Юм Дейвид

1711–1776

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

ХРОНОС:

В Фейсбуке

ВКонтакте

В ЖЖ

Twitter

Форум

Личный блог

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Дэвид Юм

THE GRANGER COLLECTION, New York

Философия была делом жизни

ЮМ, ДЭВИД (Hume, David) (1711–1776), шотландский философ, историк, экономист и литератор. Родился в Эдинбурге 7 мая 1711. Его отец, Джозеф Юм, был адвокатом и принадлежал к древнему дому Хьюмов; поместье Найнвелс, примыкающее к селению Чернсайд близ Берик-апон-Туида, принадлежало семье с начала 16 века. Мать Юма Кэтрин, «женщина редких достоинств» (все цитаты в биографической части статьи приведены, если это не оговаривается специально, по автобиографической работе Юма Моя жизнь – The Life of David Hume, Esquire, Written by Himself, 1777), была дочерью сэра Дэвида Фальконера, главы судейской коллегии. Хотя семья была более или менее обеспеченной, Дэвид как младший сын унаследовал менее 50 фунтов годового дохода; несмотря на это, он был полон решимости отстаивать независимость, избрав путь усовершенствования своего «литературного таланта».

После смерти мужа Кэтрин «посвятила себя целиком воспитанию и образованию детей» – Джона, Кэтрин и Дэвида. Большое место в домашнем воспитании занимала религия (шотландское пресвитерианство), и Дэвид впоследствии вспоминал, что верил в Бога, когда был маленьким. Однако найнвелсские Юмы, будучи семьей образованных людей с ориентацией на юриспруденцию, имели в доме книги, посвященные не только религии, но и светским наукам. Мальчики поступили в Эдинбургский университет в 1723. Несколько профессоров университета были последователями Ньютона и членами т.н. «Ранкеновского клуба», где обсуждали принципы новой науки и философии; они также вели переписку с Дж.Беркли. В 1726 Юм по настоянию семьи, считавшей его призванным к адвокатской деятельности, оставил университет. Однако он продолжил тайно свое образование – «я чувствовал глубокое отвращение ко всякому другому занятию, кроме изучения философии и общеобразовательного чтения», – которое заложило основу для его быстрого развития как философа.

Чрезмерное прилежание привело Юма в 1729 к нервному срыву. В 1734 он решил «попытать счастья на другом, более практическом поприще» – в качестве клерка в конторе некоего бристольского коммерсанта. Однако из этого ничего не вышло, и Юм отправился во Францию, жил в 1734–1737 в Реймсе и Ла-Флеше (где располагался иезуитский колледж, в котором получили образование Декарт и Мерсенн). Там он написал Трактат о человеческой природе (A Treatise of Human Nature), первые два тома которого были опубликованы в Лондоне в 1739, а третий в 1740. Труд Юма остался практически не замеченным – мир еще не был готов к восприятию идей этого «Ньютона моральной философии». Не вызвала интереса и его работа Сокращенное изложение Трактата о человеческой природе (An Abstract of a Book Lately Published: Entitled, A Treatise of Human Nature, etc., Wherein the Chief Argument of That Book Is Farther Illustrated and Explained, 1740). Разочарованный, но не потерявший надежды, Юм вернулся в Найнвелс и выпустил встреченные с умеренным интересом две части своих Опытов, нравственных и политических (Essays, Moral and Political, 1741–1742). Однако репутация Трактата как еретического и даже атеистического помешала его избранию профессором этики Эдинбургского университета в 1744–1745. В 1745 (год неудавшегося мятежа) Юм служил воспитанником слабоумного маркиза Аннандейла. В 1746 в звании секретаря он сопровождал генерала Джеймса Сент-Клэра (своего дальнего родственника) в похожем на фарс набеге на берега Франции, а затем, в 1748–1749, в качестве адъютанта генерала – в тайной военной миссии ко дворам Вены и Турина. Благодаря этим поездкам он обеспечил себе независимость, став «владельцем около тысячи фунтов».

В 1748 Юм начал подписывать сочинения своим именем. Вскоре после этого его репутация стала быстро расти. Юм переделывает Трактат: книгу I превращает в Философские опыты о человеческом познании (Philosophical Essays concerning Human Understanding, позднее Исследование о человеческом познании – An Enquiry concerning Human Understanding) (1748), в которые входило эссе «О чудесах»; книгу II – в Исследование об аффектах (Of the Passions), включенное чуть позднее в Четыре исследования (Four Dissertations, 1757); книга III была переделана в Исследование о принципах морали (Enquiry concerning the Principles of Morals, 1751). Среди других публикаций – Моральные и политические эссе (Three Essays, Moral and Political, 1748); Политические беседы (Political Discourses, 1752) и История Англии (History of England, в 6-ти тт., 1754–1762). В 1753 Юм начал издавать Опыты и трактаты (Essays and Treatises), собрание его произведений, не посвященных историческим вопросам, за исключением Трактата; в 1762 та же судьба постигла труды по истории. Его имя стало привлекать к себе внимание. «В течение года появилось два-три ответа со стороны духовных лиц, подчас весьма высокопоставленных, и ругань д-ра Уорбэртона показала мне, что мои сочинения начинают ценить в хорошем обществе». Молодой Эдуард Гиббон назвал его «великим Дэвидом Юмом», молодой Джеймс Босуэлл – «величайшим писателем Англии». Монтескьё первым из известных в Европе мыслителей признал его гений; после смерти Монтескьё аббат Леблан назвал Юма «единственным в Европе», кто мог бы заменить великого француза. Уже в 1751 литературную славу Юма признали в Эдинбурге. В 1752 Общество юристов избрало его хранителем Адвокатской библиотеки (ныне Национальная библиотека Шотландии). Были и новые огорчения – провал на выборах в университет Глазго и попытка отлучения от Шотландской церкви.

Приглашение в 1763 от набожного лорда Хертфорда на должность исполняющего обязанности секретаря посольства в Париже оказалось неожиданно лестным и приятным – «тот, кто не знает силы моды и разнообразия ее проявлений, едва ли может представить себе прием, оказанный мне в Париже мужчинами и женщинами всякого звания и положения». Чего стоили одни только отношения с графиней де Буфлер! В 1766 Юм привез в Англию преследуемого Жана Жака Руссо, которому Георг III был готов предоставить убежище и средства к существованию. Страдавший паранойей, Руссо вскоре изобрел историю о «заговоре» Юма и парижских philosophes, которые якобы решили его обесславить, и начал рассылать письма с этими обвинениями по всей Европе. Вынужденный защищаться, Юм опубликовал Краткое и истинное объяснение спора между г-ном Юмом и г-ном Руссо (A Concise and Genuine Account of the Dispute between Mr. Hume and Mr. Rousseau, 1766). В следующем году Руссо, охваченный приступом безумия, бежал из Англии. В 1767 брат лорда Хертфорда генерал Конуэй назначил Юма помощником государственного секретаря по делам северных территорий – пост, который Юм занимал менее одного года.

«В 1768 году я вернулся в Эдинбург весьма богатым (я обладал годовым доходом в 1000 фунтов), здоровым и хотя несколько обремененным годами, но надеющимся еще долго наслаждаться покоем и быть свидетелем распространения своей известности». Этот счастливый период жизни Юма закончился, когда у него обнаружились болезни, отнимавшие силы и мучительные (дизентерия и колит). Поездка в Лондон и Бат с целью поставить диагноз и назначить лечение ничего не дала, и Юм вернулся в Эдинбург. Он умер в собственном доме на Сент-Дэвид-стрит в Новом городе 25 августа 1776. Одним из его последних желаний было издание Диалогов о естественной религии (Dialogues concerning Natural Religion, 1779). На смертном одре он приводил аргументы против бессмертия души, чем шокировал Босуэлла; читал и одобрительно отозвался об Упадке и разрушении Гиббона и о Богатстве народов Адама Смита. В 1777 Смит выпустил в свет автобиографию Юма вместе со своим письмом к издателю, в котором написал о близком друге: «В целом я всегда считал его, пока он был жив и после смерти, человеком, близким к идеалу мудреца и добродетельного человека – настолько, насколько это возможно для бренной человеческой природы».

В философском шедевре Трактат о человеческой природе, или Попытка применить основанный на опыте метод рассуждения к моральным предметам (A Treatise of Human Nature: Being an Attempt to Introduce the Experimental Method of Reasoning into Moral Subjects) выдвигается тезис о том, что «почти все науки охватываются наукой о человеческой природе и зависят от нее». Свой метод эта наука заимствует из новой науки Ньютона, который сформулировал его в Оптике (1704): «Если натуральной философии через применение индуктивного метода суждено быть усовершенствованной, то раздвинутыми окажутся и границы моральной философии». В качестве своих предшественников в изучении человеческой природы Юм называет Локка, Шефтсбери, Мандевиля, Хатчесона и Батлера. Если исключить из рассмотрения априорные науки, имеющие дело только с отношениями идей (т.е. логику и чистую математику), то мы увидим, что подлинное знание, иначе говоря, знание абсолютно и неопровержимо достоверное, невозможно. О какой достоверности может идти речь, когда отрицание суждения не приводит к противоречию? А ведь в отрицании существования любого положения дел нет никакого противоречия, ибо «всякое существующее может быть и не существующим». Поэтому от фактов мы приходим не к достоверности, а в лучшем случае к вероятности, не к знанию, а к вере. Вера – «новый вопрос, о котором до сих пор не размышляли философы»; это живая идея, соотнесенная или ассоциированная с наличным впечатлением. Вера не может быть предметом доказательства, она возникает, когда мы воспринимаем в опыте процесс образования причинно-следственных связей.

Согласно Юму, между причиной и следствием не существует логической связи, каузальная связь обнаруживается только в опыте. До опыта все может быть причиной всего, однако опыт обнаруживает три обстоятельства, неизменно соединяющих данную причину с данным следствием: смежность во времени и пространстве, первичность во времени, постоянство связи. Веру в единообразный порядок природы, причинно-следственный процесс нельзя доказать, однако благодаря ей становится возможным само рациональное мышление. Таким образом, не разум, а привычка становится нашим руководителем в жизни: «Разум – раб аффектов и должен быть им, и он не может притязать ни на какое другое положение, кроме как быть в услужении и подчинении у аффектов». Несмотря на это сознательное антирационалистическое переворачивание платоновской традиции, Юм признает необходимую роль разума в выдвижении пробных гипотез, без которых научный метод невозможен. Систематически применяя этот метод к исследованию человеческой природы, Юм приступает к вопросам религии, морали, эстетики, истории, политической науки, экономики, литературной критики. Подход Юма носит скептический характер, поскольку перемещает эти вопросы из сферы абсолютного в сферу опыта, из сферы знания в сферу веры. Все они получают общее мерило в виде подтверждающих их свидетельств, а сами свидетельства должны быть оценены в соответствии с определенными правилами. И ни один авторитет не может избежать процедуры такой проверки. Однако скептицизм Юма не означает доказательства, что все усилия человечества бессмысленны. Природа всегда берет верх: «Я чувствую абсолютное и необходимое стремление к жизни, к тому, чтобы высказываться и поступать подобно всем другим людям в повседневных жизненных делах».

Скептицизм Юма имеет как деструктивные, так и конструктивные черты. По сути дела, он носит творческий характер. Смелый новый мир Юма ближе к природе, чем к сверхъестественному царству, это мир эмпирика, а не рационалиста. Существование Божества, как и всех других фактических положений дел, недоказуемо. Супранатурализм («религиозная гипотеза») должен быть исследован эмпирически, с точки зрения устройства Вселенной или устройства человека. Чудо, или «нарушение законов природы», хотя и возможно теоретически, никогда в истории не было засвидетельствовано настолько убедительно, чтобы можно было положить его в основу религиозной системы. Чудесные явления всегда связаны с человеческими свидетельствами, а люди, как известно, более склонны к доверчивости и предрассудкам, чем к скептицизму и беспристрастию (раздел «О чудесах» Исследования). Выводимые на основе аналогии естественные и моральные атрибуты Бога недостаточно очевидны, чтобы их можно было использовать в религиозной практике. «Из религиозной гипотезы невозможно извлечь ни одного нового факта, ни одного предвидения или предсказания, ни одного ожидаемого вознаграждения или вызывающего страх наказания, которые бы уже не были нам известны на практике и через наблюдение» (раздел «О провидении и будущей жизни» Исследования; Диалоги о естественной религии). Вследствие фундаментальной неразумности человеческой природы религия рождается не из философии, а из человеческой надежды и человеческого страха. Политеизм предшествует монотеизму и все еще жив в народном сознании (Естественная история религии). Лишив религию ее метафизической и даже разумной основы, Юм – какими бы ни были его мотивы – явился прародителем современной «философии религии».

Поскольку человек есть скорее чувствующее, чем рассуждающее существо, его ценностные суждения носят нерациональный характер. В этике Юм признает главенство себялюбия, однако подчеркивает естественное происхождение чувства приязни к другим людям. Эта симпатия (или благорасположение) для морали – то же, что вера для познания. Хотя различие между добром и злом устанавливается посредством эмоций, разум в его роли слуги аффектов и инстинктов необходим для определения меры социальной полезности – источника правовых санкций. Естественное право в смысле обязательного этического кодекса, существующего за пределами опыта, не может претендовать на научную истинность; близкие понятия естественного состояния, первоначального договора и общественного договора суть фикции, иногда полезные, но часто носящие чисто «поэтический» характер. Эстетика Юма, хотя и не нашла систематического выражения, оказала влияние на последующих мыслителей. Классический (и неоклассический) рационалистический универсализм заменяется им на вкус или эмоцию, входящие во внутреннее устройство души. Намечается тенденция к романтическому индивидуализму (или плюрализму), однако Юм не доходит до идеи личностной автономии (эссе «О норме вкуса»).

Юм всегда оставался литератором, мечтающим о самой широкой известности. «Я всегда думал, публикуя Трактат о человеческой природе, что успех зависит от стиля, а не от содержания». Его История Англии была первой подлинно национальной историей и оставалась образцом исторического исследования в течение всего следующего столетия. Описывая не только политические, но и культурные процессы, Юм разделяет с Вольтером честь быть «отцом новой историографии». В эссе «О национальных характерах» он объясняет национальные различия моральными (или институциональными), а не физическими причинами. В эссе «О многочисленности народов древности» доказывает, что численность населения в современном мире выше, чем в древнем. В области политической теории творческий скептицизм Юма не оставил камня на камне от центральных догматов как партии вигов («О первоначальном договоре»), так и партии тори («О пассивном послушании»), а способ правления оценивал исключительно с точки зрения приносимой им пользы. В экономической науке Юм считался самым компетентным и влиятельным английским мыслителем вплоть до появления трудов А.Смита. Он обсуждал идеи физиократов еще до появления самой школы, его концепции предвосхитили идеи Д.Рикардо. Юм первым систематически разработал теории труда, денег, прибыли, налогообложения, международной торговли и торгового баланса.

Превосходны письма Юма. Холодное, проницательное рассуждение философа перемежается в них сердечной, добродушной дружеской болтовней; везде мы встречаем обильные проявления иронии и юмора. В литературно-критических произведениях Юм оставался на традиционных классических позициях и желал расцвета национальной шотландской литературы. Вместе с тем список составленных им жаргонных выражений, которые следовало исключить из шотландской речи, был шагом в направлении более простого и ясного стиля английского прозаического языка по образцу la clarte francaise. Впрочем, впоследствии Юма обвиняли в том, что он писал слишком просто и ясно и потому не может считаться серьезным философом.

Для Дэвида Юма философия была делом жизни. В этом можно убедиться, сравнив два раздела Трактата («О любви к доброй славе» и «О любознательности, или любви к истине») с автобиографией или любой полной биографией мыслителя.

Использованы материалы энциклопедии "Мир вокруг нас".

Вернуться на главную страницу Юма

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС