|
|
О времени и о
себе
Публицистичность и документальность в творчестве
Анатолия Генатулина
Тернистым путем пришел в литературу Талха Гиниятуллин. Вместе со своим
поколением он одолел жестокое испытание эпохи — Великую Отечественную войну.
Немалым испытанием на прочность оказался и слишком долгий путь писателя к
своим читателям, особенно в родном Башкортостане.
Талха Юмабаевич Гиниятуллин (литературный псевдоним — Анатолий Генатулин)
родился 1 мая 1925 года в деревне Уразово Учалинского района. Рано осиротел,
подростком работал в колхозе. Окончив семилетку, понял, что пора
определяться, и уехал из села. О своем полуголодном сиротском детстве он
потом расскажет в своих произведениях. Расскажет, не впадая в докучливые
жалобы и пессимизм, по-мужски скупо, выразительно, порой
натуралистично-жестко. Откройте любую его книгу...
Скажем, рассказы «Холод», «Красивая», «Узбек». Писатель вспоминает первые
годы войны — неприкаянные годы, когда он мальчишкой учился в Белорецке в
школе ФЗО и затем был направлен на завод: «Я еще не мог знать, что скоро,
прибавив себе два года, я получу паспорт, через год буду шагать в солдатском
строю, а семнадцатилетним поднимусь в первую атаку».
Война для него началась на Карельском перешейке. После излечения от
полученных там ран и контузии в составе 5-го кавалерийского корпуса он
участвует в боях в Восточной Пруссии и заканчивает войну на берегах Эльбы.
Демобилизовавшись в 1948 году, работает на Кавказе на строительстве
Краснополянской ГЭС. В 1950 году приезжает в Москву, работает фрезеровщиком
на арматурном заводе, учится в школе рабочей молодежи и, получив аттестат
зрелости, поступает в Литературный институт им. М. Горького. После окончания
института, в 1969 году, в издательстве «Советский писатель» выпускает свою
первую книгу «Рябиновая гора». Пишет на русском языке. В те же годы начинает
разрабатывать тему пережитой войны. Со временем в журнале «Знамя» выходят
его повести «Атака», «Вот кончится война», роман «Туннель» и рассказы.
Печатается в журналах «Октябрь», «Наш современник», «Волга», «Урал», «Дружба
народов», в газетах «Литературная Россия», «Литературная газета»; некоторые
рассказы переводятся на башкирский язык и печатаются в журнале «Агидель».
Повесть «Непогодь» и роман «Туннель» переводятся на немецкий и английский
языки и выходят отдельными книгами в Германии и Америке. Повесть «Страх»
переводится на многие европейские языки. В Москве выходят книги «Золотая моя
колыбель», «Нас остается мало», «Сто шагов на войне», «Вот кончится война».
В Башкирском издательстве «Китап» в переводе Амира Аминева на башкирском
языке были выпущены две его книги — «У родного порога» и «Что там за
холмом». Повести последних лет — «Переправа» и «Гегемон» — напечатаны в
журналах «Бельские просторы» и «Дальний Восток».
В декабре 2004 года впервые в Уфе вышла его книга на русском языке —
«Загон». В нее вошли две лучшие повести автора и рассказы последних лет.
Наконец-то сбылась мечта Талхи Юмабаевича: его книги изданы на родине. Ведь
для каждого писателя чрезвычайно важно, чтобы его произведения дошли до тех,
кому прежде всего предназначены. Может быть, глубинный смысл любого
творчества в том и состоит, чтобы творца признала родная земля.
Произведения А. Генатулина представляют собой добротную художественную
прозу, тем не менее в них множество элементов художественной публицистики.
Во-первых, почти все они созданы на автобиографическом материале и изобилуют
исторической и географической конкретикой; во-вторых, в них четко
прослеживается ярко выраженная авторская позиция; в-третьих, его
произведения всегда проблемны, остры, в них воссоздаются самые значительные
моменты прошлого и современной действительности. Романы, повести и рассказы
талантливого писателя-фронтовика мастерски отображают жизнь нашей страны в
минувшем столетии, со всеми ее драматическими и трагическими коллизиями.
Прежде всего они посвящены главному событию в жизни его поколения — войне с
фашизмом.
Более шестидесяти лет отделяет нас от трагических событий Великой
Отечественной. Все меньше остается живых участников войны. Но они до конца
осознают себя солдатами и все события последующей жизни воспринимают сквозь
призму пережитого. Человек на войне — это неизменная тема большинства
писателей-фронтовиков. Талха Гиниятуллин, Юрий Бондарев, Евгений Носов,
Вячеслав Кондратьев, Виктор Астафьев и другие создали произведения о войне,
о рядовых солдатах и командирах, добившихся этой победы. Нашего земляка не
случайно ставят рядом с этими известными писателями. Своим творчеством он
удостоился такой чести.
Прошлый год для писателя-фронтовика был отмечен сразу двумя большими датами:
в преддверии 60-летия Великой Победы ему исполнилось 80 лет. Этот двойной
юбилей — заслуженная награда ветерану. Такое, увы, выпало не многим.
* * *
«Атака». Это произведение Анатолия Генатулина открывает целый цикл его
военных повестей. В нем рассказывается о том, как семнадцатилетний
башкирский паренек Талгат Гайнуллин после стройбата попадает на фронт.
Описаны его первые шаги на войне, первая и самая запоминающаяся атака.
Голодные военные будни, настоящая мужская дружба — все это в сознании автора
ассоциируется с войной. Только на передовой Талгат столкнулся с ее реалиями;
страх, боль, радость и ужас впервые прочувствовал он именно здесь.
Анатолий Генатулин одним из первых писателей в 60—70-е годы рассказал людям
жестокую правду войны, показал ее изнутри, глазами простого рядового
солдата, без преувеличений и прикрас. Не ход исторических сражений, не
подвиги солдат или мудрых генералов, а то, как это происходило и чего стоило
российским людям. В его произведениях нет лишнего пафоса, надуманной
героики, здесь все конкретно и натуралистично: «Мы шагали по местам
отгремевших боев, вернее, проходили через вражескую оборону, уничтоженную,
сметенную нашим артогнем — обугленные останки леса, перепаханное,
перемолотое бурое месиво земли, обрывки тряпья, куски разорванной
человеческой плоти, искореженный металл, развороченные глыбы бетона и трупы
солдат, наших и вражеских. Мимо мертвых мы проходили молча и даже как будто
равнодушно, хотя убитые сильно тревожили нас и внушали тоскливую мысль о
смерти»*.
Публицистичность этой повести в первую очередь в ее композиции и структуре
текста. Это цельное произведение состоит из мелких зарисовок и небольших
очерков о людях, с которыми наш герой столкнулся на войне. Все это
составляет цельное произведение, соединенное общей картиной войны и
авторским присутствием, общей ярко выраженной идеей.
«Атака» — яркая и глубоко реалистичная повесть. Автор воссоздает самые
острые моменты первого года Великой Отечественной войны. Он откровенен со
своим читателем, пишет страстно, с болью. Читая его, кажется, что сам
становишься невольным участником тех событий, чувствуешь причастность к ним,
вместе с героями повести вжимаешься в землю во время бомбежки, и каждая пуля
летит именно в тебя, и с каждым разрывом снаряда ты умираешь... и
воскресаешь, и радуешься: «Пронесло на этот раз!»
В повести немало натурализма. Тем не менее, мастерство Генатулина
заключается в том, что даже самые страшные подробности картины войны не
отталкивают. Он пишет емко, четко, без лишних подробностей, но от его
описаний порой замирает сердце: «Невдалеке от воронок лежали двое. Сначала
они мне почему-то показались неправдоподобно длинными. Один лежал, разметав
руки, на месте его лица темнело сплошное кровавое месиво, из черной дыры
разбитого рта исходил тот страшный, душераздирающий, нечеловеческий вопль.
Другой лежал на боку, судорожно прижав большие руки к животу, к потемневшей
от крови гимнастерке, и торопливо повторял одно и то же:
— Ой, братцы, что это было!..»**
Война у Генатулина — всеохватывающая. Она изменяет не только весь уклад
жизни людей, их поведение и поступки, но еще и формирует характеры. Именно
на войне лирический герой из простого хулиганистого мальчишки превращается в
настоящего мужчину. Здесь он познает страх смерти и ценность жизни. На
передовой впервые близко сталкивается с женщиной, чувствует ее тепло: «Я
сидел рядом с Ниной. Когда мы «кланялись» минам, ее коротко остриженные
рыжие волосы щекотали мне левое ухо, я ощущал сладостное тепло ее плеча, я
еще никогда в жизни так близко не сидел к женщине...»***.
Тема смерти проходит тревожным лейтмотивом по всему повествованию. У
Генатулина смерть — не привычное явление на войне, она всегда ужасна,
аномальна, противоестественна. И хотя автор часто пишет, что страха смерти у
его героя не было, все же, сталкиваясь с ней, он испытывает какие-то
противоестественные чувства. Поэтому пацифистский вывод напрашивается сам
собой — к смерти нельзя привыкнуть, невозможно научиться воспринимать ее как
нормальное и привычное дело.
Автор пишет, что на войне выживали только те, кто сумел побороть в себе этот
страх, кто не цеплялся за жизнь руками и ногами, всем своим существом, а
просто воевал и верил в победу. Талгат Гайнуллин не изображается героем, но
все же он человек, который сумел преодолеть себя и собственную слабость.
Что же помогало солдатам не сдаваться, воевать и бросаться в решающие атаки?
Конечно, вера в победу над фашизмом и, главное, — вера в победу жизни над
смертью: «Теперь, перед решающей атакой, увидев комбата на позиции, вплотную
к самому переднему краю, почти рядом с собой, я поверил, окончательно
поверил, что высоту мы займем... хотя понимал: не все мы поднимемся на
высоту... Сам я даже теперь, даже перед броском на пулеметы по-прежнему не
верил, не чувствовал, что меня может убить...»****
Анатолий Генатулин пишет, что для каждого солдата самой важной и решающей
бывает именно первая атака. Если он выстоит, останется сильным духом и
крепким физически, то сможет воевать дальше и, если повезет, доживет до
победы. Герой повести Талгат Гайнуллин выдержал свое первое сражение лоб в
лоб с фашистами, он показал себя настоящим солдатом.
* * *
Повесть «Две недели» логически продолжает описанную выше «Атаку». Герой
произведения, молодой солдат-пехотинец Талгат Гайнуллин, попадает на две
недели в полевой госпиталь. Во время решающего сражения его контузило и
ранило осколком бомбы. После недолгого лечения он быстро поправляется и
приходит в себя.
Главная тема повести «Две недели» — любовь. Это сокровенное, возвышенное
человеческое чувство встречается и на войне. В полевом госпитале Талгат
знакомится с контуженной девушкой из Ленинграда — Полиной. Она работала
военной медсестрой и пострадала во время одного из боев. Скромный
деревенский парень впервые ухаживает за девушкой. Робкие поцелуи и несмелые
ласки, любовные томления и вечерние свидания — все это для него впервые. Но
жестокая война разводит их, разбрасывает по разным частям фронта. Тем не
менее, Талгат не забывает Полину, щемящее чувство к ней он проносит через
всю войну, и еще долгие годы мирного времени он будет вспоминать эту
девушку, с которой, к сожалению, больше никогда не встретится.
Публицистичность повести просматривается не только в ее автобиографичности и
предельной конкретике событий. Как и «Атака», повесть «Две недели» состоит
из мелких зарисовок и портретных очерков. Так, автор описывает своих соседей
по палате, рассказывает их жизненные истории. Перед нами проходит целая
галерея человеческих судеб, и мы видим, как за одно мгновение война может
превратить здорового человека в калеку.
А девушка, женщина на войне — это особая тема в повествованиях Генатулина. С
одной стороны, нежность и трепетность, с другой — парадоксальность этого
явления: женщина и война — совершенно несовместимые, по автору, понятия.
Тонкой связующей нитью через всю повесть проходит биография самого автора.
Очень сдержанно рассказывает Генатулин о своем детстве, о полной лишений
молодости: «Ну, родился; когда родители были живы, жизнь была хорошая,
ласковая ко мне: зимой катался на санках с горы, весной играл в бабки и
другие интересные игры, летом купался под мостом и на перекатах ловил
пескарей... потом родители умерли; нас, мою сестренку и братца, растила
потом бабушка; два года сидел в седьмом классе … летом работал в колхозе …
учился потом в шестимесячном ФЗО в городе Белорецке и до армии работал на
заводе волочильщиком...» А потом пришла война, бесцеремонно оборвала мирную
жизнь, принесла тысячи и тысячи смертей.
Читая военную прозу Анатолия Генатулина, трудно ее классифицировать. Что же
это в большей степени: художественное повествование или публицистика?
Мастерство автора заключается в том, что реалии военного быта и сражений он
тонко переплетает художественным вымыслом, впрочем, столь же мастерски
владея и другими литературными приемами.
Очень ценное качество генатулинских книг — всякое отсутствие патетики. Их
интересно и легко читать, они доступны и понятны всем.
* * *
Повесть «Вот кончится война» — это последние сражения и передвижения
наших войск на территории Германии весной 1945 года: «Война пятилась на
запад. Истерзав и залив людской кровью огромные просторы нашей земли от
берегов Волги до западных пределов, оставляя за собой пепелища деревень,
дымные руины городов, разбросав на полях и вдоль дорог груды искореженного
металла, солдатские могилы и не захороненные человеческие кости...»*****.
Анатолий Генатулин внес большой вклад в военную публицистику. По его книгам
читатель многое может узнать и об уровне вооружения солдат, и о деталях
военных операций, и о больших и малых победах «любой ценой», то есть
неисчислимой кровью... Яркая конкретика батальных сцен, выразительные,
психологически точные портреты, умение почувствовать и передать настроение
делают его прозу правдивой и необыкновенно доходчивой. В его произведениях
убедительно отражено реальное положение дел. К примеру, нам очень важно
знать, что башкиры отважно сражались в рядах Красной Армии, что они были
смелыми и бесстрашными воинами. А для солдата Гайнуллина башкиры — это
прежде всего земляки, родные люди.
В военной прозе Генатулина часто используется прием противопоставления.
Ужасы войны, кровавые побоища, повсеместно встречающиеся трупы и за всем
этим — образ далекой и светлой Родины, красоты Урала, мелкие бытовые
радости. Видимо, в этом и есть суть настоящего, нравственно здорового
человека: всегда, в любых жизненных испытаниях верить в жизнь, видеть
хорошее и не отчаиваться.
И в этой повести непрерывно проводится идея победы жизни над смертью.
Чтобы усилить ее, автор ведет повествование от лица двадцатилетнего
паренька, который еще толком не успел увидеть жизни, прочувствовать ее: «Как
всегда в бою, мысль о возможности смерти просто допускалась, на всякий
случай, как будто душа силилась привыкнуть к этой мысли, а на самом деле, в
глубине, не верила, противилась...». И потому, добавим от себя, выстояла,
победила.
* * *
«Переправа». В этой повести Анатолий Генатулин рассказывает о
послевоенной жизни башкирской деревни. Пройдя Великую Отечественную войну,
его давний герой, двадцатилетний солдат Талгат Гайнуллин возвращается в
родной аул в Учалинском районе. Здесь его никто не ждет, для родной бабушки
он только в тягость. Жить ему негде, нормальной работы нет. Деревня в полной
разрухе — вокруг голод и неустроенный быт сельских жителей.
Как и во многих других произведениях, повествование в «Переправе» ведется от
первого лица. Это позволяет писателю слиться со своим героем — слиться,
однако не превратиться в него.
«Переправа» — произведение, в котором наиболее полно и объемно раскрывается
тема деревни. Если раньше главной темой писателя была война, то теперь
Генатулин показывает, какой кровавый след она оставила на жизни башкирского
села: повсеместная разруха и нищета, деградация деревенских жителей и
полнейшая беспросветность.
Война — явление разрушительное. Она унесла миллионы жизней, сломала тысячи и
тысячи судеб. А если брать в масштабе деревни — лишила семьи кормильцев и
рабочих рук.
В повести А. Генатулин неоднократно отмечает роль тыла, женщин, детей и
стариков в победе над фашизмом: «Они (женщины) так и состарятся без мужей и
детей, нажив туберкулез, болея астмой, полиартритом, бесплодием — болячки
тяжелой работы и бедности. Я считаю, что не мы, солдаты, а они победили
Гитлера»******.
Анализируя кошмары войны, ее зловещие последствия, Генатулин становится
яростным публицистом. Но как только речь в его повести заходит о любви,
стиль его кардинально меняется и он превращается в художника-лирика: «А что
такое любовь? Это сладостное помешательство, желанное страдание, огонь,
который жжет и обугливает человеческое сердце, как поется в песнях? Половое
влечение, цель которого — продолжение рода? Ведь без любви к женщине не было
бы и прекрасных башкирских напевов...» Автор отмечает, что с годами
отношения людей меняются. Страсти проходят, обиды забываются, а вот
дружеская привязанность супругов от времени только крепнет. Если первое
время Талгат считал, что жену он не любит и в браке несчастлив, то
десятилетия спустя осознает, что Альфия для него самый близкий человек,
смысл его жизни: «С годами мы все больше привязывались друг к другу, и наши
души как бы сливались воедино, и мы понимали друг друга с полуслова,
полунамека»*******.
Неоднократно прослеживаются в повести и автобиографические моменты. Уже
здесь Генатулин рассказывает о своем герое как о писателе, о его первых
рассказах и повестях, многочисленных отказах в публикации, долгие годы
работы «в стол». Талгат (как и сам автор) живет надеждой, что когда-нибудь
его произведения будут напечатаны и найдут своего читателя. Что время его
еще не пришло, и писать правду о войне еще рано. Тем не менее, он понимает,
что именно творческий труд помог ему не спиться, не деградировать, хотя он и
называет себя неудачником. Герой Генатулина с юмором констатирует: «Так вот,
писателя из меня не вышло. Я сказал жене: «Десять лет сидел на твоей шее,
перемарал горы бумаги, а писатель из меня не получился». Она спокойно
ответила: «Зато был занят делом, не пьянствовал». Значит, литература
вылечила меня от алкоголизма»*******.
Повесть «Переправа» и в целом книгу «Загон», в которой она опубликована,
можно отнести к зрелому и даже позднему периоду творчества писателя. В
отличие от военных циклов, написанных 30—50 лет назад, в них содержится
большая доля авторских обобщений. Писатель раскрывает события прожитой жизни
с высоты многолетнего опыта, но, тем не менее, не теряет своей
необыкновенной иронии и самокритичности. Повесть отличается остротой языка,
афористичностью высказываний, в ней чувствуется большой жизненный опыт и
мудрость писателя. Он не боится критиковать своего героя, а через него и
себя.
* * *
Роман «Загон» возвращает нас к недавнему прошлому — времени так
называемого «застоя». Герой произведения зарабатывает свой кусок хлеба
слесарем на тепловом пункте, обретается среди пьяниц и матерщинников. Ночами
на дежурстве в котельной и днем в коммунальной комнатушке, если не мешают
соседи, он отводит душу в литературных занятиях. Автор говорит о своем герое
с легкой самоиронией: «...все же окончил Литинститут, писатель в некотором
роде. Может, годам к пятидесяти издам книжку и выйду в писатели, может, буду
прозябать здесь до самой пенсии...»********
Роман, основанный на фактах биографии самого писателя, насыщен
подробностями о литературной жизни столицы в конце 60-х годов с ее
неизменными ориентирами: соцреализм, всесильный главлит, цензура... Духовная
жизнь общества протекает скрытно, не выливаясь на страницы газет и журналов.
Душно, тяжко, давит безысходность. Вся страна, в образном представлении
автора, заперта в загоне. Рукописи начинающего литератора возвращаются из
редакций с разгромными рецензиями. Годы работы «в стол», не печатается ни
строчки. У редакторов вызывает аллергию свежее слово писателя, окопная
солдатская правда в его рассказах, острота и глубина проблем, своеобразие
стиля. Понимаешь: все это испытал, пережил сам Талха Гиниятуллин, прежде чем
пришел к читателю под именем Анатолий Генатулин.
Главная тема «Загона» — жизнь и становление писателя. Если в других
рассказах и повестях эта тема была сопутствующей или параллельной другим
темам, то здесь она выступает на первый план.
В своем романе Генатулин показал две социальные группы — простых работяг и
столичную интеллигенцию. Долгие годы он жил, не примыкая ни к одной из них,
был как бы между ними, а вернее — над ними. И отметил удивительный парадокс:
и те и другие совершенно беспомощны перед жизненными испытаниями. В Москве
выживают и процветают лицемеры и совершенно безнравственные люди, приходит к
выводу герой. Сам же он старается жить по совести. Так писатель возвращается
к классической теме «маленького человека». Но не простого человека, а с
сильной волей, с глубокой духовностью. Жизнь не сломила его до конца, не
опустила на «дно». И как сложится судьба Толи дальше — решать только ему.
Привлекает суждение автора о том, что настоящий талант несовместим с нормой.
Он всегда выбивается из привычных рамок. К таким людям относятся, с одной
стороны, с явным пренебрежением, а с другой — с тайной завистью: «Получив
очередной разгромный отказ, я несколько дней ходил как в воду опущенный,
потом проходило, появлялась какая-то веселая злость, и я снова посылал или
приносил свой рассказ в редакцию. Так я за все эти годы не напечатал ни
одной строчки, но продолжал писать свою окопную, солдатскую правду».
Устав от бесконечной борьбы, наконец понял, как он может стать свободным:
«Мой путь — смирение. Смирение делает человека внутренне свободным». Под
«смирением» здесь надо понимать трезвое осознание ситуации, уход от суетного
стремления напечататься. И поняв это, наш герой успокаивается. Прекращаются
его внутренние терзания и борьба, теперь он может жить дальше: «Теперь я
свободен от всего этого, значит, я свободен от безнадежного желания видеть
свои опусы в журналах и книгах. Свободен от издательств и редакций, от
страха перед дубовыми дверями, от разгромных рецензий, от цензуры. Теперь
буду писать только так, как хочу, безоглядно буду писать только
правду...»*********
В этих прозрачных аналогиях между автором и его лирическим героем
просматривается публицистичность «Загона». Это произведение как нельзя лучше
описывает путь становления А. Генатулина как писателя. Хотя его нельзя
назвать чисто автобиографическим, множество подлинных эпизодов из жизни
самого Генатулина присутствуют в повествовании. Поэтому роман можно считать
художественным и одновременно документальным.
* * *
В 2005 году в журнале «Бельские просторы» вышла повесть А. Генатулина
«Одинокий дом в тумане». В жанровом отношении она ближе к публицистике, чем
к художественной прозе. Повесть отличают небольшой объем, ярко выраженная
авторская позиция, в ней подняты актуальные проблемы сельской жизни 90-х
годов минувшего века. Поэтому ее смело можно отнести к аналитическому блоку
журналистики.
Данная повесть, в частности, иллюстрирует проблемы фермерского движения в
новой России. Автор пытается проанализировать, почему нашим крестьянам
зачастую не удается стать «нормальными» фермерами. Это он объясняет
несколькими причинами. Во-первых, не привыкли наши колхозники работать на
себя, не развита в них личная заинтересованность результатами собственного
труда. Во-вторых, государство не стремится помогать начинающим
сельхозпроизводителям, наоборот, всячески мешает им, облагая различными
налогами и ставя множество бюрократических преград. В-третьих, как любое
серьезное дело, фермерство нужно начинать обдуманно, теоретически подкованно,
иметь материальную и, конечно же, большую информационную базу. Всего этого,
к сожалению, нашим крестьянам так не хватает.
На примере неудавшегося фермера Мифтахова А. Генатулин рассматривает ряд
актуальных вопросов. Можно даже сказать, что основная фабула служит
своеобразной канвой для раскрытия других серьезных проблем. Всем ходом
повествования автор показывает, что и при социализме, и при нашем
зарождающемся «диком» капитализме крестьяне жили и живут плохо. Бедность,
невежество и пьянство сопутствовали им во все времена.
Очень тревожной болезнью России остается пьянство. В деревнях оно процветает
с наибольшей силой. Так и в Минлебаево люди делятся на две категории — одни
пьют самогон, другие его изготовляют. Поэтому специалисты-самогонщики во все
времена процветают.
Еще одна извечная беда — нелюбовь к труду, а проще говоря — лень. Этот порок
очень метко осмеян Генатулиным. Почему-то не может усвоить наш простой
человек того, что, если хочешь чего-то добиться, надо долго и напряженно
трудиться. Вера в «халяву» и различные авантюры у нас очень сильна. Даже
поговорка в народе такая есть, что хорошо живет или вор, или сын вора. Стало
быть, нормальный труженик никогда богато жить не будет. Тогда зачем вообще
работать? Поэтому в деревне Минлебаево, как и во многих российских деревнях,
царят разруха и запустение. Когда-то здесь был крепкий колхоз «Маяк», но его
«развалили». Кто-то начал работать на себя, кто-то — «калымил» от случая к
случаю, многие же просто спились. Хотя автор и посмеивается над деревенским
людом, но по-доброму, без зла, скорее с жалостью. Ведь в том, что с ними
происходит, виноваты не только они сами.
* * *
В 2002 году в «Литературной газете», одной из самых известных в читающем
мире, Анатолий Генатулин опубликовал статью о литературно-художественном
журнале Башкортостана «Бельские просторы». Это не просто информация о новом
издании — скорее, авторские размышления о языке, культуре, развитии
литературного процесса, проблеме чтения в современном мире.
Свой разговор с читателем он начинает непринужденно и просто, с воспоминаний
о детских годах, когда умел разговаривать и читать только на родном ему
башкирском языке. Тогда он и представить себе не мог, что в будущем
прославится как русскоязычный писатель, но теперь, спустя много лет,
искренне сожалеет об утрате родного языка.
Генатулина беспокоит то, что подрастающее поколение в совершенстве не знает
родного башкирского слова. Автор сетует, что многие его земляки не могут
читать, к примеру, его произведений в переводе Амира Аминева, опубликованных
в журнале «Агидель», так как плохо знают литературный башкирский язык. Как
же тогда «дойти» до своего читателя? «Русских журналов в Башкирии не было, в
московские журналы не пробиться, там другая литература, традиционная проза
не в чести». Поэтому для него, как и для многих литераторов Башкортостана,
русскоязычный журнал был необходим как воздух: «В нем могут печатать свои
произведения и русские литераторы, и пишущие по-русски башкирские писатели,
увидят свет и переводы пишущих на башкирском. И журнал не останется без
читательского внимания. Такой журнал есть: «Бельские просторы».
Писатель с горечью отмечает, что даже центральные издания в погоне за
популярностью и тиражами почти перестали публиковать мировую классику и
серьезную современную литературу. Они ушли в коммерцию. А что же будет
дальше? Ведь уже сегодня молодое поколение растет без книг. Современный мир
заполонило телевидение и Интернет, изо дня в день вытесняя печатную
продукцию: «...думают построить светлое будущее без книги? Кто-то когда-то
сказал: без музыки нет государства. Перефразируя, можно сказать: без
литературы, которая является основой культуры, не может существовать
полноценное государство. В начале было Слово...»
Тем не менее, Генатулин не теряет оптимизма и верит, что ситуация с чтением
у нас изменится: «Все-таки есть такая, может быть, наивная надежда, что наши
внуки в двадцать первом веке примутся читать литературу двадцатого века, как
мы дочитывали литературу «золотого» девятнадцатого и духовно сформировались
в основном на великой литературе от Пушкина до Бунина. Быть может, мои две
внучки, устав от всяких там Интернетов, начнут рыться в дедовской библиотеке
и на полке, набитой старыми журналами, найдут и прочтут хороший журнал
«Бельские просторы»?»
* * *
В 2000 году в республиканской газете «Советская Башкирия» была напечатана
статья Анатолия Генатулина об отношении к писателю в деревне. В этом
материале он полушутливо рассказывает об отношении деревенских людей к
литераторам вообще и к нему конкретно. Здесь же затрагивает наболевшие
проблемы деревни.
Начав с собственной личности, Генатулин переходит к проблемам писательства в
общемировом масштабе. Какая же литература сейчас в моде? Популярные сегодня
произведения и имена противопоставлены традиционной, классической русской
литературе. Главная цель сегодняшней беллетристики, полагает Генатулин, —
угодить дешевым вкусам публики, чтобы приносить доход и при этом желательно
понравиться Западу. Современные книги пишутся и печатаются с расчетом на «Букера»
и другие премии: «Сейчас в моде так называемая «новая», или
«интеллектуальная», я бы сказал, тусовочная, литература. Некоторые вещи
талантливы, сделаны умело и дерзко. Литература эта — порождение городского
асфальта и замкнутого пространства. Если в туманных дебрях Достоевского люди
страдали, искали Бога, истину, то герои каменных джунглей грешат и
грешат...».
Генатулин не принижает роль западной литературы, но если рассуждать
объективно, считает он, то после Шекспира, Гете, Золя, Флобера, Бальзака,
Мопассана и Диккенса у них не было действительно больших писателей.
Своей статье А. Генатулин дал подзаголовок «Писатель в деревне». Он
рассматривает отношения литературы и сельской жизни, рассуждает о том, есть
ли в деревне место для литературы, читает ли вообще современный селянин. И с
горечью констатирует: к сожалению, даже в конце двадцатого века жители села
почти не читают. Во-первых, время пролетает в ежедневном тяжелом
крестьянском труде, хлопотах и заботах, поэтому просто нет времени.
Во-вторых, у деревенских людей нет привычки читать и хоть как-то культурно
просвещаться.
Каково же отношение деревенского люда к писателю? Вы думаете,
уважительно-почтительное или хотя бы просто нормальное? К сожалению, нет.
Поэтому Генатулин мечтает жить в деревне простым дачником, которого никто бы
не знал. Но в родной деревне не скроешься: «Все знают: вот писатель живет.
По телевизору показывали, по радио говорили. Идешь по районному базару и
слышишь: «Вон писатель идет». Это вроде «вон собака пробежала». Часто
Генатулин наталкивается на совершенно безосновательный негативизм со стороны
односельчан. Ощущение такое, будто одним лишь своим присутствием в деревне
он кому-то мешает. «В первый же год деревенской жизни пьяненький мужичок,
встретив меня на улице, кричал: «Эй, писатель, ты думаешь, этот асфальт мы
для тебя проложили!», «Эй, писатель, мы тебя кормим, ты наш хлеб ешь». Это
«эй, писатель» воспринимается как уличное прозвище».
Тем не менее, Генатулин не хочет видеть все в черных тонах: «Конечно, в
деревне есть нормальные, непьющие или умеренно пьющие люди, есть люди,
знающие литературу, ценящие книгу, есть люди образованные — учителя, к
примеру, их, наверное, большинство, но они не так заметны, а сорняк лезет в
глаза».
Автор не осуждает деревенских жителей за необразованность и пьянство, он
понимает, что такими их сделала сама жизнь.
С каждой новой прочитанной книгой или статьей убеждаешься: Анатолий
Генатулин — писатель разноплановый. Несмотря на то, что у него есть
несколько любимых тем, которые переходят из произведения в произведение, он
стремится откликнуться на все проблемы окружающего нас мира. Любовь и
ненависть, жизнь и смерть, война и мирное время, настоящая дружба и
предательство, человеческая память и культурное наследие — вот только часть
тем, к которым он обращается. Их многообразие и делает автора интересным
практически всем. Его творчество направлено на людей всех возрастов и
социальных слоев. Он удачно умеет совмещать глобальные проблемы и вопросы
мелкобытовые, ежедневно касающиеся нас.
Анатолий Генатулин — писатель принципиальный. Именно за это качество его
характера, которое присуще и его лирическому герою, его любишь и уважаешь. К
сожалению, многим еще предстоит открыть для себя этого большого художника —
нашего современника и земляка.
——————
* Генатулин А. Ю. Атака. Вот кончится война. — М.: Правда, 1988. — С. 15.
** Там же. — С. 17.
*** Там же. — С. 38.
**** Там же. — С. 57.
***** Генатулин А. Ю. Вот кончится война. — М.: Правда, 1988. — С. 110.
****** Генатулин А. Ю. Переправа. — С. 67.
******* Там же. — С. 97.
******* Там же. — С. 98.
******** Генатулин А. Ю. Загон. Уфа: Китап, 2004. — С. 126.
********* Генатулин А. Ю. Уфа: Китап, 2004. — С. 178, 269.
Написать
отзыв в гостевую книгу Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
