l’Oubli", Paris 1932.
В 1915 году В. М. Зензинов вернулся из ссылки в Москву, с января 1917 по январь
1918 прожил в Петербурге, где был свидетелем и участником бурных событий 1917-го
года. Был избран членом Учредительного Собрания....»; - ред.)
Местный террор проявился лишь неудачным покушением 3 Марта в Баку на
командира порта.
{490} Однако следует сказать, что конец 1910 года все-таки был отмечен некоторым
оживлением среди социалистов-революционеров. Общественное движение, начавшееся
после смерти Толстого под лозунгом — «долой смертную казнь», нашло отклик среди
студенчества. Вскоре затем в некоторых кружках студенчества пошла агитация по
связи с беспорядками, происшедшими в Вологодской и Зерентуйской тюрьмах, для
подавления которых были приняты крутые репрессивные меры. Начавшееся брожение с
его сходками, речами, забастовками, было понято некоторыми из старых
социалистов-революционеров, правда оторванных от русской жизни, как начало
нового общественного подъема, готового перейти в революционную вспышку.
Мелькнула мысль воспользоваться моментом, использовать молодежь, как
застрельщиков революции. Появилась статья «Началось», в которой имеются
следующие строки:
«Как же должна реагировать партия на студенческие волнения и что она должна
делать? Уже благодаря своему будирующему характеру, студенческое движение должно
быть приветствуемо партией, должно привлечь ее усиленное внимание; партия
должна, связавшись со студентами социалистами-революционерами, стараться
направить это движение на путь последовательности и определенности; она должна
употребить все силы на то, чтоб вырвать студенчество из-под влияния «кадетов» и
культурников, чтоб ярче подчеркнуть создавшийся конфликт между молодежью и
правительством... Процесс движения, местные столкновения создадут усиленный рост
студенческого сознания и убежденности. Явное же и определенное стремление
оппозиционной профессуры сгладить, утихомирить движение только яснее указывает
честному и бодрому студенчеству на необходимость союза с революцией. Сама логика
событий пробуждает революционно-демократические слои {491} студенчества
развивать и расширять борьбу: и если уже начало этого движения носит несомненный
характер революционности и руководство им принадлежит социалистам, то,
развиваясь в дальнейшем, оно должно организоваться и идти рука об руку с
революцией. Революционная партия, «Партия Социалистов-Революционеров», должна
направить все свои усилия к тому, чтобы организовать это движение и привлечь
отдельные группы студенчества к непосредственной революционной работе в народе.
Партия должна усиленно бороться через своих представителей с лозунгами
культурников и «кадетов» — «берегите университет». Политика умеренности и
аккуратности, политика лояльности должна встретить решительный отпор со стороны
социалистов-революционеров».
«Демонстрации, явочные сходки, забастовки уже вызывают к жизни общестуденческие
организации, и они должны быть нами использованы в целях влияния на студенческие
массы. Прекратившие свое существование эсеровские студенческие фракции ходом
вещей снова восстанавливаются и должны будут впитать в себя наиболее активный
элемент. Пока нет широкого пролетарского и крестьянского движения, на товарищах
студентах социалистах-революционерах лежит славная, достойная миссия,
организовывая и направляя студенческое движение, будировать страну, создавать
яркий центр внимания; а проснувшееся революционное студенчество выделит из себя
творческие живые силы для революционной народной работы» («Знамя Труда» № 33,
Январь 1911 года.).
Но из призывов социалистов революционеров пользы для партии не получилось.
Студенческие волнения прекратились сами по себе. Революционного подъема не
последовало.
{492} В 1911 году организации социалистов-революционеров были обнаружены: в
Петрограде — «Военно-революционная организация», «Петроградская группа»,
партийные кружки в профессиональных союзах, «автономная группа», — а также в
Харькове, Москве, Нарве, Архангельске и Боровичах, Новгородской губернии. Все
они были разбиты арестами, при чем в Петрограде и Харькове взяты типографии.
Заявили о своем существовании изданием прокламаций также группы Бакинская,
Могилевская, Омская, Киевская и Воронежская (Судя но заметке, помещенной в № 42
«Знамени Труда», в конце 1911 года группы социалистов-революционеров
существовали, будто бы, также в Одессе, некоторых городах Волынской, Орловской,
Владимирской, Подольской, Кубанской, Херсонской, Иркутской, Томской губерний и в
Прибалтийском крае.).
В том году были произведены два последние партийные террористические акта, после
которых террор лишь усиленно пропагандируется на страницах партийных органов, но
в жизнь не проводится. В Вологде 15 Апреля было произведено покушение на жизнь
тюремного инспектора Ефимова по поводу которого Центральный Комитет выпустил
извещение, что покушение совершено «Летучим боевым отрядом» партии. Оно явилось
местью за применение к арестантам Вологодской каторжной тюрьмы телесного
наказания.
По подобным же мотивам, 18 Августа, бывший студент Киевского политехнического
института Лагунов, сосланный в Сибирь на поселение, явившись под видом просителя
«инженер-механика Павлова» на квартиру начальника Зерентуйской тюрьмы Высоцкого,
стрелял в последнего и тяжело ранил его. Покушение это, по заявлению
Центрального Комитета, было организовано «Сибирским летучим боевым отрядом»
партии и описано в передовой статье № 39 «Знамени Труда» за {493} 1912 год,
которая заканчивается следующими строками: «Товарищ выполнил то, чего требовали
честь партии и долг революционера. Случайная неполная удача акта имеет мало
значения. Для нас важна та моральная сила, то спокойное, обдуманное
самопожертвование, пример которого явил нам Б. И. Лагунов. Партия сохранит его в
своей благодарной памяти» («Знамя Труда» № 39, — «Покушение на Высоцкого».).
В Октябре месяце, в виду появившихся во многих русских газетах известий о
причастности «Партии Социалистов-Революционеров» к делу убийства председателя
Совета Министров Столыпина, Центральный Комитет партии, в № 38 «Знамени Труда».
заявил, что ни он, ни местные партийные организации в том деле не принимали
никакого участия (Богров, убивший председателя Совета Министров Столыпина, на
допросах признал себя анархистом. Ранее он в течение нескольких лет состоял
членом «Партии Социалистов-Революционеров.). (см. соответствующие книги о
Столыпине, Богрове; - ред.)
В 1912 году были обнаружены и расстроены организации: «Петроградская рабочая
группа», крестьянские братства в с. Ивановке и Кочетовке, Воронежской губернии,
«Североволжская организация» в Ярославле, Нарвская автономная группа,
Ярославская крестьянская, организации в Омске, Киеве, Одессе, Баку и группа лиц,
скрывавшихся в Финляндии. Появлялись прокламации также от имени Московской,
Минской и Юрьевской организации.
Прошедшая в том году предвыборная в IV-ую Государственную Думу кампания почти не
затронула остатков партии. Еще в конце 1911 года Центральный Комитет; желая
выяснить отношение своих организаций к Думе, объявил партийную анкету по вопросу
об участии в выборах в IV-ую Думу, и хотя по печальному состоянию организации
анкета не могла {494} получиться полной и исчерпывающей вопрос, все-таки
большинство опрошенных высказалось против участия в выборах; но за использование
их «для указания путей революционной борьбы, для развития перспектив» прямого
политического действия, для организации масс, для этого действия и для этой
борьбы» («Знамя Труда» № 41, 1912 года.).
В виду такого преобладавшего мнения, в наступивших выборах
социалисты-революционеры не участвовали, но развить предлагавшуюся агитационную
кампанию они не могли, так как не имели на то ни сил, ни средств.
Зимою того года социалисты-революционеры подняли, было, голос во время
студенческих волнений и по поводу известных Ленских событий, но безуспешно, все
ограничилось, лишь выпуском в столицах нескольких прокламаций.
1913 год, год юбилея царствующего Дома Романовых, Центральный Комитет хотел
омрачить устройством демонстрации и других противоправительственных проявлений,
с каковой целью издал несколько брошюр противудинастического характера,
отпечатал прокламации и начал соответствующую пропаганду. Но местные
организации, заявившие о своем существовании лишь изданием прокламаций в
Петрограде, Москве, Чернигове, Баку, на Урале, Киеве, в Забайкалье, были столь
слабы, что ничего сделать не могли и партийные начинания в этом направлении
рушились.
Перед 4 Апреля, в Петрограде, социалисты-революционеры начали агитацию за
устройство в тот день демонстраций на Невском проспекте в память Ленских
событий. Были выпущены прокламации от «Коллектива петроградских групп
социалистов-революционеров», но демонстрация не состоялась. Также неудачна была
агитация и за демонстрацию 1 Мая.
{495} В Мае, около Выборга, состоялось собрание представителей от петроградских
групп социалистов-революционеров с несколькими приглашенными от иногородных
организаций, которое было названо — «Учредительной конференцией». После
обсуждения современного положения России и средств борьбы с правительством,
конференция признала: «что лозунги, программа и тактика «Партии
Социалистов-Революционеров» со времени ее основания отвечали требованиям и
настроению трудового народа, что они отвечают им и ныне, и что потому — ни одно
из программных требований партии не будет оставлено до тех пор, пока жив сам
трудовой народ, и что непоколебимой останется и революционная тактика партии.
Конференция выработала обращение « К трудовому народу и ко всем гражданам от
учредительной петроградской конференции». Это обращение (Приложение № 11.) было
приветствовано «Знаменем Труда», как хорошая попытка возобновить партийную
работу и оно является последним программным заявлением общепартийного характера.
Конференция выбрала затем Петроградский комитет, на который и возложила
руководство возобновляемой революционною работою, но члены выборочного комитета
вскоре были порознь арестованы и налаживавшееся дело расстроилось.
+ + +
К началу 1914 года партийных организаций в России, в строгом смысле слова, не
было. Были лишь разбросанные по разным городам социалисты-революционеры,
мечтавшие о таких организациях и о партийной работе. За границей же оставалась
эмиграция; разделенная на фракции, существовал Центральный Комитет с его
комиссиями и литературные органы. Была программа партии, устав и руководящие
резолюции.
{496} Иными словами сохранились партийные кадры, готовые начать, когда
понадобится, революционную деятельность по выработанному, вполне определенному
плану.
Крестьянство, пролетариат и военная среда — вот куда направят свои усилия
партийные работники стараясь привлечь их на свою сторону для борьбы с
правительством».
Террор и особенно центральный — вот главное средство борьбы, к которому
обратится «Партия Социалистов-Революционеров», лишь только наступит время,
благоприятное для ее работы.
Вернуться к оглавлению
Электронная версия книги воспроизводится с сайта
http://ldn-knigi.lib.ru/
OCR Nina & Leon Dotan
ldnleon@yandex.ru
{00} - № страниц, наши примечания - текстом меньше,
курсивом.
Здесь читайте:
Спиридович
Александр Иванович (биографические материалы).
Спиридович А. И. «Революционное
движение в России». Выпуск 1-й, «Российская Социал-Демократическая Рабочая
Партия». С.-Петербург. 1914 г. Типография Штаба Отдельного Корпуса
Жандармов.
Спиридович А.И.
«Великая Война и Февральская
Революция 1914-1917 г.г.» Всеславянское Издательство, Нью-Йорк. 1-3
книги. 1960, 1962 гг.
Члены "Народной Воли" и др.
: |
АБ
| БА | ВА | ГА | ДА | ЕА | ЖА | ЗА | ИА | КА | ЛА | МА | НА | ОА | ПА | РА | СА | ТА | УА | ФА | ХА | ЦА | ЧА | Ш-ЩА | ЭА | ЮА | ЯА |
Народная
воля, революционно-народническая
организация, образовалась в августе 1879
г.
Земля и воля,
тайное революционное общество, существовало в
1870-е гг.
Петрашевцы, участники кружка М. В. Петрашевского (1827-1866).
Эсеры-максималисты – левая
группа эсеровского движения, отколовшаяся от партии
социалистов-революционеров в конце 1904 г.
Из бумаг Спиридовича:
Шифртелеграмма начальника
Киевского охранного отделения А.И.Спиридовича директору департамента
полиции А.А. Лопухину о задержании Г.А. Гершуни, 14 мая 1903 г.
Письмо заведующего наружным
наблюдением департамента полиции Е.П.Медникова начальнику киевского
охранного отделения А.И.Спиридовичу о расследовании убийства В.К. Плеве, 4 августа 1904 г.
Протокол допроса
полковника А.И. Спиридовича, 3 сентября 1911 года
Выписка из показаний полковника А.И.
Спиридовича от 7-10 октября 1911 года
Письмо полковника А.И.Спиридовича сенатору
М.И. Трусевичу от 18 октября 1911 г.
Выписка из показаний полковника А.И.
Спиридовича, 4 ноября 1911 г.
Письмо сенатора М.И. Трусевича полковнику А.И.
Спиридовичу, 9 декабря 1911 г.
Письмо полковника А.И. Спиридовича сенатору
М.И. Трусевичу, 21 декабря 1911 г.
Рапорт А.И. Спиридовича в первый департамент
Государственного совета, 13 апреля 1912 г.
Из журнала № 13 первого департамента
Государственного совета о назначении предварительного следствия по делу П.Г.
Курлова, М.Н. Веригина, А.Н. Спиридовича и Н.Н. Кулябко, 11 мая 1912 г.
Протокол осмотре письма А.И. Спиридовича к
жене Н.Н. Кулябко и записной книжки, 23 августа 1912 г.
Протокол допроса обвиняемого А.И. Спиридовича,
9 октября 1912 г.
Протокол допроса обвиняемого А.И. Спиридовича,
11 октября 1912 г.
Протокол предъявления материалов следствия А.И.
Спиридовичу, 21 ноября 1912 г
Постановление ЧСК о возбуждении дополнительного
предварительного следствия по делу П.Г. Курлова, М.Н. Веригина, А.И.
Спиридовича и Н.Н. Кулябко, 27 апреля 1917 г.
Из стенограммы допроса А.И. Спиридовича, 28
апреля 1917 г.
О постановлении Временного правительства о
возбуждении следствия по обвинению П.Г. Курлова, М.Н. Веригина, А.И.
Спиридовича, Н.Н. Кулябко, 30 мая 1917 г.
Постановление ЧСК о возбуждении предварительного
следствия по обвинению П.Г. Курлова, М.Н. Веригина, А.И. Спиридовича, Н.Н.
Кулябко, 31 мая 1917 г.
Протокол допроса А.И.
Спиридовича, 5 сентября 1917 г.
|
