ПРАЗДНИК ПОКОЯ
* * *
Я в день учу по десять русских слов –
Простых, как кости, лёгких, как трава –
В них чей-то голос, детский крик и рёв,
В них лень свинца и лука тетива.
Я выбираю: яблоко, канат,
Лопата, сруб, тарелка, акробат,
Гробница, саван, свечка, темнота…
Дневная норма. И под ней – черта.
А за чертой – лишь белизна листа.
Опять замёрзли окна. – Холода!
* * *
Январь, как бронзовая рыба,
Висит над нашей головой.
Ты думаешь: «Случайность! Диво!»
Но нет! То будет купол твой!
Нет хрусталя, и нет агата –
Лишь бронзы тёмная стена.
И на осколках циферблата
Напишут наши имена.
* * *
Е. Ш.
Где знаки доверия? Где остановки
На длинном пути? Все движения ловки,
Все взгляды уходят змеёй из клепсидры,
Движением скользким непойманной выдры.
Где знаки познанья – монеты Харону,
Которые вложим в ладонь небосклону?
Где белые крапинки в ярких зрачках –
Штриховкой зелёной на детских сачках?
Где знаки любви? Где родимые пятна?
Где родина боли? Идём на попятный?
Туда, где в пещере струится вода,
Где рыба не плещет, уходим… Туда?!?
Где детские знаки? Цветным язычком
О чём-то толкуют скрипящим мелком?
Мы – люди, живущие после Потопа…
По дому ночному скользит Пенелопа.
* * *
Вся жизнь порой – холодный лёд,
А мы на нём – почти живая рыба.
Вот покупатель медленно пройдёт,
Вернётся и кивнёт лениво.
Ему вон ту, я же сказал, вон ту!
И суетится Провиденье…
А мы лежим на угловатом льду
И понимаем: «Жизнь – боренье».
* * *
Поэт пришёл к Cудьбе на ужин:
Собран, вычищен, отутюжен.
Неспешно разделся, поставил трость:
Куда торопиться, раз жданный гость?
Прошёл в гостиную, чинно сел.
Принять в беседе участье успел.
Имеет сужденье поэт до всего:
Пиршество мнений, блеск, торжество!
Какое богатство конструкций и слов!
Нам с ним не тягаться! Каков острослов!
Политика, нравы, искусство, резня –
Остро до забавы, мыслей возня
В борцовскую схватку оливковых тел
Перерастает. Завидный удел!..
Прощаясь, Cудьба обронила два слова:
«Я буду довольна увидеть Вас снова!
Вы очень понравились Року и Мойрам,
Само Провиденье осталось довольно,
Фавор Вам и Случай завидовать стали…
Надеюсь, Вы с нами не слишком устали?»
* * *
С тех пор как вечный судия
Нас посадил в трамвай железный,
Прохожих уважаю я
С их жизнью честной и полезной.
Да, тьма и боль в трамвае том!
Да, место там займёшь едва ли!
Но, право, верится с трудом,
Что безбилетники взроптали!
* * *
Мы видим только то, что видит каждый,
А рот наполнен ожиданья жаждой…
И шмель тоски кружит в дверном проёме,
И плачет-плачет в майском водоёме…
* * *
Где дерево растёт под землю,
Приносит свой железный плод,
Там в беззаботности весёлой
Безумье жалкое живёт…
Оно сидит за самоваром,
Три чайных пары перед ним,
И ждёт оно кого-то с жаром,
И в пустоте виется дым.
Праздник Покоя
Поздравляю с Праздником Покоя!
Пахнет воздух в комнатах левкоем,
А из громкоговорителей до дна
Выливается на город Тишина.
Из пустой и тёмной оркестровой ямы
На восток идёт спокойствия цунами.
Имена чудовищной волны –
Смерть и Холод – сёстры Тишины.
И особым гриппом заболели
Дети на Задумчивой Аллее,
Словно им подсунул сгоряча
Дядя – «Смерть Ивана Ильича».
И спокойный ветер в сером котелке
Нам кивает кротко, сидя в уголке.
Не шумят листы, и не пылит дорога, –
Сколько же спокойствие нам терпеть от Бога?
* * *
Блистательный ветер!
Холодное сердце июля!
Ты буен и светел,
Живёшь меж деревьев, рисуя,
А я торможу
Возле каждой заснувшей дороги,
И красною глиной
Натёрты усталые ноги.
Когда-нибудь стану
Я столь же свободным и дерзким,
И мёртвые петли
Покрепче, чем кофе турецкий,
Закладывать буду
На зависть честному народу,
И голубем чёрным
Грозить напряжённому своду.
* * *
Как важен дождь – он словно плата
За счастье – Поликратов дар,
Словно улыбка Герострата
И города сожжённый пар.
Не тот ли дождь и мы, калеки,
В мечтаньях жалких о реке?
Войти второй раз, в кои веки,
Заснуть, как камни на песке.
* * *
Сегодня я вижу в оконный проём
Бурлящий и синий любви водоём.
В нём разные рыбы: лосось и треска,
Измена, желание, боль и тоска,
Дельфины-спасатели первой любви,
Касатки жестокости, спруты в крови,
Тщеславья киты и морские коньки,
В которых игривости плещут звонки.
Вот-вот одиночество – рыба-луна –
Достигнет опять океанского дна…
И в тысячных стаях привычным движеньем
Блистает банальность своим отраженьем.
И боком, всё боком приплюснутый краб –
То самодовольства изнеженный раб.
Вот быстрый и острый акулий плавник
Заставит припомнить насилия лик…
Как много увидишь в оконном проёме –
В бурлящем и синем любви окоёме!
2005-2006
Написать
отзыв Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
