|
|
ВЫСОКОЕ
НАПРЯЖЕНИЕ
Был тихий летний день. По улице, застроенной частными домами, шел парень,
не слишком обремененный земными заботами. Ему было восемнадцать лет.
Он шел по родной, с детства знакомой улице и не столько заметил, сколько
по-чувствовал, что она меняется. Через несколько шагов все прояснилось: он
увидел, как по деревянному столбу лихо взбирается вверх прокопченный
солнцем, худой, жилистый мужик – резиновые сапоги с железными когтями, моток
провода через плечо… Парень – это был Борис Паскидов – остановился: монтер
разматывал про-вод, доставал из сумки, что болталась у него на боку,
инструмент и не обращал ни-какого внимания на высоту, на землю под ногами и
небо над головой. Это пренеб-режение к опасности, может быть обманчивое,
задело Бориса. Он тоже был монте-ром… на мясокомбинате. Ремонтировал
проводку, подключал к электропитанию новые станки.
Монтер на столбе…Что-то в этом есть…
На мясокомбинат Борис устроился сразу после восьмого класса. Семья была
большая – отец, мать и девять детских ртов. На отсутствие аппетита никто не
жа-ловался. Отец, Данила Александрович, чтобы прокормить этот дружный
коллек-тив, трудился с раннего утра до позднего вечера. Сегодня его назвали
бы предпри-нимателем, и, возможно, какой-нибудь прыткий журналист настрочил
бы про него заметку в газету. А тогда, в шестидесятые годы прошлого
столетия, ему приходи-лось работать в конспиративных условиях. Данила
Александрович катал отличные теплые валенки и все свои производственные
мощности прятал от любопытных глаз в подвале своего дома. Популярность у
него была поистине вселенской. Чтобы заполучить вожделенные валенки, нужно
было отмечаться в очереди. А деревен-ские жители вытаскивали Данилу
Александровича из дома и привозили к себе в се-ло, где он и выполнял их
заказы.
Из детей пимокатчиков не получилось, однако все они, подобно матери и отцу,
были труженики и вышли в люди. Я имею в виду не высокие, престижные
должно-сти, а ту ситуацию, когда человек уверенно, спокойно и с достоинством
делает свое дело. Любое. Сейчас часто цитируют Гоголя, который едко и мудро
заметил, что в России все напасти и беды от плохих дорог и дураков. Я бы еще
добавил: от раз-гильдяев и дилетантов.
Паскидов – профессионал высшей пробы, монтер, для которого в работе нет
тайн. И потому на роду ему было написано быть бригадиром. Ну а сорок лет
назад он пришел в ЦЭС (Центральные электрические сети) ненадолго.
Конституция мо-гучего и нерушимого Союза ССР и районный военный комиссариат
напомнили Борису Даниловичу Паскидову о том, что ему пришла пора встать в
строй защит-ников Отечества. Повсеместной дедовщины тогда не наблюдалось,
уголовники, наркоманы и психопаты в армию не призывались, взятки были не в
чести, и Паски-дов с легким сердцем отправился на Украину служить Родине.
Домой Борис вернулся механиком – водителем танка. Это было очень кстати:
монтер СЛЭП (служба линий электропередач) должен все уметь, и сама эта
служ-ба, что там ни говори, – основная. Это все понимают и признают. Когда в
ЦЭСе случались перебои в выдаче зарплаты, линейщиков подкармливали сахаром и
му-кой в первую очередь. По справедливости. Образно говоря, СЛЭП круглые
сутки работает под высоким напряжением. Ее вездесущее недреманное око день и
ночь, в любую погоду отслеживает ситуацию на электрических линиях
протяженностью в четыре с половиной тысячи километров.
Где-то расшатались, наклонились опоры: болотная местность, ветер… Бригада
Паскидова запускает машину «Урал» – надежного, проверенного силача – и
вырав-нивает опоры. Образовавшиеся ямы линейщики заделывают кирпичом. Как
мон-тажники-строители.
Большая часть электролиний проходит по лесу, от него только и жди беды.
Лю-бимые поэтами ива и береза – опасные деревья: быстро растут. Куст
дотянулся до провода, загорелась кора, а от нее и провод. Линия
электропередачи отключилась.
Едва ли не большую часть своего времени Паскидов и его бригада затрачивают
на расчистку трассы от зарослей кустарника и молодняка. Бензопила и кусторез
шведской фирмы «Хускварна» – первые помощники. Можно задаться
патриотиче-ским вопросом: «А что наша «Дружба»?» Тяжела по весу, работает на
малых обо-ротах, застревает в дереве – одно мученье. Линейщики, которые по
необходимо-сти становятся рубщиками леса, ее не признают.
Воздушные линии электропередач крепятся на деревянных, металлических и
железобетонных опорах. Дерево быстро портится, гниет. Металл под натиском
снега и дождя ржавеет, в промышленной зоне его разъедает химия. Пока опора
блещет новизной, монтеры Паскидова берут кисть, смешивают черный лак с
пуд-рой и покрывают им наиболее уязвимые места. Не хуже маляров-штукатуров.
А когда Борис Данилович ползет на «пятой точке» по траверсе, на высоте
девя-тиэтажного дома?.. Кто он тогда? Акробат на проволоке, эквилибрист под
куполом неба? Увы, здесь его не с кем сравнить, потому что по траверсе он
ползет с инст-рументом в негнущихся, одеревеневших от мороза руках. И спина
леденеет. Тело-грейка и ватные брюки, валенки и ушанка не согревают. Никто
еще не придумал сшить телогрейку из такого материала, который мог бы
защитить монтера от холо-да и ветра, от радикулита и полиартрита – его
вечных, заклятых спутников.
…В юности Паскидов участвовал в различных спартакиадах, бегал на лыжах по
третьему разряду на пять и десять километров. С лыжами не расстается до сих
пор. Зимой при осмотре линии без них шагу не сделаешь. Хоть и не юноша
сейчас Бо-рис Данилович, приходится ему топать на лыжах, проваливаясь по
пояс в снег, не один десяток километров. Умотаешься похлеще, чем на
спартакиаде.
И еще случается линейщику бывать частным детективом, сыскарем. Это не
пре-увеличение. Народ у нас, как известно, рисковый, удалой. Валит
самовольно лес и рвет провода. Землепашцы по весне жгут солому на полях,
горят и рушатся опоры. Дошлый старик, пытаясь своровать электричество,
набрасывает палкой провод на высоковольтную электролинию, и… погибает его
помощник, шестнадцатилетний внук.
Иные поступки отечественных оригиналов не поддаются никакому объясне-нию.
Когда мальчишки расстреливают из рогаток стеклянные изоляторы, это еще
как-то можно понять. Но ведь бывает и такое: осматривают монтеры
электриче-скую линию и рядом с осколками гирлянды находят гильзы от
патронов. Это зна-чит, бравый охотник от нечего делать, а точнее от
овладевшей им дури, палил по опорам.
С мальчишками справились. Обратились за помощью в милицию. Стражи по-рядка
пригрозили родителям, пообещали оштрафовать. Родители принялись воспи-тывать
своих недорослей, кто словом, кто ремнем. Инцидент был исчерпан.
С охотниками ничего не сделаешь. Отстрелял и скрылся, ищи – свищи.
А один человеческий экземпляр буквально всех ошеломил, вызвал в СЛЭПе шок.
Даже видавшие виды и ко всему готовые монтеры, стреляные воробьи, были
обескуражены. Зимой под Давлеканово рухнули две металлические опоры. Они
были основательно подпилены. Судя по ровному срезу, у злоумышленника была
твердая рука, к тому же он учел направление ветра, который помог ему их
свалить. В милиции переполошились. Объявился следователь. В ЦЭСе приобрели
прибор ночного видения, и монтеры залегли в укрытии. Недели через две
«партизана» поймали. Им оказался бывший железнодорожник, потерявший работу.
Он рассу-дил, что его уволили несправедливо, и стал мстить. Не знаю,
обследовали его пси-хиатры или нет, известно только, что электрики на
радостях подарили прибор ноч-ного видения доблестной милиции. Жизнь пошла
своим чередом.
Говорят, в ЦЭСе полувоенная дисциплина. Мне трудно об этом судить, однако
доподлинно известно, что Бориса Даниловича в случае необходимости отыщут в
считанные минуты. Он может быть в отпуске, на даче или в гостях – все равно
най-дут. Два раза в месяц ему, как любому монтеру, выпадает дежурство, в эти
дни он бывает крепко привязан к диспетчерскому пункту. Понадобится, ему
позвонят. Еще не так давно его тормошил пейджер, теперь – мобильник.
Думаю, что человеку амбициозному, конфликтному в бригаде
монтеров-высоковольтников делать нечего. Сама работа не примет, выдавит его
из бригады, потому что своеволие, «самостийность» опасны для жизни. Не может
быть кон-фликтов под высоким напряжением. Разнервничался, угодил сгоряча в
смертельно опасную зону – и нет человека.
Чувство локтя, взаимовыручка, ответственность – этот набор привычных,
сте-реотипных оценок здорового производственного коллектива как нельзя лучше
ха-рактеризует линейщиков. Они не смогут работать, если будут другими. Есть
такое понятие: электрическая цепь, монтеры образуют цепь человеческую. Двое
наверху, четверо внизу – все зависят друг от друга, все выполняют работу,
которую одному не осилить.
Когда много лет назад Паскидов решил стать монтером-высоковольтником, он
обрек себя на кочевую, цыганскую жизнь. Мягкая постель, рассеянный свет
тор-шера, убаюкивающая мелодия не для него. Он довольствуется спальным
мешком или раскладушкой. Ему вполне хватает угла на подстанции или в лесу, у
просеки. Неизвестно отчего – от бесконечных разъездов или уникальности
организма, но на сон Борис Данилович отводит себе не больше четырех часов.
Этого достаточно. В час лег, в пять уже на ногах. Дома коротает ночное время
у телевизора, смотрит «Новости» и спорт. На трассе находит себе занятие.
Бригадир отвечает за все: и за живую душу, и за исправность подъемного
крана, и за то, чтобы его орлы помень-ше тратили время на перекуры. Не зря
бригадиров в ЦЭСе называют распределите-лями работ.
Паскидов – личность известная. Заслуженный энергетик Республики
Башкорто-стан. Когда Калининский район г. Уфы справлял свой юбилей, его
пригласили на торжества, вручили цветок и конверт с деньгами. Благодарностей
у Бориса Дани-ловича не счесть.
– А где же ордена? – подначил я передовика производства.
– Ордена, медали…нам не дали, – лукаво глянул на меня из-под мохнатых
бро-вей Борис Данилович. – Давали коммунистам.
– Я уверен: вам предлагали вступить в партию …
– Предлагали, и не раз.
– Так в чем же дело?
– Был сочувствующим, мне этого хватало.
– Где это вы откопали такое старое, замшелое словечко?
– Замечательный главный инженер был у нас, Борис Александрович Антаков, и
что удивительно, беспартийный. Мы его спрашивали: «Борис Александрович,
по-чему вы не в партии?» Он отвечал: «Я сочувствующий». Это слово от него.
…Паскидов – крепкий мужчина. Долгое время сдавал кровь на донорских пунк-тах.
Восемь лет назад бросил курить. Из спиртного позволяет себе только
шампан-ское под Новый год. И с нервами у него все в порядке, что особенно
ценно для бригадира.
Забавно: когда Паскидов остается на территории ЦЭС и наступает время обеда,
в столовую (где можно отлично и дешево пообедать) он не идет. Сказывается
при-вычка к кочевой, бивачной жизни. Борис Данилович достает помидоры,
непремен-ную колбасу, печенье, готовит на электроплитке макароны по-флотски
и приступа-ет к трапезе.
Теперь у монтеров есть свой обжитой дом. Здесь и мастерская, и бытовка, где
можно принять душ, высушить одежду и обувь, приготовить обед. Раньше
монте-ры, как бедные родственники, скитались по разным корпусам. ЦЭС
возглавил Сер-гей Степанович Касаткин, и у линейщиков появилась своя
резиденция. За это они чтят и уважают директора.
Любимое занятие Бориса Даниловича – рыбалка, особую слабость питает он к
подледному лову. Промышляет с друзьями под городом Агидель, на Павловке и в
Татарстане. Огорчают, портят настроение не столько поборы гаишников (к этому
привык), сколько варвары-браконьеры, убивающие рыбу и все, что есть живого в
воде, электрическими разрядами. В их руках аккумулятор превращается в орудие
уничтожения.
…Когда-то давным-давно на всесоюзном телевидении была
спортивно-развлекательная программа, позаимствованная у телевизионщиков
братской ГДР, – «Делай с нами, делай как мы, делай лучше нас». Именно по
такому принципу обу-чается профессии новичок, попавший в бригаду монтеров.
Из теоретических дис-циплин на первом месте «Техника безопасности». Это и
понятно, опасность под-стерегает монтера на каждом шагу: непогода, высота,
напряжение.
Я спросил у Паскидова:
– Кто ваши учителя?
– Гайсин, Сагитдинов, Пугачев…
– А Тагиров?
– Само собой. Я с ним проработал четверть века. Фахразей Ахмадеевич, хоть и
старшим мастером был, никогда на месте не сидел, все время в движении,
показывал, что и как надо делать. Очень быстро соображал.
Герой Социалистического Труда Фахразей Ахмадеевич Тагиров живет непода-леку
от меня, и я по телефону напросился к нему в гости. Но перед этим был
разго-вор с Марьям Фахразеевной Мусиной, дочерью Тагирова, которая работает
техни-ком на СЛЭПе.
– О Герое Социалистического Труда Тагирове мне могут рассказать его
сослу-живцы. А какой он отец? – спросил я Марьям Фахразеевну.
– Дай Бог каждому иметь такого, – сказала она. – В нашей семье было трое
де-тей. Мы его редко видели, он не вылезал из командировок, но, удивительное
дело, нам казалось, что он всегда присутствует дома: так высок и непререкаем
был его авторитет. Ну а когда он появлялся, у нас был праздник.
Мама с папой прожили вместе пятьдесят три года, и я никогда не видела, чтобы
они ссорились. Наверное, у них были какие-то размолвки, но при нас, детях,
они ни разу не выясняли отношения.
Мое детство прошло в доме, который отец построил собственными руками.
Ро-дители нас любили, но не баловали. Семья была малообеспеченной. Мы были
эко-номными, бережливыми и все трудились – кто в доме, кто на огороде. Отец
внушал нам: будьте самостоятельными, всего добивайтесь сами, ничего в ваши
руки сверху не упадет. Он и сегодня, несмотря на свой почтенный возраст, –
энергичный жиз-нерадостный человек, большой оптимист. Совершенно не может
жить без дела. На дачном участке в Юматово выращивает все, что может
приносить плоды, начиная от картошки и кончая грушей, виноградом. Папа –
настоящий мичуринец. На од-ном яблоневом дереве у него, по-моему, привиты
яблони трех сортов. Мы, его дети и внуки, не устаем удивляться ему.
И вот я у Тагирова в гостях. На столе вкусный чай, его приготовила Сакина
Зин-натовна, супруга Тагирова. Первое впечатление: Фахразей Ахмадеевич –
скром-ный, сдержанный человек, видно, что не любит и не умеет
распространяться о сво-их «трудовых подвигах». Впрочем, об одном памятном
эпизоде знатный мастер охотно рассказывает молодым монтерам. Рассказал и
мне.
Случилось это в последние дни 1957 года. Тревожное сообщение одним махом
подняло Тагирова из-за праздничного новогоднего стола, и он оказался в самом
эпицентре аварии на станции Аксеново. Эта местность, как выяснилось позднее,
была на четыреста метров выше уровня Каспийского моря, оттуда приходили
теп-лые и влажные ветра. В результате провода обледенели и вместе с ветром
образо-вали эффект паруса. Рухнули как карточный домик девятнадцать опор.
Электроли-ния протяженностью в пять километров оказалась на стылой,
промерзшей земле. Остановились электропоезда. Из Москвы в Аксеново срочно
прибыли и располо-жились в штабном вагоне два замминистра – энергетики и
железнодорожного транспорта. Генеральный секретарь ЦК ВКП (б) Генералиссимус
Советского Сою-за Иосиф Виссарионович Сталин скончался в марте 1953 года, но
дух его был жив, витал над страной и в 1958 году. Авторитарный стиль
руководства, внушающий страх, не допускающий возражений, господствовал еще
долгие годы. Высокие чи-ны из Москвы спросили у монтажников, сколько
времени, по их мнению, потребу-ется для восстановления электролинии,
железной дороги. Те прикинули в уме и с чистым сердцем ответили: месяц, не
меньше. Заместителям министров такой ответ не понравился. Они знали, что
работать размеренно, планомерно, без скачков и простоев у нас не получается.
Зато в целом мире нам нет равных, когда приходится рисковать жизнью,
прилагать нечеловеческие усилия, выполнять невыполнимые задания. Московское
начальство настаивало на девяти днях, местный руководитель переусердствовал
и в порыве угодничества выпалил: «Управимся за шесть!» По-том, поостыв,
растерянно спросил Тагирова: «Что будем делать, Ахмадеич?» Было ясно: старую
линию не восстановить, придется ставить новую.
Семь бригад – сорок два человека – работали как один конвейер. Стали сбивать
с провода палками лед – ничего не получается. Тогда Тагиров пропустил его
через ролик, «запряг» трактор и… дело пошло. Ямы рыли двужильные женщины из
мос-тоотряда. За пять дней собрали и установили восемьдесят девять
деревянных опор, подвесили провода. На шестой день, в одиннадцать часов
утра, дали ток. И пошли электропоезда.
Линейщики в награду за ударный труд получили премию в размере месячного
оклада. Никто из них не заболел. В первые же дни аврала их одели в шубы. Но,
ду-маю, болезни отступили от них по другой причине. Не только потому, что
резервы человеческого организма велики. Замечено не мной: когда человек
работает, живет на пределе своих возможностей, никакая зараза к нему не
пристает.
– Вы жалеете о прошлом? – поинтересовался я у Фахразея Ахмадеевича.
– А как же, – отозвался он. – Это мои лучшие годы. Я же тогда был молодым.
Мне было интересно жить. Хотелось работать и зарабатывать. Но порядки сейчас
мне больше нравятся. Особенно после 1998 года.
– С вами согласятся далеко не все.
– Недовольные были всегда. Молодые люди сегодня, если захотят, могут себя
проявить. Есть у них такая возможность. В магазинах всего полным-полно. Вы
помните, какие были очереди?.. Живу я с женой в трехкомнатной квартире.
Первое наше жилье было в мастерской, где стоял токарный станок…
– Я не подсчитывал, но ясно и так: среднестатистический уфимец в наши дни
потребляет электроэнергии во много раз больше, чем в прежние годы.
– О чем тут говорить? В пятидесятые годы Уфе, особенно ее южной части, остро
не хватало электричества. В квартирах на стене висела черная коробка (в ней
был предохранитель) и горела одна-единственная лампочка. Стоило включить
электро-плитку, сразу срабатывал предохранитель, и лампочка гасла.
Помню, городские власти нам дали задание: поменять провода, опоры, провести
реконструкцию линий за два выходных дня. Мы это сделали, и в городе стало
свет-лей и веселей.
– Вы, Фахразей Ахмадеевич, были, наверное, коммунистом?
– Конечно. И в Аллаха верил. Нас мулла венчал. Потом была свадьба.
– И никто не сообщил о мулле в партком?
– Со мной всегда были рядом хорошие, порядочные люди. Мы доверяли друг
другу. Линейщикам без этого никак нельзя.
– Вы уже восемнадцать лет на пенсии. Летом – на даче. А зимой?
– Хожу по рынкам и магазинам. Стараемся жить…
В двадцатом веке было сделано немало будоражащих воображение открытий:
атомная энергия, космос, луноход, генная инженерия, клонирование,
биотехноло-гия…
По улицам ходит сплошь телефонизированная молодежь, в квартирах – компью-тер,
телевизор (а то и два), микроволновка, электрочайник, обогреватель, утюг,
вентилятор… Кажется, благодаря благам цивилизации, человек становится все
бо-лее изнеженным и беспомощным. Но есть еще профессии, которые требуют от
него физических сил, выносливости и смекалки. Тех, кто выбрал такую
профессию, ис-пытывает переменчивая природа, стихия. Они не пытаются ее
покорить и уповают лишь на ее милость и снисхождение. Это строители домов,
мостов и дорог. Это монтеры. Все понимают, что их труд тяжелый, насущный,
необходимый, и говорят им в профессиональные праздники красивые слова.
Например, такие: «Мосты со-единяют не только берега рек, но людей и их
судьбы».
Наша первая и вечная благодарность строителям домов. Он и она становятся
семьей, когда поселяются в квартире. У них появляется свой очаг. Но в этом
очаге чувствуешь себя совершенно беспомощным, когда гаснет свет. В квартиру
прихо-дят кромешная тьма и звенящая тишина. Затухает (слава Богу!) экран
телевизора, умолкает радиоприемник, перестает тарахтеть старый холодильник
«Мир». Чем бы заняться?.. Нечем, потому что нет света, что-то случилось на
линии. Ты деморали-зован, сломлен, раздавлен.
Но вот появился свет, и мир преобразился, зазвучал, засверкал всеми
красками. Слава линейщикам, это они, устранив повреждение, доставили его
нам.
В 60 – е годы прекрасный русский композитор Александра Пахмутова написала на
стихи поэтов С. Гребенникова и Н. Добронравова песенный цикл «Таежные
звезды». В одной из песен, «ЛЭП-500», есть простые и трогательные слова:
Повернув выключатель в комнате,
Вы о нашем зимовье вспомните!
…Если б желтый глазок вольфрамовый
Мог пахнуть тайгой!
Это стихи. А в жизни «желтый глазок вольфрамовый» – обыденность, и об
элек-триках мы, увы, вспоминаем только тогда, когда он гаснет, то есть
чрезвычайно редко.
Написать
отзыв в гостевую книгу Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
