|
|
Город, вошедший
в историю
Стерлитамаку — 240 лет
КОГДА ГОРЫ БЫЛИ ЖИВЫМИ
Много красивых легенд о шиханах есть у башкирского народа. Всех их
объединяет одно: когда-то они были сказочными героями — могучими батырами,
красавицами-невестами, птицами и зверями. Есть в этой поэтизации гор элемент
исторической реальности: очень давно шиханы действительно были живыми. Своим
рождением они обязаны мириадам различных моллюсков, обитавших здесь, на дне
доисторического моря. Попробуем заглянуть в то далекое прошлое, что
называется «детством планеты».
* * *
БЫЛО ЭТО 240—270 миллионов лет назад. Тогда на месте нынешнего Стерлитамака
плескалось море, жизнь бурлила в его водах, а на месте шиханов лежали
коралловые отмели. Их-то и облюбовали сотни видов различных ракушек.
Миллионы лет они рождались, жили и умирали на отмелях, наслаиваясь своими
панцирями в известковые шиханы. Это были первые «поселенцы» нашего края:
трилобиты, бронхиопоиды, губки, морские лилии... Со временем они станут
известью, стиральным порошком и нефтью.
Стерлитамакские шиханы — абсолютно уникальное природное образование. Это
настоящий археологический Клондайк. Только одна гора Шахтау замуровала в
своих недрах порядка полусотни видов этих древнейших обитателей моря, из
которых 28 — наиболее часто встречающиеся (вообще науке известно свыше 200
видов известковосодержащих моллюсков). Не удивительно, что сюда приезжают
археологи из Швеции, Италии, Японии, Франции, Соединенных Штатов, устраивают
здесь международные симпозиумы.
Известняки — главное ископаемое богатство окрестностей Стерлитамака. Они
дали жизнь одному из гигантов индустрии города — ОАО «Сода». Известняк —
фундамент жизни на планете. Основа его — кальций. На известняковых растворах
стоят не только наши многоэтажки, а и в прямом смысле весь живой мир.
Кальций — это фундамент организма, главный компонент костей.
Буквально рядом с Шахтау имеется гипсовый карьер. Сотни миллионов лет назад
на ее месте была морская лагуна, которая образовалась в результате всплытия
известняковых островов. Вернее, будущие шиханы росли до тех пор, пока до
поверхности воды не осталось около 50-ти метров. Оставшееся пространство
завоевали водоросли. А потом море стало уходить. Известняковые отмели и
островки перекрыли участок моря, и образовалась лагуна. Не прошло и пары
десятков миллионов лет, как солнце выпарило оттуда воду, оставив на дне
осадки моря.
Морей без соли не бывает. Море ушло, а соль осталась. И сейчас под ногами
стерлитамаковцев, буквально в ста метрах — гигантские пласты соли. Гримаса
истории: город, стоящий на неисчислимых запасах соли, был основан как
соляная пристань, куда ее свозили за четыреста верст.
Как известно, соляной столицы из Стерлитамака не получилось, но судьбой
химизации город во многом обязан именно соли. Любой школьник знает, что соль
— это соединение натрия и хлора. На химпредприятиях города хлор отделяют от
натрия и используют в производстве различных синтетических материалов. Так,
соль, некогда плескавшаяся в «стерлитамакских» морях, ныне вошла в нашу
жизнь в виде полиэтиленовых пленок, ведер, линолеума, соды и прочей
продукции наших заводов.
К осадочным породам относится и нефть. Вообще-то нефть, как и шиханы,
когда-то тоже была живой: плавала в виде древнейших обитателей моря. Скелеты
их (ракушки), как уже было сказано выше, пошли на строительство гор, а мясо
(органика) истлело и образовало нефтяные моря «второго Баку».
Не удивительно, что первые разведывательные работы нефтяников велись в
районе Стерлитамака. Знаменитая ишимбайская нефть впервые была обнаружена
академиком Губкиным в 1932 году недалеко от Шахтау. Но промышленное освоение
месторождений связано с соседним городом, по той причине, что там
существовала так называемая «нефтяная ловушка» — подземные пласты глины и
песка, которые удерживают нефть, не давая ей просачиваться далее. «Наша»
нефть еще миллионы лет назад перетекла в ишимбайские ловушки и, придавленная
сверху водой, ждала своего часа. Так бессловесные твари, обитавшие здесь на
заре зарождения жизни на нашей планете, спустя сотни миллионов лет
определили экономику второго по величине города Башкортостана и всего южного
региона республики.
МЕТАЛЛ, СОТВОРИВШИЙ ИСТОРИЮ
В один прекрасный день в руки человека попал странный камень, который не
только не крошился под ударами круглой речной гальки, но изменял свою форму,
превращаясь в лепешку. Быть может, в сердцах он швырнул его в огонь и с
удивлением обнаружил, что камень может плавиться. Так человек узнал свойства
меди. Века сплетались в тысячелетия, пока некто не сделал поистине
революционное открытие: оказывается, если в определенной пропорции смешать
медь с оловом, то получится сплав намного прочнее и меди, и олова. Так
стартовал век бронзовый. А затем и железный.
* * *
Бронза — это сплав, на девять частей состоящий из меди и на одну часть из
олова. Именно такое соотношение — девять к одному — считается наиболее
оптимальным для получения сплава, который имеет много преимуществ по
сравнению с самими компонентами. У бронзы более низкая температура
плавления, чем у меди, меньше вероятность появления трещин при плавлении и в
то же время — более высокая твердость. Главное неудобство — сравнительная
редкость олова.
Бронзовый век на Урале стартовал около четырех тысяч лет назад. В этом
смысле у наших предков все было «как у людей», с той лишь разницей, что, с
тех пор как человек оседлал лошадь, эти края превратились в «проходной
двор». Кто только здесь не побывал: и скотоводы эпохи неолита, и финно-угры,
и сармато-савроматы, и ираноязычные племена, не говоря уже о тюркоязычных
кочевниках.
Одними из наиболее древних представителей эпохи бронзы на Урале были племена
так называемой алакульской культуры. Название происходит от местечка Алакуль,
где впервые обнаружили археологические находки этого этнокультурного слоя.
В Стерлитамакском краеведческом музее экспонаты алакульской культуры
появились сравнительно недавно — в первой половине восьмидесятых. Бронзовый
наконечник копья, коротенькие ножи-кинжалы, шила, иголки, целый ворох
костяных наконечников стрел, бусы и украшения из камней, каменная булава с
конусовидным отверстием посередине и тщательно склеенный из обломков горшок
— все это было извлечено из одного и того же могильника, датируемого 13—14
веками до нашей эры.
Содержание меди в экспонатах больше нормы, что характерно для эпохи ранней
бронзы: олово тогда еще было буквально на вес золота. А на такую мелочь, как
наконечники стрел, бронзу вообще не переводили. «Индустрия» кости к этому
времени достигла своего совершенства, впрочем, как и обработка камня.
Каменная булава и костяные наконечники стрел — еще одно свидетельство
переходного периода от каменного века к веку ранней бронзы.
* * *
Самое интересное, что железо было более доступным, чем медь и олово, из
которых выплавляется бронза. Особенно трудно приходилось с оловом, оно во
все времена оставалось металлом редкоземельным. Дефицит его породил целую
индустрию торговли оловом в странах Древнего мира.
Тем не менее, очень долго люди не придавали особого значения железу.
Несомненному его преимуществу — сравнительному изобилию в природе —
противостояли два существенных недостатка.
Во-первых, железо — металл весьма тугоплавкий. Чтобы растопить руду, нужен
уголь. Дровами его не возьмешь. Исключение — болотная руда, но она была
редкостью. А во-вторых, железо в чистом виде — мягче даже бронзы. Первая
плавка железной руды дает крицу — мягкую болванку, нашпигованную шлаками.
Прошло не одно тысячелетие, пока люди не заметили одну любопытную
особенность этого металла: если его раскалить докрасна, а потом долго и
упорно колотить по нему, то он становится крепче самой твердой бронзы. Так
была открыта технология получения стали. Однако технология ее обработки была
столь сложной, что еще не одно столетие именно бронза удерживала пальму
первенства технического прогресса.
Тем не менее, истощение оловянных рудников заставило человечество обратить
свой взор на железо, этот неказистый на вид металл. Примерно три тысячи лет
назад оно стало проникать в Европу. На Урале железный век начался 2,5—3
тысячи лет назад. Технологию добычи и обработки этого металла привнесли сюда
скифы и сарматы, некогда в изобилии кочевавшие в этих краях.
Кстати, окрестности Стерлитамака уже тогда прослыли своеобразным центром
обработки железа. Виной тому стала болотная руда. Ее особенность, как уже
было сказано выше, — в относительно низкой температуре плавления,
подвластной древесному углю. Неудивительно, что в нашем городском
краеведческом музее имеется так много экспонатов эпохи начала железного
века.
Например, каменный жертвенник, на котором древние сарматы отправляли свои
культовые ритуалы, бронзовый ковш, из которого вкушали лихие сарматские
кочевники, горсть бронзовых наконечников стрел и несколько десятков коротких
железных мечей-акинаков. Обнаружены они были преимущественно в наших краях,
за редким исключением тех предметов, что наши археологи раскопали во время
экспедиций в Оренбургских степях.
То, что бронзовые и железные предметы находили вместе, есть свидетельство
эпохи раннего железа, когда эти изделия еще соседствовали друг с другом (так
называемый переходный период). В погребении, откуда извлекли археологи все
это великолепие, имелось также несколько железных стрел. Со временем они
практически полностью истлели, а ржавчина умудрилась пропитаться в бронзу.
Поэтому некоторые из бронзовых стрел оказались покрыты наростом железной
коррозии.
Акинаки — коротенькие железные мечи, больше похожие на кинжалы, — еще одно
свидетельство эпохи раннего железа. Длинные мечи в арсенале кочевников
появились значительно позже, когда техническая мысль сарматской цивилизации
изобрела стремена. С их появлением можно было рубить наотмашь, не боясь
слететь с седла по инерции. Почувствовав опору стремян, кочевники и
размахнулись. И пошли махать от моря и до моря. Так до двадцатого века и
домахали: сначала мечами, потом саблями.
ОДНАЖДЫ ИЗ-ПОД КОВША ЭКСКАВАТОРА …
История эта началась в 1947 году. Когда-то эвакуированные в войну
Славянский и Донецкий содовые, Ново-Подольский, Волховский, Брянский
цементные заводы дали жизнь Стерлитамакскому содово-цементному комбинату.
Теперь новое производство разрасталось день ото дня. Под цеха и рабочие
поселки комбината отводились все новые площади. Постройки все уверенней
теснили окрестные села.
В один прекрасный день из-под ковша экскаватора, работавшего на
стройплощадке в четырех-пяти километрах севернее Стерлитамака, между
деревнями Бугоровкой и Левашовкой, показались человеческие останки. Потом
еще, еще…
* * *
«Видать, тут деревенское кладбище было», — решили рабочие. И без особой
скрупулезности продолжили работы. Однако местные жители, даже старожилы, ни
о каком кладбище не имели понятия. Удивительно было и то, что погребенные
лежали в странной позе: на спине, с вытянутыми конечностями, головой на
северо-запад. Ни христиане, ни мусульмане так покойников не хоронят.
Тем временем в могилах стали обнаруживать и странные предметы: черепки
глиняной посуды, остатки дешевых бус, перстни и прочие медные и бронзовые
украшения. Потом начали попадаться какие-то непонятные бронзовые «бляшки»,
предназначение которых неспециалисту определить было трудно. Наконец, кто-то
догадался показать их директору городского краеведческого музея П. Х.
Михайлову. Но к тому времени, когда захоронениями заинтересовались ученые,
почти все разрытые доселе могилы были разворочены, а обнаруженные в них
предметы разворованы или утеряны.
В мае 1950 года на одном из участков строительства на глубине 1,2 метра было
обнаружено очередное погребение человека, с левой стороны которого лежала
сабля, у ног — стремена, удила и бубенчик. В июне раскопали еще одно такое
погребение. Проблема заключалась в том, что погребения располагались
бессистемно, порой в ста—ста двадцати метрах друг от друга. Поэтому
обнаружить их можно было только случайно.
И лишь в июне 1951 года, «учитывая важность памятника и неизбежность его
уничтожения», были произведены частичные археологические раскопки с участием
одного из светил башкирской археологии Р. Б. Ахмерова, в ходе которых было
обнаружено шестнадцать могил.
Могильник находился на рубеже лесостепного и степного районов Башкирии, чуть
севернее Бугоровского оврага, примерно в полутора километрах от Белой, на
вершине небольшой возвышенности с ровной поверхностью. Никаких внешних
признаков захоронений на поверхности земли там не было. Ни курганов, ни
надгробных камней — ничего.
К тому моменту драгоценное время было упущено. На месте могил вовсю
возвышались корпуса будущих зданий. Археологам порой приходилось копать не
только между зданиями, но даже внутри уже построенных корпусов. Не известно,
сколько исторических загадок было утеряно в ходе земляных работ до появления
здесь археологов. Как не известно и то, сколько их осталось еще лежать там,
поскольку до многих из захоронений добраться уже было невозможно.
Из шестнадцати могил несколько оказались женскими и детскими. В них
преобладали серебренные поясные украшения, перстни, серьги-подвески.
Наиболее ценными из них являются серебряные кружки на поддонах, украшенные
растительным гравированным орнаментом, золотые маски-наглазники, назначение
которых у историков вызвало неоднозначные суждения. Сошлись на том, что они
являются деталью погребального обряда. Ясно, что такие золотые «очки»
венчали потухшие очи не простых смертных.
Достоянием же мужских погребений являются, без сомнения, мечи и сабли,
причем некоторые — с остатками ножен, украшенных серебром, и прочие элементы
оружия.
В половине погребений находились глиняные сосуды. Обычное дело для того
времени: покойного в последний путь отправляли со всеми почестями. Чтобы «в
дальней дороге» никаких проблем не было: ни с пищей, ни с одеждой, ни с
украшениями, ни с оружием.
Но, пожалуй, самое ценное в этих находках — древнеарабские золотые и
серебряные монеты 705—779 годов. Среди них — золотые динары и аббасидские
серебреные дирхемы. Все монеты были с дырочками. А дырочка в деньге — это
вам не дырка от бублика. Археологу она может рассказать многое. Украшать
золотыми и серебряными монетами одеяния своих жен в те времена могли лишь
состоятельные люди.
Монеты позволяют с большой точностью определить период захоронений,
поскольку на них, как правило, выбивают год выпуска. Кроме того, они могут
многое рассказать о торговых и культурных связях народов, оставивших такие
захоронения. Кстати, именно якобы чешская монета X века определила
тысячелетие Казани. Ну, это к слову.
Захоронения относились к памятнику так называемой «караякуповской» культуры.
Судя по черепам, «караякуповцы» относились к европеоидному типу с
незначительной монголоидной примесью. Происхождение их связывают с древними
савромато-сарматскими кочевыми народностями. Караякуповцы вели полукочевой
образ жизни, о чем свидетельствуют глиняные сосуды. Бьющаяся посуда — самый
веский аргумент в пользу оседлого или хотя бы полуоседлого образа жизни.
Потому как кочевники с такой посудой не связывались. Она хрупкая и бьется
при переездах. У караякуповцев все мужчины, начиная с подросткового
возраста, были воинами.
Предками каких народов были эти племена? У историков нет единого мнения на
этот счет. Одни относят их к древним финно-угорским племенам, другие — к
предкам прототюрков, третьи — к венграм. В пользу последнего говорит и то,
что памятники этой культуры прекращают свое существование на территории
Башкортостана в середине — второй половине IX в. Именно в это время древние
венгры покинули свою родину и отправились на поиски новых земель на запад.
Как бы там ни было, Стерлитамакский могильник (именно такое название он
получил в исторической литературе) стал своего рода открытием в научном
мире, еще одним звеном в цепи истории нашего края. Во второй половине IX
века их сменили волны тюркоязычных кочевников — печенегов. Но это уже другая
страница истории Башкортостана.
ПИСЬМО ИЗ СЕМНАДЦАТОГО ВЕКА
«В Стерлитамаке недавно еще был краеведческий музей. И, по отзывам
специалистов из центра, неплохой музей… Но с ведома гороно и горсовета лет
6—7 тому назад это культурное учреждение было закрыто.
В музее тогда имелись весьма ценные исторические документы 1652—1660 годов,
которые описывали колонизаторско-захватническую эпоху края, документы времен
феодального общества, много других ценных документов».
(«За пятилетку» от 6. 01. 36 г. ).
* * *
Не скрою, эти строчки из городской газеты семидесятилетней давности поначалу
вызвали у меня лишь легкую улыбку. Безымянный автор заметки, тщетно
пытавшийся привлечь общественное мнение к проблеме музея, упоминал о
каких-то «весьма ценных исторических документах 1652—1660 годов». С точки
зрения здравого смысла это был нонсенс. Дело даже не в том, что
Стерлитамакская пристань была заложена в 1766 году. Просто документам
«времен феодального общества» взяться в Стерлитамаке было неоткуда.
В Центральном государственном историческом архиве Республики Башкортостан в
Уфе самые ранние документы датированы XVIII веком. Их старшие «собратья»
давно изъяты из региональных архивов при создании Центрального (ныне
Российского) государственного архива древних актов еще в шестидесятые годы.
А здесь, в провинциальном музее, якобы хранились документы, возраст которых
по меньшей мере на век старше самых раритетных документов республиканского
исторического архива. В общем, было от чего усомниться.
И все же безымянный автор сообщения оказался прав. В Стерлитамакском
городском краеведческом музее действительно хранится документ XVII века. Это
челобитная башкир царю Алексею Михайловичу — истлевший по краям от времени
бумажный свиток, испещренный старославянскими «загогулинами». Перевод
челобитной хранился вместе со свитком.
По мнению сотрудников музея, челобитная могла оказаться в Стерлитамаке в
результате передачи в столицу Малой Башкирии архивов Воскресенского завода
или Табынского городка. Авторами документа были башкиры Казанской дороги:
Кыр-Табынской волости «Якупка тарханский сын Явгильдин, Типейка Базыргенев,
Гирейской волости Араслан Салтангильдин, Сенирянской волости Якупка Бляшев
(вероятно Балясев или Балашов), а также «деревни Кыргыз» ясачный татарин
Уразметка Семенов с товарищи», итого — 20 человек.
В документе двадцать человек «с товарыщи» обращались к царю с просьбой
восстановить справедливость для «холопей» царских, которые в том
достопамятном 160-м году (вернее, в 7160-м году по ветхозаветному
допетровскому календарю «от сотворения мира», или в 1652 году от рождества
Христова) «ходили в вотчину свою на Самару речку на санях для звериной
ловли». В самый разгар рыбалки пришли какие-то «русские люди» из Самары и
устроили стрельбу «из луков и из ружей».
Дело было ночью. Решив, что имеют дело с калмыками, с которыми у башкир
отношения были, мягко говоря, натянутыми, охотники-рыболовы побежали в лес.
В итоге трое «познобили ноги» и лежали «ныне при смерти», а один и вовсе «умре».
Весь улов: 34 воза рыбы, все рыболовные снасти, хомуты, дуги, вожжи, а также
12 шуб овчинных, 12 зипунов сермяжных, столько же пар сапог, опоясок с
ножами, восемь садаков с луками и стрелами, из которых один был оправлен
серебром, два котла из красной меди по два ведра, 12 топоров, 80 сажень
неводу, 24 седла и прочего имущества «побитых», вплоть до рукавиц «пропали
безвестно». Нескольких рыбаков налетчики увезли с собой вместе с 53
лошадьми.
Челобитчики поначалу обратились за справедливостью к уфимскому воеводе. Тот
распорядился выслать конных стрельцов во главе с сотником Андреем Ивановым
сыном Рукавишниковым. Стрельцы свой хлеб отработали честно, лихих налетчиков
сыскали, но «воры» свалили все на башкир. Дескать, те сами браконьерничали в
их угодьях, и что все отобранное было доставлено в приказную избу.
Действительно, в приказную избу было доставлено два воза рыбы, невод, пять
лошадей, которые были возвращены «побитым» челобитчикам. Два пленных
татарина и один башкир Юсупка Алакеев тоже были освобождены из плена, однако
один из пленных, некий Алакейка «пропал безвестно» вместе с остальными
возами рыбы, лошадьми, луками, топорами и прочими шмотками.
Документ, сохраненный работниками нашего музея, уникален. Это одна из
немногих сохранившихся у нас башкирских челобитных XVII века, яркий образчик
башкирской эпистолярной дипломатии завершающего этапа добровольного принятия
башкирами русского подданства.
ЗАГАДКА БРОНЗОВОГО ЩИТА
Среди экспонатов Стерлитамакского историко-краеведческого музея немало
весьма любопытных вещей. Но и среди любопытных встречаются такие, что могут
озадачить даже специалистов. По сей день эти экспонаты являются предметом
серьезных дискуссий среди краеведов.
* * *
Один из них — средневековая кольчуга. Кольчуга как кольчуга. Интересная, но
отнюдь не уникальная вещь. Удивительно другое: найден он был не на полях
сражений и не в археологических экспедициях, а во время
ремонтно-строительных работ на территории центрального колхозного рынка
города. Известно, что раньше на этом месте находилось мусульманское
кладбище.
Казалось бы, что тут удивительного. Похоронили воина в воинском облачении,
как было принято в старину. Все бы ничего, да только в 1766 году, когда
коллежский советник Савва Тетюшев заложил здесь соляную пристань, кольчуги
уже были допотопным раритетом. Как ни крути, выходит, что в Стерлитамаке
хоронили, еще когда воевали в кольчугах. А раз хоронили, значит, и жили.
Не менее любопытен и бронзовый щит с чеканкой, изображающей какое-то
грандиозное сражение на фоне крепостных стен. Щит был обнаружен в 1947 году
одним учеником 4-й школы в траншее водопровода по улице Халтурина.
Эти и другие экспонаты дают пищу для размышлений на предмет даты основания
Стерлитамака. Сейчас историю города принято отсчитывать с момента закладки
Ашкадарской пристани в 1766 году. Место под пристань было выбрано неудачно.
Ашкадар, а тем более Стерля оказались несудоходными. Местность была скудной
на строевой лес. Его завозили сюда за четыреста верст с верховьев Белой.
Сплав леса и барок с солью можно было осуществлять только в паводок.
Барки зачастую застревали на мелях. Их заносило на пойменные места и в
старицу, или они разбивались о подводные деревья и коряги. Неудивительно,
что три года спустя, 30 ноября 1769 года, по предложению председателя
Соляной комиссии России генерал-поручика Д. П. Еропкина пристань была
перенесена в урочище Бугульчан на реке Белой. Тем не менее, в официальной
историографии принято отсчитывать историю города именно с момента зарождения
пристани.
Не лишне задаться вопросом: с чего бы основателю Ашкадарской пристани,
симбирскому купцу, было выдумывать столь странное для русского слуха
название: «Стерлитамак»? В переводе на русский — устье Стерли. А дело в том,
что он ничего не придумывал. Задолго до основания пристани на левобережье
Стерли, на территории нынешнего Михайловского микрорайона, уже была деревня
Стерлитамак, основанная ясашными и служилыми татарами Свияжского уезда
Казанской губернии.
Есть сведения о том, что в сентябре 1734 года Тобольский драгунский полк
Кириловской экспедиции остановился на постой в деревне Стерлитамак. Командир
полка капитан Михаил Чебышев совершил форменное преступление: «взял крадучи
деревни Стерлитамак четыре лошади» для перевозки в Симбирск денежной казны.
Хватившиеся пропажи ясашные татары деревни составили жалобу на имя Уфимского
воеводы Петра Кошелева. Заметим: дело было 272 года назад.
Как бы там ни было, в ревизских сказках (переписях) 1762 года зафиксирована
деревня Стерлитамак. В поисках удобной пахотной земли и пастбищ переехали
сюда семьи Уразая Алиева и Идриса Тепяшева, братья Ишкины, Аим Аитов и
Муслим Муканов, Султан Айметов и Юсуп Якупов, семья служивого татарина
Мамедали Саитова и другие. Вслед за ними прибыли из Бугульминского ведомства
примерно еще 138 душ служилых татар.
Башкиры-вотчинники Тельтим-Юрматынской волости поставили условие: на
обмежеванной земле должны проживать не более двадцати семей переселенцев. С
каждой семьи полагалось платить за аренду по двадцать копеек в год. Условия
были приняты. Вскоре на этой земле поселились семьи Туктара Курманаева,
Адельши Абдуллова, Смаила Устинова, Искандара Муслимова, Ишея Кальметова и
других.
По данным переписи «пришлого населения» по Юрматынской волости за 1766 в
деревне Стерлитамак существовало 23 двора ясашных татар и три семьи служивых
татар.
Таким образом, Стерлитамак носит название не пристани, не почтового яма, а
одноименной деревни, существовавшей здесь задолго до основания пристани.
ПОСЛЕДНИЙ ВСПЛЕСК БУНТАШНОГО ВЕКА
Восемнадцатый век в истории Башкирии был ознаменован множеством
восстаний. Последним крупным выступлением башкир стало их участие в
восстании под предводительством Емельяна Пугачева, известное в советской
историографии как «Крестьянская война 1773—1775 гг. »
* * *
Одним из центров противостояния властей повстанцам поначалу была
Стерлитамакская пристань. Уже в первой декаде октября 1773 года в
Стерлитамакской пристани знали об указе «императора Петра III» и готовились
дать самозванцу достойный отпор. Для чего хотели привлечь и башкир.
Осенью 1773 года Стерлитамакская пристань стала местом сбора башкирских
отрядов, направляемых против Пугачева. К концу месяца из запланированных 5
тысяч башкир и мишарей удалось собрать лишь половину. Часть их направили на
помощь Табынскому гарнизону, другую — в Авзяно-Петровск против Пугачева.
Под командой старшины Кыркули-Минской волости Ногайской дороги Алибая
Мурзагулова отряд башкир и мишар, среди которых находился, кстати, со своим
отрядом и Салават Юлаев, был отсюда направлен в деревню Биккулово, что в 70
верстах от Оренбурга, но в версте от нее его отряд был окружен пугачевцами и
«взят в толпу». Так начался массовый переход башкир на сторону повстанцев.
Одним из эпизодов этого восстания является взятие Стерлитамакской пристани,
которое до сих пор историками приписывалось пугачевским «полковникам»: то И.
Зарубину, то И. Грязнову, то А. Соколову (Хлопуше). Но впоследствии, на
сновании документов, обнаруженных в Российском Государственном архиве
древних актов, стерлитамакский историк, кандидат исторических наук С.
Таймасов установил, что Стерлитамак был взят отрядами Каскына Самарова,
Караная Муратова и Канбулата Юлдашева.
По разным оценкам, в осаде Стерлитамака участвовало до восьми тысяч башкир.
Противостоял им гарнизон в 70 человек.
— Осада пристани началась 19 ноября 1773 года, — рассказывает исследователь.
— При появлении повстанцев все местное начальство в лице майора Никифора
Голова, Ивана Маршилова и других сбежало в Уфу. Оборона пристани легла на
плечи капитанов Ивана Богданова (кстати, его имя до сих пор не фигурировало
ни в одной исследовательской работе) и Антона Гурова. Спустя десять дней,
когда у защитников пристани иссяк весь запас пороха, они капитулировали. Оба
капитана были отправлены к Пугачеву. 2 декабря они были приняты «царем» на
службу. Примечательно, что служили они у Пугачева вместе с поручиком М.
Шванвичем, прототипом пушкинского Швабрина.
С большой долей вероятности можно утверждать, что в основу сюжета
«Капитанской дочки» великий писатель положил события, имевшие место в
крепости Стерлитамакской пристани. Так судьба одного из последних защитников
уездной пристани впоследствии дала толчок известному литературному
произведению.
Вплоть до 10 марта 1774 года пристань находилась в руках повстанцев, пока не
была взята войсками генерал-майора Ларионова. Но еще долго в окрестностях
города происходили стычки отрядов К. Муратова, К. Усаева, К. Самарова с
карателями И. Михельсона, П. Голицына и других царских генералов.
О ЧЕМ РАССКАЗАЛА МЕДАЛЬ
Сто пятьдесят лет назад Россия вступила в очередную войну с Турцией за
контроль над черноморскими проливами. Однако благодаря вмешательству ведущих
стран Европы на стороне Турции для России эта война закончилась катастрофой.
Среди сотен тысяч россиян, участвовавших в героической обороне Севастополя,
были и сотни стерлитамаковцев.
* * *
В Российской армии тогда была рекрутская система набора. Недаром провожали в
армию, как на тот свет. Документы, обнаруженные стерлитамакскими краеведами
Ю. Сидоренко и М. Сафиным, свидетельствуют, что в 1855 году ряды царской
армии пополнили 114 рекрутов из Стерлитамака и Стерлитамакского уезда. Среди
них Петр Матвеев, Степан Федоров, Ф. Иванов, А. Насыров, Х. Ибрагимов, Ф.
Зайнуллин, Иван Осипов, Ш. Тимербулатов и другие.
За призывную компанию перед генерал-губернатором отвечали предводитель
дворянства Стелитамакского и Белебеевского уездов П. Н. Левашов,
стерлитамакский уездный судья В. И. Уржугизов, стерлитамакский городничий П.
В. Де-Бомон, белебеевский уездный врач Кнорр и военный приписчик, адъютант
начальника 23-й пехотной дивизии П. С. Офенбинен.
Впрочем, от рекрутчины можно было откупиться. Нужно было только найти
добровольца, готового за деньги пожертвовать половиной своей жизни. А то и
всей жизнью на войне. Так, некто А. Симонов привел вместо себя Василия
Петрова, а мещанин Кичигин — Н. Ишмухамедова. Другой мещанин М. К. Садовский
«отмазал» своего сына, представив вместо него некоего Прола Кириллова.
Помещики «патриотично» приводили на призывной пункт своих крепостных. Так,
Александр Левашов отдал Василия Матвеева, Тимофея Иванова, Николая Коробова
из деревни Красный Яр, Ивана Кондратьева из Забельского, И. Коняева и С.
Индиенкова из села Левашово.
Владислав Стрелков отдал в рекруты Степана Михайлова и Кирилла Николаева из
сельца Добрая Надежда, а помещик Наумов выдал крестьян Дмитрия Андреева и
Михаила Звонарева.
Отдали в солдаты своих крепостных и помещицы П. И. Эннацкая, Н. Н. Дурасова,
С. Столыпина.
Российские политики учли многое: слабость Турции, авторитет России в
православном мире, стремление южных славян к независимости… Не учли только
того, что виды России на Босфор могут не понравиться ведущим морским
державам Европы — Англии и Франции. На обеспокоенные депеши Франции Николай
I недвусмысленно отвечал в том духе, что Россия так же сильна, как и в 812-м
году.
3 июля 1853 года Россия начала войну с Турцией. Были захвачены княжества
Молдавия и Валахия. К осени русские били турков уже по всем фронтам. 30
ноября в Синопской бухте произошло последнее сражение в истории парусного
флота. Русская эскадра под командованием вице-адмирала П. С. Нахимова ночью
напала на турецкий флот и разнесла его в щепки.
Французы и англичане решили, что ждать дальше нельзя. 4 января 1854 года
англо-французский флот, бурно приветствуемый турками, вошел в Черное море.
Россия тут же объявила войну Англии и Франции. С этого дня началась
катастрофа России в войне, которая закончится в конечном счете падением
крепостного права.
…К концу 1855 года Россия понесла такие потери, что никакой рекрут уже не
мог выправить ситуацию. 25 января 1856 года царь издал высочайший манифест
«О государственном ополчении». Из одного только Стерлитамака в ополчение
ушло 34 добровольца. Из 12 тысяч крестьян Стерлитамакского уезда было
призвано 272 пахаря. В целом помещики Стрелковы, Левашовы, Дурасовы,
Бухвостовы, Зубовы, Наумовы, владельцы Архангельского, Богоявленского и
Воскресенского заводов отдали в ратники 477 человек из числа помещичьих и
заводских крестьян. Содержание ополченцев до места прибытия и обмундирование
всецело ложилось на плечи этих помещиков и заводчиков.
Насколько технически отсталой была турецкая армия по сравнению с русской,
столь же отсталой выглядела русская армия на фоне армий союзников. Кремневые
ружья, заряжающиеся с дула, против винтовок с унифицированным патроном.
Медные пушки времен наполеоновских войн против стальной нарезной артиллерии,
заряжающейся с казенной части.
Война обнажила отсталость российской экономики. Император обратился с
призывом жертвовать для семей погибших в войне. И на просторах империи
начался сбор пожертвований. Стерлитамакское уездное казначейство разорилось
на 4 рубля 45 копеек. А взносы горожан составили 150 рублей.
В декабре 1855 года жителями Стерлитамака было перечислено 103 рубля. В
целом по Стерлитамакскому и Белебеевскому уездам было собрано 300 рублей
серебром. Но эти меры уже не могли спасти Россию от поражения.
ДНЕВНИК ИЗ ПОЗАПРОШЛОГО ВЕКА
На эту рукопись в музее я зарился давно. Наконец, в один прекрасный день
по моей просьбе экспонат был торжественно извлечен из-под стенда, и я
погрузился в чтиво арабской вязи. Впрочем, местами записи велись на страшно
ломаном подобии русского. Это оказался дневник стерлитамакских мещан —
братьев Гумера и Гарифа Латыповичей Салиховых.
* * *
«1891 годъ Декабря 12 числа суббота рождиной бебе садика скачалась 1909 г. 3
июля динь Пятницы, — гласила одна из записей. — Чистра бебе садика хваралъ
два местцевъ».
«Бэйби из садика» никуда не «скачалась». В переводе с русского на русский
это, видимо, должно означать: «Урожденная в субботний день 12 декабря 1891
года Бибисадика скончалась в пятницу, 3 июля 1909 года. Покойная сестра
Бибисадика до этого хворала два месяца».
Вообще, местами чтиво напоминало легендарный блокадный дневник Тани
Савичевой. То и дело на его страницах можно было наткнуться на записи тех
или иных «скачавшихся» родственников.
Встречаются записи и более любопытные. Скажем, на гидрометеорологическую
тему. Оказывается, летом 1911 года в Стерлитамаке дважды выпадал снег. И был
голод. Цены на продукты, естественно, подскочили. Рожь стала стоить рубль
сорок, пшеница, почему-то, дешевле: рубль десять, крупчатка (во всяком
случае, так и написано) — рубль двадцать, лук — еще на десять копеек дороже.
Гречневую муку можно было купить за рубль десять, а саму гречку — за 75
копеек. Правда, непонятно: это цена за фунт, килограмм или пуд.
1904 год авторам дневника запомнился морозами и войной, на которой полегло
много солдат. Понятно, что речь — о бесславной русско-японской войне.
Впрочем, встречаются здесь и литературные перлы. Правда, авторство их
принадлежит не владельцам дневника. Так, остроумная поэмка про нерадивых
невесток, которые спят до обеда и не могут даже испечь блин, зато как
пререкаться — им равных нет, «языки бы им повырывать», принадлежит перу
малоизвестного писателя Зия Ульмати (1885—1943), уроженца деревни Сурапан
Нуркийской волости Бирского уезда (ныне Балтачевский район). Шакирд
(учащийся) прославленных медресе «Усмания» и «Галия», он печатался в газетах
«Ихтисад» («Движение»), «Чеметкеч» («Прищепка») и других. В 1910 году в
здешней типографии вышла его повесть «Отцам в назидание, молодым — урок». В
советское время он занимался педагогической деятельностью, работал в
различных заготовительных конторах…
Здесь же есть и народные песни. Например, с удивлением обнаружил башкирскую
народную песню «Есть конь, а нет узды». Поэзия здесь соседствует с прозой
жизни. Между куплетами о высоком можно встретить: «Бахтыган должен 20 к,
Нургали должен 14 к» — на тюрки. И далее: «Я вновь пишу, ты не вини меня…» —
ни дать ни взять «Я вам пишу, чего же боле…». Только арабской графикой и на
старотатарском.
Грандиозные исторические события также не остались без внимания. Причем
зафиксированы они на русском: «1914 года июля 17 дня мублизация былъ. Война
Гирманцы Августин нашал русский былый царь рроссия».
В общем-то, школьных знаний по истории достаточно, чтобы понять, что в этой
абркадабре речь идет о начале войны России с Германией.
На одной из страниц красуется яркая цветная переводная картинка с
изображением бедуинов верхом на верблюдах на фоне египетских пирамид.
Любопытна даже не забавная подпись от руки: «На вирблудах идить киргизи», а
технология появления рисунка. Никогда бы не поверил, что в те времена, да
еще и в уездном городке, можно было обзавестись переводными картинками.
И далее от «киргизов» под пирамидами к российской действительности: «1914
года сентября 22 дня наши зять пошулъ изъ Уфа на Петрогради. Наш Фатих в Уфе
был». Затем — прямо-таки шпионская информация о численности призыва: «Запасы
салдатъ былъ сабиралы съ начала 11000 ратники сабрали 8000 чалавикъ
апалчинцы 5000 чалавикъ».
Впрочем, такая «секретная информация», попади она в руки кайзеровских
шпионов, скорее могла заморочить голову обер-генералам Дойчланда, нежели
способствовать разработке грандиозных стратегических планов.
Последняя датированная запись зафиксирована 6 ноября нэпманского 1926 года.
Из нее следует, что некий Хасанов Майзадат продал Гарифу Салихову семечек 40
пудов по 80 копеек за пуд. А еще в тот день был сильный буран. До «буранов»
тридцатых годов, которые сметут многих из героев этого дневника, оставалось
чуть больше десяти лет.
ПОБЕГ
В январе 1918 года матросы Железняка разогнали Учредительное собрание.
Этот день считается началом Гражданской войны в России. От берегов Невы и до
Волочаевских сопок через всю страну, через семьи и души людей пролегла
пропасть классовой ненависти.
* * *
Новая власть занялась реквизицией и контрибуциями. Одним из первых в
Стерлитамаке был экспроприирован кинотеатр «Мираж», которым владели купцы
Кузнецов, Дезорцев, Ольшанский. Теперь им руководил «киновед» с крейсера «Громобой»
— невесть как сюда заплывший матрос Ф. Тарасов.
Особняк купчихи Сухоруковой на Большой Заводской (ныне К. Маркса) стал
штабом красногвардейцев, в гостинице купца В. Патрикеева разместились
парткомы левых эсеров и большевиков, совнарком, редакция газеты «Известия»,
ЧК, комендантская команда, квартиры работников Совета. По городу и уезду шли
повальные реквизиции хлеба и денег. На арестованных купцов и зажиточных
горожан были наложены огромные контрибуции. Своего рода «революционный»
захват заложников с целью выкупа. Кому пятьдесят тысяч, кому сто… Пройдет
немного времени, и красный террор обернется кровавым террором белых.
В мае в Поволжье начался мятеж белочехов. 12 июля красные, как всегда, с
утра митинговали, когда вдруг в город ворвались белые. Понеся большие
потери, остатки красногвардейцев отступили в с. Петровское. Здесь к ним
присоединились красные отряды из сел Левашовка, Тимашево, Бердышлы, Мелеуз и
Верхотор. Отряд, численность которого достигла 400 человек, двинулся на
соединение с Блюхером и Кашириным.
В Стерлитамаке установилась власть эсеро-меньшевистского толка Комуч
(Комитет защиты Учредительного собрания). На смену красному террору пришел
террор белый, еще более жестокий. Красные преимущественно лишь занимались
экспроприацией, белые же начали массовые расстрелы.
Пострадал даже последний городской голова Н. П. Постников, избранный на эту
должность 23 декабря 1917 года (то есть уже после большевистского переворота
в Петрограде) на срок до 1 января 1919 года. В марте 1918 года советы
упразднили городскую и земскую управы, и Постникова отстранили от власти. Но
когда в город вернулись белые, они арестовали его по обвинению в
сотрудничестве с большевиками. Ему инкриминировали предоставление Ревкому
(орган власти левых эсеров и большевиков) списка именитых граждан города на
контрибуцию.
В Стерлитамакском уезде осталось два островка советской власти:
Богоявленская и Макаровская волости. В это время шли ожесточенные бои за
Петровское (Киндяковку), которые иногда переходили в штыковые схватки.
Отсюда открывалась дорога на Стерлитамак.
И. Недолин в своей книге «Рейд Блюхера» (Уфа, 1962, с. 59) пишет: «…В селе
Макарово… ночью состоялось второе совещание командиров, решившее вопрос о
дальнейшем направлении. Было два варианта. Первый предусматривал движение на
Стерлитамак — Белебей — Казань, форсируя реки Белую и Каму. В этом случае
продвигаться пришлось бы открытым пространством с опасностью удара белых со
стороны Уфы и Самары. Второй вариант имел направление на Богоявленский
завод, Иглино—Бирск—Красноуфимск—Кунгур. Этот маршрут имел многие
преимущества: слева движение прикрывала многоводная река Белая, а справа —
горный хребет. Выбрано было второе направление...
11 августа авангард красных отрядов (1-й Уральский полк) в районе села
Петровское, в 30 километрах от Стерлитамака, наголову разбил белый отряд,
пытавшийся загородить дорогу краснопартизанской армии. Остатки белых —
батальон добровольцев и рота чехов в беспорядке отошли в Стерлитамак».
Так, нанеся отвлекающий удар на Петровское, красные неожиданно подались на
север и вскоре вырвались из окружения. За этот легендарный рейд В. Блюхер
был награжден орденом Красного Знамени за номером один.
А в Стерлитамаке нарастал белый террор. Сюда свозили арестованных со всей
волости. Репрессиями заправляли комендант города поручик Горбунов, сын
предпринимателя, начальник контрразведки Шнейдерман и сын лесозаводчика
Пылаев, у которого большевики расстреляли отца, и теперь он с садистскими
замашками мстил за него.
Арестантами набили Народный дом, где до революции располагалась общественная
библиотека. На первом этаже его была тюрьма, на втором — контрразведка. О
порядках Стерлитамакской контрразведки можно судить по отчету начальника
Стерлитамакского уездного агитационно-вербовочного отдела «Народной армии»
Комуча Кречетова. В ноябре 1918 года он писал: «…беспорядочная в пьяном виде
порка невинных людей, скандалы в общественных местах с мордобоями, ругань,
бесчинства контрразведки, беспрестанный свист нагайки волостных
комендантов-офицеров и многое другое, что наблюдается у нас в
Стерлитамаке…не способствуют увеличению симпатий к народной армии».
Осенью начались расстрелы. В ночь на 28 сентября на повозках,
предоставленных местными богачами Поярковым, Усмановым, Федотовым и
Патрикеевым, вывезли 26 человек членов Стерлитамакского ревкома, среди
которых были и женщины, и расстреляли на пятой версте Уфимского тракта.
Среди них: председатель ревкома В. Я. Прозоровский, левый эсер, его жена —
комиссар просвещения Е. И. Прозоровская, члены ревкома — А. А. Ивлев
(большевик), Н. А. Казин (большевик), С. А. Моторин и Е. А. Моторина (брат с
сестрой), С. Н. Холмогорцев и другие. Расстрелы будут продолжаться всю осень
1918 года.
В одной из таких расстрельных партий был член Ташбукановского сельского
совета Хайрулвара Бабашев. Через три дня он вернулся и рассказал, как их
вывели к Белой на расстрел. В темноте ему удалось бежать, но в деревне
Кияуково его поймали. Не просыхавшие от пьянства контрразведчики, не
разбираясь, заперли его вместе с бывшими сокамерниками. С этого дня
единственную надежду на спасение арестанты связывали с побегом.
Однажды ночью конвой пришел за очередной партией расстрельных. Последним в
списке был комиссар Верхоторского отряда Недоспасов. Проходя мимо офицера,
он вдруг накинул на него тулуп и ударом сшиб его с ног. В мгновенье ока все,
как по команде, набросились на часовых, смели их, затоптали. Вышибли дверь,
и топот сотен ног заглушил крики и ругань часовых. Во дворе людская лавина с
криком «ура» разом кинулась к забору, с противоположной стороны которого
стояли на привязи десятки подвод. Испуганные лошади рванули, и забор рухнул.
Ночная тишь уездного городка огласилась криками, выстрелами, лошадиным
ржанием. В темноте затарахтел пулемет. Некоторые удирали на повозках, но
большинство беглецов кинулись вброд через Ашкадар. Кто-то пустил слух, что
прорвались красные. Эта паника-то и спасла жизни многих беглецов.
При подготовке этой главы были использованы дневники и записи бывшего
секретаря Макаровского волисполкома в 1918 г, председателя Стерлитамакского
райисполкома в 1930-м году Кашшафа Юмагузина.
«СТОЛИЧНЫЙ» ГОРОД
Вплоть до 1922 года Стерлитамак являлся первой столицей Башкирской
Автономии. С этим периодом связаны наиболее яркие и драматические этапы
становления перовой Автономии в составе России. Здесь работало руководство
Башкирской автономии во главе с З. Валиди, бывали такие известные советские
деятели, как второй человек в советском руководстве Л. Д. Троцкий, член ЦК
Ф. А. Сергеев (Артем), командующий Туркестанским фронтом М. В. Фрунзе и
другие.
18 февраля 1919 года Башкирское правительство и башкирский корпус — 7 полков
численностью, по разным данным, от 6,5 до 10 тысяч человек — перешли на
сторону Советской власти. Однако из-за деструктивной позиции руководства
Первой армии под командованием Г. Гая, открыто заявившего, что не признает
переговоры о переходе башкир на сторону Красной Армии, взаимоотношения
Башревкома (Башкирского правительства) с местными большевиками не сложились
изначально.
Башкирские части разоружались, подвергались всяческим унижениям. Грабежи,
насилия, издевательства, расстрелы башкирского населения становились
повседневным явлением. В эти дни список жертв красного террора пополнил и
известный башкирский поэт Ш. Бабич.
Наконец, 20 марта 1919 года в Москве было подписано «Соглашение центральной
Советской власти с Башкирским правительством о Советской Автономии
Башкирии». После многочисленных перипетий гражданской войны, в августе 1919
года, правительство республики обосновалось в Стерлитамаке — временной
столице Малой Башкирии (территориально город не входил в состав республики).
26 сентября Башревком принимает решение объявить Стерлитамак временной
столицей АБССР, до приведения с. Темясово в «столичный» вид. Официально
Стерлитамак станет столицей в январе 1920 года.
Выбор на Темясово тогда пал не от хорошей жизни. Еще 21 февраля 1919 года
здесь, в Зауралье, свободном от колчаковских войск и еще не занятом
красными, прошел Первый Всебашкирский военный съезд, который избрал
Башревком — Временный революционный комитет Башкирии во главе с его
председателем З. Валидовым. Но уже менее чем через месяц, в связи с
наступлением Колчака, Башкирское правительство покинуло свою «столицу» и
больше таки не вернулось в этот аул.
Тем временем становление автономии шло в упорном противостоянии с местными
большевиками, ставившими идею классовой борьбы выше национального вопроса,
со сторонниками так называемого Мусульманского Военно-революционного
комитета, выступающего за создание Татаро-Башкирской республики, с
партийными и советскими органами соседних губерний.
К 1920 году обстановка накалилась до предела. Дошло до ареста Башревкомом
членов БашЧК. Эти события в советской историографии трактовались как попытка
контрреволюционного переворота. Как бы там ни было, лишь благодаря
оперативному вмешательству Центра во главе с В. И. Лениным, наркомнаца И. В.
Сталина, командующего Туркестанским фронтом М. В. Фрунзе конфликтующие
стороны удалось развести.
Но конфликт продолжал тлеть и разгораться. Не помогло даже вмешательство
второго лица в Советской республике Л. Д. Троцкого. Положение ухудшали и
действия продотрядов, инспирировавших голод в районах с преимущественным
башкирским населением. В 1919—20 годах в Башкирии было изъято столько хлеба,
сколько в Воронежской, Орловской, Пензенской, Пермской, Уральской,
Царицынской губерниях вместе взятых. (М. Кульшарипов. «З. Валидов и
образование Башкирской АССР». С. 101). Даже в неурожайном 1920-21 годах из
Башкирии было вывезено чуть меньше хлеба, чем в предыдущем году. Не
удивительно, что к 1926 году, по сравнению с 1920-м годом, численность
башкирского населения республики сократилась почти на треть.
Майский 1920 года декрет ЦИК и СНК РСФСР «Об отношениях АБССР к Российской
Советской республике» за подписью В. Ленина и М. Калинина существенно
ограничил права автономии, оговоренные Соглашением от 20 марта 1919 года.
Летом противостояние завершилось практическим разгромом Башревкома.
Прошедший 25 июля в Стерлитамаке I Всебашкирский съезд Советов заклеймил
разгромленный Башревком, его «контрреволюционную» политику и избрал новый
состав Башревкома. Заки Валиди, который в это время находился в Москве,
подался сначала в Туркестан, затем в феврале1923 г. бежал за границу.
Меньше двух лет после разгрома Башревкома длился столичный век Стерлитамака.
Он был ознаменован Первым Всебашкирским съездом Советов, Первым
Всебашкирским съездом комсомола, формированием органов большевистской власти
республики.
14 июня 1922 года ВЦИК принял декрет «О расширении границ АБССР», одним из
пунктов которого был перенос столицы республики в Уфу. Так закончился
столичный период в истории Стерлитамака.
И В АДУ ЕСТЬ ЖИЗНЬ
Стерлитамак не только ковал победу в глубоком тылу, но и сражался. Из
Стерлитамакского райвоенкомата (тогда город находился в районном подчинении)
на фронт ушли 16 тысяч горожан и жителей соседних сел. Вернулись с победой
менее половины.
* * *
Шагидулла Хабибуллович Шафиев дожил до победы. Он не совершил беспримерных
подвигов. Да и повоевать-то ему довелось самую малость. Летом сорок первого
их часть оказалась в одном из бесчисленных «котлов» первого этапа войны. В
сорок пятом его освободили из плена американцы.
Сегодня нам известны лишь единицы тех, кто мужеством своим за колючей
проволокой приближал день победы. Имена генерала Карбышева, летчика
Девятаева, поэта Мусы Джалиля известны если не каждому, то уж точно старшему
поколению. А сколько их было безвестных героев, не сломившихся под пытками,
не оказавшихся в рядах власовцев. А ведь это тоже был своего рода подвиг —
между предательством в обмен на жизнь и медленной мучительной смертью от
пыток, побоев, голода и просто расстрелов выбрать второе.
За поворотом молодость осталась.
Как верстовые столбики года.
Такой судьбы, какая мне досталась,
Врагу не пожелаю никогда…
К началу войны Шагидулла Хабибуллович уже успел отслужить в армии. Ему
шел двадцать девятый год, когда его забрали на переподготовку. Уходил он из
родного Талачево на месяц, а оказалось — на четыре года. В лагерях его и
застала война. По дороге на фронт успел отправить домой весточку. Писал, что
везут их на запад, возможно, в Латвию и что воевать будет в артиллерии.
Был у него блокнотик, что сунул кто-то из родственников, провожая в дорогу
на переподготовку. «Зачем он мне?» — подумал он тогда. Кому тогда могло
прийти в голову, что целых четыре года он будет заносить туда стихи,
пропитанные кровью и болью. Да еще и за тысячи верст от дома…
Весенним майским днем посеял я пшеницу,
А летом уж забрали воевать.
Несжатый хлеб за домом моим снится,
Который мне не довелось собрать.
Вчерашнему крестьянину повоевать довелось самую малость. Многие бойцы не
успели даже толком узнать, кто у них командиры, — сразу бросили в бой. Даже
номер части не сказали.
Тот единственный свой бой Шагидулла Шафиев запомнил на всю свою оставшуюся
жизнь. Было это где-то под Великими Луками. Горячий соленый пот вперемешку с
пылью застилал глаза, мешал наводчику устанавливать прицел. Стреляли, пока
не кончились снаряды. Потом прозвучало: «Отбой! Замки с орудий снять,
выбросить в болото».
Расставшись с домом, оказались мы
Под городом — каким — не знаю сам.
И так за этот город бились мы,
Что черный пот шел с кровью пополам.
Потом стало ясно, что пока артиллеристы отбивали одну атаку за другой,
где-то за их спинами немцы обошли их. Пушки пришлось бросить, предварительно
утопив замки. На лошадях повезли лишь полевую кухню. С собой только
карабины, патроны, каски и противогазы (в сорок первом в Красной Армии с
ними еще не расставались). Но тут начался авианалет. Не то что люди — лошади
с ума сходили. Полевую кухню раздолбали сразу. Уцелели немногие бойцы: те,
кто по горло в воде отсиделся в болоте. Так они оказались в окружении.
Сколько их бродило тогда по лесам и болотам!
Вскоре их осталось трое: русский, татарин и туркмен. Переплыли реку Сибиж.
На другом берегу развели костерок, разделись, чтобы обсохнуть и уснули.
Проснулись от конского топота и немецкой речи. Немцев было трое и их было
трое. Но до винтовок дотянуться не успели, немцы наехали на них на лошадях.
С этого момента для бойца Шагидуллы Шафиева началась жизнь в плену.
Немало нас осталось в окружении.
От голода идти уж нету сил.
Бродили по лесам в изнеможении,
Не зная, где свои, где фронт, где тыл.
Их погнали обратно, на другой берег. Немцы на лошадях верхом постоянно
хлестали их плетьми и били прикладами по голове. Первым захлебнулся туркмен.
Он и плавал-то кое-как. Видно, там в арыках у них не больно-то поплаваешь.
Потом пошел на дно русский. Конвоир удачно прицелился ему прикладом по
голове. Шагидулла с детства хорошо нырял. У них в Асаве был пруд. И они с
пацанами все лето проводили там напролет. Слыл лучшим ныряльщиком в деревне.
Это его и спасло. Как только над головой взмывал приклад винтовки, Шагидулла,
шестым чувством учуяв гибель, успевал нырнуть с головой. Приклад хлюпал по
воде, не нанеся ему никакого вреда. Немцы так увлеклись этой игрой в
выживание своей жертвы, что не заметили, как все вместе переплыли реку. За
эту изворотливость они подарили бойцу жизнь. Жизнь в аду.
Пленных почти не кормили, зато избивали постоянно. То номер части
выпытывали, то имена командиров. На триста человек давали пилотку овса. Но и
тут люди оставались людьми. Не теряли человеческого достоинства, не давили,
не убивали друг друга за щепотку зерна. Наслюнявив кончик пальца, по очереди
цепляли по зернышку. Переловили всех лягушек, полевок. Тем и выживали.
Здесь, за колючей проволокой, и начал сочинять свои солдатские стихи рядовой
Шафиев.
Однажды ночью он сделал подкоп под оградой из колючей проволоки и бежал.
Поймали его в лесу. Как водится, избили до полусмерти, привели в лагерь и
отдали на растерзание собакам. Огромный волкодав трепал Шагидуллу,
захлебываясь пеной, пока он из последних сил не окликнул пса: «Алекс!
Алекс!..»
Услышав свою кличку, животное оставило жертву. Немецкие овчарки оказались
человечнее своих хозяев.
Ну вот и все, конец всему приходит.
Перед лицом собачья пасть хрипит.
Но пес, услышав: «Алекс!», вдруг отходит.
Ну почему в бою я не убит! — написал он в тот день в свой заветный блокнот.
…По улицам города мчалась странная кавалькада. С грохотом катились телеги,
подгоняемые немецкими ездовыми с автоматами на плечах. Странным в кавалькаде
было то, что весь этот обоз был запряжен… людьми. По пятнадцать человек в
каждой упряжке. Так пленных перегоняли на вокзал. На вокзале каждому дали в
руки по мешку с песком. Мешок — это ваша охранная грамота, пояснили им. С
мешком не сбежите. Кто выронит — сразу получит пулю.
Пятнадцать человек — в одну упряжку,
Фашист нагайкой погоняет нас.
И некуда бежать от доли тяжкой,
А коль сбежишь — догонит пуля враз.
Дни однообразно вплетались в недели, недели в месяцы. Так прошел год
плена, затем второй… Ежедневные побои, унижения, нечеловеческий труд,
расстрелы, голод, смерть стали буднями жизни военнопленных. Та, мирная,
довоенная жизнь осталась где-то в другой жизни, будто и не с ними это было.
Но Шафиева не оставляла мысль о побеге. В лагере он поменял имя и фамилию. С
чьей-то легкой руки Шагидулла Шафиев стал Шуркой Шаталиным. Немцы почему-то
переиначили его в «Шталина». Однажды, будучи в хорошем расположении духа,
конвоиры стали тешиться: «Эй, Шталин! Ты есть киндер Шталина (Сталина).
Скажи, когда война закончится? Что сказайт твой папа?»
«Сын Сталина» за словом в карман не полез.
— Ваш Гитлер, кажется, еще в сорок первом обещал чаепитие в Москве на 7
ноября. Пожалуй, ужинать мы будем в Берлине.
Как только переводчик перетолмачил, ржание среди конвоиров оборвалось. В
следующую секунду пленник отлетел от увесистого удара конвоира. Вскоре стало
чувствоваться приближение фронта. Прежде всего это проявилось в поведении
немцев. Конвоиры ходили озабоченные, стали злее, усерднее. Среди
военнопленных поговаривали, что больше всего они боялись отправки на
восточный фронт.
Во время одной из бомбежек, когда пленные разбирали завалы, Шафиев спрятался
под подбитую машину. В здание рядом попала бомба, и обломками завалило
машину. После отбоя немец увидел лежащего под машиной пленного и взвел
курок, чтобы застрелить, как он думал, беглеца. Но товарищи отстояли его:
«Он только хотел портянки перетянуть». Выволокли обессилевшего товарища,
взвалили на плечи и понесли в лагерь. И в этом аду люди оставались людьми.
Над головами свист стоит нагаек.
С ума бы не сойти, спаси Аллах!
Над нами пролетают птичьи стаи,
Поплакать бы, да слез уж нет в глазах.
И все же ему удалось осуществить мечту о побеге. Была весна сорок пятого.
Месяц беглец прятался по лесам. Питался сырой кониной от падшей лошади,
гнилыми дикими яблоками. Забрел в какой-то хутор и, обессиленный, уснул в
стогу сена. К утру запах дохлой конины окончательно взбудоражил лошадей в
стойле. Вдруг послышалась украинская песня и в сарай вошла девушка с ведром.
Из угнанных. Увидев беглеца, остановилась как вкопанная.
— Дочка, не выдавай! — взмолился солдат. — Я свой, я пленный, бежал из
лагеря.
Девушка напоила его молоком и указала, куда бежать.
— Туда, на запад надо идти, — сказала она на прощанье. — Там, говорят,
американцы.
Шафиев кинулся к лесу. Но не добежал. Догнали. Чья-то мускулистая, почему-то
черная рука, как котенка, схватила его за шкирку и на ходу посадила в
догонявший «студебеккер». Весу-то в нем было, пожалуй, чуть больше, чем в
котенке. В «джипе» сидело несколько здоровенных негров. Американцы хохотали
и хлопали его по плечу: «Рашен? Гуд! Карош!»
В руки кто-то сунул шоколадку. Шафиев плакал, заливаясь слезами:
— Дайте лучше автомат! Где немцы?!
Как описать чувства человека, четыре года проведшего в фашистском плену и в
одночасье оказавшегося на свободе, среди друзей! Шафиев вспоминал годы
мучений, товарищей, погибших в плену. И впервые за четыре года ему не
хотелось писать стихи.
ПЕРЕЛОМ
Столичным городом Стерлитамаку не суждено было стать. После переезда столицы
в Уфу жизнь в городе замерла. Оживление наметилось было с началом освоения
Ишимбайских нефтяных месторождений (поначалу управление нефтеразведки
находилось в Стерлитамаке), но война не дала осуществиться планам
возрождения Стерлитамака. От тех грандиозных проектов остались элитные по
тем временам четырехэтажки жилых домов по ул. Сталина (Мира) да железная
дорога, связавшая Стерлитамак с Уфой.
В грозную военную годину в Стерлитамаке были размещены эвакуированные
предприятия: Одесский станкостроительный завод им. Ленина, оборудование
Славянского и Донецкого содовых заводов, Ново-Подольского, Брянского,
Волховского цементных заводов, Конгрессовского сахарного завода Харьковской
области, Московский кожевенно-обувной комбинат и другие. Они стали костяком
будущей промышленной индустрии города.
Но настоящий перелом в истории города наступил на рубеже
пятидесятых—шестидесятых, когда в Стерлитамаке, Салавате и Уфе началось
строительство предприятий большой химии. К тому времени в городе имелось два
крупных предприятия химической отрасли: содово-цементный комбинат и завод
«Авангард», который относился не столько к химической отрасли, сколько к
оборонной.
С каждым днем настоящее и будущее города все больше определялось новыми
химическими предприятиями. Вздымались ввысь стройки новых промышленных
гигантов: химзавода и завода синтетического каучука. 12 апреля 1960 года на
Стерлитамакском заводе синтетического каучука вышла первая партия продукции.
Город преображался на глазах. К 1959 году Стерлитамак по темпам роста
населения уже занимал четвертое место в СССР. Городу стало тесно в границах
Стерли и Ашкадара и он зашагал своими улицами и проспектами в степь.
11 февраля 1961 года на улицах города появился не виданный доселе в Башкирии
транспорт: вышел в рейс первый троллейбус. В Уфе троллейбусы появятся лишь в
шестьдесят пятом.
Население города росло как на дрожжах: со 124-х тысяч в 1961 году за десять
лет оно выросло почти до 185 тысяч. Некогда маленький уездный городишко стал
вторым городом республики. В перегрузочном режиме работали школы города. Все
они функционировали в две, а некоторые даже в три смены. Катастрофически не
хватало мест в детских садах и яслях.
Новые предприятия требовали подготовки квалифицированных кадров. И в
Стерлитамаке один за другим начинают открываться новые средне-технические и
средне-специальные учебные заведения, филиал Уфимского нефтяного института.
В 1966 году институт сделал свой первый выпуск. В эти годы открыл свои двери
новый корпус Стерлитамакского педагогического института, в котором
разместился физико-математический факультет; был сдан в эксплуатацию первый
в городе широкоформатный кинотеатр «Искра» на 600 зрителей, гостиница и
ресторан «Ашкадар».
9 мая 1967 года на бывшем степном пустыре, где теперь перехлестнулись два
проспекта и самая длинная улица города им. Худайбердина, вспыхнул Вечный
огонь воинам-стерлитамаковцам, погибшим в годы Великой Отечественной войны.
Поистине те шестидесятые — семидесятые годы стали для Стерлитамака
переломными. Город, стартовавший в историю с маленькой соляной пристани у
деревни, давшей ей название, стал крупным промышленным и культурным центром
в масштабах не только республики, но и страны.
Сорок с лишним лет назад, на праздновании Дня молодежи, было оглашено
послание молодых стерлитамаковцев поколению XXI века. «Наше будущее,
поколение 2000 года, здравствуй! — такими словами начинается это послание из
прошлого. — К тебе обращается поколение 60-х годов XX столетия. Мы — самое
счастливое из всех ранее живших поколений…
Будущее нашего поколения! Мы смотрим на тебя с завистью, но тем не менее мы
счастливы, потому что первыми создали и увидели искусственные спутники
земли, нам довелось лично увидеть изумительную улыбку первого космонавта
Юрия Гагарина…
Это нашими руками создаются чудо-города, электростанции, поднимается целина.
Это нашими руками создается совершеннейшая техника. Это мы проложили пути в
космос.
…Наше будущее, ты прекрасно!..
Мы видим свой город в садах, мы видим красивейшие театры и дворцы,
спортивные залы, кафе, магазины. Мы видим, как с нового аэродрома
поднимаются самолеты новейших конструкций…
Мы видим, как многотысячная молодежь, окончив смену, спешит в
стерлитамакские «Лужники». Вечером сотни людей отдыхают в театре оперы и
балета…
Мы уверены, что наши скромные мечты осуществятся. Наш город, наша страна,
весь мир станут более прекрасными, чем мы видим в своих мечтах!.. Мы верим
тебе, поколение 2000 года!»
И пусть сегодня это послание наших отцов выглядит немного наивным. И что с
того, что не все, о чем они мечтали, сбылось. Но то, что они построили, то,
что успели сделать, будет служить еще не одному поколению горожан XXI века.
Жителей серебряного города России.
Написать
отзыв в гостевую книгу Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
