|
|
Другое
искусство
О творчестве Талгата Масалимова и Рината Харисова
«Мы на земле будто искры. Исчезнем во тьме, словно и не было нас
никогда. Только слава наша придет и пребудет до конца концов земных и иных
жизней. Так нам ли бояться смерти, если мы — потомки славных».
«Велесова книга»
В последние годы в Уфе активизировалась выставочная деятельность. На
персональных, групповых, тематических и прочих выставках посетители,
любители искусства отмечают и возросший уровень мастерства художников и
многообразие имен, а главное, разные творческие интересы и манеры.
Появляется желание понять, растолковать для себя замысел и решение новых
произведений. Особенно интересно постичь «художественные рассуждения» тех,
кого давно знаешь и кто вдруг обернулся незнакомцем.
…В большом выставочном зале публики было немного, никто не толкал локтем, не
мешал. Обаяние многих работ создавало особое настроение, особый творческий
подъем «смотрения». Неслучайно вспомнился авангард 20-х годов прошлого уже
века; он был не просто пластическим экспериментом, как думали и писали
исследователи в 60—70-х гг. Сейчас мы осмысливаем это движение как глубокое,
исторически самоценное духовно-философское явление. Оно помогает сегодняшним
творческим людям, давая возможность для их реализации.
Почти каждый современный автор, особенно молодой, в своих открытиях и
знаниях всегда имеет какую-то точку опоры. Такой основой для новых знаний,
новой стилистики и был авангард 20-х годов, освободивший художника от уз
канонов предшествующей эпохи и показавший путь к свободному творчеству.
Я расскажу вам о двух художниках, прекрасно усвоивших уроки художественной
истории уже далеких авангардных времен.
Первое имя — Талгат Масалимов. График и живописец, иногда пробующий работать
и в декоративном искусстве, за двадцать лет творческой деятельности не
только «сделал» себе имя в нашей республике: каждая работа художника
смотрится научным экспериментом на тему сближения веков, восстановления
духовных и эстетических связей. Фольклор и современный профессиональный
художественный подход к реальности, традиции и их сегодняшнее влияние на
человека интересуют Талгата Масалимова в первую очередь. Уже в первых
выставочных произведениях, таких, как «Раздумья» (это ряд листов,
выполненных в технике пастели, объединенных по смысловому звучанию), виден
интерес автора: объединить фольклорные мотивы, сегодняшнее настроение и
возможность сказать об этом кратко и поэтично.
После многих лет опытов и размышлений, изучения загадочных легенд, их
расшифровки, в его творческом позитиве оказались и воспоминания детства, и
рассказы бабушки, и печальные картины современной «бесхозности» родной
деревни.
Наверное, не случайна склонность художника к народным мотивам и к
определенной «знаковости». Жизнь его началась в теплом кругу любящих
родителей, бабушки, семи братьев и сестер. Изумительно красивая природа
Миякинского района, речки и родники, огромные ивы, в гуще листвы которых
любил прятаться мальчик Талгат, бесконечные сказки, фантастические рассказы
бабушки — все это, в конечном итоге, оказало огромное влияние на будущего
художника. Серии: «Ностальгия», «Сновидения», «О вечном», «Степь» и другие
рассказывают именно о том сказочном и вместе с тем реальном восприятии мира.
Как будто все ощущения этого мира преувеличенно значительны. Его работы
разные по настроению, по задаче. Но в каждой из них художник стремится быть
понятым. Его фольклорные мотивы всегда немного назидательны, даже
философичны. Примеров много. Вот лист «Памяти отца» (1995): узор-орнамент из
старинной татарской вышивки является основным изображением, в центре
композиции черный знак намазлыка, изукрашенный тем же узором. Знак узора,
сочетание его со знаком намазлыка создают поэтически печальный образ —
памятник. Тихие стебли узора, дополненные скромным цветом серебристого фона
помогают сочетать старинный традиционный мотив с сегодняшним личным
переживанием художника. Вообще мотив или тема старинности, некоторой
ностальгии живет во многих произведениях Талгата Масалимова, например, в
таких, как «Намаз», «Хазина» (1997), «Райское дерево» (2000—2002) и др.
В постоянном поиске средств выразительности художник целенаправленно и, на
мой взгляд, неслучайно пришел к очень специфической манере. Ее можно было бы
назвать «знаковой», если бы не слишком банально это звучало, т.к. по
большому счету знаково вообще все искусство. А в «знаках» Талгата есть еще и
другое: в коротком, ярком или, напротив, скромном по цвету образе показать и
народные мотивы, и сегодняшний мир переживаний, сегодняшнюю оценку всему —
материальному миру и духовной жизни современного человека. Отсюда «Сои»
(1999) — это своеобразный знак, где линии, цвет обретают образ агрессивного
движущегося объема. Или «Раздумья», где много «звездочек», соединенных как
бы земным месяцем и синим небом. Зелень под этой синью смотрится также
знаком, пришедшим к нам из старинной сказки. И вместе с тем это «раздумье»
не только о светлой красоте земли, но и о ее уязвимости.
Некоторые работы, кроме детских ассоциаций, несут в себе и современные
оценки. Аллегории есть практически во всех подобных произведениях. Например,
серия «Посвящение Г. Тукаю» (1998): «Однокрылый ангел», «Ангел-хранитель».
Уехав учиться в 1973 г. сначала в училище, затем в педагогический институт
на худграф, Талгат помнит дом, родной край, что он и доказывает всякий раз
своими «знаками». И учителя у него были хорошие; он всегда добрым словом
вспоминает А. Габбасова, преподававшего рисунок, А. Рындина, основателя
факультета и хорошего живописца, своего талантливого товарища, рано ушедшего
из жизни скульптора Л. Ахметова. Конечно, дружба с такими мастерами, как А.
Ситдикова, Н. Калинушкин, С. Дергун также в какой-то степени помогали
сознательному мужанию и зрелости художника.
В последние годы в работах Т. Масалимова все больше стремления обобщить то,
что он изучал ранее. Наследие предков — не просто клад. Оно требует
осознания, «переложения» на современную жизнь, обогащения сегодняшними
переживаниями. Как, например, «Летающий двор», или «Соприкосновение», или
«Течет река» (все 2004 года). Художник всегда проявлял склонность к
философствованию. А в этих своих знаках он очень явственно отдает
предпочтение именно осмыслению многих казалось бы известных вещей, говоря о
хрупкости земли, о шаткости счастья. Мысль автора перелетает, словно
волшебная птица, с земли на небо, от близких времен к далеким векам. Скорее
всего, именно трактуя мир как многообразие времен и настроений, в последних
произведениях больше цвета, яркости, как будто художник утешает нас,
вспомнив о радостных орнаментах национального шитья и вплетая их в нить
своих композиций.
Многотрудные дела художника всегда впереди. И о вершинах говорить рано. Но
факты биографии говорят о том, что он замечен зрителями и коллегами, он —
лауреат премии им. Г. Саляма, член Союза художников РФ и РБ с 1991 г.,
участник 15-ти выставок, автор двух крупных персональных показов, его имя на
слуху журналистов. А сам художник еще долго будет разгадывать письмена
старых легенд и народных орнаментов, множить их на жизненные опыты и
подавать нам, его современникам, свои «знаки».
Творческий почерк Рината Харисова складывался в течение двадцати пяти лет.
За этот период художник вошел в историю искусства республики, стал ярким
живописцем с вполне узнаваемым почерком.
В глазах современников он — художник молодой. Выпускник Уфимского института
искусств, Ринат Харисов еще в стенах вуза активно участвовал в выставках как
республиканских, так и всероссийских (на его счету участие более чем в 50
выставках различного ранга и значения). Можно отметить и его принадлежность
в разное время к некоторым творческим товариществам, например к группам «Инзер»,
«Март», «Тат-арт», «Чингисхан». Причем сообщество «Чингисхан» сейчас одно из
немногих, сохранивших «чистоту рядов», т.е. коллектив сохранился, художники
активно участвуют в собственных выставках под эгидой первоназвания. Харисов
— одна из ярких и сильных фигур этого содружества.
Процесс стилевой эволюции в творчестве Рината Харисова связан с
возникновением собственного, независимого от влияний, оригинального
мироощущения, самобытного образного претворения жизни.
Можно сказать, что живопись Харисова прошла временное испытание и
представляет собой законченное художественное явление. Художник довольно
быстро пришел к собственной стилистике, сделав шаг от яркой реалистической
картины на историко-бытовую тему к обобщенной, почти всегда
фольклорно-ироничной декоративной образности. Композиции картин, их
трактовка, многообразие сюжетов имеют одну формальную платформу:
плоскостность фона, декоративная локальность, отсутствие светотеней.
Художник всегда использует чистые и контрастные цвета, принципиально
отказавшись от иллюзий объемности.
Как когда-то П. Сезанн, упрощая образ видимого мира, из яблока сделал сферу,
так Харисов из фигуры делает знак движения, настроения, отношения. Причем
интересно, что вроде бы нюансов нет, нет «психологизма», а настроение есть.
И чувства, которые хочет вызвать художник у зрителя, возникают.
Мне довелось в 1978 г. присутствовать на защите Ринатом его дипломной
работы, она называлась «Народная мастерица». Все многословно и
многозначительно в уютном пространстве комнаты — ее мебель, украшения на
стенах, станок, а главное, сама хозяйка, героиня картины. Все рождает
ощущение особенной атмосферы — «творческой и деревенской». Вспомнилась тогда
одна деревенская ткачиха, которая на вопрос, где она берет такие
разнообразные цветы-картинки для своих полотенец, ответила, что сначала
смотрит их за околицей. На картине Харисова именно такая женщина — веселая
умелица с бесхитростной поэтической душой. Иначе как бы она ткала свои
полотенца и шаршау?
Но потом, по прошествии нескольких лет, мы вдруг увидели другие работы
автора. Картины уже не несли сиюминутной информации о событии. Вместо него
появились немного похожие на примитив, расцвеченные картины-знаки: «На
память», «Вышитый платочек», «В шесть часов вечера после войны» и т. д.
Например, в холсте «На память» художник как будто имитирует фотографию 40-х
годов прошлого века; с этой «фотографии» смотрят на зрителя строгие глаза.
Само лицо, милое своей простодушностью, адресное по историческому времени. И
хоть на красном фоне нюансы скромны и сдержанны (две лошадки да три слова),
картина смотрится как понятный и выразительный символ красоты. Эта женщина —
образ матери, матери 40-х годов, молодой и прекрасной.
Столь же понятны и щемяще милы «Вышитый платочек» и «В шесть часов…». И
платочки с наивной вышивкой тамбуром, и сдержанное прощание, и слезы, и
белые носочки с тапочками — все это из прошлого, достоверное и такое родное.
А бывший солдат в галифе с букетом в руках — это уже почти вчерашний день.
Художник нарочно делает фигуры такими, как будто их рисует тот, кто дарит
картинку. А вот детали помогают не только передать дух времени (например,
патефон или тот же платочек), но и в психологических характеристиках — иначе
почему же так сжимается сердце, как от какой-то потери?
Не менее выразительны работы 80-х годов: «Кино моего детства», «Ак калфак.
Посвящение Г. Тукаю», «Сегодня в клубе» и другие. И получается, что этот
примитив совсем не примитив, а особый прием, когда простые и, казалось бы,
незатейливые сюжеты, изображения полны чувств. Легкая ирония, с которой
художник показывает своих героев, только добавляет теплоты образам: «С
добрым утром!» — вышивка на подушке молодоженов, «Белый голубь» несет весть
влюбленным. Измененные формы и размеры иногда преувеличенные, как в «Белом
голубе», иногда приуменьшенные, как «В гостях. К Зарипову» не случайны — они
определяют отношение к вещам, к миру.
Многовариантность сюжетов, изображений решается в единой стилистике. В
последних работах Рината Зуфаровича, прослеживается тенденция к акцентам, в
работах нет какой-то упертости, все как в жизни — очень разное. Как сказал
один философ, нельзя к себе и своей жизни относиться слишком всерьез. Очень
применимо к произведениям художника.
Ринат Харисов много работает. Наверное, это трудно — выдерживать стиль, не
повторяясь. У него получается. Его произведениям свойственны тихие
интонации, иногда в них проскальзывает легкая ирония. Время предстает в
простоте естественных коллизий без каких бы то ни было житейских
подробностей. Здесь господствует знак — знак времени, знак настроения.
Стилистика творчества Талгата Масалимова и Рината Харисова разная, но в
одном они похожи — оба обратились к «знаковой» форме образа, откровенно
упирая именно на знаки и в композициях, и в общем решении. Такова их задача.
Написать
отзыв в гостевую книгу Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
