№ 08'04

Эвелина ФЕНИНА

НОВОСТИ ДОМЕНА

ГОСТЕВАЯ КНИГА

XPOHOС

Русское поле:

Бельские просторы

МОЛОКО

РУССКАЯ ЖИЗНЬ

ПОДЪЕМ

СЛОВО

ВЕСТНИК МСПС

"ПОЛДЕНЬ"

ПОДВИГ

СИБИРСКИЕ ОГНИ

Общество друзей Гайто Газданова

Энциклопедия творчества А.Платонова

Мемориальная страница Павла Флоренского

Страница Вадима Кожинова

Земля людей

О творчестве художника Александра Пантелеева

Искусство многогранно. Мотивов даже в узком жанре может быть тьма. «Вторая среда», например. Это термин о природе, но такой, которая создана руками человека. Природа, где господствует индустрия и архитектура, уже давно имеет своих поэтов, в том числе и в искусстве, в таком его виде, как живопись. Взаимоотношения природной и рукотворной среды волнуют художников: мастера искусства стремятся найти гармонический образ в этих взаимоотношениях. Наверное, так было всегда с момента появления искусства, только в разных вариациях и формах. В 50-е, и особенно в 60-е годы XX века все чаще стал употребляться термин «научно-техническая революция». Этим термином пользовались экономисты, физики, химики, социологи и другие специалисты, связанные с прогрессом человеческой мысли. Этим термином были увлечены и творческие люди, особенно поэты и художники. Например, пейзажистов захватывала идея масштабности индустриального образа. Индустриальный сюжет к началу 60-х годов рассматривался как самостоятельный жанр, авторы таких сюжетов уже не отходили от избранной темы. При этом их интересовали не только новизна сюжета и документальность изображения определенной стройки, завода, карьера, но познание самого духа техники, результата, творимого руками человека.

Все сказанное очень хорошо и точно ложится на творчество сейчас уже почти забытого любителями искусства у нас в республике Александра Васильевича Пантелеева. В 50—70 годы он был не только одним из первых мастеров «индустриальной темы» в пейзаже — он был замечательным живописцем, широко образованным художником, очень авторитетным среди коллег и зрителей. Не было ни одной выставки с 1954 года, ни маленькой, ни крупной, где бы не появлялись работы Пантелеева. Причем они, работы, сразу привлекали внимание, заставляли говорить о себе и об авторе – решения всегда были неординарны, не похожи ни на какие другие. Композиции, выведенные автором со строгостью геометра, несколько тяжеловатые формы, исключительно красивые, звучные по цвету, всегда поражали воображение. С самого начала художник казался многоопытным, знающим все законы и особенности живописи. А было ему всего 22 года, когда он показал первую свою картину «Приуралье» в 1954 году.

Конечно, Пантелеев, учившийся в Уфимском училище искусств, поначалу, как многие другие, находился под влиянием своего талантливого педагога Александра Эрастовича Тюлькина. Стремление к крупным формам, насыщенность цвета, романтический, даже эпический склад художественного мышления Тюлькина отразились в первых произведениях ученика. Это видно по тому же «Приуралью», но особенно по первой крупной работе (в смысле эстетической ценности) «Голубые снега» (1957 г.), где еще никакой «индустриальности» не было, а были чудесные синие тени, голубые большие снега и запах свежего зимнего воздуха, который каким-то непостижимым образом поселился в картине.

Уже первые работы, экспонированные не только в Уфе, но и на Всероссийской, Всесоюзной и Международной выставках 1957 года показали значительность и необычность художественных решений молодого художника. Было очевидно, что в Уфе Александру Васильевичу приходилось переживать разные моменты — от непризнания его творчества до абсолютного преклонения. Непризнание было связано как раз с необычностью формы, решений в его картинах. Его даже некоторые «собратья» называли формалистом, особенно после таких картин, как «Башкирский рудник», «Зимний путь». Сейчас это звучит смешно. Но в конце 50-х годов вполне серьезно обсуждался вопрос о «буржуазности» и «формализме» некоторых живописцев (в их разряд пытались включить и Тюлькина, и Домашникова, и Пантелеева) и их нехорошем влиянии на молодое искусство республики. Организовывали диспуты и обсуждения, приглашали из Москвы представителей Союза художников СССР (приезжали народный художник А.М.Грицай, тонкий и талантливый пейзажист, Л.Н.Шеренговая, референт СХ, и др.). Когда же московские гости в широком кругу художников и в узком кругу партийных работников объявили, что никакого «формализма» в работах местных художников нет, все ждущие «решительного слова» успокоились и жизнь пошла дальше.

1957—1958 годы были очень важным временем в республике: праздновали 40-летие со дня свершения Великой Октябрьской социалистической революции. К юбилею приурочивали, как это было принято, различные достижения в области промышленности, строительства индустриальных объектов. Проходили разные научные сессии, симпозиумы, выставки достижений народного хозяйства.

В числе таких важных мероприятий была республиканская художественная выставка в Уфе. Художникам было что показать, жанры развивались активно, Уфимское училище искусств и художественные вузы Москвы и Ленинграда исправно воспитывали будущих мастеров и посылали их в далекие края; после декадной выставки 1955 года в Москве башкирский Союз художников вырос, окреп. Среди новых имен живописцев самыми звучными уже тогда, к 1957 году, были имена Алексея Кузнецова, Рашида Нурмухаметова, Бориса Бурзянцева и Александра Пантелеева.

Определение индустриальной темы было, я думаю, связано у Пантелеева с активным ростом самостоятельности, постоянным отходом от влияния Тюлькина и других педагогов (хотя, надо отметить, ни с кем, пожалуй, из своих учеников у Александра Эрастовича не было такой сильной духовной связи, как с «Сашей Пантелеевым» и «Борей Домашниковым»; на протяжении многих лет они встречались, обсуждали свои проблемы, творческие и житейские, молодые всегда заинтересованно ждали слова мастера о своих работах). Когда появились друг за другом в 1957—1958 годах на тех юбилейных выставках картины Пантелеева «Башкирский рудник», «Медный рудник», стали говорить о новом стиле, о новой форме, о новом понимании пейзажа, преобразованного руками человека. В картине «Медный рудник» взгляд художника охватывает широкую панораму башкирской земли. В смене планов на холсте, построенных с неторопливой обстоятельностью, в перечислении, умножении техники в шуме работы, ощутимом за этим перечислением, – уже образ. Возникает особая ритмика организованной промышленной жизни.

Своеобразная архитектоника сооружений дополняется цветом и светом современной среды. Изображая этот пейзаж, художник акцентирует, усиливает его рационализм. Подобно диковинным титанам работают эксковаторы, изменяя, разрушая и строя что—то новое. Запахи земли смешиваются с другими запахами – нефти, газа, что создает иные чувства и образы. Резкие контрастные цвета коричневой земли, красных машин, серо-синего куска неба организуются в единое пространство благодаря четкой геометризации планов. Горнорудные карьеры и конусы спорят с масштабами гор, преодолевают вершины, возникают из них, возвышаются над ними. В формах самой природы автор видит индустриальные формы, уподобляя одно другому.

Со временем Александр Васильевич индустриальный образ обособил, композиции его картин к концу 60-х годов стали все более рассчитанными, конструктивно стройными, живопись — все более локальной, а общий характер полотен —все более декоративный. Тогда художник искал гармонию даже не в соединении пейзажа и индустриальных элементов, а видел как будто только сами эти элементы, героизировал их. Изысканный холодноватый колорит, состоящий из сочетания голубого, различных синих, серого, коричнево-золотистых для акцентов и усиления тех холодных тонов, характерен для другой известной картины Пантелеева — «Уфимская ТЭЦ», написанной много позже (1971). Промышленная среда в этой картине — «край большой масштабности». В картине подчеркнуты размах работ, сила человеческой созидательной деятельности: турбины, золоуловители, экономайзеры скомпонованы плотно, как бы сжаты с боков. «Чистой» природы почти нет, в вертикалях, горизонталях, диагоналях труб царит ритмическая слаженность: строгий смысл деталей, по мысли автора, прекрасен сам по себе; очень внимательно и любовно выделил он цветом, серебристо-серым и чуть зеленоватым, архитектонику образа. Дымы над конструкциями паротурбин соединили «работу» всей этой «индустрии». Стаффажные фигурки людей подчеркивают мощь и значительность работающей махины. Тогда, в конце 60-х годов, явление ТЭЦ в нашей стране, особенно в глубинке, было революционным, ТЭЦ только появлялись, они были новым словом в индустрии страны. Изменения и прогресс, который виделся за появлением этой техники, завораживал, обещал крутые жизненные перемены, тревожил воображение. Для художника уровня Пантелеева данная тема была подтверждением мысли о совершенстве индустриальных сооружений и о великой важности человеческих преобразований в природе. Можно сказать, что в подобных полотнах художник выразил идеальное представление о технической эстетике, об НТР (научно-технической революции). Подчеркнуть красоту человеческого разума, его силу и возможность через подобный пейзаж—именно такой была задача Александра Васильевича в период конца 60-х начала 70-х годов. Выражение «натюрмортный подход» очень подходит к этим работам мастера. Причем не только в композициях индустриального пейзажа, но и, например, в композициях чистого натюрморта: «Лампа», «Красные телефоны», «Алоэ», «Праздничный натюрморт»,«Уральский натюрморт» и другие.

Специфика этих натюрмортов заключена в том, что они как бы объединены общим подходом к решению образов, стоящих очень близко к индустриальным пейзажам: художник обрамляет изображенные предметы шторами, иногда деталями конструкций, а порой жесткой линией ствола дерева, заставляет зрителя обратить внимание на красоту предметов как самоценных явлений. Иногда детали конструкций превращает почти в раму, украшает ее цветами, создавая ощущение торжественности (например, в «Уральском натюрморте», «Праздничном натюрморте»).

Но мне кажется, что уже в начале, успешном, плодотворном и принятом зрителями и прессой, у Пантелеева были моменты, когда он думал о другом: о непрямом и непростом пути индустрии, о большой опасности, грозящей природе при агрессивном наступлении этой воспеваемой им же индустрии. Что будет, как станет чувствовать себя природа , когда повсеместная промышленная дымовая завеса помешает росту зеленого щита земли, когда реки повернут вспять, когда в городе транспорта будет больше, чем людей?

Пантелеев был очень думающим человеком, много читающим, тонко чувствующим. После поездки в Среднюю Азию, например, он рассказывал о зловещих мелиоративных работах, уже тогда он видел будущее Арала. Его натюрморт «Рыбы», мне кажется, прямо отражает эти страхи будущего безводного моря: черные тела, выпученные глаза, взъерошенные плавники рыб, пустынный голый пейзаж, в котором можно увидеть и угадать какие-то восточные мотивы. И пустынность окружающей среды. И при этом натюрморт очень красив по цвету, ритму, тому, как он устроен «внутри»: розовый стол, темно-серые тушки рыб на столе, полосы красного, бело-серого, синего, светло-серого, почти белого очертания восточной несколько абстрагированной архитектуры – все это красиво сгармонировано, четко выверено по планам, элементам, цвету. Наверное, все эти детали и создают образ пустынности, страшноватой реалии. А ведь натюрморт написан в 1967 году, как раз тогда индустриальный мотив в творчестве Александра Васильевича стал всепобеждающим. Правда, параллельно с темой промышленного пейзажа Пантелеев как художник, любящий свой край, свою природу, романтик и истинный воспитанник А.Э.Тюлькина, написал много чудесных «чистых» пейзажей, которые объединил в серии «Край башкирский» (1960) и «По Башкирии» (1969).. Среди таких работ наиболее выразительными, на мой взгляд, можно назвать «Март» (1969), «Весенние пастбища» (1972). Картина «Март», как и индустриальные пейзажи, как и все, что творил Пантелеев, строго скомпонована, планы уходящего в далекие синие горы пространства четко «пронумерованы»; здесь целый зимний мир, лес и горы, деревья и даже лесные жители в образе очаровательной кунички. Так же плотно заселено не очень большое пространство холста, оно вобрало в себя, казалось бы, все наши представления о зиме: чистый воздух, ясные дали, укутанные снегом леса и долы, мощные синие заснеженные горы. А над всем этим благолепием сияет звучная бело-синяя полоса неба. Почему-то думается, что картины, подобные «Марту», Александр Васильевич писал не только по зову сердца, но и для памяти, напоминания: не только крутой шаг НТР, но и природы ликующий образ никогда не уйдет из сердца и жизни. В картине «Октябрь» (1972), в ее утрированной «геометризации» планов и частей все как будто поменялось местами и встало «правильно»: прекрасная монументальная в своей вечной красоте природа, горы, леса, долины — прежде всего и главнее всего. А техника, куда же без нее в XX веке, — это часть, вписывающаяся в природу как важное, но не главное действующее лицо. Любимые художником синие цвета, их богатые оттенки и нюансы, от светло-голубого до сине-зеленых, сине-охристых тонов, придают образу чувство незыблемого, вечного. Вот таким удивительным был художник Александр Васильевич Пантелеев: с одной стороны—влюбленность, буквально пропаганда индустрии, ее решительной поступи, с другой—нежная любовь к чистому, постоянному лику природы, боязнь его потерять, боязнь проиграть ее в наступлении НТР.

Александр Васильевич очень любил свой край, был его верным патриотом. И когда в 1976 году по целому ряду причин ему пришлось уехать из Уфы и республики, он очень страдал, тяжело переживал разлуку с любимой родиной, с любимыми коллегами. Последние картины были написаны им в далекой Вологде, совсем другом по образу крае. И, несмотря на разность природы, совсем другую жизнь окружавших художника людей, подход к эстетическим характеристикам, трактовка мотивов природы оставалась той, найденной в 60-х —70-х годах в городах, степях, горах Башкирии.

Хочу вспомнить очень далекую, а главное, первую свою встречу с произведениями Александра Васильевича Пантелеева. Это были эскизы декораций к опере Н.А.Римского-Корсакова «Снегурочка» (Александр Васильевич учился на театрально-декорационном отделении Уфимского училища искусств, его и окончил, а эскизы к «Снегурочке» были дипломной работой. Правда, тех первых эскизов я не видела. Работы же, о которых говорю, сделаны в 1957 году и сейчас находятся в Государственном центральном музее имени А.А.Бахрушина в Москве). Я увидела их на одной из республиканских выставок. Эскизы поражали не только «картинностью», действительно сказочной театральной красотой; они были очень свежими, какими-то «утренними» по чистоте красок, как будто только что прошел утренний дождь или выпал свежий снег, пахнущий чудесными запахами зимы. Красота цвета сочеталась с музыкальной настроенностью и даже эпически величественной, причем казалось, что это сделал не молодой человек, еще не участвовавший в настоящей театральной постановке, а хорошо знающий сцену художник, просчитывающий каждый сантиметр эскиза, чтобы потом перенести его на декорации. Расчет в планах композиции, жесткая ритмика в изображении, даже некоторая кулисность эскизов работали на создание завораживающего мира Берендеева царства. Мне кажется, впоследствии, когда А.В.Пантелеев писал свои рудники, карьеры, шахты и «чистые» пейзажи, он шел от этих первых конструкций, они определили его любовь к четкости и стройной ясности композиции, плотности «заселения» территории холста, а в цвете—к звучной выразительности каждого мазка.

Александр Васильевич Пантелеев умер в 1990 году 58 лет от роду. Его талант был на взлете, его интеллект не до конца нашел свое выражение. Его оценки действительности, его умение определить, растолковать ситуацию, его практичность и эрудиция были нужны нашему коллективу. И хоть сегодня иные имена, иные критерии в искусстве, классика башкирской живописи не будет полновесной без имени А.В.Пантелеева. И здесь его оценили по заслугам: в 1966 году ему было присвоено звание заслуженного художника БАССР, а в 1975— заслуженного художника РСФСР; его картины есть в нашем художественном музее имени М.В.Нестерова, в Государственном театральном музее имени А.А.Бахрушина, в Художественном фонде РФ и Союза Художников РФ.

Написать отзыв в гостевую книгу

Не забудьте указывать автора и название обсуждаемого материала!

© "БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ", 2004

Главный редактор: Юрий Андрианов

Адрес для электронной почты bp2002@inbox.ru 

WEB-редактор Вячеслав Румянцев