|
|
Философский
вопрос
Рассказ
«Нет, ну почему хорошо смеется тот, кто смеется последним?»
— Чебуков сел посреди кровати, взъерошил волосы и, посмотрев на сладко
спящую жену, начал впотьмах шарить ногами в поисках тапок. Наконец, найдя
их, тихонечко, почти что на цыпочках, прошел на кухню. Щелкнув включателем,
секунду-другую постоял неподвижно, пока глаза привыкали к свету, особенно
яркому в ночи. Открыв холодильник, руки сами потянулись к початой бутылке.
Следом на столе оказалась наполовину опустошенная банка с маленькими
пупырчатыми огурцами. Только он успел налить из начавшей «потеть» бутылки и
опрокинуть стопарик, закусив изумительно прохладным и хрустящим огурчиком,
как в проеме двери показалась жена. Ее грозный вид, вызванный прежде всего
тем, что Чебуков умудрился все же разбудить свою дражайшую половину, не
сулил ему лично ничего хорошего.
Сладкие некогда губы скривились в иронично-саркастической полуулыбке:
— Докатился. Уже встаешь по ночам, чтобы водки выпить? Ну-ка, поставь
бутылку на место и марш в постель.
Свою тираду она заканчивала с появившимися в голосе стальными нотками и, что
было предвестником зарождающегося торнадо, уперев руки в бока. Туда, где
когда-то были четко очерченные границы осиной талии.
— Да нет, я помогаю себе в решении важной философской проблемы. Так у меня
мыслительный процесс лучше идет.
— Если я сейчас возьму скалку, твой «мыслительный процесс» не просто пойдет,
он побежит...
— Ты не поняла. Я серьезно размышляю над важной проблемой.
— Это какая такая еще проблема?
— Философская.
— Неужели?
Стараясь не замечать ее ехидства, он продолжил тем же спокойно-уверенным
тоном:
— Да, представь себе. Вот ответь на такой вопрос: почему «хорошо смеется
тот, кто смеется последним»?
Наблюдая, как вытягивается лицо его благоверной и возвращаются в нормальное
положение сощуренные было глаза, Чебуков налил себе второй стопарик.
— Ну как... Так же частенько говорят. Это, наверное, поговорка такая. Или
пословица.
Чебуков снисходительно усмехнулся:
— Это-то верно, что так частенько говорят. Соль в другом. Почему хорошо
смеется тот, кто смеется последним? А что, первый не может разве хорошо, от
души, что называется, вволю посмеяться? Или, к примеру, предпоследний?
Жена, уже полностью проснувшаяся, задумалась. Правая рука автоматически то
ли поглаживала затылок с роскошными каштановыми волосами, то ли
прихорашивала. Видно, и ее заинтриговала логическая неувязка этого в
общем-то привычного выражения, и она, пытаясь постигнуть глубинный смысл
изречения, не обратила ни малейшего внимания на то, что супруг замахнул еще
рюмашечку.
— На самом деле, почему только последний? А второй или третий?
— Вот-вот, — поддакнул Чебуков,— что же это получается, господа хорошие,
дискриминация какая-то первых. В чем они-то провинились? Или, может, «в
понедельник их мама родила»?
— Это в компании — первые, вторые, третьи. А если одна сидишь перед
телевизором и хохочешь, глядя на Петросяна с Задорновым? Первая ты или
последняя?
— Вот и я не пойму, как это считать?
Его начавшие редеть брови выразительно поползли вверх, и к потолку поднялся
указательный палец левой руки. А правой между тем плеснул в рюмку из
начавшей заметно уменьшаться «Путинки».
— Нет, это какая-то несуразица, — решительно заявила Чебукова, садясь на
обитый светлым дермантином табурет польского кухонного гарнитура. Еще
недавно стройная как тростиночка, она теперь заметно потяжелела — наряду с
возрастом, наверное, сказалась привычка вкусно поесть. Если сеть легких
морщинок, начавшуюся пристраиваться к глазам, можно было заметить только
вблизи, то две борозды, пролегшие с обеих сторон крыльев носа, были заметны
уже издали. Тем не менее они практически не портили овал ее красивого лица.
«Но что у нее не отнять, — с нежностью думал Чебуков, — так это то, что она
настоящий ас кулинарии: приготовит так — пальчики оближешь». Супруга зябко
поежилась, после теплой постели на кухне было ощутимо прохладнее.
Сходив за халатом, бережно укрыл жену. Опрокинув очередной стопарик, он не
менее решительно поддержал ее.
— Я тоже думаю — несуразица!
За окном мирно спал ночной город. В громадинах соседних многоэтажек
сиротливо горели лишь четыре окошка. Медленно, крупными невесомыми хлопьями
падал снег. Тишину нарушали лишь изредка проезжающие машины и мерное
постукивание настенных часов, висящих в зале над взятой в раму свадебной
фотографией.
Тогда они были молодые и твердо верили в долгий и счастливый семейный путь,
ожидавший впереди. Но потом жизнь загнала их, как, впрочем, и многих других,
в ежедневный безостановочный конвейер по решению как производственных задач,
так и житейских проблем.
Много ли надо для счастья? Кто его знает, оно ведь каждому грезится в разном
обличье. Но потом, со временем, у многих приобретает черты так не достающего
простого человеческого общения: когда можно неспешно поговорить «за жизнь»,
обсудить глобальные проблемы мирового масштаба, или наоборот — молоть всякую
чепуху. Но так, чтобы чепуха эта радовала собеседников. И наполняла теплым
чувством единения.
Еще древние отмечали: ничто не ценится так дорого и не стоит так дешево, как
общение. Но это в теории. А на практике... В суматохе будней на традиционные
«как дела» мало кто ответит. За не менее традиционным «нормально» могут
стоять драмы шекспировского масштаба, но пробегающему мимо с озабоченным
видом вряд ли будут что-то рассказывать. Рады бы поделиться, да по всему
видно — бесполезно. Не поймет. Не до этого ему. И в водоворот черствости
затягивает порою и близких, и родственных — по штампу в паспорте — людей.
...Заметив, что муж в очередной раз наполнил рюмку и что «помогающего
мыслительному процессу» напитка осталось меньше трети, Чебукова
спохватилась:
— Ну что, решил философскую проблему?
— Да нет пока.
— Ты же говоришь — водка помогает.
— Помогать-то помогает. Но разве сразу ее, стерву, решишь?
Чуточку помолчав и, видимо, приняв решение, она бросила:
— Ну-ка, налей и мне.
Разлившаяся уже к этому времени по телу теплота и появившееся чувство
умиротворенности заставили его не просто достать вторую рюмку, а сделать это
подчеркнуто элегантно, как в кино. И не просто плеснуть туда «огненной
жидкости», а налить красиво, воздушно. Понимая, что жене нравятся его
действия, он преподнес ей рюмку галантно, опустившись на одно колено,
поцеловав руку. Более того, разродился удивившим даже его самого тостом:
— Ну, за тебя, моя дорогая философиня! За то, чтобы в твою красивую голову
приходили не только практичные, но и умные мысли!
Этим он добил жену окончательно. Она, уже до этого разомлев от давно не
случавшейся атмосферы семейной идиллии, когда вдвоем с мужем делают какое-то
общее дело, пусть и пустяковое, тоже выпила. Но не залпом, а медленно — как
бы цедя глоточками, и, даже не закусив, взглянула на него с нескрываемым
восхищением:
— Какой же ты, оказывается, у меня!..
После этого, прижав его к своей весьма неслабой груди, она взяла инициативу
в свои руки.
— Ладно, хватит философией заниматься, пойдем спать.
И они, как молодые, обнявшись, чего не было уже столько лет, пошли в
спальню.
Написать
отзыв в гостевую книгу Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
