|
|
Юрий Ергин
Большая дружба двух ученых-тюркологов
В ноябре 2006 года исполнилось 125 лет со дня рождения Закира Шакировича
Шакирова (1881—1968), видного педагога-просветителя, ученого-филолога с
энциклопедическим кругозором, одного из основоположников современного
башкирского языкознания.
Принимая активное участие в развитии народного образования Башкирии, З.Ш.
Шакиров более полувека проработал преподавателем родного языка и литературы
в различных высших учебных заведениях республики: с 1920 года — в Уфимском
институте народного образования, затем в реорганизованном из него в 1929
году Башкирском государственном педагогическом институте имени К.А.
Тимирязева. В пединституте он заведовал кафедрой башкирского языка и
литературы в течение 10 лет, а в 1931 году был утвержден доцентом.
Одновременно в 1932—1933 годах З.Ш. Шакиров — преподаватель и заведующий
кафедрой башкирского языка в только что открывшемся Башкирском медицинском
институте, а в 1933—1934 годах — преподаватель родного языка в Башкирском
институте повышения квалификации учителей. Кроме того, в 1934—1935 годах он
был преподавателем-лектором на областных курсах руководящих работников и
аппарата Башкирского обкома ВКП(б).
Когда в начале 20-x годов XX века назрела необходимость разработки
башкирского алфавита и орфографии, З.Ш. Шакиров приложил немало сил как к
созданию башкирской письменности на основе реформированной арабской графики,
так и внедрению в жизнь башкирского литературного языка, возникшего на
основе старых письменных традиций тюрки, народно-разговорной речи и
языкового фольклора. К этому времени он был уже вполне сформировавшимся
тюркологом, взявшим на себя смелость не только дать собственную оценку
состоянию тюркологии того периода, но и выступить с целым рядом конкретных
предложений по дальнейшему ее развитию. Это было сделано З.Ш. Шакировым в
феврале 1926 года, когда он принял участие в работе I Всесоюзного
тюркологического съезда в Баку, на котором был рассмотрен вопрос о переводе
письменности тюркоязычных народов СССР на латинизированную графику.
Как хорошо знавший свое дело специалист Шакиров принял активное участие в
разработке первых программ, учебников и учебных пособий для изучения
башкирского языка. В 1924 году издательство «Башкнига» выпустило написанный
им совместно с Ш. Чураевым учебник для школ II ступени «Уроки башкирского
языка для русских». Небольшое по объему, но емкое по содержанию введение «О
звуках и их произношении», написанное им к учебнику, фактически представляло
собой первое серьезное научное исследование, посвященное сравнению звуковых
систем башкирского и русского языков и разработке наиболее важных вопросов
лексикографии и грамматических категорий башкирского языка. Неудивительно,
что это введение к учебнику З.Ш. Шакиров в списках своих научных работ
всегда приводил как отдельную научную публикацию. Вслед за «Уроками
башкирского языка для русских» последовал «Практический учебник башкирского
языка» (1929) тех же авторов, предназначенный для школ II ступени,
техникумов и рабфаков. К этим учебникам З.Ш. Шакиров написал три части
«Рабочей книги по башкирскому языку для русской школы» и «Методические
записки по изучению башкирского языка в русских школах» (вышли в Башкирском
книжном издательстве в 1932 году). В том же году был издан «Учебник
башкирского языка (начальный курс)», часть 1, написанный З.Ш. Шакировым
совместно с К. Ахмеровым; в 1934 году появилась вторая часть этого учебника
под названием «Учебник башкирского языка для русских» З.Ш. Шакирова в
соавторстве с З. Утяшевым. Кроме того, в 1932—1934 годах Закир Шакирович
написал и издал учебники башкирского языка и рабочие книги по башкирскому
языку для 2, 5, 6 и 7 классов школ I ступени. Два учебника Шакирова были
адресованы взрослым — «Башкирский язык для взрослых» (1934) и «Учебник
башкирского языка для руководящих партийных и советских работников» (Уфа,
1941), написанный в соавторстве с 3. Кульбековым.
Участие З.Ш. Шакирова в работе по языковому строительству, в том числе и по
написанию учебников башкирского языка, происходило сначала в рамках
сотрудничества с Академическим центром Башкирского наркомата просвещения, а
затем в стенах Башкирского НИИ национальной культуры. В этом институте он
являлся или научным сотрудником, или консультантом по вопросам лингвистики,
этнографии и фольклору башкирского языка. Работа по созданию целой серии
первых учебных терминологических словарей координировалась специальной
Терминологической комиссией, функционировавшей с 1922 года при Народном
комиссариате просвещения республики, и была направлена на выработку
официальной системы терминов в области науки, производства и искусства на
башкирском языке.
В 1932 году в соавторстве с С. Барановым З.Ш. Шакиров издал
терминологический словарь по ботанике — «Названия растений на латинском,
русском и башкирском языках» (268 слов). В том же году в соавторстве с X.
Абдрашитовым, Г. Юсуповым и Р. Фахретдиновым он опубликовал «Термины по
химии, русско-башкирские и башкирско-русские» (584 слова), а с В.
Сулеймановым и М. Срумовым — «Термины по математике, русско-башкирские» (384
слова). З.Ш. Шакиров был одним из шести авторов вышедшего в свет в 1934 году
дополненного и переработанного словаря «Терминов по математике,
русско-башкирских» (957 слов). В 1935 году совместно с У. Хусни он издал
«Термины по языку». В последующие годы разработку терминологии самого
различного профиля и ее внедрение в практику через периодическую печать
взяла на себя постоянная правительственная Терминологическая комиссия,
состоявшая из ведущих башкирских языковедов, в работе которой З.Ш. Шакиров
принимал самое активное участие.
В начале 1928 года Комитет экспедиционных исследований Академии наук СССР с
целью изучения хозяйственной и культурной жизни Башкирии разработал план ее
научного обследования. Средства на это выделила сама республика. Уже летом
того же года под общим руководством профессора С.Н. Руденко, автора двух
фундаментальных монографий о башкирах, вышедших в 1916 и 1925 годах и
ставших эталонами этнографических исследований, началось комплексное
исследование производительных сил Башкирии. Оно состояло из обследований:
антропологических (в расовом, санитаро-гигиеническом, лингвистическом и
бытовом отношениях), зоологических, ихтиологических, геологических,
почвенных, геоботанических, геоморфологических, гидрогеологических, включая
гипсометрические, гидрогеологические и климатические исследования.
Антропологический отряд под личным руководством С.И. Руденко в начале лета
1928 года работал четырьмя подотрядами, в которых приняли участие 17 научных
сотрудников из Ленинграда и 6 местных исследователей, в числе которых был и
З.Ш. Шакиров. Он принял активное участие в работе лингво-фольклорного
подотряда Башкирской комплексной экспедиции АН СССР, начальником которого
был известный тюрколог и востоковед Николай Константинович Дмитриев.
Еще в 1927 году Н.К. Дмитриев опубликовал во французском журнале (Journal
Asiaque. 1927, №2, p.193—252) одну из своих первых научных работ — «Этюды о
фонетике башкирского языка», в которой предложил тюркологам общую
характеристику башкирского языка и дал первое полное описание системы
башкирской фонетики, во многом резко отличающуюся от фонетики остальных
тюркских народов. Уже в следующем году он выступил в печати (журнал «Белем»,
1928, №7—8, с.86—90; №9, с.64—67;) с обстоятельной программой по научному
изучению башкирского языка и до конца своей жизни отдал много труда и
времени ее осуществлению. Эта работа Н.К. Дмитриева была положена в
дальнейшем в основу характеристики башкирской фонетики, представленную им в
фундаментальной «Грамматике башкирского языка» (М.—Л.: 1948; Уфа: 1950, башк.
яз.), на которой фактически до сих пор основывается все современное
башкироведение.
Исходным пунктом первой экспедиции лингво-фольклорного подотряда,
работавшего под начальством Н.К. Дмитриева летом 1928 года, стал город
Белорецк. Усмангалинская и Тирлянская группы прошли по маршрутам Белорецк —
Тукан — Усмангали и Белорецк — Тирлян — Миасс. В составе третьей (Серменевской)
группы, прошедшей по линии Белорецк — Серменево — Инзер, были научные
сотрудники О.И. Шацкая, З.Ш. Шакиров и М.М. Билялов, а также
прикомандированные к ней Башнаркомпросом Г.Я. Давлетшин и С. Мрясов.
В «Отчете о командировках и экспедициях Академии наук СССР в 1928 году в
Башкирию» (Л.: Изд. АН СССР, 1928, с.148) было специально отмечено, что
особый вклад в обогащение башкирского словарного материала внесли З.Ш.
Шакиров и М.М. Билялов, персонально отвечавшие за подбор башкирского словаря
по определенным концентрам, специально разработанным для этого Н.К.
Дмитриевым.
Из воспоминаний З.Ш. Шакирова: «В связи с тем, что в области экспедиционных
работ тюркологи значительно отставали от своих коллег по другим
специальностям, профессор Н.К. Дмитриев предложил новую методику
экспедиционных исследований, сущность которой сводилась к тому, чтобы
применить к тюркскому (в частности, к башкирскому) материалу все те
достижения, которые были получены русскими и западно-европейскими
диалектологами и прочно вошли в их повседневную практику. Этот перевод
тюркской диалектологии на новые (современные) требования потребовал
разработки новых специальных программ, схем и методических указаний ...».
Таким образом, в центре языковой работы подотряда стояла диалектология,
причем все местные, территориальные разновидности и диалекты башкирского
языка изучались с использованием специально составленной для этого Н.К.
Дмитриевым лингвистической анкеты. Что касается фольклорных записей, то они
также велись фонетически для того, чтобы иметь и лингвистическое значение.
Сознавая, что за короткий срок экспедиции всем богатством фольклора башкир
овладеть невозможно, подотряд сознательно остановился на сборе только одного
фольклорного жанра — «йыров», каковых за всю экспедицию было записано около
восьмисот. Попутно были записаны и некоторые исторические песни (в том числе
о Салавате, Буранбае, Мустафе-мулле и других) на том основании, что с
фольклорной стороны они представляли собой не что иное, как комбинацию «йыров».
Участие З.Ш. Шакирова в этой экспедиции подотряда Н.К. Дмитриева,
получившего самые первые систематические материалы по языку и фольклору,
относящемуся к территории, населенной инзерами и махмуд-катайцами, не только
привело их к хорошему знакомству и тесному сотрудничеству — оно переросло в
дальнейшем в крепкую многолетнюю дружбу.
Из воспоминаний З.Ш. Шакирова: «...Впервые я встретился с этим удивительным
ученым, блестящим знатоком тюркских языков в Уфе в 1928 году. Я пригласил
его к себе домой. За семейным столом угостил башкирскими кушаньями:
бишбармаком, бавырсаком (-ама), домашним напитком (бузой). Московский ученый
подробно записывал в своем блокноте все интересующие его сведения о
национальных блюдах, одежде и обрядах башкир. Его удивили мои познания в
области восточной литературы и тюркских языках, полученные в Казани в
Мухаммадии.
Эта встреча послужила началом нашей большой дружбы, которая длилась много
лет и прервалась только в связи с его кончиной. В 1928—1929 годах мне
пришлось участвовать в комплексных экспедициях, организованных Академией
наук СССР по изучению Башкирии, разговорного языка и фольклора башкир.
Руководителем экспедиции в Баймакском и Абзелиловском районах был Н.К.
Дмитриев. В селах и деревнях мы встречались со знатоками башкирского
фольклора, певцами и сказителями. Н.К. Дмитриев очень внимательно их слушал
и все образцы народного творчества (песни, сказки, предания старины) бережно
записывал.
Особое внимание Н.К. Дмитриев обращал на изучение народных обычаев башкир.
При этом с глубоким уважением воспринимал все национальные обычаи и, будучи
в башкирской среде, сам старался им следовать. Так, он первый здоровался с
местными жителями, подавая не одну, а две руки с соединенными замком
ладонями, как требовал того местный обычай. При появлении стариков он тут же
вставал, внимательно, не прерывая, слушал их речь и только после этого
задавал интересующие его вопросы.
Позже Н.К. Дмитриев с особым благоговением вспоминал, как он был в гостях в
башкирских деревнях, где его особенно восхищал обряд обмывания рук в теплой
воде, чистейшие полотенца, подаваемые гостям, обеденная скатерть,
постеленная на полу, за которой он сидел на корточках вместе с хозяевами.
Его угощали традиционным мясом, которое обмакивалось в соль. Ночами он
просиживал с мудрыми старцами, старожилами башкирских деревень, бережно
записывал особенности местного диалекта речи ...».
Запланированное на начало лета 1929 года продолжение
лингво-фольклористического исследования Тамьян-Катайского кантона в рамках
Башкирской экспедиции АН СССР из-за отсутствия в тот момент финансирования
было отложено на неопределенное время. Тогда З.Ш. Шакиров, получив от
Общества по изучению Башкирии небольшие средства, по согласованию с С.И.
Руденко и Н.К. Дмитриевым вместе со студентом только что созданного
Башкирского педагогического института Б.А. Альметовым (приглашенным в
качестве практиканта) совершил вторую экспедицию по изучению говоров и
фольклора населения Карабольской, Буринской и Кунашакской волостей
Аргаяшского кантона. Руководствуясь лингвистической анкетой, составленной
Н.К. Дмитриевым, исследователи подробно фиксировали и записывали отдельные
слова жителей местного населения в отношении их произношения, выясняя при
этом фонетические, морфологические и лексические особенности говоров в
довольно большом количестве населенных пунктов. В отличие от экспедиции
предыдущего года критерием для сравнения башкирских говоров был избран
башкирский, а не татарский язык. Кроме отдельных слов и фраз записывались
также и рассказы из быта башкир данной местности и деревни (об охоте, рыбной
ловле, уборке хлебов и др.). Особое внимание было уделено башкирскому эпосу:
записывались башкирские сказки, легенды, былины, исторические песни,
пословицы, загадки и обрядовые песни.
Полученные материалы под названием «Краткий отчет об экспедиции,
организованной Обществом по изучению Башкирии в мае 1929 года» З.Ш. Шакиров
опубликовал в № 2 журнала «Белем» (Знание) за 1930 год на башкирском языке и
под названием «Краткий отчет по изучению говоров и фольклора Аргаяшского
кантона летом 1929 года» в том же году на русском языке в двух сдвоенных
номерах «Краеведческого сборника».
Следующая экспедиция по зауральской глубинке Башкирии, проведенная с целью
дальнейшего изучения живой речи, диалектов и фольклора местного башкирского
населения, в которой З.Ш. Шакиров принял участие как сотрудник Башкирского
комплексного НИИ, охватила территорию нынешнего Баймакского и Абзелиловского
районов Республики Башкортостан. Экспедиционный отряд под руководством
самого Н.К. Дмитриева плодотворно работал на границах с Учалинским и
Белорецким районами, а З.Ш. Шакиров возглавил ту его группу, которая
направилась в сторону Аргаяша, Кунашака и Ялан-Катая.
Из воспоминаний З.Ш. Шакирова: «Особенно теплой была наша встреча с
блестящим сказителем и певцом Абдрахманом Узенбаевым в деревне Туктагол
Баймакского района...».
Именно здесь Н.К. Дмитриеву и З.Ш. Шакирову удалось записать на фонограф
мелодии кураистов «Белая черемуха», «У подножия горы», «Ирендык», «Тоямяс»,
«Баяс», «Сакмар», а также записать много легенд. Абдрахман Узенбаев, в
частности, рассказал ученым о том, что еще в 1894 году в деревню Кусимово,
где он тогда проживал, приезжал известный русский исследователь С.Г.
Рыбаков, через год впервые описавший в «Русской музыкальной газете»
башкирский курай как музыкальный инструмент (с приложением шести исполненных
Узенбаевым мелодий).
В деревне Гамир Аргаяшского кантона 3.Ш. Шакиров встретился с одним из
родственников Габдуллы Тукая и записал его интересные воспоминания о деде
поэта по материнской линии — Зинатулле. К сожалению, большая часть
материалов, собранных З.Ш. Шакировым в ходе его последней командировки в
Зауралье, оказалась уничтоженной пожаром, возникшим в ночь на 11 июня 1932
года в его доме в Уфе по улице Казарменной (ныне Красина). Пожар полностью
ликвидировал всю его личную библиотеку, в которой находились уникальные
экземпляры книг и журналов, собранных З.Ш. Шакировым за время проживания в
Казани и Уфе.
Участвуя в экспедициях, З.Ш. Шакиров интересовался не только вопросами
языкознания и народного творчества, в ряде случаев ему удалось установить
целый ряд интересных исторических фактов. Так, в одной из своих рукописей,
написанной незадолго до смерти и находящейся в настоящее время в Научном
архиве УНЦ РАН, он рассказал о своей находке — небольшом стихотворении
классика башкирской поэзии, поэта-просветителя XIX века Мифтахетдина
Камалетдинова (более известного сейчас под именем Акмуллы), в котором тот
обратился к своему народу с призывом стать людьми образованными и
просвещенными. Приведем подстрочный перевод на русский язык этого небольшого
стихотворения Акмуллы:
Башкиры мои, учиться нужно, учиться нужно!
Много невежд среди нас, образованных мало.
Как глупого медведя на Урале,
Невежества, братья мои, бояться нужно!
В ученье обрати благородство и почет,
От злобы и невежества много бед идет,
Образованный может летать в этом мире,
Многое из недоступного станет ему понятным и уясненным.
Захочешь открыть родник счастья и блага,
Науки и ремесла станут для этого единственным средством.
От того, что к шести прибавить единицу,
Цифра десятью не станет.
Стрелки часов передвинув вперед,
Ночь в день не превратишь,
Знание — это сила, оно сильнее льва,
Его не оседлав, свой сон в явь не обратишь.
Это стихотворение Акмуллы уже давно стало хрестоматийным, оно вошло в
антологию башкирской поэзии, учебники, переведено на ряд языков. Существует
несколько вариантов его перевода на русский язык, один из лучших принадлежит
Марселю Гафурову. Однако с течением времени все реже и реже упоминается, а в
последних переизданиях произведений Акмуллы вообще исчезло и стало
неизвестным читателю имя того, кто сделал этот страстный призыв к
просвещению достоянием каждого интересующегося творчеством поэта, считавшего
невежество корнем зла и источником всего морально-безобразного в башкирском
обществе того времени.
Из воспоминаний З.Ш. Шакирова: «Это стихотворение я списал из одной
древней книги в 1931 году в деревне Гает-Ялан Катайского района Курганской
области. Из-за того, что в ней не было первых страниц, я не смог выяснить,
какая эта книга. Мне сказали, что стихотворение Акмуллы на последнюю
страницу вписал один учитель башкирского языка, приезжавший в 1926 году на
летние каникулы из Белорецкого района...».
З.Ш. Шакиров живо интересовался биографией и другого башкирского поэта —
просветителя, первого исследователя-краеведа из башкир Мухаметсалима
Уметбаева. В № 9 журнала «Октябрь» за 1947 год он опубликовал его подробную
биографию, а в 1964 году в уже упомянутых «Воспоминаниях» рассказал, как со
слов другого известного башкирского писателя-просветителя,
ученого-востоковеда и религиозного деятеля Ризы Фахретдинова он узнал о
встрече М. Уметбаева с Акмуллой, состоявшейся в Духовном управлении
мусульман в Уфе в присутствии муфтия Мухамедьяра Султанова.
Н.К. Дмитриева и З.Ш. Шакирова связывала и большая духовная близость. Об
этом свидетельствует их личная переписка, из которой нами выбраны два
коротких и одно сравнительно длинное письмо. Два первых, написанных беглой и
торопливой рукой Н.К. Дмитриева, носят явно личный характер. И, тем не
менее, их содержание позволит читателю окунуться в житейские трудности
военного и послевоенного времени и ощутить ту обстановку, в которой
восстанавливалась по сохранившимся черновикам рукопись погибшей при блокаде
Ленинграда «Грамматики башкирского языка» и решался вопрос о издании ее в
Уфе на башкирском языке.
Третье письмо Н.К. Дмитриева (из него публикуются лишь три короткие
выдержки, нами опущены все лингвистические тонкости, понятные и интересные
только специалистам) носит явно эпистолярный характер. Размышления Н.К.
Дмитриева, с которыми он знакомит своего коллегу, явно предназначались для
последующего ознакомления с его содержанием тех лиц, которые в дальнейшем
будут профессионально заниматься разработкой методик преподавании родного и
русского языков в башкирских школах.
№1
[1942, осень]
Дорогой Закир Шакирович!
П.Г. Тычина , который едет из Москвы в Уфу, согласился доставить это письмо,
и я решил написать Вам хоть несколько строк. Кто знает, когда увидимся? Как
хорошо, что в 41-ом году сфотографировались с Ал.Ал. Черданцевым . Хоть есть
что вспомнить! В начале войны мне удалось счастливо уехать из Ленинграда,
где остались комната и книги. Остальное время был безвыездно в Москве , хотя
наш институт и пытались эвакуировать в Ташкент. Живем плохо: нет ни еды, ни
денег. Я похудел на 30 кило и таскаю ноги с некоторым трудом. Звали в Уфу в
командировку (насчет Словаря ), но я не решился сейчас ехать. Как-то живете
Вы? До меня дошли слухи, что Вы чуть ли не без работы, и я написал Усманову
с просьбой позаботиться о Вас (было это в мае-июне, если не ошибаюсь). Имело
ли это какие-нибудь результаты? П.Г. Тычина (мой бывший ученик) говорит, что
Вы работаете в Пединституте. Как-то Ваша супруга, дочь и сын? Первым двум,
которые меня знают, передайте мой сердечный привет. П.Г. Тычина говорил мне,
что он одно время собирался брать у Вас уроки башкирского языка, да
постеснялся.
Вообще, он хороший и отзывчивый человек. А.А. Черданцев, судя по письмам,
чувствует себя плохо. Уфа, должно быть, переполнена беженцами, и цены
вздулись невозможно.
Остатки Ленинградского университета в мае вывезены в Саратов, у них и Ольги
Ивановны , Гордлевский жив. В конце июля привезли из Ленинграда в Москву на
самолете Крачковского , сейчас он в санатории.
Желаю Вам и Вашей семье бодрости и здоровья. Тычина еще поедет в Уфу и если
Вы захотите мне написать, то он, вероятно, согласится передать мне Ваше
письмо.
Всего лучшего, Ваш Н.К. Дмитриев.
№2
[8 февраля 1946 года]
Дорогой Закир Шакирович!
Посылаю Вам привет и жалею, что осенью Вы не использовали ордера на одежду,
которую тут щедро выдавали делегатам . Об этом я, к сожалению, узнал уже
после того, как Вы уехали, а то я бы достал денег. Лия Закировна везет мою
Грамматику для передачи ее Харисову , который должен ее перевести и сдать в
Башгиз. Перед этим прошу ее просмотреть и, если найдете грубые ошибки, их
исправить. Хочу надеяться, что Харисов выполнит свое дело четко и аккуратно.
Желаю здоровья Вам и Вашей супруге.
Ваш Н.К. Дмитриев.
№3
[дата не установлена]
«…Существует мнение, что башкирский и татарский языки близки один к другому,
и поэтому методика преподавания русского языка в башкирской школе мало чем
отличается от методики его преподавания в башкирской. Следовательно,
башкирским методистам остается только заимствовать материал татарской
методики, и дело пойдет как нельзя лучше. Нужно ли говорить, что подобное
наивное и предвзятое утверждение не имеет ничего общего с фактами. Давно уже
доказано и фактически, и юридически, что башкирский язык — самостоятельный и
полноправный национальный язык тюркской группы, а не какой-то сектор или
диалект татарского, как пыталась когда-то представить дело часть
националистической татарской буржуазии. Как и один из языков тюркской группы
башкирский язык, несомненно, имеет определенные моменты сходства с
татарским, казахским, ногайским, киргизским, чувашским и другими тюркскими
языками. Но тем не менее, между двумя языками существует очень много
моментов различия, которые охватывают область фонетики, грамматического
строя и словарного состава…
…Говорить о единой методике преподавания родного и русского языков в
башкирской и татарской школе могут только те, кто или не знаком с
фактическим материалом, или относится к вопросу с явной тенденцией…
…Таким образом, ясно, что методика преподавания языка, разработанная
татароведами, может принести башкирской школе очень относительную пользу, а
иногда и прямой вред. Методист-башкировед должен рассчитывать в первую
очередь на себя и, знакомясь с татарской методикой, так сказать, в порядке
обмена опытом, самому строить солидное здание методики преподавания родного
и русского языков в башкирской школе. Сделано в этом отношении очень и очень
мало»…
Автор приносит свою благодарность Н.М. Имашевой, нынешней хранительнице
архива З.Ш. Шакирова, давшей разрешение на публикацию писем Н.К. Дмитриева,
адресованных ее деду.
Написать
отзыв в гостевую книгу Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
