"Я НЕ УМЕЮ ИНАЧЕ"

ПЕРЕПИСКА К.ЛЕОНТЬЕВА

ДОМЕН

НОВОСТИ ДОМЕНА

ГОСТЕВАЯ КНИГА

Русское поле:

ПОДЪЕМ

МОЛОКО

РуЖи

БЕЛЬСК

ФЛОРЕНСКИЙ

ГАЗДАНОВ

ПЛАТОНОВ

Письмо К. Н. Леонтьева - Т. И. Филиппову от 10 октября 1888 г.

Вниманию читателей предлагается одно из писем К. Н. Леонтьева к Т. И. Филиппову (1). Письмо публикуется впервые (с небольшими сокращениями) по машинописной копии, хранящейся в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ), фонд С. Н. Дурылина. Местонахождение автографа неизвестно. Текст подготовлен к печати Г. Б. Кремневым. Примечания составлены Г. Б. Кремневым и С. В. Хатунцевым.

К. Н. Леонтьев - Т. И. Филиппову.

Я только что отправил Вам письмо, Тертий Иванович, с просьбой оживить меня каким-нибудь добрым словом, как пришло Ваше с чересчур уже оживляющим и волнующим предложением возражать Соловьеву. Сказать в ответ на это имею многое! У старца (2) вчера я был и говорил ему об этом обстоятельстве, он принимает и сам все это очень к сердцу и благословляет меня испытать в этом деле свои силы. Письма Вашего (3) я с собой не брал, ибо не знал, достаточно ли он бодр теперь, чтобы в него вникнуть. Но сегодня приглашу к себе Эраста Кузьмича (4), отдам ему письмо, и так как он теперь почти постоянно находится при от. Амвросии, то ему и добрее выбрать минуту, когда старец посвежее и менее изможден. Вы желаете, чтобы советы старческие касались бы не только меня, но и Вас. Вот для этой-то цели Эраст Кузьмич может быть полезнее меня: как человек здоровый и состоящий при от. Амвросии. Мне же подняться в дурную погоду из дома - целая история. Впрочем, - “спеши медлительно” (5) - это стало моим правилом в старости. Вопросы, затронутые Соловьевым, до того важны, что этой борьбе не скоро конец. Она, вероятно, еще только начинается! Еще недавно я не видал ни одного человека, которого бы можно было назвать учеником его, а нынешним летом я здесь познакомился с Алекс. Петровичем Соломон (или Соломоном?), сыном сенатора; он (т. е. сын) очень умен и образован, но предался учению Соловьева, до того, что позволяет себе во время первого выноса даров (7) про себя прежде всех поминать: “Святейшего Отца нашего Папу Римского Льва ХIII да помянет”... Он сознавался в этом отцу Амвросию, и старец сказал ему только: “берегись, чтобы не погрешить!” Один ученик - немного, но ведь я его встретил здесь, в удалении! А завтра их будет, кто знает, и десять! Мои мысли и чувства (укоренившиеся во мне уже, вероятно, неизменно) таковы, что у меня прежде всего является страх того обыкновенного прозаического “буржуазного” европеизма, которого так справедливо боялся Герцен. Разумеется, это тогда, когда дело идет не о моем личном спасении, а о вопросах общественных. Раз уж нет надежды, чтобы все люди стали более или менее хорошими Православными, то (и не говоря уже о Католичестве!) приятнее было бы видеть, чтобы они были хорошими мусульманами, буддистами, скопцами, мармонами, хлыстами и т. д., чем обыкновенными европейскими тружениками, съезжающимися на либеральные какие-нибудь заседания. Уже если неизбежно, чтобы огромная часть людей уклонилась от той веры, которую я для моего личного спасения за гробом считаю истинной, если необходимо, чтобы все эти миллионы людей до самого конца света служили началам ложным, то пусть лучше они смиряются перед бесами, чем перед таким общим идеалом, как европейский, средний хам! Этот самый Влад. Соловьев, с которым мы за последние годы в Москве были очень близки и дружны, писал мне однажды из Петербурга так (по поводу одного совета, который я ему дал письменно, раскрывши предварительно Варсонофия Великого): “я Вам верю больше того-то и того-то (больше Страхова напр., потому-то и т. д.), потому что Вы в этих случаях “говорите не свое, а на основании Св. Отцов. С этой стороны - “я ценю Вас гораздо больше, чем Достоевского. Достоевский горячо верил в существование религии (как это зло и справедливо!) и нередко рассматривал ее в телескоп как отдаленный мир, но никогда не сумел встать на настоящую религиозную точку зрения. Вы же хоть одной ногой стоите крепко на религиозной почве (другая находится в области эстетики)” (8). Признаюсь, что это письмо его доставило мне большое удовольствие и я его не только храню, но, как Вы видите, почти наизусть это запомнил (далеко его искать, а то бы я выписал бы это место в точности). Место об одной “ноге в области эстетики” - хотя и остроумно, но не знаю, насколько справедливо? Эстетика ли это только во мне или что-то более глубокое, тоже мистическое, только другого рода? И что такое сама эстетика? Не есть ли прекрасное, как говорит Данилевский, духовное начало в материи? (9) И чем же мерят все то, что под мерило православия не подходит, как не этого рода духовным мерилом? Общества людские разве нельзя тоже рассматривать как одухотворенную материю? Мы все так и делаем; нельзя историю буддизма мерить и ценить посредством христианского догмата, а посредством какой-то обще-эстетической мистики можно и должно. В Диоклетиане есть поэзия, в нем есть сила и красота, с точки зрения этой общей эстетики и он был гораздо менее вреден христианству, чем Сади Карно (10), или даже верующий лично Лютер... и т. д. Вот с этой-то точки зрения, от которой я и отделаться не в силах, не переставая быть самим собою, я и опасаюсь прежде всего, что проповедь Соловьева, примиряя с Европой, даже и тех из них, которым претит безбожная западная демократия, сослужит службу не только папству, сколько этому самому безбожию и этой самой демократии. Боюсь что и его учение - такой же самообман, как и та самая “национальная политика”, с которой я старался в последних статьях моих сорвать маску (11).

Если бы многие у нас так бы искренно ненавидели и западную демократию, и в России все то, что на нее похоже, как ненавижу я, то, конечно, шаг за шагом пришли бы, если бы не сразу к вере, то хоть к славянофильской любви к Православию, а за любовью этого рода легко последует и личная потребность живой, богобоязненной Веры! И тогда бы вся история будущей России приняла бы иное направление. Вот естественный порядок моих мыслей, и это должно будет неизбежно просвечивать в моем возражении. С той же точки зрения, о которой Вы говорите, я писать не умею: для этого надо быть ученее, специальнее меня. Этим-то всего бы лучше Вам самим заняться. Даже и те предосторожности (не оскорбить слишком иерархию и высшую власть), о коих Вы упоминаете, Вы соблюсти сумеете лучше моего, как по Вашей “мерности” (такту), так и по близости Вашей ко всем подробностям дела. Одно другим, мое и Ваше - будет дополняться. Это мое мнение. А что скажет от Эрасту от. Амвросий, о том сделаю приписку. Вообще я раньше декабря за это трудное дело взять не могу. Во 1-х надо кончить начатое. Вскоре я вышлю Мещерскому второй ряд статей “Опасности панславизма”. Всех писем 13. Все уже готовы, но надо еще пересмотреть их. В них идет дело о том, что и у нас, и в Турции в 19 веке произошло то же самое, что и на Западе (12). И сверх того надо еще написать 6-7 писем заключения: “как же быть и на что нам надеяться?” Только по окончании всего этого можно будет приняться за возражение Соловьеву. Это раз. 2-е, я не знаю, где достать его книгу “L'idee Russe” (13) и другую брошюру его “Россия и Вселенская церковь” (14) (кажется так?). Я знаю об них только по статьям “Моск. Вед.” и “Гражданина” (15). Но ведь так нельзя... Нужны сами книги. Не потрудитесь ли Вы их мне достать и выслать? - Просто ведь нельзя их купить: вероятно, они запрещены? Ничего я этого наверное не знаю, сидя здесь.

В заключение прибавлю, что хотя писать я буду и потому, что от. Амвросий благословляет, и потому, что Вы одобряете, и потому, что двум-трем людям - не более - быть может и будет польза, но как бы удачно я за дело не взялся, особенного влияния все-таки не будет. Такова уж судьба! Как широко ни бери - все результат узок. Я часто думаю, что я пишу только для Мещерского и для Вашего удовольствия. Вот и “национальный вопрос” (16). Вы считаете, что многим нравится. Во 1-х, “нравится” - это очень мало и слабо для вопроса истинно страшного; а во 2-х - что ж они все молчат, если нравится? У самого Мещерского недавно на днях было письмо некоего К...ва. Очень умное, очень верное, о том, чтобы мы думали о себе, о России, о Босфоре, а ни на румынских бояр, ни на славянских мужиков не надеялись бы. Ведь не пришло же на ум и этому К... напомнить ни о книге моей, ни об этой самой последней моей статье? Ведь он то же говорит, только мельче судит, уже обхватывает... Все-то так... И не поймешь причины. Разве опять таинственную отыщешь! А резонной и простой нет! Не то чтобы подлость, а что-то иногда и вроде этого. Какое-то предательство русской беззаботности и русского невнимания. Наскучит! Шарапов лучше всех, тот и бранит, и судит, и хвалит (17). Ведь критика и для собственного нашего понимания полезна. Лучше видишь слабые стороны свои и исправляешься. Ну, больше ничего пока. Завтра припишу о старце и буду ждать или книг Соловьева, или хоть указания, где их купить.

11 окт. Сейчас был у меня от. Эраст с Вашим письмом и ответом от. Амвросия. Батюшка находит, что: “Вам писать нужно”. Он совершенно согласен с Вами, что слабые стороны, которыми страдает наша церковная жизнь, исторически унаследованы, но что, разумеется, Соловьев не имеет права на основании уклонений и ошибок некоторых иерархов считать церковь лишенной святости (18). Примеры этому всегда бывали, а церковь оставалась Святою. Так передал мне от Эраст. Последний сверх того от себя прибавляет, что тексты, приведенные Вами, имеют больше риторическое, чем существенное значение и вредить они уже потому могут мало, что большинство даже и образованных людей этих оттенков не понимают, которые Вам ясны, как знатоку. Признаюсь, и я с ним согласен: не укажи Вы мне на все это, я был и не приметил. Так себе “употребление” и только. “Земная иерархия есть отражение небесной” и т. д.

Иногда мне кажется, что Вы уж слишком мрачно смотрите на наши Церковные Дела. Я думаю, что все еще надолго поправимо, хотя, разумеется, все идет к концу. [...]

Я, впрочем, не раз об этом Вам говорил. И на этот раз в статье о Соловьеве (19) выскажу все до конца, не принимая даже ничуть в расчет, приятно ли это будет самому греческому духовенству или нет. Иначе же, если я по-прежнему буду умалчивать из “дипломатии” о самых главных моих надеждах, то лучше и не писать... Я не умею иначе.

Будьте здоровы, храни Вас Господь. Ваш К. Леонтьев.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1 См. С. Хатунцев. Русский ум. (Жизнь Константина Леонтьева).

2 Имеется в виду оптинский старец от Амвросий.

3 Местонахождение этого письма Т. И. Филиппова осталось нам неизвестно.

4 Э. К. Вытропский, послушник (впоследствии монах) Оптиной Пустыни, письмоводитель преп. Амвросия.

5 Латинская пословица.

6 О воссоединении Церквей под эгидой Римского Папы.

7 Во время великого входа (литургия верных).

8 См. письмо В. С. Соловьева Леонтьеву (конец февраля - начало марта 1885 г.): “А потому ваши советы имеют для меня особенное значение, что никто, кроме Вас, не соображает своих советов с Варсонофием Великим. В этом отношении я Вас гораздо более ценю, нежели Достоевского: для него религия была некой новой невиданной страной, в существование которой он горячо верил, а иногда и разглядывал ее очертания в подзорную трубу, но стать на религиозную почву ему не удавалось; Вы же давно на ней стоите по крайней мере одной ногой (другая помещается в области эстетики)”//”Вестник Русского Христианского Движения”, 1990, № 158, с. 149 (публикация Н. В. Котрелева).

9 См.: “Красота есть единственная духовная сторона материи - следовательно, красота есть единственная связь этих двух основных начал мира. То есть красота есть единственная сторона, по которой она (материя) имеет цену и значение для духа, - единственное свойство, которому она отвечает, соответствует потребностям духа и которое в то же время совершенно безразлично для материи как материи. И наоборот, требование красоты есть единственная потребность духа, которую может удовлетворить только материя”//<MI>Данилевский, “Россия и Европа”, 1888. С. ХХVIII.

10 Карно Мари Франсуа Сади (1837-1894), политик, президент Франции с 1887 г.

11 Имеется в виду ст. “Национальная политика как орудие всемирной революции”. Первая публикация: газ. “Гражданин”, 1888 № № 256, 258, 261-262, 265, 269, 272, 275, 279; отд. изд.: М., 1889. Последняя из републикаций: <MI>Леонтьев. “Восток, Россия и Славянство”, М., 1996. С. 512-531; 732-737 (комм.).

12 Эта работа, под иным названием - “Плоды национальных движений на православном Востоке” увидела свет в газете В. П. Мещерского “Гражданин”, 1888 № № 306, 311, 315, 327, 331, 334, 338, 342, 349, 353-354, 363; 1889 № № 7, 13, 41, 45. Наиболее полная публикация, с главами (“письмами”) ХVII и ХVIII, оставшимися в черновиках: Леонтьев, “Восток, Россия и Славянство”, 1996. С. 534-566; 738-739 (комм.).

13 “Русская идея” (фр.). Первая публикация: Париж, 1888 г. См.: “Прежде чем приступить к печатанию своей книги “Lа Russie et l'Eylise Universelle” <“Россия и вселенская Церковь” - Г.К.> Соловьев, чтобы ознакомить французскую публику со своими воззрениями, прочел 25 мая, в салоне княгини Сайн-Витгенштейн <в Париже - Г.К.>, доклад на французском языке “L'Idee Russe” - “Русская идея”. Здесь Соловьев более смело и открыто, чем раньше, критикует цезаропапистический строй России и цитатами из И. С. Аксакова рисует плачевное состояние русской Церкви, превратившейся в “одно из государственных ведомств”//С. М. Соловьев. Жизнь и творческая эволюция Владимира Соловьева. Брюссель, 1977. С. 278.

14 Эта большая книга Соловьева вышла на французском языке там же в 1889

г.

15 Речь, вероятно, идет о статье: “Новоявленный пророк” (передовая)//МВ, № 271, 30.09.1888 г. и статьях в газете “Гражданин”, № № 235 и 278, 24.08. и 6.10. 1888 г.

16 См. примечание 11.

17 Леонтьев имеет в виду газету “Русское дело”, чьим бессменным редактором-издателем был С. Ф. Шарапов (1855-1911), идейный последователь И. С. Аксакова.

18 См. главы V-VII работы В. С. Соловьева “Русская идея”.

19 Эта статья написана не была.

© "ПОДЪЕМ"

Редактор Виктор Никитин

root@nikitin.vrn.ru

WEB-редактор Вячеслав Румянцев

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

1

2

3

4

5

6