Тополя на
берегах Сурени…
СТАРАЯ ПЕСНЯ
Как олененок, сбившийся с пути,
Брожу один я вдалеке от дома.
Дыханье замерло в моей груди —
Здесь все мне чуждо, все мне незнакомо.
Присел на камень — голова в чаду.
Вгляделся вдаль — своей не видно кровли.
Вернуться бы к родному очагу, —
Я б это оплатил своею кровью.
ОСЕНЬ
О, Боже! — осень. Это значит:
По Пушкину природа плачет,
И роща листья отряхает,
И веет в душу желтый хлад,
И от работы отдыхает
Земля, а с ней — и стар и млад.
И значит: подпирают сроки
И новых свадеб, и стихов;
А там — убой скота жестокий
И мясо свежее с лотков;
А там — и снег слепой, и стужа,
А там... О Боже! Позабыл:
За Пушкина мы пьем из кружек,
Кал сам он с бедной няней пил.
ГОЛОС ПОЭТА
Мустаю Кариму
Досель храню, как амулет,
Ту книжку вашу,
Которой ныне сорок лет —
Подумать страшно!
«С надеждой светлою дарю:
Поэт — поэту!»
…Вас до сих пор благодарю
За надпись эту.
Она мне указала путь
В стихию Слова,
Неугомонную, как ртуть,
Как скрипки соло.
Еще благодарю я вас
За то, что есть вы,
За то, что ваш певучий глаз
Жив повсеместно.
И верю: будет жив, пока
Мир внемлет Божий…
И значит, это — на века,
И даже — дольше!
ПАМЯТИ ПОЭТА
«Я устал от двадцатого века…»
Владимир Соколов
Начертав эти тяжкие строки —
Про себя и про горький свой век,
Он добавил в конце без мороки:
«Я давно уже не человек».
И никто его — даже под дулом —
Не заставил бы жить даже год
В новом веке, что с яростным гулом
Наплывал, как стальной ледоход.
Но ушел он и гордо, и тихо,
Точно так же, как жил и творил,
Отыскал свой единственный выход,
И его — отворил.
ОДИНОЧЕСТВО
…А ей бы просто — света и тепла,
Да песни тихой в дом живого звука;
Да чтоб война опять не унесла
Единственного сына или внука;
И крошечку любви душе ее святой
Со стороны друзей, пришедших в гости,
Еще б немного доброты людской,
И место для могилы на погосте.
БАШКИРСКИЕ РЕКИ
Ах, рек башкирских имена! —
В них шорох трав и птичий лепет.
Поют в них камни, и луна
Небесный разливает трепет.
За тем откосом — Юрюзань.
Там под плакучею лозою
Юлай* омыл свои глаза
Ее живительной водой.
Вдали — Сакмара, Ашкадар
И струи светлые Сурени.
Их обдает полдневный жар
И холодят лесные тени.
Сверкает зеркалом Инзер.
Его теченье — как скольженье.
В него глядится дикий зверь,
Своим любуясь отраженьем.
Всех наших песен колыбель,
Душа Урала и народа,
И ты, родная Агидель,
Ко мне стремишься через годы.
——————
* Отец Салавата — Юлай Азналин.
ТОПОЛЯ СУРЕНИ
Тополя на берегах Сурени,
Тонущие в облачном пуху...
Ни берез, ни ветел, ни сирени —
Только тополя. Да свет вверху.
Припади к ним головой горячей,
К их целебной, сладостной коре —
Тотчас боль, которую ты прячешь,
Сгинет, словно бурундук в норе.
Нас они любовью исцеляют
От телесных и душевных мук.
Жаль, что эта истина простая
Сердцу открывается не вдруг.
Сок земли, гул ветра, запах листьев,
Голос Тенгри, клекот журавлей,
Плеск воды — то медленно, то быстро,
И душа — во власти тополей…
Написать
отзыв в гостевую книгу Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
