По лугам костер
да клевер
ГАРМОНЬ
А гармонь была губная.
Так, игрушка — не всерьез,
Фронтовик ее в кармане
Из Германии привез.
Мы и дули, и сопели,
От усердия вспотев,
Только так и не сумели
Выдать что-то за напев.
Ничего не получалось —
Ни «Катюша», ни «Варяг».
И Серега, наш товарищ,
Объяснил нам это так:
«Зря стараемся, зря дуем,
Наша песня ни одна
Не по силам этой дуре —
Ведь фашистская она».
БРАТЬЯ
Я всю жизнь донашивал обноски,
Потому что пятым был в семье.
Шапка опускалась мне до носа,
Брюки волочились по земле.
И тепло от братских телогреек,
От рубашки, валенок и брюк,
Только стал я чуточку взрослее,
Из меня стихами вышло вдруг.
Я душою чувствовал и сердцем
За собой невозвращенный долг.
Но помочь моей братве одеться
Я, всегда безденежный, не мог.
Да и братья тоже не косились.
Что за долг? Какие пустяки!
Лишь порой, подвыпивши, просили:
«Почитай о матери стихи».
ЖАРА
Жара за пятьдесят чуток.
В песок зарылись черепахи,
И пот с меня уже не тек,
А просто жареным запахло.
И старшина воды не вез:
Не до меня — в полку проверка.
И я хотел, хотел до слез,
Чтоб солнце хоть на миг померкло.
А вдалеке стоял мираж,
И там волна о берег билась,
И пить хотелось так, что аж
Тихонько голова кружилась.
Но я с поста не уходил.
Я жижу из пожарной бочки
Через панаму процедил
И пил, как кофе, по глоточку.
Потом меня увез в санчасть
И вылечил медбрат Агапкин…
Я с той поры и посейчас
Пред родничком снимаю шапку.
ПОВАР
Халат постиран и не порван,
Но сам почти всегда чумаз:
На всех ученьях ехал повар
В пыли колонны сзади нас.
Он на ходу готовил каши,
Чаи, компоты и борщи.
Да вкусно так, что силой даже
От котелка не оттащить.
И как-то он, подумать страшно,
Друзей имея полполка,
Подкинуть мог и «лишней» каши
Или борща полчерпака.
И шли мы не пугаясь драки,
Шли иногда в такую даль,
Куда без повара, однако,
И танки доползли б едва ль.
ВАНЬКА ВЕТРОВ
Конвойные явились мигом
И, проявив большую прыть,
Не только выловили «зыка» —
Успели Таньку соблазнить.
У них, военных, все конкретно:
Пришел. Увидел. Победил.
А по деревне Ванька Ветров,
Голубоглазенький, ходил.
И все расспрашивал у деда:
Кто был отцом — солдат иль «зык»,
Пока однажды не ответил
Старик небойкий на язык:
«Запомни, внук, в моей сторонке,
Где я всю жизнь скотину пас,
Кто б не обгуливал буренку,
Был все равно теленок наш».
ВЕЧЕР В ДЕРЕВНЕ
Вышел я вечером
Руки помыть.
Рядом с крылечком
Корыто стоит.
Сколько в корыто
Нападало звезд!
Перепугался —
Ладони сожжешь.
Выплеснул воду —
Другую нальют…
А звездочки утром
Куры склюют.
ВЕСНА
Нет, не по-юношески робко,
А как мальчишка, озорно
Подснежник выбежал на тропку
И смотрит в лужу, как в окно.
Запахло тополем из сада
И, соблюдая свой закон,
Навстречу солнышку рассада
Земной отвесила поклон.
С проталин пар в долину тянет,
Ручей, спеша к морской волне,
Чуть с грустью, словно новобранец,
Поет об отчей стороне.
СУХАЙЛА
I
Сухайла и знаменита
Неизвестностью своей.
Ни большой, ни малой битвы
Сроду не было на ней.
По лугам костер да клевер —
Места нет у нас врагу.
Ведь живут друзья на левом
И на правом берегу.
Есть здесь маленькая заводь,
Схоронилась в берега.
И луна в ней любит плавать
Раздеваясь донага.
II
Маленькая реченька
По камешкам журчит.
Хочется кузнечику
Ее перескочить.
Смотрит на кузнечика
Голавль из омутка.
Вьется дым колечками
Над трубкой рыбака.
Я, речкой нежно встреченный,
Ей слов не говорю,
Целую мою реченьку —
Все думают, что пью.
МУЖИК
Жив Курилка. Жив мой милый!
Топчет землю, водку пьет,
Ходит к милой на могилу
И попутно в огород.
Все в квартире есть для жизни:
Стулья, столик и топчан,
Черно-белый телевизор,
Из которого кричат
Про пожизненную ренту,
Про лекарство «Нестарит»,
А мужик им: «А вот хрена
Не хотите?» — говорит.
Он жилье оставит внучке.
Сбережения на гроб
Перед смертью дочке вручит:
Не пропали деньги чтоб.
А на кладбище в оградке
Надпись сделал в пару слов,
Чтоб навек с любимой рядом:
«Бронь» и подпись: «А. Петров».
Написать
отзыв в гостевую книгу Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
