|
|
Признание в любви
Извозчик Матвей не так давно разменял четвёртый десяток. После юбилея он
впал в очередной запой и в это утро ехал, ощущая сильное похмелье. Его
лохматая голова, бессильно державшаяся на тонкой шее, раскачивалась из
стороны в сторону в такт скрипучей телеге.
Старая беззубая кляча пригнула голову к земле и медленно плелась по дороге.
Толстая краснолицая продавщица Галка хмуро сидела рядом с Матвеем и
безостановочно лузгала семечки.
Позади них в телеге подпрыгивали лотки с теплым хлебом (каждое утро извозчик
развозил по деревням хлеб из пекарни). У Матвея сейчас было два желания:
хорошенько похмелиться и обнять фигуристую Галку. Но, надавливая
указательным пальцем на ещё побаливающий синяк на скуле, он вспоминал
тяжелую руку продавщицы и, потому, только грустно вздыхал и краешком глаза
поглядывал на пышные Галкины формы.
- Э-эх, рыба-камбала, - печально протянул извозчик и, не зная, как
разговорить каменную соседку, стал скручивать «козью ножку».
- Хоть словечком бы обмолвилась, а то сидим, как не свои.
- Это когда ж ты мне своим успел стать?
- Своим не своим, а вроде и не чужие, - поглаживая пожелтевший синяк,
ответил Матвей, - чем я тебе плох?
- Да не об чем с тобой разговаривать-то.
- Как это не об чем? Со мной, рыба-камбала, об чем хошь можно разговаривать.
Вот ты, например, Галка, в честные намеренья веришь?
- Что ж это ты, никак, в женихи набиваешься?
- А что, у тебя детишки без папки растут, а ежели ты намекаешь, что пью, так
это я могу и не пить.
- Ой, уморил. Ты, Матвеюшка, вспомни, когда трезвым-то ходил?
- Да как же, вот тут намедни… Или когда там. Рыба-камбала. А! Третьего дня
почти не пил.
- Ага, потому, что не угостил никто. По избам-то ходил.
- Так это я от скуки. Знаешь, какая тоска меня, Галка, взяла. А вот коли я
детишек бы твоих нянькал, так и не пошёл бы никуда.
- Так уж и не пошёл бы!? - засмущалась Галка.
Матвей, почувствовав, что взял верный курс, решил его держаться.
- А как же, конечно не пошёл бы. Дети, они ведь… Рыба-камбала. Как лошади.
Заботу любят. Что ж я не понимаю?! Как с детства их приучишь, так и в люди
выйдут.
Галка перестала грызть семечки и, открыв рот, глянула на Матвея.
- Да, - занервничал Матвей, заметив угрозу в глазах спутницы, - Корми их,
пои вовремя, тогда, глядишь, и людьми вырастут. Вот, как у лошадей: корм не
задал, она тебя и не примет , а задал, рыба-камбала, так и всё для тебя
сделает. А лошадь, она ведь не глупее детей-то. Вот посмотри на мою
Принцеску, - тут кляча дёрнула ушами и встрепенулась, услышав своё имя, -
гляди, гляди, знает про кого говорю. Ну вот, взять её хотя бы, ей бы
сдохнуть уж давно пора, а она живёт и живет, а почему? Потому, как я уход ей
даю хороший. И дети также. Плохо им без папки.
- Да ты что ж это, ребятишек моих со своей старой клячей сравниваешь,
дубина.
- Так я ж это, - запутался Матвей, - не сравниваю, лошадь, она животное, а
человек - дело другое. Рыба-камбала. Ну ты сама понимаешь. Я вот что говорю,
батька ребятишкам твоим нужен.
- Да-а, нужен, - грустно согласилась Галка и словно спелый подсолнух
склонила голову.
- Ну вот, а я о чём, - радостно затараторил Матвей, выбравшись на ровную
почву, - а детишки у тебя хорошие. Добрые детишки. Только без папки всё
равно пропадут.
Разомлевшая продавщица придвинулась поближе к Матвею, а тот, неверно её
поняв, полез целоваться. Галка отреагировала моментально. Удар пришелся
прямо по старому синяку под глазом.
- Рыба-камбала, - взвизгнул Матвей, падая с телеги.
- Ишь что удумал, паразит. Да я тебя, поганца, так отхожу, что родная лошадь
не узнает. Жмётся он ко мне. Что ж я тебе, девка подзаборная какая?
Лошадь встала, как вкопанная.
- Так я ж, рыба-камбала, с честными намереньями, - отряхиваясь, оправдывался
извозчик, - люба ты мне.
Галке покраснела еще сильнее:
- Так бы и сказал, а то лезет сразу.
- Вообще, теперь ничего не скажу.
Матвей забрался на телегу и с гордым видом дернул вожжи.
- Матвеюшка, больно тебе?
Матвей не ответил.
- Матвеюшка, ну, прости, не поняла я тебя.
Матвей многозначительно промолчал.
- Матвеюшка, может зайдешь вечерком, - осторожно испробовала последнее
средство Галка, - я тебе полечу, где болит.
Матвей растерялся.
«Рыба-камбала, - подумал он, - что ж я, дурак, молчу-то…» И от безысходности
у него навернулась скупая мужская слеза.
- Ну, не хочешь, как хочешь, - отвернулась Галка.
- Рыба-камбала! – громко вырвалось у Матвея, - как не хочу, конечно же
зайду!
И он смело обнял толстую продавщицу. Галка склонила голову к его костлявому
плечу, и теперь у Матвея оставалось только одно желание – хорошенько
похмелиться.
Написать
отзыв Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
