|
|
ЛЕТУЧИЙ
ГОЛЛАНДЕЦ
Посвящается Генриху Гейне
Питер Янсен вздохнул и вытер руками пот со лба. Он только что втащил на
берег свою рыбацкую лодку. Каждый раз ему приходилось проделывать это в
одиночку. Лодка выглядела не особенно большой, и все же одному человеку
справляться с ней было трудно. Помощников у Питера не было. Отец его уже
давно состарился и теперь еле передвигал ноги, а дети еще не выросли и
потому не могли служить надежной опорой.
Питер выгреб из лодки снасти и присел отдохнуть на корме. Он любил посидеть
вот так после тяжелой работы, выкурить трубочку хорошего табака и
поразмышлять.
День сегодня выдался неудачный — в сети не попалось ни единой рыбешки. И
ладно бы, если только сегодня, но ведь и вчера, и позавчера было то же
самое. Похоже, наступают нелегкие времена — как бы не пришлось голодать.
Питер нахмурился и сплюнул сквозь зубы на песок. Нет, не надо думать о
плохом. Все образуется. Завтра ему обязательно повезет. Морские боги будут
милостивы и наполнят его сети рыбой.
Питер пытался успокоить себя, но в то же время прекрасно понимал, что
завтра, скорее всего, ничего не изменится. Если в жизни рыбака наступает
черная полоса, то длится она, как правило, долго, зачастую несколько недель.
С моря дул легкий ветерок, моросил мелкий дождь. В воздухе ощущалась
прохлада, но, несмотря на это, Питер был одет очень легко. Он, выросший в
суровых условиях, с детства привык ко всяческим капризам погоды и теперь уже
не обращал на них никакого внимания.
Пологий берег возле самой воды был усеян чистым светлым песком, постепенно
переходившим в крупную гальку, которая в свою очередь сменялась густыми
зарослями кустарников. Вдалеке виднелись невысокие холмы, одетые редким
лесом. В двух сотнях шагов от того места, где сидел Питер, находилась убогая
покосившаяся лачуга с соломенной крышей, которая, видимо, и была его домом,
а справа, примерно на таком же расстоянии, возвышалась одинокая скала,
выглядевшая довольно мрачно. У ее подножия с шумом плескались волны, а над
вершиной скалы с громкими криками кружили птицы. Пейзаж в целом был весьма
унылым, но зато вполне характерным для восточного побережья Фрисландии,
особенно в это время года.
Питер был рыбаком, рыбаками были его отец и дед, и деды деда, и деды дедов
деда — тоже были рыбаками. И вообще, все люди, жившие в округе, занимались
промыслом рыбы.
Здешние места с трудом можно назвать пригодными для обитания человека.
Климат в этих краях суровый, погода переменчива, а влажный воздух,
пропитанный туманами, очень вреден для здоровья. Лето здесь короткое и
дождливое, а осень — длинная и холодная. Зимой выпадает снег, ударяют
морозы, и море возле берега покрывается тонкой корочкой льда. Сильные ветры,
проносящиеся мимо, нередко перерастают в настоящие штормы, которые поднимают
на море свирепые бури. Разбушевавшаяся стихия обрушивается на берег и
сметает с него все, что можно смести, в том числе лодки, а иногда и хлипкие
домики рыбаков.
Однако, несмотря на такие неблагоприятные условия существования, люди
испокон веков селились на этом негостеприимном побережье. Каждый день,
рискуя жизнью, фрисландские рыбаки отважно выходили в море, чтобы добыть
пропитание для себя и своих жен и детей, и ни одному из них не приходило в
голову подыскать для жилья какое-нибудь место получше.
Трудно сказать, что удерживало здесь рыбаков. Наверное, все объяснялось
привычкой жить там, где в течение долгих столетий жили их предки. Рыбы в
этих местах было немного, и потому большинство рыбацких семей кое-как
сводили концы с концами.
Небо ненадолго очистилось, и из-за туч показался крупный, низко нависший над
землей солнечный диск. Его косые лучи озарили сперва скалу, затем хижину,
Питера, лодку, пробежали по песку, отразились миллионами крохотных ярких
вспышек в воде и устремились вдаль, к горизонту, туда, где виднелось
маленькое светлое пятнышко Белого Камня. Так назывался небольшой островок
примерно в семи милях от берега. Белым Камнем его прозвали потому, что
остров и в самом деле был белым. Его берег покрывал мелкий белый песок, на
который волны выплескивали белую пену. На острове располагалось множество
высоких белых скал, на которых среди белых камней сидели белые чайки. И даже
лес в центре острова казался белым из-за того, что всегда был окутан
туманом.
Белый Камень пользовался дурной славой. С ним было связано много темных
легенд. Рыбаки побаивались этого места и не подплывали близко к Камню и уж
тем более никогда не сходили на его берег. Питер Янсен знал немало историй о
смельчаках, которые из любопытства или ради наживы отваживались ступить на
этот клочок земли, и все они таинственным образом исчезали. В народе ходили
разные слухи. Одни говорили, что на острове обитает ужасное чудовище с
головой кита и туловищем спрута, пожирающее всех, кто отважится нарушить
границы его владений. Другие были убеждены в том, что остров — это дверь для
перехода в иной мир. Третьи утверждали, что никаких чудовищ и иных миров не
существует, а остров попросту состоит из зыбучих песков, в которые
затягивает все живое. Считалось также, что Белый Камень служит пристанищем
для не нашедших покоя душ умерших, что туман, покрывающий его, ядовит, и что
на нем обитает племя людей крабов, питающихся человеческим мясом. Сложно
даже вообразить, как все перечисленные чудеса умещались на этом крошечном
островке. Впрочем, среди рыбаков находились и такие, которые полагали, что
никакого острова на самом деле вообще нет, а на его месте в действительности
находится гигантский водоворот — в нем-то и гибнут все те, кто осмеливается
приблизиться к Белому Камню.
Трудно сказать, верили рыбаки во всю эту чепуху или нет, но, во всяком
случае, среди них никто не мог похвастать тем, что побывал на Камне и
остался невредим.
Питер Янсен посмеивался над тем, что говорили об острове, и называл все эти
рассказы глупыми выдумками и небылицами. Сам он был уверен в том, что Белый
Камень ничем не отличается от других островов и никакой опасности в себе не
таит.
* * *
Солнце вновь скрылось за облаками, дождь усилился. Питер подумал, что
гораздо лучше сидеть дома в тепле, чем мокнуть здесь. Он докурил трубку,
выбил ее о борт лодки и, склонив голову, побрел к своему убогому жилищу.
Едва переступив порог, Питер услышал знакомый хриплый судорожный кашель.
Этот кашель принадлежал его отцу. Старик хворал уже не первый год. У него
была какая-то тяжелая и неизлечимая болезнь. Несколько месяцев назад Питер
возил отца в ближайший городок. Там местный врач осмотрел пациента и сказал,
что его необходимо срочно поместить в больницу. Но лечение в больнице стоило
недешево, а денег у Питера не было. На ту небольшую сумму, которая у него
имелась, он приобрел у врача порошки и баночку с вонючей мазью, забрал отца
и вернулся с ним домой. Порошков и мази хватило не надолго, да и особой
пользы они не принесли. Старик быстро угасал. Ему становилось все хуже и
хуже, и теперь уже было ясно, что он доживает свои последние дни.
Питер прошел в комнату, которая была единственной во всем доме, и опустился
на стул. Встретив вопросительный взгляд жены, он нахмурился и отвернулся.
Марта поняла его и не стала задавать лишних вопросов. Все и так было ясно
без слов — муж вернулся с пустыми руками.
Начались приготовления к скромному ужину. На столе появились глиняные плошки
и котелок с каким-то мутным варевом. Марта делила припасенный на черный день
кусок черствого хлеба. Она резала его очень аккуратно, стараясь провести
ножом так, чтобы досталось каждому. Но хлеба было мало, и на всех его не
могло хватить. В конце концов, Марта распорядилась следующим образом: пять
получившихся маленьких кусочков она отдала детям. Крошки смахнула в миску
старика, а себе и Питеру вовсе ничего не оставила.
Все ели в полном молчании. Слышно было только постукивание деревянных ложек
о посуду, да время от времени тишину прерывал надрывистый старческий кашель.
Когда трапеза уже подходила к концу, раздался громкий стук в дверь. Все
сидящие за столом удивленно переглянулись. Марта испуганно взглянула на мужа
и, после того, как он утвердительно кивнул, пошла открывать. Питер на всякий
случай вооружился кочергой.
Посетители в доме Янсенов бывали очень редко. Пару раз в год приезжали
родственники, да в сентябре, когда у рыбаков заводились кое-какие деньги,
наведывались бродячие торговцы. До ближайших соседей было минут двадцать
ходьбы, но общались с ними Янсены в основном по праздникам, а в суровые
будни, когда хлопот полон рот, ни тем, ни другим ходить в гости было
некогда.
За дверью сейчас явно стоял чужак, и неясно, что привело его в такое
захолустье, и с какими намерениями он хочет проникнуть в дом. Все
настороженно ждали.
В темной прихожей раздался щелчок щеколды. Затем послышались приглушенные
голоса, заскрипели половицы под чьими-то тяжелыми шагами, и в комнату в
сопровождении Марты вошел высокий бородатый мужчина лет пятидесяти пяти. Он
был в длинном сером плаще, из-под которого виднелась старомодная, богато
вышитая одежда. Лицо его было розовощеким и упитанным. На голове красовалась
маленькая треугольная шляпа.
Незнакомец чинно поздоровался раскатистым басом и спросил, не может ли он
поговорить наедине с хозяином. Питер попробовал было предложить гостю
присесть, но тот отказался и еще раз попросил Питера уделить ему несколько
минут для того, чтобы потолковать об одном очень важном деле. Питер поспешил
исполнить его просьбу, и они вместе вышли из дома.
Мужчина представился голландским купцом и сказал, что ему необходимо
перевезти на один из расположенных поблизости островов партию кое-какого
товара. Такое сообщение немало удивило Питера, поскольку он знал, что все
острова в округе необитаемые, и непонятно, с какой целью купец хочет
переправить туда товар. Однако своего удивления Питер никак не высказал.
Между тем голландец, видя, что рыбак отреагировал на его слова вполне
нормально, продолжал: «Я бы хотел воспользоваться вашей помощью, — сказал
он, — товара немного, ровно столько, сколько войдет в обыкновенную лодку. Вы
доставите его на остров, а я со своей стороны готов внести плату за
перевозку вперед». Тут купец извлек из-под плаща большой кожаный кошелек и
потряс им в воздухе. Звон монет подействовал на Питера как звук льющейся
воды на умирающего от жажды. Голландец со своими деньгами появился как
нельзя кстати. Его словно боги послали, чтобы помочь сильно нуждающемуся
Питеру.
«Отлично, — сказал Питер купцу, — на какой остров вы хотите отвезти свой
товар?» — «На тот, который местные жители именуют Белым камнем», —
последовал ответ.
Тут по коже у Питера пробежал морозец. В голове Питера всплыли смутные
воспоминания о слышанных им от стариков легендах о рыбаках, которые,
заключив весьма выгодную сделку с неким купцом, отправлялись на остров и
назад уже не возвращались. Питер подумал, что, пожалуй, следует отказаться
от такого сомнительного и наверняка опасного предприятия. Но в этот момент
голландец, словно угадав его мысли, еще раз потряс тугим кошельком. Монеты
звякнули возле самого уха Питера, и этот благодатный звук рассеял все
сомнения рыбака. Сделка состоялась. Перевозить товар Голландец пожелал этой
ночью. Питер получил от него указание явиться с лодкой за час до полуночи к
одинокой скале и ожидать там погрузки. Дав рыбаку еще кое-какие наставления,
голландец словно растворился в воздухе, даже не оставив следов на влажном
песке.
Питер задумчиво почесал затылок и вернулся в дом. Жене он не стал сообщать
подробностей сделки. Сказал лишь, что купец предложил ему несложную работу,
за которую уже хорошо заплатил. Марта недоверчиво покачала головой. Визит
голландца вызвал в ее душе тревогу. Но когда она увидела деньги, то так
обрадовалась, что забыла обо всем на свете. Завтра можно будет съездить в
деревню и купить продукты. Голод теперь не страшен.
Весь вечер Питер терзался сомнениями. Мысли о предстоящей поездке
действовали на него угнетающе. Питер пытался внушить себе, что Белый Камень
— самый обыкновенный остров, а потому бояться совершенно нечего, но
почему-то убедить себя в этом ему никак не удавалось.
И вот пробил назначенный час. Выходя из дома, Питер перекрестился и
проверил, на месте ли амулет, который ему когда-то дала мать. Все было в
порядке — амулет, как обычно, висел на шее.
Ночь была тихая и на удивление теплая. На небе высыпали крупные звезды. Луны
пока не было видно.
Питер вдохнул свежий морской воздух и направился к лодке. Подойдя к ней, он
обернулся. Маленькое окошечко тускло светилось. В нем виден был силуэт
Марты. Она не уснет до тех пор, пока муж не вернется назад.
До условленного места Питер добрался быстро и без каких-либо происшествий.
Приблизившись к скале, он стал ждать. В темноте время текло очень медленно.
Прошло, наверное, не более четверти часа, но Питеру казалось, что он ждет
здесь уже целую вечность. Он успел так много увидеть, услышать и продумать
за несколько минут, что этого хватило бы, пожалуй, на полжизни. Он слушал
негромкий разговор волн, и ему вдруг показалось, что он понимает этот
странный язык природы. Оказывается, все волны, собравшиеся возле скалы,
делились на местных обывателей, не высовывавших носа за пределы тихой
бухточки, и на вечных скитальцев, бороздивших морские просторы в поисках
приключений. Скитальцы рассказывали о своих путешествиях и подвигах, о
бездонных глубинах океана, в которых царит вечная тьма, о загадочных далеких
берегах, покрытых непроходимыми лесами, о свирепых вулканах, извергающих
тонны раскаленной лавы, об огромных ледяных горах, рассекающих водную гладь
подобно гигантским белым лебедям, о жестоких кровавых сражениях, которые
глупые людишки устраивают на море, о свирепых штормах, о жутких морских
чудищах и о несметных сказочных сокровищах, покоящихся в трюмах затонувших
кораблей. Местные волны, разинув рты, слушали скитальцев и восторгались их
отвагой, но, когда те, закончив свой рассказ, убегали дальше, то местные
громко смеялись им в след и называли скитальцев меж собой бездельниками и
нищими бродягами, не имеющими даже крыши над головой.
Волны болтали и болтали, не подозревая, что человек в лодке понимает все, о
чем они говорят.
С берега налетел свежий ветерок. Он начал стонать и причитать на все лады,
жалуясь на свою нелегкую судьбину. Он был несчастнее всех на земле. На его
совести висит тяжелое преступление, и потому его преследуют злые Эринии. Они
гонятся за ним днем и ночью, не давая передохнуть. Вот и сейчас они
показались из-за ближайшего холма и с дикими воплями несутся по берегу. Ему
нужно спешить. Изо всех сил надо мчаться через необъятные морские просторы.
По пути он будет поднимать штормы и топить корабли, будет испытывать
мужество людей, терпящих кораблекрушения, и стойкость птиц, совершающих
длинные перелеты над морем. А его самого будут подгонять разъяренные богини,
будут хватать за пятки, дышать в затылок и радостно визжать в предвкушении
расправы над несчастной жертвой. А он будет мчаться и мчаться вперед, и так
будет длиться вечно.
Ветер улетел, и наступила почти полная тишина. Волны теперь шептались так
тихо, что Питер, сколько он ни прислушивался, не мог разобрать их разговора.
Сверху упал маленький камушек, через некоторое время еще один, потом третий.
Над головой Питера послышалось легкое царапанье, а вскоре вслед за ним
раздался тоненький, едва уловимый писк. Спустя пару минут писк повторился.
Это птенец чайки, только что вылупившийся из яйца, заявлял о своем появлении
на свет. Точнее на тьму, ведь кругом была ночь. Наверное, птенец, пробив
скорлупу и выбравшись на волю из своей уютной, но тесной каморки, был весьма
удивлен, обнаружив, что во всем мире, как и внутри яйца, нет ничего, кроме
глухой вечной темноты. Он сделал два неуклюжих скачка на кривых неокрепших
лапках и выпрыгнул из гнезда на камни.
Чья-то извилистая узкая тень проскользнула над скалой, хлопнули мощные
крылья, и птенец забился в кривых когтях. Больше он не пищал.
Из воды высунула голову пучеглазая рыба. Она открыла рот и поведала Питеру о
самом главном. Да, да, рыба говорила. Питер отчетливо слышал каждое ее
слово, и сказанное рыбой навело его на тяжелые раздумья.
Было темно, но Питер все отчетливо видел. Перед глазами его проплывали
образы детей, жены, старого отца, покойной матери. Он видел свое детство,
юность, первую встречу с Мартой, друзей-рыбаков, белоснежные паруса кораблей
на горизонте, веселые гулянья на сельских ярмарках, смешное бородавочное
лицо священника, соединившего его судьбу с судьбой Марты, и над всем этим
витала огромная уродливая рыбья голова. Рыба все говорила и говорила,
выпуская десятки пузырьков воздуха. Пузырьки, поднимаясь кверху, все
увеличивались и увеличивались. Некоторые из них, достигнув вершины скалы,
беззвучно лопались, а другие благополучно продолжали свой полет, поднимались
высоко-высоко и закреплялись маленькими звездочками на залитом темно-синей
акварелью холсте неба. Самый большой пузырек поднялся выше остальных,
растолкал своих младших собратьев и повис над скалой огромным серебряным
диском — взошла луна.
Вскоре Питер начал замечать, что его суденышко, которое до этого волны
подбрасывали, словно ореховую скорлупку, стало более устойчивым и все глубже
и глубже погружается в воду. Он, как мог, напрягал зрение и слух, но не
видел ничего, кроме вьющихся и сплетающихся друг с другом полос тумана, и не
слышал ничего, кроме легкого потрескивания.
Когда лодка перестала погружаться под неведомой тяжестью, Питер отчалил от
берега.
Весла равномерно поднимались и опускались, и судно медленно продвигалось в
темноте. Питер не торопился. Он старался вести лодку очень осторожно,
опасаясь, как бы вода не перелилась через борт перегруженной лодки.
Постепенно становилось все холоднее. Звезды на небе угасали одна за другой,
но луна от этого, казалось, светила еще ярче.
Часа через два из мрака выплыли очертания Белого Камня.
Двести гребков, сто, пятьдесят, тридцать. Еще можно повернуть назад… Но нет,
уже поздно, нос лодки мягко ткнулся в прибрежный песок.
Стало совсем холодно, и Питер поежился. В воздухе чувствовалась сырость.
Луна скрылась за облаками, сверху упало несколько дождевых капель. Тишина и
темнота царили на Белом Камне. Где же голландец, почему он не принимает свой
товар? Питер решил, что, если через три минуты купец не появится, то он
развернется и поплывет назад, подальше от острова, домой, в теплую постель.
И не успел рыбак подумать об этом, как тишину разорвал резкий сдавленный
кашель. У Питера пробежали мурашки по коже. Ему показалось, что это кашляет
его отец. Но вскоре кашель перешел в хриплый бас, в котором Питер не без
труда узнал голос голландца. Очевидно, купец скрывался за деревьями в
глубине острова, поскольку на берегу его нигде не было видно. Он громко
зачитывал список имен и фамилий, и по мере этого чтения Питер замечал, как
его лодка становится все легче и легче.
Еще немного и можно будет отправляться в обратный путь. Через час Питер уже
вернется в свой маленький уютный домик к жене и детям, уснет крепким сном и
постарается навсегда забыть об этой ужасной ночи. Голландец уже заканчивает
читать список. Вот он называет последнюю фамилию — Конрад Мурр, — лодка явно
освобождается. Все, теперь можно вздохнуть свободно. Ужасы и мучения далеко
позади. Впереди только радостное возвращение домой. Питер уже берется за
весла и вдруг слышит, как голландец отчетливо выкрикивает насмешливым
голосом еще одну фамилию: «Питер Янсен!» Ноги у Питера дрогнули, руки
опустились, глаза заволокло белой пеленой. Не осознавая, что делает, он,
словно в тумане, занес ногу над бортом и ступил на белый песок.
Написать
отзыв в гостевую книгу Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
