№ 01'04

Андрей Игнатенко

XPOHOС

Русское поле:

Бельские просторы

МОЛОКО

РУССКАЯ ЖИЗНЬ

ПОДЪЕМ

СЛОВО

ВЕСТНИК МСПС

"ПОЛДЕНЬ"

ПОДВИГ

Общество друзей Гайто Газданова

Энциклопедия творчества А.Платонова

Мемориальная страница Павла Флоренского

Страница Вадима Кожинова

Неизвестные страницы башкирской прессы

В статье предпринята попытка на конкретных примерах рассмотреть некоторые особенности механизма информационного воздействия прессы на общество. Период 1920-1930 гг. взят не случайно, он включает в себя много «показательных» событий. В 1921 году провозглашена новая экономическая политика, 1925-й год - начало индустриализации. Займы государства у трудящихся. Внутрипартийная борьба. Зарождение культа личности Сталина, 1928-й - первый пятилетний план. Политические судебные процессы. Переход к чрезвычайным мерам управления, массовые репрессии. Коллективизация. Голод 1932-1933 гг. Культурная революция. Великие стройки…

Все эти события 1920-х-1930-х годов, формировавшие историю, как в зеркале, отражались в газетных публикациях и одновременно сформировали принципы отечественной печати на несколько десятилетий вперед.

ОСОБЕННАЯ СОВЕТСКАЯ ПРЕССА

...Именно через средства массовой информации все более сгущалась атмосфера массовой истерии. Например, с помощью организованных дискуссий, травли инакомыслящих, регулярных разоблачений в прессе. Будучи в состоянии истерии, аудитория (или общество) становится легко управляемой на уровне эмоций, ищет простых решений. Тут готовность преодолеть все преграды сочетается с органической неспособностью к конструктивным действиям.

Два фактора определяли покорность аудитории, «готовность быть принесенными в жертву»: избирательность власти в выборе жертв (избирательность даже при масштабных репрессиях) и осознание отсутствия перспектив борьбы с системой. А провозглашенная «большая цель» - коммунизм - была действительно притягательна. Отсюда - податливость информационным воздействиям.

Журналистика в условиях тоталитаризма... Могла ли она существовать без наличия идейного врага и веры в светлое будущее? На тридцатые годы в СССР пришелся пик репрессий и террора, шли процессы над «врагами народа». СМИ не только рассказывали о судебных разбирательствах, но и не скрывали своих оценок по поводу происходящего и людей, оказавшихся на скамье подсудимых. Читая обличительные корреспонденции, общественность задолго до вынесения приговора суда уже не сомневались в «преступных замыслах» обвиняемых.

Еще одной особенностью советской системы тридцатых годов можно считать то, что формально она всегда была открыта для критики. Газеты требовали «критики и самокритики», того же требовали на партийных заседаниях. Это был не просто пропагандистский трюк: постоянные поиски «отдельных недостатков», чередуемые с временными кампаниями против «врагов народа», не только направляли общественные эмоции в подготовленное русло, но и повышали мобилизационные возможности самой системы, ее устойчивость, иммунитет. Создавался особый механизм преодоления кризисных ситуаций: негативные эмоции масс не успевали оформиться в блок конкретных претензий, задевающих основы режима.

ИЗБИЕНИЕ СЕЛЬКОРОВ

Так что же аудитория? В массе своей - покорна, ибо каждый потребитель информации, в сущности, не способен что-нибудь изменить в системе. Его голос даже не слышен в гуле толпы. Но недовольство было всегда. Оно выражалось в различных формах, подчас - нелицеприятных, но единственно доступных простому человеку. Башкирский обком РКП(б) не зря рассылал по кантонным и районным комитетам партии циркуляр, в котором указывал на «недопустимость преследования селькоров и рабкоров со стороны враждебных элементов». В Башкирии было много случаев избиения сельских корреспондентов, причем последние страдали не только от лиц, недовольных режимом, но и от партийных организаций, которые вопросу об избиениях селькоров «уделяли недостаточно внимания» и даже «сами ставили им препятствия».

ИЗОЛЯЦИЯ «СТАРИКА»

Цивилизованная оппозиция имела еще меньше шансов быть услышанной своим народом. В 1926 году ЦК партии рассылал письма, в которых предупреждал руководителей печати на местах о недопустимости сотрудничества с журналистом по имени Адольф Меньшой (псевдоним - Гай). Последней каплей, переполнившей чашу терпения ЦК, стала публикация в последнем номере «Новой России» статьи Меньшого за подписью «Старик» о проявлениях фашизма в СССР. Не имея на то прав юридически, ЦК через сложившуюся систему партийной ответственности и дисциплины изолирует неугодных журналистов, исключает в принципе их воздействие на аудиторию.

Пример изоляции Адольфа Меньшого характерен. Адольф Григорьевич Меньшой (Гай) родился в 1893 году, в 1913-1918 годах член Американской Социалистической партии, с 1918 года - член партии большевиков. «За двурушничество, за участие без ведома партии во враждебной ВКП(б) печати и сотрудничество со сменовеховцами (с журналом «Новая Россия». - А. И.)» исключен из партии. По областным комитетам партии рассылается текст, в котором разоблачается А. Меньшой. Но делается это не столько для того, чтобы не допустить появление статей Меньшого в советской печати, сколько для предупреждения всех остальных журналистов (цитируем с сохранением орфографии и пунктуации. - А.И.).

«ЦК считает необходимым сообщить эти сведения всем руководящим организациям, и особенно членам партии, работающим в печати с тем, чтобы предупредить возможность какого бы то ни было сокрытия от партии сотрудничества в частных изданиях, которые при НЭПе временно являются неизбежными, как является неизбежным при наличии НЭПа существование нэпмановской буржуазии...»

А. Меньшой принимает меры к тому, чтобы скрыть от партии свое участие в журнале, а не прекратить его. В одном из писем к секретарю редакции «Новая Россия» Лежневу Меньшой предупреждает его: «Зозуля пишет мне, что коммунистов жестоко преследуют за участие в частных журналах... ...Ввиду жестокого преследования коммунистов, упомянутого выше, прошу вас вычеркнуть К. Спасского из публикуемого списка сотрудников, так как многие знают, что это мой псевдоним. Если вы хотите сохранить меня в списке, поставьте мой другой, никому не известный псевдоним В. Ярльсберг - это благородный скандинавский псевдоним, от которого пахнет сагами и викингами. В. Ярльсберг это звучит гордо - не правда ли. Держите этот псевдоним в секрете и не говорите никому, что это Гай».

Итак, даже если бы такой опальный журналист, как Меньшой, захотел опубликовать статью в одной из советских газет, у него ничего бы не получилось, поскольку партия уже позаботилась о «правильной» позиции редакторов.

«У ВАС НЕ ХВАТАЕТ СМЕЛОСТИ»

Еще один пример цивилизованной оппозиции: письмо крестьянина Якова Нелюбина в адрес редакции газеты «Власть труда». Оно ярко иллюстрирует противоречия между тем, чего ждут от газеты читатели, и тем, чего ждет от газеты обком (цитирую с сохранением авторской пунктуации и орфографии. - А.И.).

«Как крестьянин сообщу отчего «Власть Труда» туго идет в деревню, во-первых вы мало внимания уделяете крестьянину, а больше пишете похвальные гимны и разные хроники наших партийцев... на критику выше селькомов у вас тоже не хватает смелости, например у нас по Иглинской и Улутелякской волостям царство самодержавия в буквальном смысле, это в памяти народа останется надолго под названием Глушковщина в Улутеляке и Мотовиловщина (кажется в Иглино). Они плюют на законы центра. Обратите внимание на ихние секретные предписания о раскладе на волбюджет, тут нрав самодержцев лучше всего выражен, об этом свидетельствую ряд выявлений в Уф.КИК-е и ВЦИК-е, таких царьков следовало народу в печати показать, а так как они партийные, то мол дезорганизация и недоверие и прочее... рискните и у вас получится кольцо вокруг газеты ... без-дев-а (неразборчиво. - А.И.) организация народа вокруг здорового центра, печатное слово сильнее судейской волокиты и крестьянин, забитый разными комиссарами и агентами с широкими полномочиями увидит, что печатное слово бьет законом самоуправство зарвавшихся шишек; крестьянин полюбит газету как заступницу свою, как все видящее недремлющее законное око и не из под палки, а добровольно будет подписчиком своей трудовой газеты лишь бы она действительно оказывала помощь трудящимся, а не бюрократизму, который снова заедает трудовой элемент не хуже старого (далее автор письма приводит примеры злоупотреблений властью, о которых молчат газеты, и указывает единственный верный, по его мнению, путь повышения тиража и популярности газеты. - А.И.).

За 5-е июня у Вас напечатанный закон о едином сельхозналоге очень хорошо, крестьяне очень дорожат этим номером, но он сразу же с места нашими самодержцами нарушается, например, молодняк не достигший полтора года к 1-Апр. с/г. не облагается и весь мелкий скот, а также количество лесной земли, числящейся за хозяевами по купчевым документам, а наши правители гнут: записали как взрослый скот молодняк не достигший полутора года и, как луговую землю лесную частью только годную для пастбища, а не как луговая. Правды ни где не стало, народная масса затравлена ушла в себя и глухо молчит (по городу не судите, а взгляните в деревню, там сердце народа, а в городе небольшая верхняя надстройка). Я указал пути повысить тираж газеты, повысится и народная масса... (неразборчиво. - А.И.) вы идите к крестьянину с чистой правдой и он с открытым сердцем радостно вас встретит и, эта встреча его выразится не единичными случаями подписки газет на селькомы, а десятками подписчиков.

Я. Нелюбин.»

ЗА ЧТО СНИМАЛИ РЕДАКТОРОВ

При тоталитаризме идеологический конформизм возводится в принцип «Что официально не одобрено - то запрещено». Есть примеры, когда обком партии строго наказывал редакции за малейшие отклонения от генеральной линии, насаждая конформизм в журналистике.

5 апреля 1932 года бюро Башкирского обкома утвердило резолюцию по вопросу об идеологической выдержанности журналов, издаваемых в республике. Бригадным обследованием в статьях, помещенных в журналах «Хозяйство Башкирии», «Октябрь», «Краеведение», «Советы Башкирии» «установлены извращения политики нашей партии троцкистского и право-оппортунистического характера».

В связи с этим решения обкома были бескомпромиссны. Так, редколлегию «Хозяйства Башкирии» распустили за то, что «журнал недостаточно боролся за проведение решений партии в жизнь» и «допустил возможность пропаганды чуждых буржуазных и мелкобуржуазных теорий (теория Вебера, троцкизм и прочее)». Журнал «Краеведение» пострадал за свою аполитичность, за то, что «не осветил ни одного конкретного вопроса социалистического строительства» и «довольствовался описанием бытовых черт башкирского народа». Журнал «Краеведение» больше не издавался, а в качестве альтернативы «Хозяйству Башкирии» разрешили организовать у себя краеведческий отдел.

Другие редакции, а также авторы и руководители изданий отделались строгими выговорами и предупреждениями. Их обвиняли в невнимательности к планам социалистического строительства, в извращении отдельных проблем марксизма-ленинизма «ревизионистического, левацкого, пра-вооппортунистического и примиренческого характера». Им вменяли в вину извращение сущности и упрощение истории возникновения советов, искажение цитат Ленина и «протаскивание в печать контрреволюционных троцкистских идеек».

Случаи, когда по формулировке «за допущение политических извращений» редакторов снимали с работы и привлекали к ответственности часто встречаются в тридцатых годах. Например, «за допущение политических извращений» в статье «Повысим большевистскую бдительность», помещенной в газете «Башкирская вышка» от 30 августа 1936 года, постановлением бюро обкома был снят с работы ее редактор Тихонов.

В 1935 году редактора Кугарчинской районной газеты Аюпова привлекли к ответственности за то, что его издание «извращенно», с пропусками политически принципиальных мест статьи перепечатало передовицу «Правды» под заголовком «Против недооценки работы с сочувствующими». Пропущены были места, где речь идет о воспитательной работе среди сочувствующих, об изучении истории партии, о «непримиримой борьбе с врагами рабочего класса, с контрреволюционными троцкистами, зиновьевцами, правыми оппортунистами и право-левацкими уродами». Впредь никто из редакторов не позволял себе при перепечатке сокращать материалы «Правды». Статьи «Правды» не без основания воспринимались всеми членами партии как «голос вождя».

Обком ВКП(б) часто констатировал, что «именно отсутствием проверенных и подготовленных кадров объясняется в основном низкое качество и политические извращения в газетах, которые часто являются тонкой враждебной вылазкой». Отдавая справедливость первой половине этого высказывания, смею все же усомниться в том, что газетные «ляпы» нужно списывать на «тонкие враждебные вылазки». С другой стороны, районные газеты действительно время от времени допускали грубые ошибки, иногда их публикации противоречили «официальной линии». Например, в №17 Бижбулякской чувашской районной газеты «Колхозный труд» допущено 27 разных ошибок, там же имеется такая фраза: «...наши коммунисты, зная об этих фактах, на партийном собрании не выступали с большевистской самокритикой в целях разоблачения и оздоровления партийной работы».

В Иглинской районной газете «Сталинский путь» 27 апреля 1938 года под статьей «Советское крестьянство» помещено клише «Союзфото» с изображением жизни в фашистской Германии: концлагеря, безработного и «выбрасывания из завода престарелого рабочего» и т.п.

В Мечетлинской районной газете «Епузярга» за 26 апреля 1938 года помещена статья-фельетон о столовой, где говорится, что нищие, пьяные и вообще кабачная и иная обстановка в столовых - обыкновенное, постоянное явление.

Кстати, не остались без внимания и типографии. Типография - не хозяйственное, а политическое учреждение, и в 1938 году это было более чем очевидно: «Нехорошо обстоит дело с типографиями райгазет. Речь идет не только о том, что у нас неудовлетворительно и не хватает типографского оборудования. В прошлом году в Давлеканове был такой случай, когда этикетки Союзмуки для мешков печатались на листах из старой книги с фотографией товарища Сталина», - писали в отчетах партийные работники. К сожалению, о судьбе людей, печатавших этикетки на листах книги с фотографией Сталина ничего более не известно.

Интересно взглянуть, каким образом люди, формирующие общественную позицию и проводящие политику партии, оценивают свою работу. Из стенограммы первого вечернего областного совещания редакторов газет 15 мая 1938 года (Уфа): «...Областной Комитет Партии решил созвать совещание редакторов районных газет для того, чтобы вскрыть все те ошибки, которые были в деле освещения внутрипартийной жизни, в деле подготовки и проведения выборов, во время подготовки и проведения выборов в Верховный Совет РСФСР и Башкирской АССР». То есть цель заседания налицо: усилить и активизировать работу областных пропагандистов хотя бы на время выборов. Далее обком предлагает товарищам редакторам заняться публичным самобичеванием, то бишь - самокритикой, и пообещать в дальнейшем исправить допущенные просчеты (а это значит: не лениться в «освещении партийной жизни», как бы скучно и однообразно она не протекала).

«На совещании, главным образом, выступающие товарищи докладчики должны рассказать, как они работали, как они освещали, как думают вскрывать те ошибки, которые были допущены, как они готовятся к проведению выборов в Верховный Совет РСФСР и Башкирской АССР, как они готовятся к проведению районных партийных конференций и претворению в жизнь решений, которые были вынесены в первичных организациях в ходе выборов руководящих партийных органов, парторгов и резолюций, постановлений, которые будут приняты на этих конференциях, как они связаны с партийными массами, с первичными организациями, со стахановцами, если не связаны, плохо связаны, - почему это так, как в дальнейшем думают исправлять эти допущенные ошибки».

Интересно, как редакторы районных газет признаются в однообразности материалов своих газет. (Понятно, что причины этой однообразности нужно придумать, не скажешь ведь, что виной тому - политический режим.)

Каялись редактора так: «Я должен сказать о том, что большинство материалов, помещенных в нашей районной газете, зачастую страдают однообразностью, малой содержательностью. Причина - это то, что наши газеты недостаточно отчетливо освещают партийное руководство. Руководящие работники - в данном случае работники райкома партии - почти не участвуют, а если участвуют, то только отделываются заметками. Но, эти заметки может написать и селькор, а глубоко продуманных материалов в части полного освещения партийного руководства недостаточно».

ГАЗЕТНЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ В ПЛАНЕ РЕПРЕССИЙ

Негативные стороны тоталитарной печати не исчерпываются конформизмом в идеологии. СМИ стремились перевыполнить идеологический план, попутно перевыполняя план репрессий. Это было стремление выслужиться, доказать свою лояльность таким образом, чтобы ни у кого не возникло и тени сомнения относительно твоих взглядов. Стремление, свойственное как людям, так и газетам. СМИ не просто были соучастниками политических процессов, и уж, конечно, нельзя говорить только о пассивной роли газет. В ситуации травли «врагов народа» пресса активно искала возможность добавить свой «редакционный» голос к общему хору. Нередко пресса сама инициировала политические судилища.

Показательны ежемесячные отчеты «Бюро достижений» - расследования редакции газеты «Красная Башкирия» о принятых мерах по опубликованным и неопубликованным письмам рабочих и колхозников. В январе 1934 года по этим письмам были приняты следующие меры:

«Наложено административных взысканий 19

Наложено партвзысканий 12

Исключено из рядов ВКП (б) 7

Исключено из рядов ВЛКСМ 2

Снято с работы 43

Вычищено из колхозов чужаков 2

Вычищено из соваппаратов чужаков -

Отдано под суд 167

Распущено организаций 2

Приговорены к высшей мере соцзащиты - расстрелу -

Приговорены к 10 годам лишения свободы 12

к 7 годам лишения свободы 2

к 5 годам лишения свободы 2

к 3 годам лишения свободы 6

к 1 году лишения свободы 10

к принудительным работам -

Оштрафовано 7

Итого 293 человека».

Обнаружены подобные отчеты газетного «Бюро достижений» за май (наказано всего 130 человек, из них 19 человек приговорены к лишению свободы на различные сроки), июнь (143 человека наказано, 19 человек лишены свободы), август (207 человек наказано, 21 - лишены свободы), октябрь (161 человек наказан, из них 2 человека расстреляно, 20 получили различные сроки, 5 - принудительные работы) и ноябрь 1934 года (наказано 103 человека, из них 29 лишены свободы). Исходя из системности и периодичности отчетов, можно предположить, что обнаруженные документы - лишь вершина айсберга, отчет одной лишь газеты.

Таким образом, особенностью тоталитарного медиа следует считать активное участие СМИ в политических репрессиях.

«ЗАВЕДУЮЩИЙ - ПЬЕТ, УЧИТЕЛЬНИЦА - ГУЛЯЕТ, МОНАХ - КУРИТ…»

Заметим, что пресса республики в стремлении правдиво показать пороки отдельных товарищей не стеснялась кляузничать, печатать анонимные письма и заметки и даже контролировать половые связи советских граждан. Следующую заметку под заголовком «Кантздравотдельский спирт плачет» удалось обнаружить в двухнедельнике аргаяшского профбюро «Голос Массы» от 1 июня 1926 года (цитируем с сохранением авторской орфографии и пунктуации. - А.И.): «Заведующий здравотделом Асякаев носит во флаконах по 500 грамм спирту в столовые и в темных уголках его распивает, а обратись больной в аптеку, то получишь ответ: спирта нет и т.д. - очевидец».

А на плановом совещании редакторов в обкоме приводится такой пример сотрудничества редакции и Народного комиссариата просвещения: «...В одной из заметок было указано, что одна учительница двукратно имела половую связь с какими-то людьми и это замечено со стороны населения. Этим самым она подрывает авторитет учительства.

Мы посылаем эту заметку в Наркомпрос для сведения. Последний в свою очередь по резолюции наркома посылает ее для расследования в Белебеевское КОНО (кантонный отдел народного образования. - А.И.). Белебеевское КОНО заметку передает в милицию для дознания, а милиция составляет протокол, допрашивает свидетелей и учительницу о том - когда и с кем имела половую связь. В результате факт не подтверждается. И в те органы, которые извещают редакцию о приступлении к расследованию, конечные результаты сообщаются редко». На совещании эта история приведена в качестве примера плохого взаимодействия государственных органов и газет, но ни у кого не возникло и тени сомнения по другому поводу: на каком основании газета роется в личной жизни учительницы, клевещет, на всю республику оскорбляет ее честь и достоинство и даже затевает расследование!

После таких «расследований» поневоле поверишь в «эффективность» работы СМИ.

Показательно отношение государства и государственных СМИ к институту церкви в то время. Так, в местной газете был напечатан рассказ бетонщика А. Нилова «Как я стал безбожником». Вот отрывок из этого рассказа: «...Работая однажды с товарищами в соборе Троице-Сергиевской лавры, в ночное время, мы вдруг увидели, что в стене собора открылась потайная дверь, и вышел монах с папироской. Подойдя к нам, монах попросил: - Дайте прикурить.

Я, изумленный таким неожиданным явлением, молча протянул ему спички. Монах, закурив, опять скрылся в свою дыру, захлопнув дверь.

Этот поступок монаха, курящего табак в «святом» месте, значительно поколебал мою веру...» Следует некорректный перенос неприязни личности к служителям церкви на всю систему религиозных взглядов. Подобные истории печатались в «Красной Башкирии» под рубрикой «Уголок безбожника».

© "БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ", 2004

Главный редактор: Юрий Андрианов

Адрес для электронной почты bp2002@inbox.ru 

WEB-редактор Вячеслав Румянцев