   |
| |
№ 12'07 |
Вадим Султанов |
 |
|
XPOHOCФОРУМ ХРОНОСАНОВОСТИ ХРОНОСА
Русское поле:Бельские просторыМОЛОКОРУССКАЯ ЖИЗНЬПОДЪЕМСЛОВОВЕСТНИК МСПС"ПОЛДЕНЬ"ПОДВИГСИБИРСКИЕ ОГНИОбщество друзей Гайто ГаздановаМемориальная страница Павла ФлоренскогоСтраница Вадима Кожинова
|
Вадим СултановСказка — ложьФольклор АННА (история русалки) Однажды по реке Кама плыла русалка. Волосы у нее были зеленые, глаза голубые, а душа открытая и добрая. Еще у нее была развитая мускулатура: она серьезно занималась физкультурой и была кандидатом в мастера спорта по плаванию. Почти так же, как плавание, она любила лежать теплыми ночами на спине, смотреть на звезды и давать названия этим светящимся кружочкам. У русалки не было имени, оно ей было ни к чему. Ведь для того, чтобы плавать на спине и смотреть на небо, имя совершенно не требуется. И вот, когда она плыла по Каме мимо села Николо-Березовка, она услышала, как одна из женщин, стиравших белье, звала кого-то: «Анна! Анна!». Ей понравилось это имя, и ей захотелось, чтобы кто-нибудь позвал ее так. Но никто не пришел и не позвал ее. Ей стало грустно, но она была волевая и решительная девушка, и поэтому решила перебороть свою грусть и продолжать свои упражнения: день за днем, день за днем. Шло время. Березовка росла, и к 1917 году она стала самым большим селом в округе. Даже на лошади его не всегда объезжали за час. Анна, впрочем, не придавала этому особого значения. Перед нею стояла цель, перед которой меркло все остальное. Она собиралась стать мастером спорта по плаванию и победить на чемпионате мира в Копенгагене, где одной русалке уже поставили памятник. «Интересно, — ревниво думала о ней Анна, — за сколько она проплывала стометровку брассом?» В стране же в тот год приключилась революция и власть захватили большевики. Березовские обыватели, хоть и мало в это верили, на всякий случай решили отправить местного градоначальника, хоть и звали его «отцом и заступником», в ссылку, в отдаленную деревню Ротково, жители которой славились своим буйным нравом. А березовский предводитель дворянства сел под домашний арест сам — так, на всякий случай. В результате в Николо-Березовке наступила анархия и безначалие: всяк ходил где хотел и говорил все, что вздумается. Коровы доились сливками, а козы — сметаной. Куры неслись яйцами с гусятами, а гуси — с утятами. Словом, нехорошо стало в уезде. Затем, спустя сколько-то смутных лет, в течение которых ссыльный градоначальник от безделья вывел последних ротковских буянов, а бывший предводитель дворянства сильно прибавил в весе, возле Никольского острова, что на середине Камы, прямо напротив николо-березовского сельского храма, бросил якорь непонятный пароход. По палубе его ходили густо заросшие мужчины с пестрым вооружением. Отдельно от всех прогуливался человек в мундире морского офицера и недружелюбно глядел на Березовку. Березовские жители простодушно прислали хлеб-соль в сопровождении двух красавиц и градоначальника (его для этого специально вернули из ссылки), чтобы показать свою преданность государю императору, — и очень удивились, когда от хлеба-соли отказались, а градоначальника и красавиц с позором прогнали прочь. Так и сказали им: «Подите прочь, свиньины дети! Будем вам сейчас экзекуцию устраивать». Неизвестно почему, но больше всех этому радовался градоначальник: «Уж они-т вам сейчас покажут фунт лиха! Уж они-т вам покажут, как людей по ротковам ссылать!» — приговаривал он и потирал руки. Усы его при этом вились залихватскими колечками. И действительно, по бортам парохода, как в романах про пиратов, открылись люки и высунулись пушки, которые начали оглушительно рявкать и плевать огненными шарами в сторону села. В результате в селе случились «пожары и разрушения превеликыя», как писал об этом позже в своих мемуарах постройневший экс-предводитель, сидючи в константинопольском карантине, где держали всех эмигрантов, бежавших из Совдепии через полуостров Крым. После обстрела пароход пристал к берегу, и мужчины с разнокалиберным оружием высадились и установили в Николо-Березовке власть адмирала Колчака (им оказался человек в мундире). Утверждаясь в качестве новой власти, Колчак предпринял решительные шаги: для начала он велел всех зачинщиков смуты расстрелять, а градоначальника — выпороть, за то, что тот оказался недостоин гордого звания отца и заступника. Зачинщиков не нашли и расстреливать оказалось некого. Поэтому раздосадованные колчаковские каты отыгрались на градоначальнике. Тот очень на это обиделся и стал социалистом. Он даже купил себе у татарина-старьевщика «Капитал», чтобы читать его по ночам. Однако дочитать его не успел, потому что его хватил кондратий на второй странице. (Отчего хватил — непонятно: то ли от того, что написал автор, то ли просто — от возраста и обиды. Впрочем, это не суть важно). Анна ничего не знала об этом. Все что ей было известно о происшедшем, так это то, что с борта железной посудины что-то загрохотало, потом над водой распространился удушливый пороховой дым, и она от него расчихалась. А плававшие по Каме рыбы стали всплывать кверху животами ниже по течению. Среди всплывших было немало ее друзей, она знала их и любила. Поэтому она поклялась отомстить за них, но только не знала как и кому. Только одно смущало ее: из-за этого откладывалось ее участие в чемпионате мира. Но что не сделаешь, восстанавливая справедливость! Она вышла из реки и пошла в Березовку и стала расспрашивать у встречных, кто громыхал так громко и пускал едкий дым по воде. Но никто не отвечал ей. Все были заняты: у всех все горело и разрушалось. Лишь изредка березовские жители обращали на нее внимание: смотрели на нее большими глазами, вскрикивали пронзительно, — и все без исключения убегали — от греха подальше. И все из-за своей невежественности, потому что никто из них раньше не видел девушек с зелеными волосами, ходящих по улицам в той одежде, в которой родила их мама. Только один не убежал: он крикнул громче всех, схватился за грудь и умер. Анне было очень жаль его, но она не умела оживлять умерших, она умела только плавать и смотреть на звезды. Она погладила его по руке, оставшейся лежать на груди, и пошла дальше, размышляя, за сколько дней можно добраться до Копенгагена, если плыть вниз по течению Камы. Она шла долго, несколько дней, и, чтобы не отвлекаться от мыслей о чемпионате, смотрела себе под ноги, пока вдруг чуть не наступила на конские копыта. Русалка удивилась и посмотрела наверх. Она увидела лошадь, а на ней всадника в бурке и папахе. У него были усы и шашка. Он взглянул ей в глаза, и ей захотелось, чтобы он позвал ее: «Анна!» Русалка спросила его о том, о чем спрашивала остальных, и он не сделал большие глаза и не закричал пронзительно, а сказал, что знает и что это сделал Колчак. Она сказала, что хочет отомстить Колчаку за умерших рыб, и спросила, не может ли он помочь ей в этом. Человек в бурке оглядел ее, усмехнулся и спросил, как ее зовут. Она смутилась и ответила: «Наверное, Анна». Он засмеялся и крикнул кому-то, кто стоял позади него и кого Анна не рассмотрела, чтобы он выдал ей обмундирование, принял на довольствие и взял в поход на Колчака. «Василий Иванович!» — укоризненно сказал ему этот кто-то, но он ответил ему: «Цыц, Петька! Чапай два раза не приказывает!» — дал шпоры коню и ускакал. Анну одели, коротко остригли и повели в обоз. Дали место в последней телеге, на которой был установлен пулемет. «Кто это?» — спросила она про пулемет. «Пулемет», — ответили ей. «Как его зовут?» «Максим». «Что он делает?» «По белякам стреляет». «А по Колчаку он сможет?» «Да». — Ответили ей и отвернулись, и уснули. Анна переползла через спящие тела солдат, поближе к Максиму. Он был железный и пах маслом и порохом, и потом мужских рук, касавшихся его. Она потрогала его, и он тут же ответил коротким, оглушающим лаем. Анна с уважением посмотрела на него и, прицелившись, снесла верхушку придорожной осины. Потом она сделала то же со всеми деревьями, которые только могла разглядеть вдоль дороги. «Анка хулиганит!» — понеслось по обозу, и она стала знаменита. Однако нежданная слава стрелка мало волновала ее. Она хотела лишь одного — победить на чемпионате мира по плаванию. И чтобы ей поэтому поставили памятник на берегу Камы. И чтобы Чапаев назвал ее по имени. И больше ничего. Ведь она была скромная девушка. Обоз вместе с конницей добрался до Березовки быстро. Те несколько дней, за которые Анна шла до Чапаева, он прошел за день. Анна увидела обугленные дома, засохшие деревья. Она узнала эти места. «Я шла здесь и спрашивала Колчака», — сказала она солдатам. Но те молчали и готовили свое оружие, чтобы убивать солдат Колчака и самого Колчака. Анна вздохнула и протерла тряпочкой железный щит Максима. Она не знала, что это такое — убить человека, но думала, что лучше, если Максим это сделает чистым. Что-то свистнуло возле уха Анны, она подумала, что это какая-то птица, но это была не птица, потому что молодой мужчина, сидевший рядом с ней, вдруг упал на спину и затих, пуская красные пузыри на губах. Другие мужчины закричали что-то неразборчиво и испуганно и стали стрелять, а те, которые были верхом, поскакали убивать солдат Колчака и самого Колчака, но не ружьями, а шашками и саблями. Когда они убили всех и заняли Березовку и собрали обоз в одном месте, то увидели, что Анна лежит на спине, а на груди у нее маленькое отверстие, через которое вытекает не кровь, а вода, и никак не может кончиться, а все идет и идет, и что больше ран на ней нет, и что она такая же, как если бы была жива. Солдаты Чапаева перенесли ее к Каме и положили на берег. Вода продолжала идти из раны, не кончаясь, и Анна становилась все тоньше и меньше, как будто таяла. Пока совсем не исчезла. «Анна!» — позвал Чапаев. Но на его голос никто не откликнулся. Прошло время. Сколько его было, никто не считал. Однажды Чапаева окружили и напали на него и его солдат ночью, возле реки Урал. И он бросился в реку и поплыл. В него стреляли и ранили, и он понял, что не доплывет до другого берега. Когда голова его оказалась под водой и вода хлынула ему в горло, он вдруг увидел Анну — с длинными зелеными волосами и в той одежде, в которой ее родила мама. «Здравствуй, Анна!» — сказал он. «Здравствуй, Чапаев!» — сказала она с улыбкой. «Ты жива?» — спросил он. «Да, я жива». — ответила она. «И тот, кого ты спрашивала о Колчаке и который упал и рукой держался за грудь?». «Да». «И начитанный березовский градоначальник?» «Да, и он». «И мои солдаты, и солдаты Колчака, и Колчак, и другие — тоже?» «Ну, конечно!» «Но почему, Анна, ответь мне?! Ведь они умерли, и мертвыми не двигались и не говорили больше!» «Потому что никто и никогда не умирает», — сказала Анна и засмеялась. — «Никто и никогда!»
Вы можете высказать свое суждение об этом материале в
|
|
|
|
© "БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ", 2007Главный редактор - Горюхин Ю. А. Редакционная коллегия: Баимов Р. Н., Бикбаев Р. Т., Евсеева С. В., Карпухин И. Е., Паль Р. В., Сулейманов А. М., Фенин А. Л., Филиппов А. П., Фролов И. А., Хрулев В. И., Чарковский В. В., Чураева С. Р., Шафиков Г. Г., Якупова М. М. Редакция Приемная - Иванова н. н. (347) 277-79-76 Заместители главного редактора: Чарковский В. В. (347) 223-64-01 Чураева С. Р. (347) 223-64-01 Ответственный секретарь - Фролов И. А. (347) 223-91-69 Отдел поэзии - Грахов Н. Л. (347) 223-91-69 Отдел прозы - Фаттахутдинова М. С.(347) 223-91-69 Отдел публицистики: Чечуха А. Л. (347) 223-64-01 Коваль Ю. Н. (347) 223-64-01 Технический редактор - Иргалина Р. С. (347) 223-91-69 Корректоры: Казимова Т. А. Тимофеева Н. А. (347) 277-79-76
Адрес для электронной почты bp2002@inbox.ru WEB-редактор Вячеслав Румянцев
|
