|
|
Гульшат Рамазанова
«Ты один мне опора и поддержка…»
КРУГЛЫЙ СТОЛ В ШКОЛЕ
2007-й год объявлен годом русского языка. Это решение было
принято общественностью с пониманием и даже энтузиазмом: «Давно пора!». Пора
поднять престиж русского языка, говорят с экранов телевизоров, со страниц
газет и журналов. И это при том, что авторитет его в мире довольно высок.
Огромное количество людей на разных континентах знают или изучают его.
Однако на родине, в России, он нуждается в защите от тех, кто уродует,
коверкает, обедняет «великий и могучий, правдивый и свободный» язык (по
определению Ивана Тургенева). Мы собрались в музее 39-й гимназии, чтобы
обсудить проблемы, волнующие большинство россиян, в особенности педагогов.
Представляю участников встречи: Альбина Андронова — заместитель директора
3-й гимназии, Елена Головина — 115-я гимназия, обладатель гранта Президента
России, Татьяна Грачева — 16-я школа, Алена Козлова — 39-й лицей, Римма
Пшоник — 39-й лицей.
Ведущая: Самая большая проблема, с этим согласны все, — нарастающая
безграмотность устной и письменной речи. Она везде и всюду. Буквально пять
минут назад, проходя мимо кафе, увидела меню, которое обещало угостить мясом
«по-француски». Казалось бы, ничего страшного: понятно, о чем речь. Лишь бы
мясо оказалось съедобным. Но все чаще ухо режет неправильное произношение,
глаз — ошибки в написании. Все подряд звОнят, ложат, пользуются кремАми.
Ошибки стали общепринятыми, а правильная речь — редкой. Чем это объяснить?
Т.Грачева: Причин много, все об этом знают: грамотность падает оттого, что
нынешнее поколение мало читает, не слишком усердно занимается русским
языком. А он не терпит равнодушия и требует ежедневных тренировок. Но,
признаем, в этом виноваты не только ученики! А еще меньше учителя. К
великому сожалению, уменьшилось количество часов русского языка. Когда мы
учились в школах, в пятом классе было 7 часов плюс 4 — на литературу. Сейчас
— 3-4 часа. Практически в два раза меньше. А в старших классах положение еще
драматичнее. Представьте — в десятых классах по одному часу — на астрономию
и литературу. Каким бы ни был учитель, ему не удастся прежний объем знаний
(количество правил и исключений не уменьшилось) вместить в резко
сократившееся время. А главное, дети не в состоянии усвоить их при таких
жестких условиях.
Р.Пшоник: Мы очень опасаемся, что если введут ЕГЭ (единый государственный
экзамен) по русскому языку, подавляющее большинство с ним не справится.
Поскольку в старших классах час в неделю, да и в среднем звене дети
недополучают знания в полном объеме. А самое сложное в ЕГЭ — написать эссе,
это необходимо для высокой оценки. Но для этого нужно владеть словом, уметь
рассуждать на любую тему. Откуда взяться этим навыкам, если основной
источник знаний — компьютер. Готовые рефераты из Интернета, зачастую весьма
низкого качества, они отучают мыслить.
Ведущая: Без чтения невозможно интеллектуальное развитие и соответственно
грамотные речь и письмо. Все мы это понимаем. Мало читают не только дети. Мы
давно перестали быть самой читающей страной в мире и замыкаем третий десяток
в этой номинации, 37 процентов россиян никогда книгу в руки не брали. То,
что они читают, тоже не всегда радует, — в основном это низкопробные
детективы.
Р.Пшоник: Сейчас детям в общем-то и нечего выбирать. У школьников нет
детской литературы, в высоком, настоящем смысле. Той самой, о которой сказал
Горький: «Писать для детей надо так же, как для взрослых, но только еще
лучше». Прежние кумиры — Аркадий Гайдар, Лев Кассиль, Леонид Пантелеев —
теперь не в чести. А что взамен? Герои из-за океана и, может, не самый
худший из них Гарри Поттер.
Почитайте книги в модном нынче жанре фэнтези, самые лучшие его образцы,
включая столь любимого молодежью Толкиена. Может, дело в переводе, но язык
простоват, есть информация, но нет эмоций. Однако это принимается юными
безоговорочно. Когда же спрашиваешь учеников, почему не понравился
гайдаровский Тимур, отвечают: «Слишком правильный». Для нынешних детей
гораздо понятнее, ярче и убедительнее «бригадир» Саша Белов. А послушайте,
как общаются обитатели «Дома-2»? Уши вянут, скучно, неумно, но молодежи это
нравится. Вот если бы по каналу «Культура» шли передачи на молодежную
тематику, не только «Большие», которые появляются крайне редко, думаю, это
нашло бы отклик у пытливой части юного поколения.
Е.Головина: Но самая большая беда — люди плохо понимают то, о чем говорят:
значение слов — простых, общеупотребительных — приблизительно, чаще —
неверно. Нет привычки работать со словарем. Некоторые родители очень
удивляются: а зачем они, собственно, нужны, это роскошь, есть же
орфографический словарь в школьной библиотеке — и достаточно.
Как таким людям объяснить, что дома должно быть минимум три словаря,
орфографический, толковый и энциклопедический? Без понимания значения слова
ученику трудно читать «Горе от ума», «Евгений Онегин». А так называемые «решебники»
— с массой ошибок. Родители их покупают для... себя, собственного
успокоения. Учителю-то сразу становится ясно, каким образом исполнялось
домашнее задание. Приходится сочинять собственные задания на дом — не те,
что в учебнике. Чтобы дети сами готовились, без лжепомощников. А уж сборники
«золотых сочинений» — это просто за гранью добра и зла. Где это «золото»
накопали? Низкое качество, масса фактических и грамматических ошибок. А
главное — убожество мыслей и примитивность языка.
Р.Пшоник: А я предупредила детей, что если увижу книгу «Произведения в
кратком изложении», не пожалею денег родителей, выкину за окно. Теперь не
носят.
А.А.: Низкий уровень грамотности в обществе объясняется еще и тем, что...
нет потребности говорить хорошо. Большинству это ни к чему, многие вполне
обходятся парой-тройкой сотен, в лучшем случае тысячью слов. Вспомните, в
словаре Александра Пушкина специалисты насчитали 120 тысяч слов. А в наше
время даже интеллигентный человек едва наскребет в своем лексиконе десять
тысяч. Не является образцом для подражания в этом смысле и наше телевидение,
которое исповедует разговорный, а порой попросту бульварный стиль речи.
Ответственность я бы возложила также на СМИ, на поэтов-песенников.
Ведущая: Раньше на телевидении наказывали за малейшую ошибку в произношении,
не говоря уж о содержании текстов. Теперь можно услышать такое: «Было
достигнуто соглашение, согласно которому страны согласились выполнять
поставленные условия». Русский язык богат и дает огромные возможности
выражать свои мысли ярко и разнообразно. Но почему-то в одном предложении
трижды(!) используются однокоренные слова. Почти все заражены «модными»
словами-паразитами: как бы, типа, на самом деле, не говоря уж о пресловутом
«блине».
А.Андронова: Складывается впечатление, что насаждается антинорма. И оборону
держит только учитель: воспитателей много, а перевоспитывать приходится ему
одному. Но бесконечно рассчитывать на энтузиазм учителя невозможно,
недопустимо.
Ведущая: А как вы прокомментируете такую ситуацию: в 9-м классе одной из
уфимских школ за весь год (!) было на дом задано одно сочинение — по
«Евгению Онегину», да и то педагог его не проверила.
Р.Пшоник: Ну вы посмотрите, кто теперь работает в школе, — в основном
пожилые, уставшие люди. Молодежи в школе мало. Те, кто приходит на
педагогическую практику, сразу предупреждают: «Мы все равно в школе работать
не будем». Уйдет поколение энтузиастов, привыкших работать но совесть, им на
смену придут девочки — хорошие, умные, но у них отношение к делу не такое,
как у ветеранов.
А.Андронова: И все же, согласитесь, взваливать ответственность только на
учителя было бы неправильно. Школа в наше время — последний оплот
духовности. Груз тяжел. В Год русского языка хотелось бы получить помощь. А
пока все наоборот — ждут от нас какого-то чуда, что мы решим проблемы с
безграмотностью. А главное, проведем Год русского языка на должной высоте.
Т.Грачева: Нам уже прислали из РОНО распоряжение — представить план
мероприятий на предстоящий год. То есть на нас легла дополнительная
нагрузка. Мы бы не возражали, если бы это помогло делу. Но, к сожалению, все
мероприятия задумываются для галочки, а не для реальной пользы. Боимся, что
этот Год русского языка станет лишь отчетным периодом, показухой чистой
воды.
Ведущая: Какой конкретно помощи вы ждете от министерства образования?
А.Козлова: Нам нужно оснащение оборудованием, таблицами. За последние 20 лет
— ни одной пластинки, диска, видео. У нас есть старые записи, но зачастую их
не на чем прокрутить, нет оборудования. Но самое главное — необходимо
вернуть часы на изучение русского языка, без этого мы обречены на тотальную
безграмотность. В школьной программе неоправданная диспропорция.
Одновременно необходимо убавить нагрузку учителя, вынужденного работать на
1,5—2 ставки, чтобы свести концы с концами. Для этого надо повысить
зарплату. Если бы педагог имел возможность готовиться к урокам так, как это
необходимо для проведения качественной работы, наверное, результат был бы
выше. Но где взять время, если нужно проверять по сотне тетрадей чуть ли не
каждый день. А у нас, простите, семьи, собственные дети, с которыми порой
некогда поговорить.
А.Андронова: Служение муз не терпит суеты, а мы вынуждены гнать галопом. В
11-м классе на каждого автора приходится по 8 минут. За учебный год надо
познакомить учеников более чем с четырьмя десятками писателей и поэтов, не
считая тех, кого упоминают в обзорах. Что можно рассказать за это время?
Ведущая: Но мы реалисты и понимаем, что в ближайшее время нагрузку не
снимут, часы не прибавят. Что можно сделать в этих условиях? Я знаю,
существует прекрасная, хорошо себя зарекомендовавшая методика профессора из
Воронежа Юлии Поташкиной. Она неплохо приживается в Уфе. И я сама слышала от
опытной учительницы Татьяны Быковой, что эта методика буквально вдохнула в
нее новую жизнь. «Я вполне серьезно стала подумывать о том, чтобы
преподавать только литературу, отказаться от уроков русского языка: устала
от этого сизифова труда. Традиционная система, основанная на заучивании
правил и исключений, не дает эффекта, изнурительна и скучна. А по Поташкиной
мне стало интереснее и веселее работать. Про детей и говорить нечего — они с
огромным энтузиазмом ходят на уроки».
Р.Пшоник: Все зависит от личности учителя. Чтобы работать по другим
методикам, нужна мотивация, необходимость что-то менять. Но для нашей
гимназии и традиционная система хороша, дети вполне успешно усваивают
правила. Думаю, что не каждый педагог может перестроиться так легко. Нужно
экспериментировать в молодом возрасте, а мы уже, наверное, закостенели.
А.Андронова: Эта методика тем и хороша, что любому учителю, даже тому, кто
пока не блистает, дает возможность получить впечатляющий результат. Но,
конечно, требует самоотдачи, большой работы над собой. И те, кто поверил в
нее, не пожалели. Дети готовы к открытиям, глаза у них начинают гореть,
когда получается, когда они видят логику, участвуют в творчестве. А что
касается возраста, пригодного для экспериментов, то у меня есть очень яркий
пример, когда учительница, которой исполнилось 70 лет, сказала: «Хочу хоть
напоследок пожить по-человечески». Она с энтузиазмом взялась за внедрение
системы Поташкиной, и успехи налицо. Ее пример другим наука — учитель молод,
пока его сердце и ум открыты для нового.
Технология — вещь замечательная. И дети с удовольствием и удивлением
принимают новые правила игры. Мне иногда они признаются: «А мы не знали, что
язык такой интересный». «Конечно, — отвечаю я им, — а вы думали, что русский
язык — это то, на чем вы разговариваете во дворе».
Но хочу подчеркнуть, что за 4 часа в неделю не успеешь дать знания ни по
какой методике. Языковой материал слишком велик. Необходимо время для того
хотя бы, чтобы запомнить 400 словарных слов. Я уж не говорю о более сложных
материях. Прошло уже более десяти лет, как сократились часы, и мы уже
пожинаем плоды такого отношения.
Ведущая: Не пора ли провести реформу, упрощающую русский язык? Такие попытки
предпринимались в 70-е годы, когда попытались отменить исключения из правил.
Не получилось, засмеяли. В «Крокодиле» печатали фельетоны. Я даже помню
заголовок «Цигане украли огурци».
Т. Грачева: Реформы не нужны, язык и так упростили донельзя, обошлись без
вмешательства филологов. Наша задача — попытаться сохранить то, что есть.
Тем более что речь не идет о каких-то неправдоподобных усилиях.
А.К.: Для нашего общего успеха очень важно, чтобы и вузовские преподаватели
повернулись лицом к школе. Нужны не просто курсы повышения квалификации
учителей, но практикумы по анализу текста, по культурологии, по истории
языка, научно-популярные лекции.
На деле мы не можем получить помощь даже во время олимпиад. Мы часто не
понимаем, по какому принципу отбираются задания. Не редки случаи, когда они
не согласуются с программой — порой задаются вопросы по тем произведениям,
которые еще не изучались. И хотелось знать хотя бы направление, по которому
будут проверяться знания — нельзя объять необъятное. Перед тем, как
выпустить детей на региональный, а тем более российский уровень, с ними надо
бы позаниматься, как это делают математики, привлекая лучших специалистов.
Мы знаем, что на российской олимпиаде будут вопросы по исторической
грамматике. Я изучала ее давно. Еще в институте, и не смогу помочь своим
ученикам. Вот здесь бы была нелишней помощь вузовских преподавателей. К
сожалению, у нас этой работы не ведется, и мы выглядим не очень здорово на
всероссийских олимпиадах. Нужны дискуссии по новым учебникам — трудно
выбрать среди моря книг ту, что действительно хороша. И мнение коллег могло
бы оказаться весьма полезным.
А.Козлова: Нам спускают огромное количество конкурсов. Например, к 70-летию
Ленинского района. Мы сдаем сочинения, но нам даже порой не сообщают, каковы
результаты. Кто лучший? У нас складывается впечатление, что их даже не
читают.
А.Андронова: Хотелось бы поговорить о том, что могло бы сделать телевидение.
Существует одна-единственная передача для школьников — «Умники и умницы» на
Первом канале, причем в то время, когда школьники отсыпаются после трудовой
недели. Нужны такие передачи и в нашем городе. Есть в Уфе клуб «Что? Где?
Когда?». Но кто об этом знает? А если показывать их выступления по ТВ, в
выигрыше были бы все. Детям надо дать возможность интеллектуально общаться.
Кто бы этим занялся? У нас в городе немало интереснейших людей. Вот был в
БГУ Ромэн Назиров, увы, теперь покойный, с ним могли общаться только те
счастливцы, которые у него учились. Но живут и здравствуют писатели,
педагоги, политики, художники, встречи с которыми обогатят юные души. Надо,
наверное, устраивать встречи умных детей из разных школ и давать им
возможность поговорить друг с другом.
Еще один немаловажный момент. Примером и образцом правильной речи должны
быть все публичные люди. Уверена, что многим руководителям надо хотя бы
изредка, в случае сомнений обращаться к специалистам. В этом нет ничего
постыдного.
Ведущая: Действительно, речь — это наша визитная карточка. Неприятное
впечатление производит человек, особенно руководитель, говорящий с грубыми
ошибками. Особенно меня шокирует, если слова «средствА» или «договорА»
произносит работник образования. Окружающие прячут глаза, но поправить
человека, облеченного властью и регалиями, никто не решится. А если бы рядом
был профессиональный имиджмейкер, в обязанности которого входит в том числе
следить за правильностью речи, то никто не попадал бы в неприятные ситуации.
Хотелось бы подчеркнуть, что необходимость сохранения языка, как защита
Родины, — святой долг каждого гражданина. Мы должны нашим потомкам оставить
его в хорошем состоянии, а не какие-то огрызки.
Е.Головина: Я хотела бы сказать и о такой проблеме, как подмена понятий.
Засилье иностранных слов, которые звучат для юных таинственно и маняще,
приводит к искажению представлений о реальных вещах, за ними стоящих. На
вопрос, кем ты хочешь стать, недоросль может ответить: «Киллером». Звучит
это не столь зловеще и пугающе, как по-русски. Девочки, которые заявляют,
что не прочь стать путанами, обижаются на слово «проститутка». А ведь это
одно и то же. Или такое тяжелое слово «аборт». Почему к нему в обществе
отношение упрощенное? Может, от того, что вместо «ребенок» часто говорят
«плод». А «убрать плод» — это не преступление, не убийство.
В сознании молодежи стираются нравственные нормы вместе с нормами русского
языка. Поэтому борьба за чистоту речи сродни борьбе за чистоту помыслов и
поступков.
Ведущая: А сколько примеров неправильного использования слов! Часто
пословицы и поговорки звучат совсем не так, как это должно быть по смыслу.
Как вам, к примеру, понравится такой оборот: «Отделить зерна от… плевры»?
Или «душещепетильный роман»? О неправильном использовании слова «будировать»
говорил еще Ленин. Почему-то люди считают, что речь идет о некоем действии
сродни возбуждению, видимо ассоциируя это слово с глаголом «будить». И не
подозревают, что оно означает «дуться, сердиться». И однокоренное слово в
данном случае — «будуар» (комната, где дама проводит время в одиночестве,
если она вдруг расстроилась или просто утомилась от общества мужа и
домочадцев). Случай просто хрестоматийный. Но ошибки невероятно живучи, они
неистребимы десятками лет. И люди, желающие «говорить красиво и непонятно»,
по-прежнему «будируют слухи».
А.Андронова: А что пишут дети в сочинениях? «Соня пошла на панель по нужде.
А Раскольников, чтобы проверить свою теорию».
Р.Пшоник: У нас написали про Чацкого: «Ну не приезжал так долго. Но
позвонить-то мог!» Вполне серьезно!
А.Андронова: Плохую услугу оказывают авторы современных песен. Прочитала
недавно блестящую статью под заголовком «Муси-пуси» как речевой код
эстрады». Но статью прочитают единицы, а песни слушают миллионы. Недавно я
ехала в маршрутке, и мальчик лет десяти пел: «Ты моя таблетка для любви».
Реклама тоже не так безобидна. Мы сами ощущаем на себе ее влияние. Оно
проявляется в неких штампах, проникших в речь: «Сделай паузу — скушай «Твикс»,
«Тефаль», ты всегда думаешь о нас». Может, нам тоже сочинить слоган, чтобы
дети воспринимали язык серьезнее? Например, «Быть грамотным — это престижно,
модно». Или уж совсем в духе времени — «Быть грамотным — это круто».
Язык — это больше, чем то, что мы говорим, это наш интеллектуальный
потенциал, который на современном этапе находится в плачевном состоянии.
Язык — это не просто правила, которые надо выучить. Это умение работать со
словом. И языком должен владеть не только филолог, существуют математическая
грамотность, грамотность чиновника, инженера. В нем закреплена ментальность.
Русский скажет: «В комнате ни души». Англичане — «Нет тела». Проводилось
международное исследование на умение пользоваться языком как средством
коммуникации, на грамотность. Наши дети были непревзойденными там, где надо
было анализировать текст. Однако суметь извлечь информацию из
публицистической или научно-популярной статьи, растолковать, к примеру,
график, иллюстрирующий состояние безработицы в стране, им не всегда
удавалось. В итоге российские школьники оказались в хвосте рейтинга. У нас
школа дает хорошие знания, но не всегда учит применять их в реальной,
повседневной жизни.
Р.Пшоник: Однако при этом наши ученики, которых родители отправляют учиться
за границу, неизменно становятся первыми, обгоняя сверстников из-за рубежа.
Американские ученики в большинстве своем не знают даже, кто такой Драйзер,
полагают, что один из президентов.
А.Андронова: Но ведь хочется работать еще лучше. Всегда есть к чему
стремиться, нет предела совершенству.
А.Козлова: Мы живем в сложном, порой беспощадном мире. Часто приходят
выпускники и говорят: мы «там» никому не нужны и не интересны. Школа — это
было последнее место, где нами занимались, за нас переживали.
Т.Грачева: У современной молодежи дефицит полноценного общения. Раньше была
пионерия, комсомол, были идеалы. А когда их нет, человек теряется. Поэтому
мы, педагоги, должны заложить в детей такой запас прочности и противоядия от
зла, чтобы они всегда чувствовали себя защищенными. И конечно, нашим
выпускникам помогут знания, которые они получили в школе. Им поможет русский
язык. Послушайте, как злободневно звучат слова Ивана Тургенева: «Во дни
тягостных раздумий, ты один мне опора и поддержка, о великий, могучий,
правдивый и свободный русский язык. Не было б тебя, как не впасть в отчаяние
при виде того, что творится дома».
Вы можете высказать свое суждение об этом материале в
ФОРУМЕ ХРОНОСа
|
