> XPOHOC > РУССКОЕ ПОЛЕ  > РУССКАЯ ЖИЗНЬ
 

Алексей Бердников

 

© "РУССКАЯ ЖИЗНЬ"

XPOHOC

 

"РУССКАЯ ЖИЗНЬ"
"МОЛОКО"
"ПОДЪЕМ"
"БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"
ЖУРНАЛ "СЛОВО"
"ВЕСТНИК МСПС"
"ПОЛДЕНЬ"
"ПОДВИГ"
"СИБИРСКИЕ ОГНИ"
РОМАН-ГАЗЕТА
ГАЗДАНОВ
ПЛАТОНОВ
ФЛОРЕНСКИЙ
НАУКА
ПАМПАСЫ

"МУЛЯЖ" ЛИ? НЕТ, ВСЕГО ЛИШЬ "ЭКФРАСИС"!

ИЛИ

ПОПЫТКА ИЗВИНИТЬСЯ


Да и как извиниться - не нанося нового оскорбления - в прежнем?

В начале марта на славный "форум" http://www.vekperevoda.com/forum/index.php  "поэтов"-переводчиков было совершено покушение в виде на оный "форум" вторжения - со стороны одной моей давней приятельницы - с которой мы не виделись и не "перестукивались" до того момента лет 25.

Грех вторжения и последовавшее затем изгнание вторженки "со присловием" мне следует взять, и беру - на себя. Ни она, ни, каюсь, я - мы не знали, что покушаемся на "закрытую" часть пространства, - по определению, открытого для всех (форум - место в Риме, куда мог являться любой свободный - в любую его точку и в любое время). Приятельница зашла на "форум", дабы (Бог ее знает зачем? Ну - "ее дела") огласить для публичного обсуждения мой №159* (переведенный мною
в числе прочих "из Петрарки"), который она только что, к своей несказанной радости, выудила из интернета. Итак, она была с позором изгнана, №159 прекращен к существованию, а вторженка поимела личный "реприман" в виде "выговорошника" от высокого начальника.

Итак, я смиренно прошу потерпевших простить наши с приятельницей "вольныя и невольныя".

Дело с этим, видимо, теперь улажено. Хотя - начав бить поклоны, мне показалось трудным остановиться. Придется каяться дальше, выше по времени. Теперь Пост в самом его начале, и самое время поэту покаяться "во всех отглаголаниях", возмогших когда-либо кому-либо нанести далеко не "отглагольно-рифменный" урон.

Впрочем, начну, как водится, "аб ово" и с "дней минувших анекдота".

Когда я думаю об этом странном явлении "Петрарка" Бердникова, мне приходит все чаще анекдот. Смысл такой - умирает отец большого семейства и многочисленным взрослым сыновьям отказывает - кому что: дом... угодья... мебель... накопления в деньгах. А самому юному завещает... судебное дело.

Не успел отец как следует миропомазаться, как к нему врывается молодой человек в адвокатской мантии, весь красный от возбуждения, с криком: Отец! Поздравь меня! Я выиграл завещанный тобою мне процесс!

Вообразите нешутейное горе старика-отца умирающего, который вынужден был благословить счастливого сына следующими словесами: Дурак ты, парень! Ведь этот процесс кормил еще твоего деда... Все мое нажитое благосостояние обязано тому, что я всю жизнь веду этот процесс...

Тут, видимо, от невыносимого горя, он погрузился в кому и отошел... К немалому удивлению счастливого адвоката...

Я не стану поминать в ходе этой эпистолы имена "отошедших в коме" русских поэтов-переводчиков и литературоведов-историков, коих практически два столетия кормили "переводы Петрарки".

Видит Бог, я не желал им зла, тем более - лишить куска хлеба. Я просто никогда не мог вообразить себе - чего так мучиться-то? Собирать "ватагу" (бурлаки какие-то). А дело то... всего двух-трех сезонов... для одного пера. И качество - совсем-совсем иное (вне "коллективной ответственности").

- с "дней минувших анекдота"? Да. Но сколько же мне каяться, сколько же просить прощения у обиженных мною крепких здоровяков, стоящих с примкнутыми ложками у гроба с останками "автора-ископаемого", чья слава в веках "завышена", мне, "отторгнутому" "учеными-литературоведами" и "поэтами-переводчиками" вкупе - потому что "неадекватен подлиннику". (Сильно повлияло и то, что я заявил о реальном существовании Лауры, - в абсолютный разрез с утверждениями международной "ученой своры". Но это - особая песня.)

Принося униженные извинения по поводу невольно нанесенного кому-то оскорбления, обязанного тогдашней моей мальчишеской выходке и неконтролируемой о те поры энергии, я понимаю, что поздно было бы извиниться перед Левиком или Хлодовским - обоими обожаемыми мною и посегодня великими - поэтом и ученым. Да - Левик был великим поэтом, запрятанным в камзол "поэта" (переводчика) его крутым временем. Да, Хлодовский был и остается - ученым, самоотверженно-честным, несмотря на его крутое время. Левик был и остается поэтом до кончика ногтя, до самой фразы, оброненной как-то мне, когдатошнему юнцу (думаю, из-за моей любви к Сергею Петрову): "Зачем вам этот Державин, Алеша? Пишите просто и внятно, как Пушкин или тот же я!" Да, Хлодовский, ученый, был и остается честен передо мною, мелким вредителем, в частности, когда в телефонном разговоре оброняет пустячок, полуфразу: "Дорогой мой, вы не поняли Петрарки. Вообразили, что вы он и есть. Впрочем... не вообрази - ничего бы у вас не вышло". Как мне хотелось крикнуть тогда ему в телефон, ему, курирующему вот-вот выходящее "петрарковское" издание книжной серии "Литпамятников": "А эти... ваши... они что - все-все в Петрарке поняли? Да многие ли из них отличают на итальянском ижицу от хера?" Интересно, что бы он мне тогда возразил? "Да. Верно. Вы правы. Но ведь у них выходит..." Думаю, что верно. Сдается мне, что был бы он прав... У них выходит.

Именно это всегдашнее отторжение от себя, правильно проводимое в отношение меня "группой товарищей", в последующие годы после "сочинения" мною Петрарки, заставило меня выделить мою работу в особый от работы "поэта"-переводчика жанр (в составе "придуманного" мною жанра давно уже обретались лермонтовская "Сосна" да и пушкинский "Орландо"). Я не долго думал, как "наш с ними жанр" обозначить. Прежде всего - следовало определить ничего не значащий термин "адекватики". Это оказалось сравнительно легко. "Адекватисты" работали и продолжают "творить" - в "формально-семантическом" ключе! "Формальный" - стало быть - заостренный на форме: воспроизведение счета слогов, рифмы, строфики - структурных моментов, несомненно важных творцу оригинала. "Семантический" - заугленный на переносе постатейно моментов двуязычного словаря. То и другое занятие требует длительного навыка, но окупается, будучи внятно, если не "массовому читателю", то редактору (издателю), от коего "растут деньги", которые он благонадежен получить от продажи тиража книги - красиво изданной и увенчанной "добрым именем". Да, "я не ваш". Но упаси меня Боже кинуть и малый камешек в какого-нибудь адепта школы Левика - нет, не дождетесь! Да и Левик сам говаривал, каких трудов ему стоило это "стояние за школу". Да разве сам я, ученик в школе противоположной, школе "онтоложества", не сверяю сразу же полученный только что результат с результатом "адекватиста" (если кто-то до меня "переводил" то же) и радуюсь, как младенец, если "совпало в ответе". И то сказать - и я, и они - все мы (не в обиду всяким-прочим будь сказано) - суть "воры в законе", чей и "закон", и чьи малые и подлинные победы "в материале" не могут быть поняты "фраерами" - честными добрыми малыми, "профанами", "массами", не-посвященными в ремесле.

(Тут до меня дошло, что мой "оклик" может быть кем-то из "воров в законе" воспринят как скрытое издевательство - "мы ни у кого ничего не украли"; "издаем и печатаемся на свои деньги"; "вы вильнете, а мы останемся уголовничками". Но что я могу ответить на подобную "интерпретацию" моих слов, как не "оставайтесь уж уголовничками"? Так Сальери, неправильно истолковав слова друга "он же гений, Как ты и я" и вознегодовав на него за постылый знак равенства, свалил Моцарта в довременную могилу.)

"Воров в законе" или нет, нас разделяет именно знак равенства, проставляемый "адекватикой". Обладателю "дара Изоры" и просто "дара", гению и злодею этот знак сулит просто неисчислимые возможности в изготовлении "поэто-муляжей", подчас отменного качества. В самом деле - кто когда-либо сможет поднять руку на экспонаты гипсового зала Музея изобразительных искусств, подобранные когда-то с таким тщанием Иваном Цветаевым? Гипс, конечно, не мрамор, и выдавать гипсовую поделку за что-то другое, более ценное, можно, с некоторой непринужденностью, пожалуй, только на одном из блошиных рынков. Но муляж есть муляж, и услуги, предлагаемые мастерами-муляжниками могут по спросу на них и их распространению вполне соперничать с таковыми зубных техников или кинофилов. О качестве муляжей речь никогда не идет. Но муляж есть муляж, и он должен "соответствовать параметрами".

Мне не хочется никого вводить в заблуждение - "я не ваш". И точно так же - "я вам не конкурент". Ведь вы все всегда - "и ваши псы, и ваши пастухи", обвиняли меня и продолжаете так делать - в том, что я не "поэт"-переводчик, что мои творения, создаваемые по разным (иногда по "классическому") поводам, так или иначе не вписываются на ваш славный конвейер резиновых груш и шелковых орхидей. Стоит ли принимать вам меня всерьез?

Вам-то?

Ну и напоследок: простите великодушно, отпустите с миром, не исказнив. Если можете...

7 марта 2006


*159. Она в блаженном космосе идей
Витала до поры, когда природа,
Придав черты ей ангельского рода,
Ввела ее в унылый мир людей.
Как нимфы вод, как божества полей –
В ее власах все золото восхода,
А в сердце чистом – мысли слаще меда,
Хоть горько от него душе моей.
Не знаю красоты ее небесней:
Ее глаза так живы, так нежны,–
Что горестно и беспечально мне с ней.
Ее слова – как ветерок весны, -
Вздохнет она, и вздох звучит мне песней, –
А смех в ней чист как серебро струны.

Перевод А. Бердникова

 

 

Написать отзыв

Не забудьте указывать автора и название обсуждаемого материала!

 

© "РУССКАЯ ЖИЗНЬ"

 
Rambler's Top100

Русское поле

WEB-редактор Вячеслав Румянцев