№ 6'07

Валентина Сорокина

XPOHOC

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

Русское поле:

Бельские просторы

МОЛОКО

РУССКАЯ ЖИЗНЬ

ПОДЪЕМ

СЛОВО

ВЕСТНИК МСПС

"ПОЛДЕНЬ"

ПОДВИГ

СИБИРСКИЕ ОГНИ

Общество друзей Гайто Газданова

Энциклопедия творчества А.Платонова

Мемориальная страница Павла Флоренского

Страница Вадима Кожинова

Валентина Сорокина

Восхождение

Памяти Евгения Клеймёнова

Май 1947-го, как и нынешний, был холодным, со столь же бурным половодьем. В тот год, в субботнее утро 11 мая в Уфе родился художник Евгений Клейменов, жизнь которого пронеслась как стремительный поток, оставив на земле свет его большого таланта художника и человека. Судьба отпустила ему небольшой жизненный срок, всего сорок пять лет, но он успел сказать людям то сокровенное, чем жил.

Мы очень любили и уважали этого вдохновенного художника, обладавшего высоконравственной, чистой душой. Он был красив и внешне. Высокий, всегда подтянутый, темноволосый, с серьезным и внимательным взглядом жгуче-черных глаз. Евгений Олегович неизменно привлекал своим обаянием, сдержанностью благородных манер и, конечно, своим творчеством живописца. Его искусство, исполненное возвышенной романтики и необычайной доброты, всегда вызывало глубочайший интерес и признание зрителей, коллег. Именно таким предстает он в фотопортрете, исполненном фотохудожником С.Г. Новиковым. В руках у Евгения портрет его любимого писателя Александра Грина, написанный им в 1984 году. Сегодня для нас этот портрет несет некий роковой смысл, ведь он связал судьбы этих двух внутренне похожих творческих людей, ушедших из жизни на взлете.

Евгений с детства был способным ребенком, в пять лет свободно читал, а еще раньше начал рисовать, любимыми его героями были былинные богатыри и сказочные герои. Школьная учительница Таисия Александровна Зайко, видя увлечение своего ученика искусством и очевидные способности, посоветовала родителям отдать его  учиться рисованию. В 1957 году мама, Роза Николаевна, привела его в изостудию при доме пионеров, которой руководил Владимир Степанович Сарапулов, обладавший редким педагогическим даром и открывший путь в большое искусство многим своим воспитанникам. Через год он порекомендовал Жене ехать учиться в Москву. В 1959 году Роза Николаевна повезла его поступать в среднюю художественную школу при Московском художественном институте имени В.И. Сурикова. «Из двухсот ребят, сдававших экзамены, было принято пятьдесят четыре человека. С тяжелой душой я оставляла Женю в интернате, отрывая от себя кусочек сердца. Женя был очень стеснительным, держался всегда в тени... Я жертвовала своим благополучием ради его будущего. Все друзья Жени считали его необыкновенно одаренным» — писала Р.Н. Клеймёнова в воспоминаниях, хранящихся в архиве Башкирского художественного музея имени М.В. Нестерова.

Годы учебы в художественной школе в Москве, затем в художественном институте имени В.И. Сурикова были для Евгения Клеймёнова не только временем постижения профессиональных основ, но и периодом постоянной работы над собой. Он самостоятельно и углубленно изучал историю, литературу, философию, теоретические труды мастеров Возрождения, знал Библию, Евангелие, собрал ценную библиотеку по искусству, фонотеку классической музыки. Писал стихи и сонеты. Любил петь, и его баритон звучал красиво. Он учился на факультете монументальной живописи, но блестяще защитил диплом станковой живописной композицией.

После окончания института и службы в армии Клеймёнов некоторое время жил и работал в Москве, а в 1976 году уехал в поселок Теплоозерск Хабаровского края. Здесь вместе с другом Анатолием Гребенщиковым в течение двух лет они создавали монументальную роспись в фойе дома культуры цементного завода «Праздничная феерия-фантазия по мотивам произведений Александра Грина». Это был очень тяжелый и малооплачиваемый труд — художники получали ежемесячную зарплату как простые рабочие, в то время как им приходилось все делать самим: от эскизов до штукатурки стен и их росписи. Но работали с удовольствием, ибо никто не ограничивал их фантазию, выбор композиций. И художники дали волю своему воображению, умению и молодому задору. Женя всегда с удовольствием вспоминал это время, показывал цветные слайды с росписи. Мы поражались мастерству молодых художников, создавших многофигурную, многосюжетную композицию, вылившуюся в целостный художественный ансамбль. Не известно, какова сейчас судьба этой росписи, а тогда вскоре после возвращения из Сибири Женя получил из Биробиджана письмо от журналиста Леонида Школьника и книгу о Хабаровском крае. Там писалось, что комиссия из художественного фонда Хабаровска приняла на государственное хранение росписи художников и оценила их работу в размере ста тысяч рублей (в ценах 1977 года). Но выплатить их нельзя было из-за того, что заказчиком был завод, а не художественный фонд, да и срок истек. Те прожитые впроголодь годы принесли художникам большой опыт и удовлетворение от того, что они сумели выразить в работе самих себя, свое понимание искусства и жизни.

В Уфу Евгений Олегович вернулся в 1979 году. Эта дата стоит на его «Автопортрете», находящемся как и другие лучшие работы художника, в собрании уфимского художественного музея. Своеобразно закомпонован этот совсем небольшой холст. В руке художника — осколок зеркала, напоминающий очертания сердца. В нем — отражение его лица, обрамленного темными волосами и бородой, с напряженно-серьезным взглядом глаз. Ограниченное рамками зеркала лицо читается особенно четко на фоне висящей белой футболки с надписью на греческом — «согласие». Работа выявляет сложное душевное состояние автора, его неуспокоенность, требовательность к самому себе. В портрете с его смысловой содержательностью, интересным драматургическим решением задан тот высокий уровень профессионализма, образной глубины, которые всегда отличали творчество Евгения Клеймёнова. Как сейчас кажется, в портрете есть и предощущение собственной трагедии.

На республиканской молодежной выставке в 1982 году кроме этой работы художник впервые показал свои шедевры «Кора» 1981 г., «Восхождение. Памяти А. Грина» 1982 г., навсегда вошедшие в классику нашего изобразительного искусства. Первая связана с его любовью ещё с юношеских лет к Греции, её истории, культуре. Чтобы глубже познать эту страну, он изучил её язык, свободно писал и читал по-гречески, знал народные песни и танцы. Ежегодно во время студенческой практики он ездил в Керчь, жил на горе Митридат — этом островке греческой культуры.

…Южное солнце, окрасившее золотым сиянием землю и небо, окутало нежным теплом фигурку девочки, присевшей на колени среди древних глиняных сосудов. На курчавую головку она примеряет осколок греческой вазы-амфоры. Юность и древность, красота и вечность — вот философские ассоциации художника, воплотившиеся в этом пронзительно светлом, поэтичном холсте. Его живописная пластика, вобравшая в себя сложную игру золотистых тонов и полутонов, в которой словно растворена графика формы, непременно совершенной, перейдет затем из этого холста во многие другие, обозначив мир одухотворенный, романтический.

Наверное, нет такого человека, который, хоть однажды увидев, не запомнил бы картину Е. Клеймёнова «Восхождение. Памяти А. Грина». Она притягивает к себе и западает в душу своей поэзией, тем вдохновенным состоянием, с каким художник показал восхождение человека к мечте и надежде. Блестяще нарисованная, написанная в гамме золотисто-охристых тонов, она словно соткана из воздуха и дыхания моря, согретых теплым солнцем. В ней — ликование красоты, жизни и свободы как олицетворение поэтических грез, рожденных фантазией Александра Грина и столь же романтичного художника.

Уже наше первое знакомство с этими произведениями Клеймёнова тогда в 1982 году показало глубину и неповторимость таланта художника, открывшего доселе неизвестный нам мир, наполненный таким страстным стремлением к гармонии поэзии и жизни.

Много вдохновенных работ Евгений посвятил детям, он их любил и понимал, не скрывал своих нежных чувств к ним. Образы детей как нельзя лучше воплощали его просветленное отношение к жизни, которое столь ярко читается в вышеназванных произведениях, а также  в картинах «Молодняк» 1984 г., «Август» 1991 г.

В этих композициях присутствует еще один любимый герой художника — конь. Однажды после службы в армии  Женя  вместе с другом Виктором Мясоедовым побывал на Рязанском конезаводе, где наблюдал за этими животными, делал зарисовки, после чего увлекся ими навсегда. Когда они с женой Ларисой Дмитриевной приобрели дом в поселке Тюльма Белорецкого района, и летними месяцами  Женя работал здесь, его верным «другом» стал конь Буян, принадлежавший соседу Ивану. Женя его очень любил, косил для него сено, выгуливал на инзерских полянах. Чувства были взаимными — заслышав издалека Женин голос, Буян с радостным ржанием мчался ему навстречу. С тех пор конь все чаще стал появляться в его работах. Для художника он стал непременной деталью, воплощающей идею гармонии человека и природы, её неповторимой красоты. Как блестяще он умел рисовать этих красивых, грациозных животных!

1980-е годы были временем триумфального вхождения Клеймёнова в художественную жизнь республики, России. В 1983 году он стал участником выставки пятнадцати уфимских художников «Мир, в котором мы живем», в 1984 — всероссийской — «Голубые дороги России», в 1985 — всесоюзной — «Земля и люди», зональной — «Урал социалистический» и ряда других.

Конечно, Женя не стоял вне времени. Все, что происходило вокруг, было и его жизнью. Как истинный гражданин Отчизны он переживал со страной все то, что выпало на её долю в 1980-е годы — годы перестройки, когда зачастую несправедливо отрицались многие духовные идеалы, постепенно стали стираться значения таких слов, как патриотизм, самопожертвование во имя Родины. Причастность к жизни Родины и её истории руководили не только творчеством Евгения Олеговича, но и его поступками. Он сшил себе казачью форму, носил папаху и яловые сапоги, отпускал пышные усы — в этом он видел соответствие русской традиции и выражение мужской силы.

Чувства и мысли художника находили отражение в его полотнах, в которых не было бытописательства, в них всегда представали обобщенные планы, посредством которых художник выражал свои размышления о современности.

Таковы его полотна на тему Великой Отечественной войны, утверждающие вечную значимость подвига советских людей в борьбе с фашизмом. Это его лирическое полотно «Завтра была война» 1985 г., исполненная драматизма картина «Односельчане» 1984 г. В последней словно из глубины времени возникают пожелтевшие фотографии людей, плотно собранные в одной рамке, как это раньше делалось в наших домах. У художника родилась эта композиция, когда он прочел в газете о судьбе села Исаково Московской области, все жители которой погибли в годы войны. Летчик не вернулся из боя, женщина с мальчиком расстреляны в Брестской крепости, сохранились лишь их истлевшие фотографии и письма. В полотне звучат и мажорные ноты: изображение голубого неба в правой части холста читается как белый лист, олицетворяющий новую жизнь, в которой будет жить память о них.

Были и остаются современными исторические полотна живописца «Петр I» 1986 г., «Миссия Жанны» 1991 г. Евгений Олегович любил историю и, взявшись за подобную тему, всегда очень внимательно изучал характер эпохи, архитектуру, детали быта, костюмы. Правдоподобие его работ никогда не оборачивалось натурализмом, повествовательностью трактовки сюжетов. Детали и строй картин он подчиняет образной стороне. Их художественная выразительность является носителем философской мысли автора. В первой картине он утверждает идею величия России и веру в её успешное будущее. Во втором полотне своеобразную трактовку получает образ «орлеанской девы» Жанны д,Арк, абсолютно лишенный автором  воинственного начала и рыцарских регалий, которыми она была удостоена французским королем Карлом V. В канон красоты своей героини автор возводит ангельскую чистоту её души и внутреннюю готовность принять судьбы во имя спасения своего народа. Перед ней не полыхает костер, горит свеча, зажженная в память рано оборвавшейся юной жизни.

Картина 1987 года «Распятие». Автор показывает в ней крест с распятым Иисусом Христом не на Голгофе, а возносит его над изображением современного города на фоне полыхающего отблесками заката тревожного неба. Стремясь передать людям свой призыв к духовному подвигу, очищению, художник находит убедительное личностное решение библейской темы.

Кропотливо, по крупицам собирал Женя материал для своей картины 1988 года «Командарм  революции М.Н. Тухачевский», желая отразить в ней многогранный образ своего героя, ставшего в 1937 году жертвой сталинских репрессий — человека большой внутренней культуры, который был не только выдающимся военным теоретиком и полководцем, но и музыкантом, скрипичным мастером. Романтический портрет командарма в гимнастерке и буденовке предстает на фоне железнодорожного вагона, в котором он ездил по фронтам гражданской войны, плаката военных лет. Рядом с ним скрипка с оборванными струнами. Красота образа, в который художник вложил свою романтическую увлеченность, не заслоняет глубоко драматического звучания полотна, воплощающего авторское осмысление исторического события и личности.

В январе этого года в Башкирском художественном музее имени М.В. Нестерова прошла выставка произведений Клеймёнова, посвященная его 60-летию. На вечере памяти Евгения Олеговича художник Е. Винокуров отметил, что  он обладал ярким талантом портретиста, умеющим быстро уловить портретное сходство и характер человека. Однажды, в начале деятельности М.С. Горбачева,  Женя в художественном фонде получил заказ на его портрет. Тогда найти подходящую фотографию Горбачева было еще трудно, а Женя, увидев его по телевизору, быстро написал портрет, который был успешно принят художественным советом.

В 1991 году в уфимском художественном музее прошла групповая выставка произведений башкирских художников «Пятый угол». На ней экспонировался цикл работ, созданных Клеймёновым на Кипре, где он побывал по приглашению своего греческого друга вместе с женой Ларисой Дмитриевной Ртищевой и дочкой Катей. Он работал там целый месяц. Поездка была долгожданной и впечатляющей. Наконец-то он побывал на земле, о которой грезил годы, где жила его первая большая любовь — учившаяся одновременно с ним в Москве гречанка Ирина Кирьякиду, которая после учебы вернулась на родину. Позже Женя по памяти воскресит ее образ в портрете, к сожалению, не сохранившемся. Силой своего воображения рождал он образ этой земли и её выдающегося композитора Микиса Теодоракиса в живописном полотне задолго до поездки, ещё в 1984—1985 годы. А теперь он слышал подлинное звучание народных мелодий, говор греков, ощущал живое дыхание истории — все  это вдохновляло. Я помню его холсты «Кипр. Одомос» со своеобразной архитектурой местных поселений, «Деревенскую улицу на Кипре», открытую горячим солнечным лучам, «Вечер» с его таинственным освещением и тенями.

Евгений Клеймёнов был таким художником, о которых говорят — «мастер». Великолепный рисовальщик, он столь же ярко был одарен в живописи, идя в ней от классики, от высоких традиций русского и мирового реалистического искусства. Глядя на его «Портрет Кати Толстиковой» 1986 года, это понимаешь особенно четко. Это полотно удивительной красоты и глубины. В нем — умело переданная непосредственность, открытость девочки, сидящей в непринужденной позе, взгляд которой полон живого, пытливого интереса к окружающему. За ней — простирающееся до бесконечности пространство мира, открывающиеся широкие и светлые горизонты жизни. Композиция портрета с его углубленным пространственным решением, валёры живописных охристо-золотистых, бело-голубых оттенков, тончайшая игра которых рисует далекую перспективу морского пейзажа и светлого неба, уходящих вдаль в голубую дымку —  во всем очевидное созвучие полотна с работами мастеров эпохи Возрождения, что, конечно, делает честь Е. Клеймёнову.

Портрет, наряду с картиной «Распятие», находится в собрании профессора, члена-корреспондента Российской академии наук, лауреата Государственной премии РФ Александра Генриховича Толстикова, который в свое время жил в Уфе и был близким другом  Клеймёнова. Он любезно представил нам фотографии с работ Жени и написал воспоминания о нем, которые я воспроизвожу с большой благодарностью.

«Воспоминания о художнике Евгении Клеймёнове навевают светлую грусть и возвращают к замечательным временам почти двадцатилетней давности. Его неожиданное возвращение домой в Уфу после овеянных легендами странствий по городам и весям необъятной страны, в узком кругу художников и творческой интеллигенции было воспринято настороженно и обсуждалось как своеобразное чудачество. Действительно, что же искал этот невероятно красивый, высокообразованный и одарённый человек в башкирской столице середины восьмидесятых годов, после создания грандиозной по замыслу и блестящей по мастерству исполнения росписи на темы Александра Грина, после шумной, многими желанной Москвы и предоставляемого ей карт-бланша? Думаю, что не ошибусь, если скажу — судьба вела. Счастливая судьба или несчастливая, пусть эту фразу каждый понимает по-своему. Я не фаталист, и вполне реалистичный в жизненных оценках человек, но это тот случай, когда могу себе простить подобное отступление.

Буквально с первых дней нашего знакомства я был потрясен всем, что определяло драматическую личность Жени. Общение с ним доставляло истинную радость и эстетическое наслаждение. Наши беседы о живописи, музыке, литературе, истории, философии, этнографии, палеонтологии оставляли во мне неизгладимый след. Женя был не просто начитанным человеком, он был ученым, блестяще ориентировавшимся во всех перечисленных мной областях культуры и науки. Знал и мог бойко изъясняться на редких языках, например, на греческом, и даже на каком-то его наречии, характерном для киприотов. А что стоят его перевоплощения из истинного денди в лихого донского казака. Вряд ли это было простое переодевание, форс или камуфлирование. Мне кажется, что это полностью соответствовало состоянию его души, души трепетной, ранимой и сопереживающей. И поэтому никому из здравомыслящих людей не придёт в голову попенять художнику Клеймёнову за цикл пронзительных по своей искренности работ, объединенных общим названием «Скрипка командарма».

Блестящий рисовальщик, тончайший колорист, Женя как никто другой умел оживить и одухотворить строптивую живописную фактуру, переливы и преломления цвета и света. В его творческом наследии есть несколько неоспоримых шедевров высочайшего уровня, и среди них незабываемые «Кора», «Автопортрет в красном», «Портрет Кати Толстиковой». О последней работе говорю с особым чувством. Спасибо тебе за неё великий художник и друг Женя Клейменов!

Александр Толстиков, заместитель Главного ученого секретаря Российской академии наук, член Высшего экологического совета Государственной думы РФ. Москва 25.04.07.».

Осенью 1991 года Евгений Олегович тяжело заболел. В Москве ему сделали онкологическую операцию, после чего семья Клеймёновых временно осталась жить там, чтобы Женя находился под присмотром лечащего врача. Моя последняя встреча с ним произошла в марте 1992 года. Находясь в командировке в Москве, я возвращалась вечером от Натальи Михайловны Нестеровой и увидела входящего в полупустой вагон метро Женю. Он очень обрадовался встрече, стал звать в гости, говорил, что очень хочется пообщаться, и Лариса обрадуется. Но я была очень уставшая и сказала ему: «Дай мне твой телефон, я позвоню, и мы договоримся о встрече на завтра или послезавтра». Он мне называет номер телефона, от которого я в смятении застываю. «Что с вами», — спрашивает Женя. Это был телефон мастерской моего ушедшего из жизни в 1980 году брата, известного художника Юрия Ракши. Через несколько месяцев в Уфу пришло трагическое известие о том, что Женя умер утром 1 сентября, в один день с Юрой. Я мысленно всегда ставила Евгения по степени одаренности, чистоте и благородству души рядом со своим братом — оказалось, что это так.

В этом году Евгению Олеговичу Клеймёнову было бы всего шестьдесят. Утешает лишь одно — его произведения живы, у них возраста нет.

Вы можете высказать свое суждение об этом материале в
ФОРУМЕ ХРОНОСа

© "БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ", 2007

Главный редактор - Горюхин Ю. А.

Редакционная коллегия:

Баимов Р. Н., Бикбаев Р. Т., Евсее­ва С. В., Карпухин И. Е., Паль Р. В., Сулей­ма­нов А. М., Фенин А. Л., Филиппов А. П., Фролов И. А., Хрулев В. И., Чарковский В. В., Чураева С. Р., Шафиков Г. Г., Якупова М. М.

Редакция

Приемная - Иванова н. н. (347) 277-79-76

Заместители главного редактора:

Чарковский В. В. (347) 223-64-01

Чураева С. Р. (347) 223-64-01

Ответственный секретарь - Фролов И. А. (347) 223-91-69

Отдел поэзии - Грахов Н. Л. (347) 223-91-69

Отдел прозы - Фаттахутдинова М. С.(347) 223-91-69

Отдел публицистики:

Чечуха А. Л. (347) 223-64-01

Коваль Ю. Н.  (347) 223-64-01

Технический редактор - Иргалина Р. С. (347) 223-91-69

Корректоры:

Казимова Т. А.

Тимофеева Н. А. (347) 277-79-76

Адрес для электронной почты bp2002@inbox.ru 

WEB-редактор Вячеслав Румянцев