|
|
Заглянув за
горизонт
Миниатюры
ГРАНИ ЖИЗНИ
В один узел сплетены нити, ведущие к успеху и неудаче. Поди-ка разберись:
где истина, а где — заблуждение. И важно знать не только цель, но и способы
ее достижения.
Человек рисует свою жизнь подобно художнику, застывшему в раздумьях перед
чистым холстом в поиске образа, о существовании которого он только
догадывается, представляет его лишь интуитивно, но конкретные очертания
картины, не говоря уже о деталях, ему пока неведомы. Сметливый художник
начинает с того, что определяет исходную точку, проводит первый легкий
штрих, затем другой, третий… Пока не нащупает ту единственно правильную
линию, которая точнее других отвечает его ожиданиям. Осторожные руки выводят
мягкие, едва уловимые контуры так, чтобы в случае ошибки всегда можно было
вернуться назад и сделать новую попытку. И так штрих за штрихом, мазок за
мазком.
Но сколь велико вознаграждение, когда в муках творчества рождается
результат. Создатель сего уже не подмастерье, он личность, автор
замечательного полотна. К преуспевающему человеку тянутся люди, хотят
подольститься, быть сопричастными удаче. И побежит — из уст в уста —
расхожее: «К нему пришел успех». А ведь он сам пришел к успеху.
Знаменитый шотландский экономист Адам Смит был, как известно, еще и
философом. «Чтобы научить людей любить справедливость, надо показать им
результаты несправедливости», — посоветовал он. Смею с ним не согласиться.
(Это не так сложно, когда имеешь дело с автором уже почившим).
Следуя его логике, человека можно научить добру, окружив его злобой и
насилием; приучить к порядку, принуждая жить в беспорядке. А давайте
попробуем научить человека мыслить, отняв у него право думать; любить
радоваться жизни, свалив его в горе.
Возможно, э к о н о м и с т Смит и поучал людей любить работу, отнимая у них
работу, но как педагог и наставник ищущих нравственную опору он, к счастью,
не состоялся. А научить людей любить справедливость очень просто — надо быть
справедливым к ним. И в первую очередь в оценке их труда.
«Собственность есть кража», — дерзнул сказать в свое время французский
мыслитель Прудон. Что верно, то верно. Другое столь краткое и одновременно
емкое определение надо еще поискать. Узаконенная частная собственность есть
не что иное, как право получения дохода, созданного другими лицами.
Собственник жнет, где не сеял, потребляет то, чего не произвел, и
наслаждается, когда другие голодают.
Парадокс заключается в том, что человек, присваивающий плоды чужого труда,
обкрадывает и себя. Имущественное процветание собственника с обязательностью
вечернего заката солнца порождает его духовное банкротство, такова расплата
за собирательство. Вместо любви и сострадания — жестокость и равнодушие,
вместо благоразумия — тщеславие и алчность, — таков духовно-нравственный
портрет богатея. Люди представляют для него интерес постольку, поскольку у
них можно еще что-то отнять, — ненасытна страсть к наживе.
Но истинное благо не приобретается извне. Оно рождается внутри человека,
презревшего накопительство и живущего праведным трудом.
Стало быть, собственность есть нечто пострашнее, чем просто кража.
Собственность есть причина (а зачастую и следствие) духовной нищеты.
Встретились как-то Пространство и Время и спор затеяли: кто из них более
Матери-Вселенной ценен.
— Все, что существует в мире, существует во мне, — говорит Пространство. —
Без меня нет движения, а без движения невозможно определить, что было в
прошлом, что есть в настоящем и что будет потом. Следовательно, Время
существует благодаря мне.
— Я — суть движения, это верно, — отвечает Время. — А ты — всего лишь
пустота, пугающая своей бездной. Время можно измерить, объяснить. А чем
измерить бесконечность? Как ее объяснить? Пространство без времени — это
ничто.
— Протекая через это ничто, ты превращаешься в нечто, — парирует
Пространство. — Во мне рождаются планеты, во мне живет разум. Не будь меня,
звезды поглотят друг друга. Не будь моих космических масштабов, лучи Солнца
сожгут в пепел всю материю во Вселенной, а сама она сожмется в одинокий
атом, который будет пребывать в абсолютном покое. И настанет твой последний
час. И некуда будет тебе спешить-торопиться.
Собирается Время с мыслями и говорит:
— Ты не можешь сомкнуться в одну точку, если бы и хотело. Для этого тебе
придется освободиться от энергии Времени, а это не в твоих силах. Свет
звезды рассеивается во мне, прежде чем достичь поверхности далеких планет.
Свет мысли тускнеет во власти веков. Любая материя рождается, чтобы кануть в
Лету. Только Время расширяет границы пространства, и только Время может их
свернуть.
Спорят Пространство и Время, но никак не сходятся в едином мнении. Может
быть, потому, что нет его — единого мнения — во всей Вселенной, как нет
вечной истины и абсолютного начала.
Есть только Время и Пространство, подгоняемые друг другом в необратимую
бесконечность.
Люди не убивают друг друга — они воюют за идею. Люди не уничтожают
природу — они ее изучают. Люди не превращают космос в полигон отходов — они
ищут внеземные цивилизации. Люди не совершенствуют оружие массового
поражения — они стремятся использовать атомную энергию в мирных целях. Люди
не сходят с ума — они создают искусственный интеллект. Люди не вмешиваются в
Божьи дела — они клонируют жизнь.
У человека достаточно разума, чтобы представить любое свое начинание в самом
благопристойном свете. Но события развиваются помимо воли человека и
оборачиваются братоубийственными войнами, экологической катастрофой,
радиационными облаками, мутацией генов и бог знает еще чем.
Свойство зла — искать применение. В разном обличье проникает оно в души
людей, чтобы реализовать себя. И не у каждого человека хватает духа отречься
от него. Многие свыкаются жить с озлобленностью и порождают новое зло, еще
более коварное и разрушительное.
Однако не все так безнадежно. Добро тоже способно преумножаться, было бы
кому посеять добрые семена. Но не будем оглядываться по сторонам — наемный
труд здесь неприемлем. И не будем откладывать это на потом — весна у жизни
одна.
Есть некая тайна в том, что младенец изливается плачем с первым же своим
дыханием. Казалось бы, радоваться надо, человек в мир явился. Ан нет.
О чем его слезы? Не о будущих ли своих утратах? Не о бренности ли жизни и
боли несбыточных надежд? До последних дней своих не найти ему ответа на эти
вопросы.
Интересно, а что там, за горизонтом? Вот поднимусь на этот изумрудный
холмик, который важно возвышается передо мной, и откроется мне новый мир в
сверкающей красе, и разгадаю я тайну горизонта.
Издали она казалась не такой далекой, эта лесная шапка на высотке. Плутают
тропинки, хитро извиваясь под ногами, а то и вовсе исчезая, — как бы не
сбиться с пути. И уже не видно той манящей дали, позвавшей меня в дорогу,
сплошной зеленый сумрак. Редкие капли солнца просачиваются сквозь него,
словно в назидание: «Стоило ли соваться, куда не просили?» Но сила страха,
смешанная с любопытством, подстегивает вперед, в неизвестную высь. Там — мое
спасение от жуткой тесноты, там — безопасность простора.
И вот, наконец, из-за деревьев выскакивает солнце. Идти дальше невозможно: к
самым ногам подкрался крутой обрыв, а летать я еще не умею. Да и нет,
пожалуй, в этом надобности.
С высоты птичьего полета открывается чудесная панорама божественного
творения. Сонная река, неторопливо несущая свои синие воды неведомо куда,
обрамляет просторную долину. Порывы свежего ветра над ней пахнут скорым
летним дождем. На пологом берегу удобно расселся белый город, похожий сверху
на гигантского осьминога. Своими щупальцами он тянется к поседевшим от
вечности горным вершинам, туда, где вновь сливаются воедино земля и небо.
Интересно, а что за тем далеким горизонтом?
Раз в году случается чудо: наступает Новый год. Извещая о его
приближении, в морозном воздухе сгущается пьянящий хвойный аромат. Хочется
свернуть из накатанной колеи традиций и встретить праздник как-то по-новому.
Но, перебрав в голове десяток-другой вариантов, в который раз убеждаешься,
что твои фантазии — ничто по сравнению с грядущим событием вселенского
масштаба.
И проза жизни побеждает грезы, напоминая о подарках для близких, которыми
следует запастись, о красавице-елочке, которую нужно установить в детской
комнате. А уж застолье — дело святое. Что будем пить? Чем запивать,
закусывать? Забудь об экономии: новогодний стол ломиться должен.
Хорошо, когда вся семья в сборе, радость в дом приходит. А разбрелись бы кто
куда — и праздник растащили.
В тот самый выстраданный момент, когда достаешь из печки аппетитную утку,
обычно и звонят в дверь: «Ба, какие люди! Здрасьте — здрасьте! Очень
кстати».
Внезапные гости не испортят вечера, потому что они пришли к тебе с миром и
праздником в душе. Потому что светлое новогоднее чудо вновь застало тебя в
счастье и добром здравии.
Не успеют реки и озера облачиться в зимние одежды, как на лед высыпают
бесчисленные любители подледной рыбалки. Видать, совсем плохи дела у этих
людей, если им приходится добывать пропитание, рискуя жизнью на хрупком
льду.
— С чего ты взял, что мы рыбачим от нужды? — обижается мой знакомый,
неизлечимый удильщик. — Ты просто не представляешь, какое это удовольствие —
вернуться домой с трофеем. Недавно судака вытащил — красавец под три кило, —
еле выдернул из лунки. А попадется налим — попробуй его со дна оторвать, тут
сноровка нужна. Смотришь, все коллеги обурили вокруг клевое место, думают,
косяк под тобой. Да что тебе объяснять, готовь валенки на выходные, я еще с
лета такое местечко присмотрел. Посидишь с удочкой над лункой, сам узнаешь.
Силен у этой породы людей охотничий инстинкт. Добрая порция адреналина греет
им кровь, а на случай чего — найдется в авоське водица и покрепче холода.
А рыбе, которая подо льдом, все равно, за что люди хотят ее съесть: в
удовольствие или с голоду. Обезумевшая в своем подводном царстве от
недостатка кислорода, она инстинктивно тянется к освежающему потоку... и
глотает аппетитную наживку. Секунда-другая, и вот она уже бьется хвостом об
лед и, вдоволь надышавшись, тихо замирает.
Нелепый, казалось бы, финал. Но есть в нем свой глубокий смысл. Задыхающихся
под ледяным куполом обитателей воды спасает от замора прорубь, устроенная
человеком. Для него рыба на крючке — добыча, а для оставшихся ее сородичей —
еще один шанс дожить до весеннего нереста.
Так уж заведено в природе: кто-то должен погибнуть, чтобы выжили другие.
Незаслуженно страдает в русском языке слово жадность. Почему-то в первую
очередь соотносят это слово со скупостью и скряжничеством. «У него руки
загребущие», «За копейку удавится», «Зимой снега не выпросишь», — для
жадного человека эпитетов не жалеют. Но есть жадность другого порядка — к
жизни, к творчеству, жадность как нежелание останавливаться на достигнутом,
как здоровое, постоянное стремление человека к лучшему и большему, как сила
духа, торжествующая над рациональным мышлением, пассивностью и ленью.
Прогресс движим ж а д н ы м и (в хорошем смысле слова) людьми.
СЕРДЦЕ МАТЕРИ
(притча)
С детских лет запомнилась мне притча о силе материнской любви, искренней и
безграничной, жертвенной и жизнеутверждающей. С тех пор горизонты моего
миропознания заметно расширились, жизненный багаж начал слегка давить на
плечи, — впору им поделиться.
Время не только сохранило эту историю в памяти, но и укрепило мое желание
пересказать ее.
Роми родился в хорошей семье и, окруженный любовью и заботой родителей,
вырос умным и добрым юношей, к тому же хорошо сложенным и крепким. Пришла
ему пора шагнуть в соблазняющий мир любви. Ищущее сердце всегда находит
объект вожделения. И встретилась на пути нашего героя прекрасная Виола —
стройная голубоглазая блондинка с очаровательным лицом белее снега. Редкая
красота ее, достойная кисти художника, в мгновенье пленила сердце парня и
зажгла в нем пылающую страсть. Нельзя сказать, что чувства, переполнявшие
Рому, остались неразделенными. Виоле нравилось внимание, и она с
благосклонностью приняла любовную игру, тем больше распаляя юношу.
И тем больше росла тревога матери, наблюдавшей за безрассудной влюбленностью
сына. Видно, чувствовало ее сердце что-то неладное в его увлеченности. Но не
смела она встать на пути желаний родного создания. Да и можно ли обуздать
искрящуюся энергию чистой любви?
И вот однажды вернулся Роми после свидания с Виолой печальнее смерти. Екнуло
сердце матери, встретившей его у порога.
— Кто посмел обидеть мою кровинушку? — спросила женщина, взяв сына за руки.
— Какое облачко затмило твою улыбку?
Искренний с матерью с детства, юноша не утаил свои переживания и сейчас:
— Для меня нет на свете никого добрее и милее тебя, мама. Такой же я
представляю себе и Виолу. Ее взглядом смотрит на меня небо, ее дыханием веют
ветры, ее голосом журчат родники. Но Виола не верит в мои чувства. В
доказательство моей любви она требует принести к ее ногам сердце матери. Но
разве любовь нуждается в таких жертвах, мама?
С минуту молчала мать, собираясь с чувствами. Сердце ее, полное любви к
сыну, затрепетало и забилось чаще. Но ни одна жилка на лице не выдала ее
волнения. С ласковой улыбкой она сказала сыну:
— Птенчик мой ненаглядный, человек познает жизнь благодаря любви. Все живое
в мире окутано и проникнуто ею. Но дорога любви полна опасностей. Не ошибся
ли ты в своем выборе, сын? Не ослепила ли блистательная Виола твой разум?
Как женщина и будущая мать она не может не знать, что сердце матери
изначально бьется в ее ребенке. И если Виола также боготворит тебя, как и ты
ее, она поймет и ответит взаимностью. Нельзя позволять неудачам разрушать
себя. Надо верить и уметь ждать.
Но время не смягчило непреклонность Виолы. Словно ядовитая змея укрылась под
красивой личиной, тая ненасытную злобу.
День ото дня сох юноша на глазах у матери. Прежде веселый и общительный, он
замкнулся в себе. Невыносимо больно было матери видеть его увядание. И боль
усиливалась от сознания бессилия помочь сыну и как-то облегчить страдания
его. Мать не могла мириться с безысходностью, отнимавшей у нее дитя. В одно
утро она сказала сыну:
— Безрадостно мне видеть, как горе съедает тебя. И нет смысла мне в жизни
такой. Возьми мое сердце и отнеси своей возлюбленной!
С этими словами она вырвала из груди свое сердце и протянула сыну. Горько
рыдая, понес юноша в своих дрожащих руках сердце матери. Ноги его
подкосились от безмерного волнения, и он упал.
— Тебе не больно, сын мой? Не ушибся ли ты? — спросило сердце матери с
трепетным волнением, затем содрогнулось и замерло.
Холодная печаль сковала душу осиротевшего юнца. И тогда осознал молодой
человек, какую непоправимую ошибку он совершил.
— Прости меня, мама. Я споткнулся, но не сейчас, а еще раньше, когда
польстился на красивую любовь и позволил себя обмануть. Погубил я тебя,
поправ священную материнскую любовь. И нет мне прощения.
БОГ В КАЖДОМ ИЗ НАС
История развития человечества — это, по сути, история борьбы света и
тьмы. И линия фронта в этой извечной тяжбе проходит через каждого человека,
поскольку силы добра и зла не существуют вне его. Даже в невинном младенце
таится врожденный чертенок с потенциальным набором человеческой греховности.
Стоит только приглядеться. И даже в самом жестоком и низком существе
найдется светлый уголочек добра и любви.
Подобно тому, как любая энергия синтезируется из положительно и отрицательно
заряженных частиц, человек тоже соткан из противоположностей. В этом
разнополярном единстве — его целостность. И потому человек обречен на борьбу
с теми своими качествами, которые толкают его на неправедный путь. Но есть
ли шансы победить собственное зло?
Не в одночасье человек столь низко пал духовно. Понятия добра и зла
формировались постепенно, под воздействием среды обитания и предлагаемых
миром условий. Зачастую один и тот же поступок, в зависимости от ситуации,
мог заслуживать и поощрения, и порицания. К примеру, юноша из племени N убил
на охоте оленя. Раздобыв пропитание себе и соплеменникам, он снискал
уважение сородичей. В другой раз он повторил свой успех, но тут же попал в
немилость: оказалось, умертвив беззащитное животное, он тем самым проявил
свою жадность и жестокость. Ведь на тот момент в этом не было необходимости,
и подвиг стал преступлением.
Даже на этом незатейливом примере видно, что добродетель и злодеяние — вещи
во многом условные, не раз и навсегда данные, а постоянно изменяющиеся. А
что приобретено, то можно и отбросить. Немаловажный вопрос: как?
В деле нравственного очищения принято уповать на помощь религии. Зыбкая
надежда. Невозможно спасти душу в схоластических тисках религиозных догм.
Как показывает тысячелетняя практика, церковь способна лишь усмирить, но не
раскрепостить человека. Она является пристанищем для тех, кто уже совершил
ошибки или сотворил зло, и готов раскаяться в содеянном. Возможность найти
утешение, замаливая грехи, по большому счету приносит людям вред.
Другая крайность — рассчитывать на государство, которое само является
машиной принуждения. В отличие от религии, навязывающей людям «предписания
неба» и «волю богов», государство культивирует право силы, или, если сказать
точнее, правоту сильного. И с таким забралом оно, конечно, не в состоянии
разобраться в тонких материях человеческой морали.
Остается только сам человек — единственный высший Бог и Судья самому себе,
своим поступкам, намерениям и мыслям. Любой закон (будь он религиозный или
светский) может оправдать убийцу, приговорить невинного, осудить добро,
возвеличить зло, но только не Совесть, которая, к счастью, дарована каждому
человеку пожизненно. Стало быть, Бог есть в каждом из нас. И не пристало
нам, людям третьего тысячелетия, искать Бога на небесах.
Победить зло и жестокость, алчность и лицемерие, коварство и тщеславие
(столько нечисти накопилось среди людей, что долго перечислять) можно только
в самом себе, и только проявляя свои лучшие качества.
Будь в светлом разуме. Дай волю своим добрым порывам. Доверься совести — она
не обманет. И развеются сомнения, и мрак отступит, и душа твоя станет чистой
и свободной. И ты станешь лучше, а значит, и мир станет совершеннее.
Написать
отзыв в гостевую книгу Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
