|
|
Юля Кортунова
Мезозойская эра любви
* * *
Дни стекают в водосток,
Заполняют небо птицы,
Солнце на вязальных спицах
Греет жалобный Восток.
У чахоточных рассветов
Белый иней на губах.
Птицы тонут в облаках.
Есть вопросы. Нет ответов…
В ожиданье холодов
Понадеялась на чудо,
Больше никогда не буду
Проверять на прочность лед,
Проверять на сладость мед.
И на карте мирозданья
Больше нет страны признаний
Есть лишь улочка грехов.
* * *
Заворочалась бурой медведицей в берлогах души ревность…
Ненависть топчется в первом ноябрьском снегу…
Я бы хотела вернуться в нашей любви мезозойскую эру,
Где первобытные радости ждали на каждом шагу.
Где пахнет ельником и жгут костры, чтоб согреться,
Где времена года без званий и дат,
Где мир-младенец только придумал вертеться
И рифмовать листопад — снегопад- звездопад…
Там на огромном синем беспомощном блюдце
Неба катится ночью яблоком белым луна.
Мы там ходили по кругу…Ты мог не вернуться
Максимум только до следующего утра.
Там ожиданием тебя вышиты серые будни,
Дни не просчитаны, чувства не названы, взгляды смелы.
В самом начале мы и хлебали мудрость,
Ну а насытившись, мы ушагали за три версты…
В этом клубке запутанном слипшихся мертвых столетий
Вряд ли я отыщу нить Ариадны и выход.
Как ни крути, мы — бестолковые дети,
Глупо живущие в паузе между «вдох» — «выдох»…
* * *
Выходи, говорит, замуж за своего китайца.
Он так смотрит… Второй год уже смотрит и ждет.
Ну, некрасив, невысок…ведь не неандерталец же…
Будет капризный тебе выцеловывать рот…
Жизнь смаковать научит, по кусочкам, макая в соус…
Он не пьяница и по пятницам в дом спешит…
Ты же связки порвешь со мной, надрываясь «соло»,
Красиво, конечно, начали, но в унисон не стучит…
А я понимаю все…Я сама и любила, и била…
Стою смеюсь, как сто тупых первоклассниц…
Я давно бы тебя поменяла и сто раз забыла,
Если б просто смотреть на тебя не было таким счастьем…
* * *
Какие-то безвестные небесные художники
Водили кистью по небу с сиреневым и розовым.
Петляли птицы в воздухе, запутываясь в кружево,
И с веток что-то сыпалось прекрасное, ненужное…
Дождь в громовом ударе уселся за ударные
И розгами холодными прохожих зло ошпаривал.
И обнажалась в улицах умытых суть творения,
И закипали лужи от перевозбуждения…
И ливень был неистовым, закат — неподражаемым,
Хотелось очень искренне загадывать желания.
Я бросила монетку в фонтанчик у Гостиного,
Вздохнула и, промокшая, похлюпала в квартиру.
Всю ночь плясали важные мои соседи сверху.
Задуманно, нечаянно открылась, щелкнув, дверка,
И счастье мое позднее легко в ладонь упало.
А просто за ним в очередь я первая стояла.
ЛИЛИТ
Я все думаю: что ей тогда не понравилось?
Ведь не может же быть, что все дело — всего лишь в позе?
Может быть, он ее не любил и она не справилась.
И ушла, чтобы вернуться немного позже…
Первая женщина мне, к сожаленью, не родственница.
Я — разбавленная поколеньями кровь Адама и Евы,
А у той брови — разводные мосты к переносице,
Ее дочери и сыны — все до единого демоны….
Про нее ни слова…а она его хоть любила?
Все мосты сожжены, все свидетели — обезглавлены…
И гуляют под руки по берегам небесного Нила
Все любившие без правил и по правилам…
* * *
Не хотелось бы все объяснять, усложнять,
Углубляться в сиреневость дали…
Но скажи, почему снова-вновь-и опять
Говоришь, что таких не видали?
Значит, хочется тоже вгонять-подгонять
Под свои дорогие лекала?
Я б вместилась, сошлась, подтвердилась, срослась…
Я бы так тебя поразвлекала!..
Вот, казалось бы, столько с тобой говорим,
А из слов воздвигаются стены,
Грустноглазый ты мой, ну давай помолчим,
Хоть в словах не допустим измены,
И не надо бы нам признаваться в грехах,
Оставались бы райскими птицами,
Посекретничай лучше мне о пустяках:
Как вот в сердце твоем уместиться?
А словам ты не верь и линейкой не мерь
Новорожденные отношения,
Я мурлыкающий, самый ласковый зверь,
Остальное не имеет значения.
О МНЕМОЗИНА!
На яблочный пирог слоеного одиночества
Слетаются вновь вертлявые осы памяти…
О Мнемозина, как там тебя по отчеству?
Давай выпьем чаю и хоть раз поплачем на равных?
Я не учла, что ты так педантична,
Я усмехнулась, узнав, что ты прислугой у времени.
Хочешь правды? — ты бесчувственна и маразматична,
Ты вечно шляешься с прошлым и от него вечно беременна.
Благодаря тебе, я помню столько ненужного:
Цвет крымской гальки, имена умерших.
Себя в детстве, в новый год, с горлом простуженным,
Платье в белый горошек, давно ставшее ветошью.
Вчерашний день, который в цвета не открашен,
Немое кино про любовников без сюжета,
Пин-код старой кредитки, запах известий важных,
Слова старой песни про валенки, что до дыр уже спета.
Теплый август, не обещавший чуда.
Сентябрь за августом, когда я стала счастливой,
Как меня ругали, что я уронила салат «сельдь под шубой»,
Название института, где работал мужчина, которого я не любила…
Мнемозина, утешь меня, давай наведем порядок.
Давай я выкраду ключи от твоих секретеров,
Скуплю на аукционах все твои скирды и склады,
Мне пора обнулиться и немного начать беречь нервы.
С этим грузом прошлого я никак не взлетаю,
Неважно, что я не из пернатых и насекомых.
Жить без прошлого легкомысленно? — не пробовала, не знаю….
Нелегко жить без будущего — вот что я помню.
Мнемозина, давай, не торгуясь, оставь мне малость:
Я возьму лишь клубничную мякоть любви, шерстяной клубок наречий,
Дармовую нежность, отстоявшуюся за годы сладость…
А остальное — вытопим из памяти, выветрим, бросим под ноги вечности…
* * *
Ты стучался мне в окно,
Притворяясь свиристелем.
Только разве я поверю?
Лето на дворе давно,
Свиристели улетели!
Красным маком на лугу
В руки ты ко мне просился.
Только разве я смогу,
Чтоб в моем венке ты вился?
Потому — не рву.
Ночью ты шуршал, как мышь,
И гнездо вил в моем доме.
«Думал, что давно ты спишь…»
Знай же, я тебе устрою!
Заведу кота — будешь знать тогда!
№ 3
Я качала головой,
Говорила : «Мне этого мало».
Мне один предлагал быть женой,
А другой — чтоб любовницей стала.
Отказала обоим легко.
Обещала остаться друзьями.
А ушла далеко-далеко,
Чтоб над третьим пролиться дождями,
Чтобы ветром ворваться ввысь,
Чтобы градом об землю насмерть,
Чтобы он научил любить,
Чтоб волчицей по-волчьи выть,
Чтоб от нежности в горле плакать,
Чтобы напросто-просто жить.
МОРСКОЙ БОЙ
К холодам осыпаются крылья, сбываются сказки.
Я становлюсь глубоководной рыбой, иду на дно.
Я рву сети и лески, я не клюю на ласки,
Люди к зиме готовятся. Мне все равно.
В одеяла глубин бестолково ночами кутаясь,
Плохо сплю, ворочаюсь, просыпаю все понедельники.
Во фритюре утра сгорают мысли немудрые.
И мне хочется к ночи выйти замуж за рака-отшельника.
Ухахатываться с ним до коликов над мультфильмами,
Вместе пьяно пятиться в раковину по пятницам.
Гомофобной стать, еще лучше — стать зоофильною,
И жевать под пиво креветок рыжие задницы.
Я лежу на дне, распластав плавники веером.
Я смотрю на тела проплывающих вдаль кораблей.
И только одна музыка звучит в моем плеере:
Тишина осени, регги тающих дней.
Твои эсэмэс сносит теплым течением.
Твои слова уносит ветрами с юга.
Я лежу в темноте, развиваю способность к свечению,
Галогеновая ненапрягающая подруга.
На морской бой твоего с моим одиночеств
Высылай весь штат китобойных своих флотилий.
E 2 — ранен и тонет... И давай спасать его ночью.
И не надо штормов. Нашутились. Охота штилей.
* * *
Шел дождь. Потом вновь падал снег.
И плыли мартовские льдины.
Какой-то одинокий век…
Как кость с небес — для нелюбимых…
Я открываю дверь ключом,
Проваливаюсь в коридоры…
Любовь, приди не палачом,
Хитрее будь — возьми измором.
Меж пыльных стареньких страниц
Гербарной веткой вынь мне душу,
Встряхни, слезою воскреси,
И я приму тебя послушно.
Вновь будет март, прольется дождь,
И сбудутся все сто пророчеств,
И кто-то следующий за мной
Откроет книгу одиночеств.
Вы можете высказать свое суждение об этом материале в
ФОРУМЕ ХРОНОСа
|
