|
|
Из классической
поэзии Востока
Низами
(родился между 1138—1148 гг. — умер в 1209 году)
Средневековый поэт-классик Низами Ганджави по праву считается основателем
жанровой формы хамса. Его творчество обогатило мировую культуру и
представляет ее золотой фонд. Произведения Низами оказали огромное влияние
на многие поколения поэтов Ближнего и Среднего Востока.
Ильяс ибн Юсуф Низами Ганджави родился между 1138 и 1148 годами (точная дата
не установлена) в Гандже. Средневековый город Ганджа был одним из центров
культуры и торговли, с большими базарами, ремесленными рядами. Именно они,
ремесленники Ганджи, объединившиеся в цехи, вели изнурительную борьбу против
гнета феодалов, отголоски которой отражаются и в произведениях Низами. Поэт
и сам происходил из небогатой семьи, связанной предположительно с
ремесленными кругами Ганджи. Тем не менее он получил блестящее для своего
времени образование по истории, философии, мифологии, изучал астрономию,
медицину, математику, риторику, логику... И женился он по любви на
прекрасной турчанке по имени Аффак, которая родила ему сына. Но сама она
рано ушла из жизни.
Низами не был придворным поэтом. Напротив, он осуждал и высмеивал продажных
стихотворцев, которые за подачки с царского стола готовы были писать лживые
панегирики, хвалебные песни. Низами жил отшельником, был уважаем среди
горожан.
В ранний период своего творчества Низами писал лирические стихи-касыды,
газели, рубаи, китга... Они составили большой диван (сборник, сформированный
по специальным канонам: сначала идут касыды, затем газели, китга и т. д.).
Последние три десятилетия Низами посвятил созданию своей бессмертной
хамса-пятерицы, жанровой формы, состоящей из пяти месневи-поэм. Из них
первая называлась “Сокровищница тайн” (1173—1180 гг.), вторая — “Хосров и
Ширин” (1181), третья — “Лейла и Меджнун” (1188), четвертая — “Семь
красавиц” (1197) и пятая — “Искандер-намэ” (около 1203 года).
* * *
“Сокровищница тайн” начинается со “Вступления”, посвященного прославлению
Аллаха, затем начинается главная часть поэмы. Открывается она главой “Речь о
превосходстве слова”, основной смысл которой — гимн слову: “Весь предел
естества захватили при помощи слова. Письмена шариата скрепили при помощи
слова”; “Мы лишь в слове живем. Нас объемлет великое слово. В нем бесследно
сгореть наше сердце всечасно готово”*.
Очень любопытно, например, то, что Низами ставит поэта сразу после пророка:
“Стихотворные речи — возвышенной тайны завеса — тень речений пророческих.
Вникни! Полны они веса”; “В том великом пространстве, где веет дыханье
творца, светлый путь для пророка, а далее — он для певца”.
Основную часть поэмы-месневи “Сокровищница тайн” занимают так называемые
“Речи”. Их двадцать. Каждая имеет строго оформленное идейно-тематическое
направление. Речь первая — о сотворении человека, как создавался мир, на
каком основании. Основанием, по Низами, служила любовь: “До поры, как любовь
не явила дыханье свое, в бездне небытия не могло засиять бытие”. Речь вторая
названа “Наставление шаху о справедливости”. Третья — о свойстве мира;
четвертая — о благожелательном отношении шаха к подданным; пятая — о
старости; шестая — о свойствах сотворенного; седьмая — о превосходстве
человека над животными и т. д.
Все эти речи-главы заканчиваются заключительной притчей.
—————————————————
* Здесь и далее цитаты приводятся по изданию: Низами. Пять поэм. Перевод с
фарси. М., Художественная литература, 1968.
Последние главы “Сокровищницы тайн” и притчи, их сопровождающие, часто
носят личностный характер, в них нередки жалобы Низами на жизнь. Однако поэт
знает себе цену, понимает, что он сотворил:
Этот род стихотворства превыше небесного свода.
Дал стихам мой калам все цвета, что являет природа.
* * *
“Хосров и Ширин” — вторая поэма пятерицы. Структура ее схожа со структурой
“Сокровищницы тайн”. Здесь повествование также начинается с восхваления
Аллаха и его пророка Мухаммеда, Низами просит благословения поэме, которая
должна принести людям радость, а поэту — успех.
Основное содержание поэмы начинается с главы, объясняющей структуру и
причины создания ее: “О проникновении в сущность сей книги”. Поэт полон
сомнений: как это он, отшельник и праведник, создавший духовно-нравственную,
богобоязненную, философскую поэму “Сокровищница тайн”, теперь будет писать о
страстной земной любви?!
“Сокровищницу тайн” создать я был во власти,
К чему ж мне вновь страдать, изображая страсти?
Низами говорит и о том, как долго он размышлял о сюжете и выбрал предание
о Хосрове и Ширин, известное еще из древних хроник. Предание это отражается
и в великой книге “Шах-намэ” Фирдоуси. Но Фирдоуси, как утверждает Низами,
не стал подробно разрабатывать любовную линию древнего предания,
ограничившись в основном социальными мотивами. Низами же, в отличие от
своего предшественника, во главу угла ставит именно проблему любви, любви
всепоглощающей: “Все ложь, одна любовь указ беспрекословный, и в мире все
игра, что вне игры любовной... Кто станет без любви, да внемлет укоризне: он
мертв, хотя б стократ он был исполнен жизни”.
История любви Хосрова и Ширин, полной приключений и неожиданностей,
соответствует этим установкам. В главе “В оправдание сочинения этой книги”
Низами говорит, что не все были довольны таким “раскованным” освещением темы
любви, что, мол, зря праведный отшельник, автор благочестивой “Сокровищницы
тайн” вдруг перекинулся на эту тему. Даже его друг, большой ученый, упрекает
поэта за то, что он пишет о каком-то доисламском языческом царе, о неверных
зороастрийцах вместо того, чтоб прославить ислам, правоверных мусульман.
Однако стоило поэту прочитать недовольному другу уже написанные части поэмы,
как тот сразу же был покорен, ибо в своем произведении Низами показывает не
распущенность, не разгульную любовь, но светлую человеческую радость,
жизнелюбие, которое не противоречит ни исламу, ни Богу.
Автор проводит своего героя Хосрова Парвиза через всю его жизнь.
Вот как изображает он образ его правления, наведение порядка в своем
царстве: “У длинноруких всех он руки обкорнал, и, укрощая зло, гласил стране
глашатай: “Беда злокозненным!” И далее: “Пасти коней в чужих полях нельзя, к
плодам чужих садов заказана стезя, смотреть на жен чужих — срамнее нету
срама. Не пребывай в дому турецкого гуляма иль кару понесешь достойную…”. Не
все безоблачно для Хосрова и в юности, и в зрелости. Но он старается
достойно нести свое бремя, а если согрешил, то принять на себя и
соответствующее наказание:
Коль провинился я — вот шея, вот мой меч.
Тебе — разить, а мне — сраженным наземь лечь.
Завязка истории любви Хосрова начинается с его сна. Приснился ему вещий
сон, где его дед Ануширван Парвиз сообщает ему о четырех предстоящих
радостях: “Красавицу обнимешь ты. Едва ли такую красоту созвездья
создавали”; “Лучшего коня (Шебдиза) обретешь”; “Утешен будешь ты сверкающим
престолом”; “Барбеда (знаменитого певца) найдешь”. Таким образом, утешает
дед, “утратив камешки — клад золотой найдешь”. И в уже следующей главе
(“Рассказ Шапура о Ширин”) начинают сбываться эти предсказания. Шапур,
который “во всех краях земли чудес видел много”, принес неожиданную, еще
более чудесную весть:
Там, за чредою гор, где весь простор красив,
Где радостный Дербент, и море, и залив —
Есть женщина — Михин-Бану, на ней
Блеск царственного сана,
Кипенье войск ее достигло Исфахана...
Во дворце этой великой госпожи живет ее племянница.
— Она что гурия! О нет! Она — луна! — восклицает Шапур. — Укрывшая лицо
владычица она!
Эту луноликую девушку, которая “прекрасней роз”, зовут Ширин, что в переводе
означает “сладкая”, “наследницей она слывет Михин-Бану, Великой Госпожи”.
Но, как оказывается, Ширин — не единственное богатство Михин-Бану. Как
сообщает далее Шапур, “привязан к стойке дивный конь, его стремительность не
уловить рассудком”, и зовут его Шебдиз... То есть Шапур называет даже имя
коня, которого во сне назвал Хосрову его дед Ануширван.
Рассказ о красавице Ширин и о дивном коне потряс Хосрова, и “стал сон ему не
в сон, а отдых стал неведом...”
Далее сюжет поэмы развивается почти однолинейно, динамично и целенаправленно
в главах, которые одновременно отражают и перипетии во взаимоотношениях
влюбленных в любовном треугольнике: Хосров — Ширин — Фархад.
Низами показывает Хосрова не идеальным правителем. В последующих главах
изображается шах-властелин, проводящий свое время в кутежах, веселых
роскошных пирах, транжирящий на эти цели горы богатств. Хосров много пьет,
теряет стыд, предает чувства любимой Ширин. И вот финал: он погибает от рук
собственного сына.
Трагедию Хосрова Низами пытается объяснить тем, что, мол, тот не принял
ислама, разорвал послание пророка Мухаммеда. Однако читатель понимает
истинные ее причины — порочный образ жизни, земные грехи шаха...
* * *
Третья поэма Низами — “Лейла и Меджнун” — традиционно начинается с
восхваления Аллаха.
Своих земных героев он начинает представлять лишь в главе “Начало повести”:
В краю арабов жил да был один
Славнейший между шейхов властелин...
... Но лишь одна ждала его беда!
Он — раковина полая, куда
Не вложена жемчужина. Он — ствол,
Что ни одним побегом не зацвел...
Действительно, как ни жаждал он сына, “как ни вымаливал себе дитя, каких
дирхемов нищим ни давал, каких красивых женщин ни целовал, как он ни сеял —
не всходил росток: все сына нет, все пуст его чертог!”
Шли годы, и вот, наконец, “Аллах вознаградил отца за должное смиренье до
конца”: родился сын. Нарекли мальчика Кейсом. Рос ребенок и рос, стройней
тюльпана, прихотливей роз...
А рядом с Кейсом была жемчужина одна: “Жемчужина еще не просверленная, в
красе нежнейшей… Зовут ее, как ночь саму, — Лейли. Ее увидел Кейс и стал
иным, и сердце отдал за нее в калым”. Любовь у них взаимная: “Товарищи
учением полны, а эти два влеченьями пьяны...” Любовь этих двух юных сердец
Низами выделяет в самостоятельную главу “О том, как Лейли и Меджнун полюбили
друг друга”.
Кейс становится одержимым, его стали называть “меджнуном”, то есть безумным.
Видя страдания Кейса, отец по совету старейших идет к родителям Лейли
сватать ее для сына. Его почетно принимают, но ответ безутешен: “Твой сын
прекрасен и родство мне лестно, — говорит отец Лейли, — но он одержим
безумием и болен. Ты исцелить его, конечно, волен молитвами — тогда и
приходи со сватовством. Но это впереди”. А пока... “жемчуг твой с изъяном,
не предлагай его ни в братья, ни в зятья нам!”. Переживания Кейса,
выслушавшего этот ответ от своего отца, дальнейшее углубление его болезни
изображаются в главе “Плач Меджнуна”. Кейс уходит из дома, один безумно
бродит по выжженной пустыне с воплем: “Лейла! Лейла!” Поддаваясь уговорам,
он совершает хадж, чтобы избавиться от любовного безумства, но болезнь не
проходит. Между тем Лейлу родители выдают замуж, но она не может забыть
Кейса. Начинаются новые злоключения.
Кейс живет в пустыне со зверями. Согласия он находит лишь с природой. Люди
от него отвернулись. Те, кто хочет ему помочь, бессильны…
Поэма завершается гибелью влюбленных. Лейла признается матери о “своем
тайном недуге”, неутоленной любви к Кейсу, и вскоре умирает. О смерти ее
Меджнуну сообщает его друг Зейд. Тот не выдерживает этой вести и умирает на
могиле любимой.
Уснули двое рядом навсегда.
Уснули вплоть до страшного суда.
В память о них Зейд слагает задушевную повесть об их фанатичной любви, и
именно эта повесть, как утверждает Низами, пошла по миру. Его волнует
вопрос: где сейчас влюбленные, что они получили за свои земные страдания,
где их места в загробном мире? И вот он видит сон, где в раю стоит трон, а
на том троне живут два ангела, счастливо лаская друг друга… Таким образом
Низами призывает к терпению, ибо вечное счастье, награду за свои страдания
человек может получить лишь на том свете…
* * *
“Семь красавиц” — четвертая поэма хамсы Низами. После традиционных
посвящений и восхвалений Аллаха и его пророка Мухаммеда поэт касается
“причин составления книги”.
В день, когда, благоволеньем истинным даря,
Прибыло ко мне посланье тайное царя, —
так начинает поэму Низами. В том послании содержалось предложение
написать книгу-месневи про шаха Бахрама. “Я в тот день, когда посланье это
прочитал, — продолжает Низами, — с мирной радостью простился и в смятенье
впал”. Далее он говорит о процессе подготовки к созданию этой книги, воздает
должное поэтам-мыслителям, своим предшественникам. Особенно высоко чтит он
“Шах-намэ” Фирдоуси: “К “Шах-намэ” я обратился. Прочитал я в ней о деяниях
древних шахов и богатырей. Фирдоуси — певец великий — все в стихах своих
сладкозвучно нам поведал о веках былых...”
Низами признается, что он и сам от рубина “Шах-намэ” “осколок взял и
оправил, чтоб осколок ярко засверкал”. Видимо, он имеет в виду сказ о
Бахраме, который в “Шах-намэ” занимает большое место. Изучил он также
персидские древние “свитки” и замечает: “Хоть Бахрама нить в сказаньях криво
шла досель, правда в мире не исчезла и ясна мне цель”...
Отдав должное традиционным отступлениям, поэт начинает свою поэму главой
“Начало повествования о Бахраме”. Здесь о Бахраме есть такие слова:
Не во всем отцу подобен сын и не всегда.
И жемчужину рождает камень иногда.
Есть в былом пример подобный, в поученье нам, —
Яздигерд был грубым камнем, жемчугом — Бахрам...
Царь Ирана сасанидской династии Яздигерд не любил своего сына Бахрама и
отправил его в арабскую страну Йемен, где Бахрама воспитали и вырастили.
Вскоре он в стрельбе из лука равного не знал,
Птицу в высоте небесной он стрелой пронзал.
Далее рассказывается о полумифических подвигах Бахрама: он убивает
дракона, освобождает онагра, находит в пещере несметные сокровища, которые
вывозят на трехстах верблюдах.
Однажды Бахрам бродил по бесчисленным комнатам своего дворца и наткнулся на
незнакомую узкую дверь. Он потребовал ключи, открыл ее и застыл от
удивления:
Дивной живописью взоры привлекал покой.
Сам Симнар его украсил вещею рукой.
Как живые, семь красавиц смотрят со стены.
Как зовут, под каждой надпись, из какой страны.
Далее Низами знакомит с каждой из них: “Вот Фурак, дочь магараджи, чьи
глаза черны, словно мрак, и лик прекрасней солнца и луны”; вот “китайского
Хакана дочерь — Ягманаз, — зависть лучших дев Китая”; вот Назпери — ее
родитель хорезмский шах; за нею идут Насринут, славянская княжна; затем дочь
магрибского владыки юная Алариюн; дочь царей румийских — Хума; дочь из рода
Кей-Кавуса Дурасти, “нежна как пальма, и павлин красой...” В кругу этих
красавиц нарисован и славный витязь: “Бирюзовым осенен венцом, он блистал,
как солнце утра, молодым лицом”.
Бахрам узнает в этом витязе самого себя, и надпись внизу подтверждает его
догадку: “В год, когда воспрянет в славе витязь полный сил, — он добудет
семь царевен из семи краев, семь бесценных, несравненных, чистых жемчугов”.
И, действительно, после этого случая любовь Бахрама к нарисованным семи
красавицам растет изо дня в день.
Сюжетная канва поэмы, конечно, не однолинейна, композиционно довольно
сложна. Кроме линии отношений Бахрама с красавицами повествование пестрит
лирическими и публицистическими отступлениями, разветвлениями, параллельными
образами и событиями. В частности, наряду с любовной тематикой развивается и
линия отношений Бахрама с царем-отцом Яздигердом. Отец с подозрением и
опаской следит за усилением мощи сына, не хочет его возвращения в Иран.
Бахрам во главе арабского войска выступает против отца и терпит поражение.
Впоследствии он все же добивается трона и устанавливает справедливое
правление.
Здесь Бахрам вспоминает о красавицах, которых увидел нарисованными на стене
тайной комнаты, жаждет увидеть и заиметь их. То войной, то угрозой, то
богатыми дарами он стал собирать их к своему дворцу. Для каждой из них он
построил новый дворец по цвету семи планет — черный, красный, сандаловый,
желтый, белый, бирюзовый, зеленый. И каждая царевна выбрала себе дворец по
происхождению, цвету и судьбе. Каждый вечер Бахрам приходил в один из
дворцов и с одной из красавиц проводил время. “Госпожа дворца, — продолжает
рассказ Низами, — садилась близ него сама. Каждая хотела сердце шаха
пленить, привязать к себе... И они ему, за пиром тайным без гостей,
рассказали семь волшебных старых повестей...”
Вот эти семь повестей, рассказанных семью наложницами, и представляют
основное содержание “Семи красавиц”, жемчужину всего произведения. В “Семи
красавицах” каждый из рассказов имеет свое место и представляет
самостоятельную главу. Повествование начинается с субботы, когда шах Бахрам
посещает черную башню, индийскую царевну. Полумифический рассказ индийской
царевны представляет “тысячу ночей, полных счастья и любви”.
Во вторую ночь, в воскресенье, шах идет к другой красавице — во дворец
туркестанской царевны и выслушивает повесть об искренности в любовных делах.
Хорезмская царевна расскажет в третий день Бахраму о том, как честность,
бескорыстие и благородство принесут человеку желанное счастье.
В повести славянской царевны повествуется о единственной дочери царя,
которая сторонилась женихов, не принимала ни одного из них. Напротив,
просила отца построить для нее дворец в недоступных горах и там уединилась.
Тем, кто пытался проникнуть к ней, велела отрубать головы и ставить на
колья. Но один из них все же вышел победителем. Он ответил на все коварные
вопросы царевны, выполнил все условия, которые она ставила. В повести
воспевается мужество, гибкий ум, смелость, терпение, особенно мужское...
В пятой повести магрибская царевна рассказывает царю Бахраму дивный сюжет о
приключениях купца Махана. Махан любил покутить, повеселиться, много пил и
устраивал вакханалии с женщинами. Но когда ему начинает угрожать смертельная
опасность, он исступленно молится, обещает дальше вести разумный образ
жизни... И молитвы его услышаны, Хызр спасает его...
В шестую ночь румийская царевна ведет рассказ о двух юношах — Хейре (правда)
и Шерре (кривда). По торговым делам они вместе идут в город. Но в пути
случается беда — кончилась вода. Хейр-Правда готов отдать Шерру последние
капли воды. Но тот хочет большего — глаза Хейра. Шерр ослепляет Хейра,
забирает его богатство и оставляет его одного умирать в пустыне. Тут
неожиданно появляются пастух с дочерью. Они вылечили Хейра. Пастух был
богат, дочь красива. Хейр женится на дочери и становится хозяином,
счастливым человеком. А Шерр за свои злодеяния предается казни. Так
завершается, по Низами, борьба правды и кривды.
В седьмой, последней, повести иранская красавица рассказывает Бахраму
историю о юноше, который благодаря добродетели сумел избежать грехопадения.
Отсюда и наставление поэта:
По пути греха не может верный муж пойти,
Если встанет добродетель на его пути.
Если яблоню весною сглазит глаз дурной,
То никто плодов не вкусит с яблони такой.
* * *
“Искандер-намэ” — поэма о славе, книга о великом человеке. “О великом, —
замечает Низами, — надо говорить достойно или лучше вовсе не говорить”.
Причем он не повторяет Фирдоуси (имеется в виду “Шах-намэ”), а пишет лишь о
том, о чем тот не говорил в своей эпопее. В главе “Краткое изложение всего
рассказа” Низами, например, наглядно показывает свои самостоятельные поиски:
не найдя единого свода преданий об Александре Македонском, он использовал
пехлевийские, христианские и еврейские источники. Опираясь на них, Низами
рисует различные подвиги Александра, которые и составляют сюжетную основу
всего “Искандер-намэ”.
Согласно автору, Искандер — сын румийского царя Филикуса. Как предопределили
и звездочеты, он был великим уже с колыбели: “Он из люлечки к луку тянулся;
к коню с постельки бросался... У кормилицы стрел он просил, и в бумагу или
шелк их пускал... Отроком ставши едва, выходил он с мечом на огромного льва.
И в седле властно правил он, будто заранее бразды всего мира сжимал в своей
длани...” Затем идет целая глава под названием “Обучение Искандера”. Его
учил сам Никумаджис — отец Аристотеля.
Аристотель, с царевичем вместе учась,
Помогал ему; крепла их братская связь.
Об Аристотеле Низами пишет так:
А царевича сверстник, наперсник и друг
Изучал всех искусств обольстительный круг.
Очень ласковым был он всегда с Искандером,
В дружелюбье служа ему должным примером.
И не мог без него Искандер повелеть
Даже слугам на вертел насаживать снедь.
К Аристотелю шел он всегда за советом…
После смерти Филикуса Искандер восходит на трон отца, но до поры до
времени сохраняет мир со всеми соседями, платит дань Дарию. Он мудр,
слушается советов Аристотеля, старейшин, в управлении страной придерживается
отцовских заветов.
Но вдруг из Египта приходят посланцы и горько жалуются, что на их страну
напали чернокожие, чинят гнет и насилие. Просят у Искандера помощи. Искандер
решает помочь, и Аристотель предсказывает победу...
Победив чернокожих, Искандер щедро раздает сокровища, захваченные у них,
закладывает у моря город Александрию. Богатые подарки, вместо дани,
отправляет и Дарию, но Дарий от зависти переходит к грубости, которую
Искандер пока вынужден терпеть.
Дарий требует дани, Искандер отказывает и готовит войска для войны. Бой
Дария с Искандером при Мосуле... После многократных жестоких боев румийцы во
главе с Искандером побеждают.
После смерти Дария Искандер заключает договор с Ираном. Отсюда начинаются
его походы, завоевание мира: Дербент, Индия, Иран, Хорасан, Китай,
Кыпчакская степь...
“Искандер-намэ” содержит рассказы и о других исторических личностях —
Архимеде, отношениях Платона и Аристотеля, Сократа и Искандера и т.д.
Завершают поэму главы: “Завещание Искандера”, “Заключение, обращенное к
матери, и смерть Искандера”, “Плач Искандеруса (сына Искандера — Р. Б.) по
отцу и отказ от престола”, “Кончина Аристотеля”, “Кончина Платона”, “Кончина
Сократа”. И самое странное: “Кончина Низами”.
Долгое время исследователи полагали, что, вероятно, эта глава написана его
сыном. Скорее всего, утверждают другие, что это всего-навсего художественный
прием: мол, великий поэт имел полное право поставить свое имя рядом с
другими великими именами. И время показало, что он был прав.
Написать
отзыв в гостевую книгу Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
