№ 10'03

Зоя Одинцова

КОТ ТАКОЕ ПОЛУЧАЕТСЯ КИНО

НОВОСТИ ДОМЕНА

ГОСТЕВАЯ КНИГА

XPOHOС

Русское поле:

Бельские просторы

МОЛОКО

РУССКАЯ ЖИЗНЬ

ПОДЪЕМ

СЛОВО

ВЕСТНИК МСПС

"ПОЛДЕНЬ"

Общество друзей Гайто Газданова

Энциклопедия творчества А.Платонова

Мемориальная страница Павла Флоренского

Страница Вадима Кожинова

История науки

История России

Сайт истфака МГУ

Слово о полку Игореве

ГЕОСИНХРОНИЯ

«Башкортостан: Меридианы созидания».

Найти местоположение киностудии в Уфе, даже зная ее точный адрес, оказалось проблемой. Да, это вам совсем не Голливуд... Ничего даже отдаленно напоминающего легендарную «фабрику грез», хотя в сознании современного молодого человека слова «Голливуд» и «кинематограф» практически являются синонимами. Нет, конечно, это вам не Голливуд! Но значит ли, что «хуже»? Ни капли не значит. А в чем-то, может, и лучше... как ни парадоксально это звучит. Попробуем доказать.

У киностудии «Башкортостан» было трудное детство. Да и юность не такая уж простая. Стоит признать, что на свет появилось это дитя во времена не самые легкие для всей нашей экономики — в 90-м году, — отсюда и львиная доля всех издержек его роста. И все-таки она вертится! То есть — существует.

Даже самое малобюджетное кино — удовольствие недешевое, а уж тем более в такие эпохи, когда свободы становится больше, а денег меньше. Вот и росло это детище, как все дети 90-х, то временами недоедая, то переезжая с места на место — но все-таки продолжая упорно верить в свое великое будущее. А как же иначе? Если не верить в свое призвание — можно ли сделать вообще что-либо толковое?

И не эти издержки роста, не постоянная нехватка средств, не бесконечные переезды вспоминаются нашим киношникам в первую очередь. Само слово «кино» — и впрямь, наверное, какое-то волшебное. Взрослые люди, казалось бы... а ведь сразу же становятся похожими на мальчишек, когда с горящими глазами начинают рассуждать о своей прошлой работе и о новых замыслах. Да, все-таки в первую очередь сама атмосфера киностудии — игра. Отсюда и постоянно возникающие то там, то здесь творческие парадоксы. Интересно, что эти забавные мелочи, как правило, душевнее всего воспринимаются людьми, от киноискусства далекими. О серьезных проблемах сегодняшнего дня в башкирском кино говорить становится намного легче после того, как сам начнешь проникаться этой непредсказуемой атмосферой «игр для взрослых».

— А что, были у вас такие хрестоматийные для киношников случаи, чтобы пляжную сцену зимой приходилось снимать? — спрашиваю у Айдара Акманова, главного редактора киностудии.

— А как же, — охотно делится он. — Как раз в 96-м году, когда нас выселяли из павильона ВДНХ, наш режиссер Булат Юсупов снимал свой дипломный короткометражный фильм «Стеклянный пассажир», и мы едва-едва уговорили новых владельцев этого помещения дать нам доснять одни эпизод. Заново быстренько поставили декорации, сделали интерьер... По замыслу в этой сцене девушка должна была утром встать с постели в своей квартире и ходить по полу босиком и в пижаме. А холод уже стоял лютый! И у актрисы — пар изо рта, хотя ей нужно изображать, что она находится в домашнем тепле. Она воду холодную пила, чтобы пар изо рта не шел перед камерой...

Зато на съемках «Седьмого лета Сюмбель» (лучшего игрового фильма на сегодняшний день, записанного в актив киностудии «Башкортостан») пришлось, напротив, изображать зиму в теплый период года. Секретом создания такой «киношной зимы» здесь тоже делятся охотно: «Художник Дима Хильченко засыпал всю сцену ДК ВОС тертым пенопластом, поставил на нее заснеженные деревья, а оператор Анатолий Лесников придумал такое устройство для создания эффекта бури: в коробку с двумя прозрачными стенками засыпается все тот же пенопласт, а сбоку вставляется труба от пылесоса. Во время съемок все это включается, и на пленке выходит самая настоящая снежная буря. Актерам оставалось только старательно изображать, будто они жутко мерзнут...» Невозможно сразу рассказать обо всех подобных «забавах» взрослых людей, делающих кино. Да и не нужно! Потому что разговор тут серьезный: что такое киностудия «Башкортостан» сегодня? Что за фильмы она снимает?

Попробуем ответить сначала на второй вопрос, потому что нам, дилетантам, смотрящим «киношку» из зрительного зала, по большому счету интересно только это: о чем хотят рассказать нам люди, работающие в молодом башкирском кинематографе...

— Ох и «били» нас за первый фильм, — слегка морщась, вспоминает теперь Булат. — В общем, конечно, было за что...

— А второй получился лучше?

— Если бы второй получился хуже, я бы, наверное, вообще оставил эту профессию. Думаю, все-таки лучше...

Да, несмотря на то, что «родилась» киностудия еще в 90-м, основным «профилем» ее на протяжении многих лет были все-таки документальные фильмы и киножурнал — хроника жизни республики. На игровые картины и средств не было, и особенного умения их снимать тоже. Рискнуть решили сравнительно недавно — в самом конце века, когда выпускник ВГИКа Булат Юсупов и главный редактор Айдар Акманов (тоже вышедший из стен этого учебного заведения) всерьез взялись за поиски сценариев для создания первой полноценной башкирской игровой киноленты. Быть первопроходцем — задача непростая и зачастую весьма неблагодарная. Стоит еще заметить при этом, что им обоим — Булату и Айдару — и сегодня-то лишь едва исполнилось по тридцать, а тогда, несколько лет назад, сами понимаете, было гораздо меньше.

Айдар, закончивший сценарный факультет ВГИКа, сокрушается:

— Драматургия для театра и драматургия для кино — очень разные вещи. К сожалению, у нас это не всегда понимают. И вообще — со сценариями у нас серьезная проблема. Бывает, принесет автор рукопись и называет ее «киноповестью», а там сюжет выстроен так, что кино по этому произведению снять практически невозможно. Мы с Булатом пошли тогда по такому пути: изучили репертуар театра имени М. Гафури и постарались выяснить, какой именно спектакль пользуется неизменной популярностью у зрителя. А потом попробовали переделать театральную пьесу в киносценарий.

В результате пьеса Наиля Гаитбаева «Любви все возрасты покорны», претерпев немало изменений, легла в основу сценария к фильму «Радуга над деревней». Ну, что уж теперь вспоминать подробно ту эпопею, хотя ее помнят многие... Увидев, что из его пьесы сделали в итоге, драматург, говорят, сильно обиделся, фильм раскритиковал, да и многие его коллеги поддержали тот шквал «дружеской критики», обрушенной на головы молодых людей. Сейчас они и сами признают — критиковать было за что, вот только стоило бы все-таки старшим товарищам вспомнить «закон первого блина» и на возраст этих «молодых наглецов» скидку сделать.

И все-таки — худо или бедно — фильм был снят! Замечательным стал уже сам по себе факт выхода в свет такой ленты. И, конечно, на фоне «шквальной конструктивной критики» сам тот факт все-таки заметили, отметили и одобрили...

Что ж, не ошибается только тот, кто ничего не делает. И после выхода в свет «Радуги над деревней» молодые люди тут же взялись за новую работу. На сей раз продумывалась она гораздо тщательнее, да и опыта уже было побольше. Сценарий по пьесе Тансулпан Гариповой написал кумертауский автор Магафур Тимербулатов — выпускник сценарного факультета ВГИКа. Тема была взята нелегкая, как бы уже и «не модная» нынче: 37-й год. Еще десять лет назад, а тем более пятнадцать, ее можно было бы назвать конъюнктурной, однако теперь, когда разговор о тех временах поднимается лишь от случая к случаю...

Удался ли фильм «Седьмое лето Сюмбель»? Об этом существуют мнения самые разноречивые. Спрашиваю напрямую у режиссера:

— Булат, как реагировали зрители на фильм?

— Кто как, — отвечает он честно. — Молодые, может быть, даже не все поняли. Наверное, сравнивали эту картину с теми фильмами, которые видели недавно — например, с «Терминатором». А люди пожилые, которые те времена помнят, — порой плакали. Благодарили...

— Фильм совершенно нереалистичен, — это частное мнение одного из зрителей, тоже человека немолодого и те времена помнящего. — В том, настоящем 37-м, году такого просто не могло быть, как в финале картины: герой, сам бывший чекист, расстреливает посланных за ним чекистов и уходит со своей семьей куда-то навстречу то ли восходящему, то ли заходящему солнцу. Просто как в американских боевиках. Это же какой-то западный штамп.

На этот упрек можно было бы возразить от имени Булата Юсупова, в последнее время сильно увлекающегося вопросами психологии: не столь важно, могло ли быть такое в реальном 37-м году. Гораздо важнее победить страх в самих себе, здесь и сейчас. Но проще привести цитату из наградного диплома, полученного фильмом в декабре 2002-го года на VIII Международном правозащитном фестивале от гильдии киноведов и кинокритиков: «За тонкое понимание психологии человека в трагические времена советской истории и умение передать это в художественной форме». Вот так! Согласимся: эти мнения полностью противоречат друг другу! А что, собственно, разве это плохо? Пожалуй, именно это и можно назвать главным достижением молодых наших киношников: если спорят — значит, есть о чем спорить. История башкирского чекиста Курамши Янбердина, в душе которого сталкиваются две любви и два долга — сама по себе, действительно, выходит за рамки одного только исторического периода. Долг перед партией и революцией, которым он был беззаветно предан многие годы, — и долг перед семьей. Любовь к партии против любви к жене... И прав, наверное, режиссер Юсупов: дело здесь даже не столько в исторической правде, сколько в необходимости победить врага в самом себе. В реальной исторической действительности, увы, чаще всего побеждали иные побуждения. И в фильме это тоже отражено: один из фронтовых друзей Янбердина после семейного скандала сдает жену в НКВД как японскую шпионку. А вот Курамша делает иной выбор. Может быть, он почти немыслим для человека того времени — и все-таки так хочется «переписать» историю в этом направлении нынешнему молодому человеку! Не так ли? И... победить при этом свой собственный страх. Ведь если бы большинство из людей того времени действовали точно так же — повинуясь в первую очередь зову сердца и совести, а не приказам начальства, — то ведь и история у нас получилась бы совсем иной...

И, как считает сам Булат, после этого фильма он почувствовал, что в нем самом закончился некий «мрачный период». Очень хочется снимать что-то светлое, жизнеутверждающее. Сейчас молодой режиссер приступает к съемкам фильма по ставшей уже классической повести Мустая Карима «Долгое-долгое детство». Сценарий когда-то, заканчивая ВГИК, он пытался писать сам. Но забросил его подальше. А потом, после периода мучительных поисков нового сценария, — ну вот такого, чтоб душа загорелась, чтоб самому хотелось воплотить его в жизнь! — внезапно отыскал свой старый сценарий и понял: да это и есть именно то, что хочется снять...

И вот еще о закулисных подробностях съемок. В уфимском локомотивном депо отыскался самый настоящий довоенный паровоз «кукушка», который ради такого дела даже привели в порядок и заставили «пыхтеть» на съемках крупным планом. Говорят, секрет растопки этого ископаемого хранится в памяти лишь одного из ветеранов-железнодорожников! Однако на белорецкой узкоколейке, где велись основные съемки, такого паровоза не было — и «кукушке» сконструировали «дублера» из вагона-цистерны, бочек и листов фанеры. Самым ярким воспоминанием для съемочной группы стало отношение к ним жителей деревни Верхние Лемезы Архангельского района, где велись съемки. Крестьяне с большим пониманием отнеслись к нуждам киношников — помогали всем, чем могли, снимались в массовках, предоставляли свои дома для интерьерных съемок, отыскивали в сараях сохранившиеся там предметы старины. Лишь одно обстоятельство вызвало тогда у местных жителей беспокойство и недовольство: во время съемок использовались дымовые шашки, а было самое время медосбора, и сельчане опасались, что дым распугает пчел... Впрочем, все уладилось: жители Верхних Лемезов меда не лишились, а фильм был благополучно отснят, и расставаться даже было жалко — так сдружились за лето... «Хотя мы, конечно, понимаем, что мы были очень беспокойными гостями», — улыбаются своим воспоминаниям работники киностудии.

Впрочем, пора, пожалуй, снова перейти к серьезным темам. Ведь разговор о судьбах молодого башкирского кинематографа и впрямь не так прост.

— Кинематограф — как язык, история, культура, литература нужен любому народу независимо от его численности и экономической развитости. Ибо искусство кино — это живая история народа, — говорит Раис Абдрахманович Исмагилов, директор киностудии «Башкортостан». — В советские времена малочисленные народы СССР не допускались в кинематограф. Элитный вид искусства был элитной работой для элитных людей Москвы и Ленинграда. Впрочем, если посмотреть с исторической точки зрения, то стоит вспомнить, что первые кинооператоры появились в Башкирии еще в 1906 году. Есть уникальные кинокадры тех времен — мы их нашли в архивах. Мы увидели «вживую» башкир тех времен: как они разговаривали, как жестикулировали, выражения лиц, походку, быт... Но если вернуться к временам сегодняшним, то можно констатировать: только суверенитет дал нашей республике возможность обзавестись собственным кинематографом, и то открытие киностудии было сопряжено с огромными трудностями. Первый директор киностудии Амир Абдразаков и главный инженер Ахнаф Тимербулатов шесть месяцев не получали зарплату, а ежедневно приходили на работу к 9 утра. За 12 лет киностудия переезжала из одного помещения в другое целых десять раз! А я — уже седьмой ее директор...

Сам Раис Абдрахманович Исмагилов по образованию режиссер, работал на телевидении. Он считает себя по призванию скорее администратором, чем «творческой единицей». На вопрос — есть ли у него самого это сумасшедшее «киношное горение» — он отвечает как положено серьезному человеку: «Да больше хозяйственные заботы заедают — до энтузиазма ли тут? Вон сейчас опять электрокабель менять надо. Павильон строить. Вести переговоры о продаже наших фильмов московским телеканалам... Очень хочется добиться того, чтобы фильмы нашей киностудии можно было бы купить в киосках на видеокассетах. С такими заботами о творчестве некогда думать». В общем, прав Раис Абдрахманович в этом на все сто: должен быть у всего этого суматошного хозяйства трезвый и здравомыслящий руководитель, а творческие заботы — дело молодых: тридцатилетние Айдар Акманов, Булат Юсупов и недавно закончивший ВГИК Айсуак Юмагулов — вот они пусть и «горят» на полную катушку...

Однако чуть-чуть лукавит Исмагилов: творческая жилка совсем даже не угасла. И вовсе не из желания «подольститься к начальству» рассказывают на киностудии историю, как директор продавцом был. А дело было так. Во время съемок «Седьмого лета Сюмбель» Булат никак не мог найти подходящего актера на эпизодическую роль продавца сельмага. Кого только не попробовал режиссер — никто не подходил! И тогда пришла ребятам в голову светлая мысль пригласить на эту роль своего директора. Ведь плох тот режиссер, который не способен сыграть хоть что-нибудь сам. Раис Абдрахманович приехал на съемочную площадку и после получасового разговора с режиссером облачился в халат, надел тюбетейку и встал за прилавок. И после первой же его реплики все ахнули: это был именно тот персонаж, о котором мечтали! Кстати, это отметили и многие старые знакомые Исмагилова: «Раис, а мы и не знали, что ты такой талантливый актер...Тебе сразу нужно давать премию за лучшую роль второго плана!»

...Однако вернем в нашем повествовании Исмагилову роль трезвого хозяйственника:

— В 2001 году мы въехали в пустующие заводские помещения ОАО «Концерн БЭТО», где дождевые воды с четвертого по первый этаж проходили насквозь. Четыре года в эти помещения никто не заходил, а заводчане, выезжая и вывозя оборудование, изуродовали корпуса до неузнаваемости. В том же году упала одна из стен — к счастью, без жертв... На этом фоне мы продолжали работать, вели реконструкцию здания, выпускали фильмы — документальные, мультипликационные и художественные. Наша студия — республиканского подчинения, и руководство республики как могло помогало нам, за что ему искреннее спасибо. Но из-за общего экономического кризиса в стране выделяемых средств было явно недостаточно. Все наши фильмы — малобюджетные.

С этими словами директора перекликается и мнение редактора: «Да не просто малобюджетные, а сверхмалобюджетные! Малобюджетным можно назвать все нынешнее российское кино, однако и по сравнению с общероссийским уровнем наши фильмы в несколько раз дешевле...»

Уже из рассказанного выше можно заключить: наши киношники, хоть и позаканчивали ВГИК, вынуждены работать почти что на любительском уровне. Показателен сам факт того, что почти вся аппаратура, которую используют на студии, — списанная и купленная по дешевке у более богатых «собратьев». Нет возможности делать достаточное количество дублей, чтобы, как водится, выбрать из них потом наиболее удачный: нормативы расхода пленки не позволяют... И все-таки... все-таки она вертится! То есть — существует. Раис Абрдрахманович Исмагилов:

— Я думаю, если мы будем и дальше так развиваться, в будущем у нас будет нормальная современная киностудия, которая сможет выпускать конкурентоспособные фильмы по всем жанрам киноискусства. Конец 90-х показал, что многие десятилетия тоталитаризма породили в наших людях закрытость, озлобленность, недоверие друг к другу, и как только старый строй рухнул, общество просто покрылось язвами новых болезней, от которых мы продолжаем страдать до сих пор. И в первую очередь — молодое поколение. Обо всем этом сказано уже немало. Но, знаете, когда-то меня поразило изречение немецкого врача Вальтера X. Лехлера: «Облегчение боли не является единственной моей целью. Я обнаружил, что за всеми страданиями, болью, болезнями... лежит жажда и голод по духовному. Эти жажда и голод — не что иное как стремление человека снова стать единым целым, что дает возможность восстановить связь с высшей силой — Богом».

...Да, если такова сверхзадача киностудии «Башкортостан» и лично ее директора — можно сказать только одно: несмотря ни на какую критику и ни на какие трудности, она должна существовать — и она будет существовать.

И здесь почему-то хочется вернуться к «Седьмому лету Сюмбель» и его спорному «нереалистическому» финалу.

Курамша Янбердин, чекист с «холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками», пламенно верящий в идеалы революции, сталкивается вдруг с чем-то таким, что никак не вписывается в его понимание этого идеала. До последнего времени ему все было понятно: он воюет за добро, а его враги — это воплощенное зло на земле. Однако... однако... в мире начинает твориться что-то совсем не то... К таким же страшным открытиям начинает приходить и его старый друг Иван Петрович, большевик с дореволюционным стажем. К тому же Янбердин узнает, что его любимая жена Фирдаус все эти годы, которые они прожили вместе, скрывала от него свое настоящее имя и свое прошлое. На самом деле она была дочерью богатых родителей, получила хорошее образование, а ее первый муж еще в 30-м году был арестован за «троцкистско-зиновьевскую пропаганду». Арест грозил и молодой женщине, но она сумела бежать, а в пути родила дочь, которую и назвала Сюмбель. Встретившийся ей на жизненном пути Курамша, казалось бы, помог ей начать новую жизнь, а девочку полюбил как родную. Но на «седьмом лете Сюмбель» начались новые репрессии, открылось прошлое Фирдаус, а пламенный чекист Янбердин совершил немыслимый для тех времен поступок — подчинился не приказу начальства, а голосу сердца и совести.

Так хочется, чтобы было именно так. Так нужно для всех нас, чтобы было так. Не к Ленину, не к партии уйти в финале, а к солнцу. Вот это и есть та самая «боль, ведущая к связи с Богом», о которой говорил немецкий врач, чьи слова так потрясли директора киностудии. Впрочем, хотя эту «генеральную идею», без сомнения, разделяет весь творческий коллектив киностудии, по поводу конкретного ее осуществления мнения несколько отличаются. Самого Исмагилова можно назвать убежденным антиглобалистом: по его мнению, развитие национальных кинематографов сегодня — это реальная альтернатива бездуховности американизированной массовой культуры. Раис Абдрахманович считает, что примером такого всемирного интереса к национальному киноискусству может служить неожиданный успех китайского и мексиканского кинематографа. Однако его молодые коллеги добавили бы здесь существенное «но». С точки зрения этого «поколения тридцатилетних» в самом явлении «массового киноискусства» нет ничего порочного и изначально зловредного. Напротив, уроки Голливуда надо заучивать и творчески переосмысливать. И вовсе было бы неплохо снять настоящий исторический боевик на основе, к примеру, истории того же пугачевского восстания. Собственно, почему бы и нет? Но об этом пока даже и мечтать не приходится просто ввиду того, что настоящий, качественный исторический фильм — безумно дорогостоящее предприятие, неподъемное не только для большинства региональных киностудий, но и для многих центральных.

— Я сам башкир, я воспитан на башкирской культуре, — говорит Булат Юсупов. — И именно поэтому я хочу, чтобы эта культура стала доступна и для других народов. Национальная ограниченность в творческом плане бесплодна, зато интерес вызывает именно столкновение культур. Для меня идеалом национального кинематографа является фильм «Мимино». Помните, как этот фильм полюбили во всей стране? Вот так и надо снимать — о своих, но для всех. Именно поэтому мне хотелось бы снимать на русском языке — чтобы наша работа могла представлять Башкортостан в других регионах страны. Чтобы в Москве, увидев наши фильмы, могли тоже бы нас понять. Когда грузинскую народную песню «Сулико» перевели на русский язык, она зазвучала для всех... А кстати, почему бы не сделать перевод башкирских песен на русский? Об этом ведь тоже можно подумать!

Этот непростой разговор о разумном соотношении «глобализма» и «антиглобализма» можно дополнить еще одним примером. Недавно довелось разговаривать с подростком, очень патриотически настроенным (что, между прочим, не редкость у современных тинейджеров — да-да, антиамериканские лозунги находят отклик более всего среди тех, кому еще нет двадцати!) Но при всем том этот юноша был страшно расстроен, узнав по телевизору, что российские кинематографисты отказались снимать исторический сериал «Ермак» с Шварценеггером в главной роли. «И они еще говорят об этом с гордостью! — восклицал парень. — Они предпочли свою нетронутую национальную самобытность! И что у них в итоге получилось? Кому сейчас нужен этот их «Ермак»? Да ведь с Шварценеггером о нашем Ермаке весь мир бы узнал!» — «Но ведь ты же патриот и не любишь американцев?» — «Да, конечно. И именно поэтому я хочу, чтобы мир больше узнал о России и российской истории. А к Шварцу я в общем нормально отношусь — он хороший актер и к России хорошо относится, даже русского милиционера играл...»

К чему я об этом? Только к тому, что тема для разговора, в общем, гораздо шире, чем простой частный вопрос — на каком языке следует снимать башкирские фильмы. Взаимодействие культур в нашем мире неизбежно — и беда не в том, что чья-то «чистота культуры» оказывается в итоге разрушенной. Беда начинается тогда, когда культурами начинают манипулировать и спекулировать те, кто полагает, что эти вещи существуют для поддержания их власти в этом мире. И предметом подобной спекуляции может стать как «низкопробная массовая культура», обладающая большим потенциалом воздействия на миллионы людей, так и ограниченная «элитарная» национальная культура (причем даже неважно — какой именно нации).

На этом месте наш разговор закономерно переходит от вчерашнего и сегодняшнего ко дню завтрашнему. Аниматоры киностудии «Башкортостан» работают над тремя новыми проектами. Кстати, мультики наши тоже получают признание на международных фестивалях — и, говорят, у наших «мультиков» может быть большое будущее. Булат Юсупов не расстается с мечтой об экранизации повести Мустая Карима, а Айдар Акманов, выступивший в данном случае в роли сценариста и исполнительного продюсера, с молодым режиссером Айсуаком Юмагуловым приступает к съемкам современной лирической комедии с «Ловец ветра». Подробности сюжета этой картины, как водится, держатся в секрете, однако в общих чертах известно: это будет современная лента о современной уфимской жизни, где сплетутся и любовь, и ненависть, где будет и интрига с криминальным оттенком, и сцены патриархального быта башкирской деревни, и комедийные перипетии, и детали быта современных «новых русских», а также «новых башкир». Очень хотелось бы, чтобы эта работа нашла своего зрителя. Но это уже разговор о кинопрокате и телевидении, о рекламе и вообще всяческом маркетинге. Наверное, и впрямь время вспять не повернешь — но можно извлечь уроки и сделать выводы из таких трудных новшеств современной жизни, как рыночная экономика и неизбежное взаимодействие различных национальных культур, которое, заметим, в Уфе наблюдается чуть ли не ярче, чем вообще где-либо.

А главное — кино будет. Да оно уже есть! Такое вот кино.

Написать отзыв

© "БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ", 2003

WEB-редактор Вячеслав Румянцев