|
|
Александр Двинских
Краткий трактат о парикмахерском искусстве
Посещение парикмахерской — это обязательный ритуал в жизни современного
человека, этакое священнодействие, утверждающее его статус. Ведь по прическе
можно с большой долей вероятности определить, прожигает ли он жизнь в
мегаполисе или горбатится на колхозном поле (исключение, правда, составляют
лысые люди, но на то оно и исключение, чтобы подтверждать правило). Ведь, к
примеру, ежели в стольном граде стригут по немыслимым заграничным фасонам,
то в глухих деревеньках до сих пор бытует классическая стрижка «под горшок».
Этот не зависящий от веяний моды стиль подразумевает водружение упомянутой
посудины на голову подстригаемого и аккуратное подрезание торчащих наружу
волосьев. Полученная прическа подчеркивает умеренную консервативность ее
владельца и придает неповторимый шарм его облику. Правда, ныне, в связи с
дефицитом гончарных изделий и двояким смысловым значением слова «горшок»,
стала практиковаться замена оной посуды на кастрюли, котелки, тазики — в
зависимости от размеров головы клиента.
Да что и говорить, вся история наша неразрывно связана с цирюльным делом.
Мало того, благосостояние страны напрямую зависит от уровня развития в ней
парикмахерского искусства. Конечно, в советское время доказать это было
невозможно в связи с засекреченностью архивов, однако сейчас, когда доступ к
ним стал относительно свободным, нам удалось выяснить некоторые факты,
подтверждающие наши гипотезы о важной роли искусства стрижки на всех
исторических этапах развития государства Российского.
Начнем с того, что первым квалифицированным цирюльником на Руси был варяг
Рюрик. По преданиям, муж сей являлся личным мастером самого норвежского
конунга. Но, задумавшись однажды во время работы о связи длины челки
правителя с выполнением сезонного плана варяжскими дружинами, он ослабил
внимание, в результате чего августейшая особа лишилась кончика уха. Такое
кощунство по отношению к вышестоящему чину обратило на миг в соляные столпы
даже видавших виды телохранителей конунга, и незадачливый мыслитель смог
скрыться с места преступления.
Объявленный во всебалтийский розыск беглец долго плутал по лесам, прежде чем
наткнулся на племя заросших нечесаными гривами людей. Обладавший неплохой
коммерческой жилкой варяг смекнул, что здесь можно неплохо заработать. Он
разложил свой инструмент и прямо тут же, на опушке, открыл дело. Аборигены
были в восторге от работы мастера. Слух о диковинном чужеземце облетел земли
на сотни верст окрест, и люди валом повалили к Рюрику. Не в силах справиться
в одиночку с наплывом клиентов, Рюрик сколотил артель из подвизавшихся в
плену у местных жителей соплеменников и, наскоро их обучив, принялся стричь
купоны, благо никакой конкуренции не было и в помине. Именно в те времена
родилось вышеупомянутое «под горшок», придуманное с целью уменьшения времени
стрижки и экономии сил парикмахера.
Уроженцы лесной глубинки повсеместно восславляли Рюрика, за что он недолго
думая назвал их «славянами», и, дабы конкретизировать этнографическую
привязку к местности, — «русичами» за русый, светлый цвет волос. Страну ту с
тех пор стали называть Русью, то бишь, «светлым местом». Благодарные жители
ее, в знак признательности тому, кто наконец-то помог им определиться с
собственным нацнаименованием и вывеской ареала обитания, избрали его своим
князем. Так образовалось первое русское княжество — прообраз великого
государства Российского. Следует отметить, что часть подчиненных Рюрика,
недовольных назначенными окладами, тайно бежала в южные степи с целью
организовать там свое дело. Однако, с учетом развития металлургической
промышленности причерноморского региона, а точнее в связи с полным ее
отсутствием, оказалось сложно сделать даже мало-мальски достойные ножницы.
Те, что были скованы тамошними кузнецами, годились лишь для стрижки овец.
Достойной конкуренции не получилось, зато на юге Руси получили широкое
распространение изделия из овечьей шерсти.
Парикмахерское искусство служило мощным движителем внешней политики, однако
случались и переборы. Так, например, князь Олег, захватив величайший из
городов того времени — Царьград, прибил на ворота города не щит, как
говорится в былинах и преподносится официальной наукой, но огромное медное
зеркало, начищенное до блеска, дабы побежденные греки учились впредь
управляться со своей шевелюрой. Результат не замедлил сказаться: накопившие
сил царьградцы беспардонно разбили военно-морские силы русичей во время их
следующего набега (или точнее, наплыва), тем самым подтвердив старую как мир
истину, что враги — это самые лучшие учителя, поскольку они не имеют
снисхождения.
Следующей важной вехой в нашей истории было монголо-татарское иго. Что бы
там ни писали историки, в свете недавних археологических раскопок
выяснилось, что начиналось нашествие не абы как, а с долгой разведывательной
и подрывной работы Орды на Руси. Задолго до интервенции лазутчики и местные
ренегаты, где обманом, где страхом, а где и подкупом изъяли из обращения,
вывезли или уничтожили большую часть парикмахерского инструмента. Нечем
стало стричь буйные головушки. Русь в одночасье завшивела, захирела,
распалась на удельные княжества и, будучи полностью деморализованной, не
смогла дать достойного отпора оккупантам.
Однако напасть эта не коснулась Господина Великого Новгорода, по праву
считавшегося оплотом русского парикмахерского искусства. Сыграли свою роль
как географический, так и административный факторы. Во-первых, враг не смог
преодолеть топких болот, ограждавших сию предтечу Северной Пальмиры с юга, и
бесславно сгинул в трясине, а во-вторых, молодой князь Александр, ведавший
воинскими делами в городе, являлся прямым потомком Рюрика и с раннего
детства в совершенстве владел благородным искусством стрижки. Он самолично
следил за поддержанием должного санитарного уровня на подведомственной ему
территории. С целью заиметь совершенный инструмент предприимчивый юноша
демпинговыми ценами на услуги разорил соседей-шведов, которые стригли из рук
вон плохо, а деньгу драли втридорога, и, скупив у них задешево оборудование,
поднял уровень обслуживания населения в своей метрополии.
Однако усиление позиций молодого князя в регионе было невыгодно другим
соседям — немецким псам-рыцарям. И они предложили ему принять участие в
конкурсе на лучшего цирюльника Восточной Балтии, по условиям которого
проигравший должен был отказаться от своей доли рынка услуг в пользу
победителя. Князь, будучи человеком азартным, вызов принял. Стрелку забили
на берегу Чудского озера.
Немцы сделали ставку на свою фирменную стрижку «швайн», представлявшую собой
тупой клин волос на гладко выбритой мечом голове. «Свинья» эта претила
эстетическим представлениям Александра, однако он, будучи человеком
тактичным, согласился пронаблюдать технологию процесса. Подопытным кроликом
ради такого случая вызвался выступить сам магистр тевтонцев. Однако, когда
цирюльник пользовал голову венценосной особы, имел место конфуз, который на
много лет изменил направление политики ордена. Огромный меч, управляемый не
совсем привычной рукой, соскользнул с намыленного затылка и нечаянно отсек
магистру голову. Немцы, узрев, какую «свинью» они сами себе подложили,
бежали не разбирая дороги и частично перетонули в подтаявшем, как на грех,
по причине весны Чудском озере.
А время шло. На Руси, томящейся под гнетом Орды, народ копил силы. В
глубоких подпольях, погребах, подземных коммуникациях создавалась сеть
парикмахерских. А бесившиеся с поступавшего в счет репараций барсучьего и
медвежьего жира захватчики медленно, но верно деградировали. Стремительно
обрастали они немытыми волосами, в которых заводились разные нездоровые
насекомые. Головы по этой причине нещадно зудели, вследствие чего на
разразившейся вскоре Куликовской битве оккупанты только и делали что
чесались, не имея возможности махать оружием, по причине чего бесславно
проиграли сражение.
Русичи впали в эйфорию, за что вскорости жестоко поплатились. Через два года
хан Тохтамыш упросил-таки москвичей впустить его войско в город постричься и
обманом захватил Москву. Дабы восстановить паритет в русско-ордынской
политике, сравнять счет в долгой борьбе между двумя народами, а также из
чувства мести, Тохтамыш сжег Москву. Паритет был восстановлен, счет
сравнялся, чувство мести было удовлетворено; кочевники реквизировали весь
инструмент и увели лучших мастеров в Орду. Руси был нанесен чувствительный
урон, а ордынская шайка еще на сто лет воцарилась над русскими землями...
Яркой исторической личностью был царь Иван IV, прозванный Грозным за то, что
от одного его взгляда у собеседника выпадали волосы. Русские воины за время
его правления добились грандиозных успехов благодаря тому, что возили с
собой парсуну (портрет) царя, которую перед битвой выставляли впереди
войска. Враг при виде этого портрета безнадежно лысел и сдавался без боя.
Великим парикмахером был и государь-император Петр I. Пожив за границей и
увидев, насколько далеко вперед шагнуло там цирюльное дело, он принялся
вводить новые порядки и на матушке Руси. Верно определив, что рыба гниет с
головы, Петр начал зачистку с правящей элиты — бояр. Поелику сии
государственные мужи заросли волосами, аки звери лютые, Петру, чтобы
определить, где у них лица, пришлось срезать и сбривать волосяной покров с
их голов полностью. Бедные бояре не узнавали себя в зеркале, пугались и
роптали.
Вскоре Петр столкнулся со вполне закономерной проблемой нехватки
качественного инструмента. Собственные мощности страны были рассчитаны на
производство устаревших моделей, а переоснащение их на новые технологии, с
поправкой на русские «дороги и дураков», могло занять много времени, что не
вписывалось в петровскую политику. Поэтому для поддержания семимильных шагов
прогресса ему пришлось срочно отвоевать у соседей-шведов кусок балтийского
берега, основать там морской порт и построить флот для подвоза
парикмахерского оборудования из-за бугра. Так постепенно, шаг за шагом, в
России, ставшей уже империей, сформировалась оригинальная школа цирюльного
дела со своими канонами, составившая конкуренцию лучшим школам Европы.
Естественно, последним это не нравилось, в особенности не в восторге были
французы, старейшие парикмахеры континента (как они сами считали),
прикрывавшиеся именем Карла Великого. Но что толку прикрываться деяниями
предков, если сами не способны на славные дела?
Французы, по слухам, просто не выдержали демпинговых цен на услуги,
оказываемые русскими. Император Наполеон в порыве праведного (или
неправедного — за давностью лет разобраться сложно) гнева объявил войну
России. Ему даже удалось захватить центр русского парикмахерского искусства
— Москву, но хитроумные русичи успели вывезти все оборудование в леса,
оставив захватчиков с носом. Мало того, специальные русские летучие бригады
имели наглость кочевать по французским тылам и стричь неприятеля, запрашивая
за услуги мизерную цену. Авантюра Наполеона обернулась банкротством, и он
поспешно бежал на родину, где после нескольких тщетных попыток вернуть
французской нации былое господство окончательно потерял лицо и был сослан на
далекий остров, где его благополучно отравили.
Однако вскоре и в стране-победительнице разразился кризис, известный как
восстание декабристов. Дело в том, что в армии тогда насаждались парики и
букли, а собственные волосы служивым стричь и мыть не давали, ссылаясь на
недостаточное финансирование из бюджета. По замыслу армейских крючкотворов
солдату, дабы поддерживать надлежащий вид, достаточно было раз в неделю
стирать свой парик жидким мылом. Естественно, что при этом интересы живой
силы в расчет не брались, а сэкономленные таким путем денежки оседали в
карманах интендантов. Тогда прогрессивно настроенная дворянская
общественность, чувствуя ответственность за судьбу Родины, решила донести о
бедственном положении воинства новому императору Николаю I. Для этой цели на
следующий после коронации вышеозначенного лица день на Сенатскую площадь
вывели наиболее пострадавших от вшей, перхоти и коросты солдат. Но
недомогавший после вчерашнего государь, не разобрав, чего у него просят,
отдал приказ расстрелять бедолаг.
Однако при преемнике его, Александре II, послабления были сделаны, правда,
уже для крестьян. Дело в том, что к тому времени помещики-крепостники вконец
обнаглели и перестали выполнять парикмахерские обязательства перед
подотчетным людом, хотя плату за оказываемые якобы услуги брали исправно.
Эпидемия перхоти (не изобрели еще тогда воспеваемые ныне с телеэкранов
чудо-снадобья, спасающие от этой заразы, да и телеэкраны, впрочем, тоже не
изобрели) охватила работников аграрного сектора настолько, что это
отрицательно сказалось на качестве муки, которая в те отсталые времена в
изобилии вывозилась за границу. Обнищавшие земледельцы били челом государю,
и последний, узрев в недалеком будущем призрак продовольственного кризиса,
разрешил им самим стричься, лишив помещиков сих обязанностей, а также платы
за них. Так была уничтожена экономическая база крепостничества, а вскоре оно
и совсем пало.
Несколько позже парикмахерские услуги, как и особо важные стратегические
товары — соль, спички, водка, макаронные изделия и копченая колбаса, подпали
под монополию государства. Это вызвало недовольство в определенных кругах
населения, по-нынешнему, электората. Как пар в котле, недовольство
постепенно накапливалось, и спустя несколько десятилетий достигло
критической отметки. В стране начались волнения. А тут, как на грех,
началась война за передел сфер влияния. Положение в стране, и без того
шаткое, вышло из-под контроля, и царю Николаю II пришлось отречься от
престола. На смену ему одному пришло аж целое правительство, правда
Временное. Естественно, что ни один временщик не в состоянии сделать ничего
толкового на благо Отечества, какими бы стремлениями, пусть даже самыми
возвышенными, он ни руководствовался. Временщик, он и в Африке временщик.
Поэтому народ к этому правительству отнесся с опаской.
И в это время на политическом небосклоне страны нежданно-негаданно зажглась
новая звезда. Это был невысокий лысенький живчик дворянского происхождения.
Он заявил, что с его приходом к власти право на хорошую бесплатную стрижку
станет незыблемым правом русского человека. Народ поверил и из благих
намерений сверг Временное правительство. Тут-то и выяснилось, что бесплатный
сыр бывает только в мышеловке. Жизнь начала строиться по другим канонам. Но
это уже иная история, ничего общего с парикмахерским искусством не имеющая.
Написать
отзыв в гостевую книгу Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
