№ 10'03

Вадим Марушин

ТАЛАНТ, ДАРОВАННЫЙ ТРУДОМ И БОГОМ

НОВОСТИ ДОМЕНА

ГОСТЕВАЯ КНИГА

XPOHOС

Русское поле:

Бельские просторы

МОЛОКО

РУССКАЯ ЖИЗНЬ

ПОДЪЕМ

СЛОВО

ВЕСТНИК МСПС

"ПОЛДЕНЬ"

Общество друзей Гайто Газданова

Энциклопедия творчества А.Платонова

Мемориальная страница Павла Флоренского

Страница Вадима Кожинова

История науки

История России

Сайт истфака МГУ

Слово о полку Игореве

ГЕОСИНХРОНИЯ

Дар этот дается не каждому. В особенности тот, который приводит человека к известности, почитанию его таланта.

Рим Билалович Ахмедов — один из тех, кто шел своим путем. Порою трудным, но всегда честным и праведным.

Я не стану пересказывать его биографию, она широко известна по произведениям как самого писателя, так и его друзей-литераторов. Я не хочу повторов и постараюсь познакомить с ним читателей журнала не как почитатель его таланта, а как друг, знающий его более многогранно, и не только его самого, но и семью, давшую нам этого человека.

Мне легко и одновременно трудно говорить о нем, т.к. дружеские отношения налагают на меня определенную ответственность. Легко потому, что я близко знаю Рима. Трудно из-за того, что вдруг я не нашел для него теплых слов, не смог отразить всю самобытность его таланта, его характера, его личности.

Уж так случилось, что судьба свела меня с ним почти случайно. Но хорошо известно, что просто так случайностей не бывает. И за эту «случайность» я благодарен судьбе, т.к. она позволила мне, впоследствии, приобрести надежного друга. Произошло наше знакомство во время работы над книгой: туристским путеводителем по нашей республике. Было это в конце шестидесятых годов.

Галина Осташевская, вдумчивый и придирчивый редактор этой книги, каким-то чутьем угадала в нас родственные души, свято относящиеся к природе, к ее значимости для человека. Поэтому несколько моих очерков она отдала Риму Билаловичу Ахмедову, одному из авторов готовящейся книги. Очерки сразу стали выпуклее, поэтичнее, приобрели образность, а я из простого грамотного туриста превратился чуть ли не в очеркиста. Так и состоялось наше знакомство, перешедшее впоследствии в дружбу.

…Кожистые ладошки подорожника собирали первую утреннюю росу. Густой туман, спускаясь в Инзерскую долину, размывал очертания кустарников, покрывая их тонкой повислой кисеей, предвещая хорошую погоду. Было зябко и сыро. Из отсыревшей палатки не хотелось выходить, но надо: кто-то, шурша подорожной травой, приближался к нам. Я выглянул. Это был Рим. Я никогда не видел его таким растерянным и беззащитным.

— Лодку мою резиновую украли. Как я теперь вас кормить рыбой буду? — говорил он тихо, боясь разбудить спящий лагерь. — Кому она понадобилась? Заплата на заплате, и, надо же, украли, — глядя на меня из под мокрого капюшона штормовки, продолжал он. Как-то по-детски, пожимал недоуменно плечами и разводил беспомощно в стороны руки. Передо мной стоял большой ребенок, которого незаслуженно обидели. — Что делать будем? — с какой-то надеждой проговорил он, закуривая с досады папиросу.

Время было столь раннее, что тому, кто посягнул на «святыню» Рима, оставленную под ракитой без присмотра, явно уйти далеко было нельзя. Обязательно он выдаст себя росяной дорожкой. Сплавиться по реке невозможно: лодка была не накачана. Оставалось одно – искать где-то рядом от места кражи.

Через час поиска лодка была найдена. Она, свернутая в тугой сверток, лежала в крапиве, заброшенная туда с тропы чьей-то воровской рукой. Радости Рима не было границ! И не из-за того, что старенькая лодка нашлась. Ей в базарный день грош цена, как оценил ее Рим, а потому, что он обещал ежедневно кормить нас рыбой.

Лицо его просветлело. Даже папироса задымила весело, отгоняя от лица комариные полчища. Свое слово Рим сдержал. Он почти месяц исправно кормил всех рыбой. На кукане, сделанном из толстого шнура, постоянно «сидели» щуки. Их, от душевной щедрости и жалости, пытались кормить наши дети. И все удивлялись, что те отказывались от даруемого ими лакомства.

В то лето я невольно обратил внимание на то, с каким упорством, настойчивостью, я бы сказал скрупулезностью, расспрашивал меня Рим о растениях, встреченных нами в лесу, на лугах и полянах. Лишь значительно позже все встанет на свои места. Обернется литературными произведениями, выльется в очерках, обретет чудодейственную силу народных рецептов.

Рим умел и умеет учиться, пополняя багаж знаний от всех, кто ему интересен, и прежде всего от природы. В то время рядом был я, человек, прошедший хорошую школу замечательного ученого-лесовода Юрия Федоровича Косоурова.

Это сейчас, разговаривая с Римом, я, по своим оставшимся знаниям, ему в подметки не гожусь! И это не словоблудие, а факт. Меня восхищает то, с каким упорством, целеустремленностью доходит он до самых тончайших ответов на самые разнообразные вопросы. Это касается любого материала, к которому прикасается автор. Будь то явление природы, затронувшее его душу, научная гипотеза, высказанная кем-то, но преломившаяся в его воображении, заставившие по-своему, по-Ахмедовски, отразить свое мнение, высказать свою точку зрения. Например, высказать свою гипотезу о происхождении озера Аслыкуль или в слове отразить его первозданную красоту…

После того таежного отдыха появилась книга «Слово о реках, озерах и травах», сразу же ставшая популярной и вошедшая в перечень обязательных литературных произведений для учащихся школ Башкортостана.

Поэтичность и образность литературного языка, неподдельную любовь к природе можно без всякой натяжки назвать поэзией. Судите сами по описанию прощания с лесной полянкой, приютившей нас в ту «инзерскую» пору.

«Перед тем, как уйти, прощаясь, я провел ладонью по смолистому стволу молоденькой двухметровой пихточки у выхода с поляны. Среди остальных подружек она выделялась удивительным совершенством формы, правильным и равномерным расположением ветвей, пышной и одновременно умеренной густотой хвои, с тонкой и красивой, как девичья шея, вершинкой. В ней было столько юной свежести и обаяния, что я с самого начала заприметил ее и назвал «невестой».

Рим умеет слушать, смотреть и сопереживать. Надо видеть его манеру общения с растениями. Он с ними разговаривает будто с наилучшими друзьями-собеседниками, и они отвечают ему взаимностью.

Однажды на озере Ургун, что в Учалинском районе, мы с женой нашли необыкновенную молодую березу: она своим тонким белоствольным станом, словно лиана, обвивала золотистый ствол сосны. Мы поспешили показать это необычное явление Риму, совершавшему вместе с нами туристский поход. Через некоторое время в очерке об этом озере появилось его лирическое описание увиденного и пропущенного через себя явления. Из таких, казалось бы, мелочей писатель умеет создавать запоминающийся образ, мягко, без назидания читающему, давать простор его мыслям и чувствам.

Рим боец. Не пристало мне в юбилейной статье говорить о перенесенных им физических и духовных «болячках». Но оценку, данную ему независимым «экспертом» его характера – генералом Кусимовым, я не могу не привести.

Уж так случилось, что во время написания книги «Точка пересечения», написанию которой Рим отдал много сил, он попал в больницу. Рядом с ним в одной палате, оказался замечательный человек: Герой Советского Союза генерал-майор Тагир Таипович Кусимов. У меня дома оказалась старая фотография Т. Т. Кусимова, на которой он запечатлен в нашей школе при встрече с учениками. Я, пользуясь возможностью посещений Рима, решил получить автограф Т.Т.Кусимова для школьного краеведческого музея. Я не ведаю, о чем, лежа на больничных койках, говорили меж собой мои собеседники, но когда я покидал их палату, Тагир Таипович сказал мне: « Рим сильный, хороший и честный человек. Беречь его надо!» Такая оценка из уст боевого генерала, который даже при ампутации ноги отказался от моей помощи сесть на койке, а самостоятельно через силу подтянулся на полотенце, закрепленном за спинку кровати, многого стоит.

Рим популярен и узнаваем. Не чурается встречи с незнакомыми людьми. Однажды путешествие по глухоманям, с неспешными разговорами у костра и духмяным ароматом травяного взвара, было заменено нами комфортными условиями отдыха на теплоходе Габдулла Тукай, совершавшего круиз меж двух столиц: Уфой и Москвой.

Неделя «туда» прошла спокойно, а вот «оттуда»… По теплоходу, как в деревне, слухи распространяются быстро. Кто-то из отдыхающих узнал Рима в лицо. Весть о том, что на теплоходе вместе с ними отдыхает известный писатель, облетела теплоход моментально. К нам в каюту пришел капитан. Извинился, что не уведомлен о присутствии на судне Рима, и от лица отдыхающих попросил его прийти в кают-компанию на встречу с ними. Рим согласился.

Вечером кают-компания была заполнена до отказа. Вопросы касались не только его творчества, но и его жизненной позиции. Наибольшее количество вопросов начиналось: «А правда ли?..» И Рим, с присущей ему интеллигентностью, отвечал. Да, он действительно не только знал Михаила Светлова и Константина Паустовского, но и был их учеником, т.к. оба они были руководителями творческих семинаров, которые он посещал.

С неповторимой искренностью рассказывал он о том, как они с другом стали одними из первых свидетелей гибели в деревне Переделкино писателя Александра Фадеева. Говорил он и о Борисе Пастернаке, с которым был близок. О поэтах Роберте Рождественском и Евгении Евтушенко, учившихся в то же самое время, что и он в Литературном институте им. А. Горького в г. Москве. Особая теплота воспоминаний досталась М. Светлову и К. Паустовскому. Их трепетное отношение к писательскому слову, к природе, людям запали в душу писателя Рима Билаловича Ахмедова.

Рим прекрасный рассказчик. Его голос тих и проникновенен. На встречах с какой бы то ни было аудиторией, кажется, что он говорит не со всеми сразу, а непосредственно с каждым. Именно к тебе, слушателю, обращены его слова, его мысли и чувства.

Как-то раз попросил он у меня разрешение побывать на моих уроках. Чтобы не нарушать покой класса, я не стал представлять Рима ребятам. И он тихо сидел на задней парте, слушая урок и внимательно присматриваясь к учащимся. Назови я его фамилию, урок был бы сорван, превратившись во встречу с ним.

Дело в том, что я часто на уроках обращаюсь к его творчеству. Оно близко мне по духу, легко ложится в канву краеведческих знаний о родном крае, его природе и пр. Лишь по окончании урока я представил Р.Б.Ахмедова детям. Был конец смены, и урок превратился в творческую встречу, на которую, как на «огонек», сбегались учащиеся других классов школы.

После урока и общения с ребятами Рим предложил мне организовать телевизионную передачу, посвященную творчеству учительства. Сценарий ее и всю процедуру прохождения в эфир он брал на себя. Меня же попросил организовать «зрительный ряд»: смонтировать воедино ряд моих кинофильмов, отобрать фотографии и слайды, а также некоторые мои научные публикации. Я согласился.

На телевидении Рим не новичок. По его сценариям на московском ТВ была поставлена первая в стране шестисерийная художественная телепередача «На карте не значится». На нашей, башкирской, телестудии им написаны сценарии и проведено более двухсот творческих встреч с различными интересными людьми. Поэтому предложение Рима я принял охотно.

Телепередача имела успех. Режиссером ее была Альда Валеева, а главным оператором оказался мой школьный товарищ Роберт Сулейманов.

Рим талантливый педагог. И это действительный факт. Сколько молодых и талантливых прозаиков и поэтов Уфы прошли через его руки, его сердце. Скольким он указал на их творческий путь или на ошибки выбора. Писатель Леонид Лушников. Я прекрасно знаю этого человека, т.к. являюсь его учеником в туризме. Я помню, как Рим, познакомившись с его первыми рукописями, сказал, что из него получится самобытный, умеющий самостоятельно думать писатель. Что слог его повествований нестандартный, слова, используемые его героями, самобытны, сочны и понятны. Со временем это все подтвердилось.

Его педагогическому дару есть прямые объяснения: Рим из семьи учителей.

Его мать Мунзия Мухаметгалеевна была учителем начальных классов. Она одна из немногих не только в республике, но и в России удостоена наивысшей награды за свой учительский труд: ордена Ленина.

Я изнутри знаю семью Ахмедовых: талантливую и трудолюбивую. Двух сыновей и дочь сумели воспитать Билал Джаруллович и Мунзия-апа, или тетя Маруся, как звали ее мальчишки, соседи по двору, что затерялся на берегу речки Сутолоки вблизи 23 уфимской школы.

Дочь Клара — хирург, врач высшей категории. Сын Эрик, ставший, как и Рим, моим близким другом, — талантливейший музыкант, композитор, поэт, педагог. Его песни поют в городах-нефтяниках Сибири. Они звучат по Российскому радио, исполняются многими творческими коллективами. Его песню про учителей можно назвать гимном всему учительству. Приведу лишь слова припева песни, затрагивающие душу тех, кто связан с педагогикой, с воспитанием детей.

Учителя, учителя,

На ваших знаньях держится Земля.

И за терпенье, доброту и труд,

Свою любовь вам дети отдают!

Оба брата в один голос с любовью и почтением вспоминают мать. Именно она научила их первым буквам алфавита, впоследствии сложенным сыновьями в песни, стихи, рассказы и повести. Именно ей посвящены книги Рима и песни Эрика.

Мягкость характера Рима явно от отца: спокойного, уравновешенного человека. Но домом управляла мать: волевая и одновременно нежная женщина.

Я прекрасно помню пятидесятилетний юбилей Рима. Как Мунзия-апа, вскинув руки-лебеди, шла по кругу. Движения ее были плавные, завораживающие. Артистизм ее пластики завораживал, давал простор ее танцу. Все восхищались ею. Такой она и осталась в памяти всех.

Рим — человек дотошный. Старается докопаться до самой сути того, за что взялся. Он бескомпромиссен, если дело касается профессионализма в литературе. Я это испытал на себе. Известный журналист Алла Анатольевна Докучаева, после моего многолетнего сотрудничества в газете «Вечерняя Уфа», как-то сказала, что мне стоит писать очерки. Мне всегда везло на учителей, умеющих поддержать и ответить на интересующие меня вопросы. Послушался я ее и написал очерк о том, как мы с ребятами предотвратили лесной пожар, потушив его в самом начале. Принес его Риму и попросил прочесть и, не жалея меня, вынести приговор. Буквально через пару дней Рим позвонил мне и попросил зайти к нему.

Разговор состоялся жесткий, бескомпромиссный. Как будто перед ним был не я – новичок, а уже зрелый мастер. В общем, я этого и хотел. Он четко разобрал композицию, динамику развития сюжета и другое. Посоветовал лишь одно: пиши так, чтобы читатель видел и чувствовал то, о чем ты хочешь рассказать. А так в принципе пойдет. Именно «пойдет», а не «хорошо» или «плохо». Эту оценку «пойдет» я, по-учительски, воспринял как оценку между двойкой и тройкой. Зная требовательность Рима к слову, я, честно говоря, остался доволен этой оценкой.

Доработав очерк, я отослал его на всесоюзный конкурс, объявленный журналом «Пожарное дело», и стал его победителем. И в этом, безусловно, большая заслуга Рима, сумевшего показать, как надо подавать материал, а не моя.

В русском языке есть слово «матерый», т.е. зрелый, знающий, опытный. Мне кажется, сам Рим к таким «матерым» писателям себя не причисляет, хотя он и талантлив, опытен и известен широкому читателю. Вы спросите почему? Да потому, что Рим Билалович Ахмедов просто очень скромный человек. Он не лезет «наверх», не требует к себе постоянного внимания, он чужд политики. Он писатель.

— Кто хочет знать меня, тот знает, — говорит он, отвечая на мой вопрос о том, почему его не часто можно услышать по радио, увидеть по телевидению. — Не хватает времени, — задумчиво отвечает он. А творческих задумок много. Хотя вскоре я приглашу тебя с семьей на Аслыкуль. — Там Лина Мамина, режиссер Башкирского телевидения фильм обо мне снимать задумала.

Действительно, Рим, Эрик и я с семьей вместе со съемочной группой ТРК «Башкортостан» вскоре приехали на озеро, которому Рим посвятил немало замечательных, проникновенных строк.

«Как зачарованный я смотрел в переливчатую лазурную даль, долго не мог оторвать взгляда от беспредельной глади воды. В памяти упорно вставал Байкал, потому что нигде больше я не видел такого неповторимого жемчужно-перламутрового сияния, возникающего при соприкосновении воды и воздуха».

Здесь, на берегу башкирского моря, овеянного легендами старины глубокой, снимался кинофильм, посвященный Р. Б. Ахмедову. Фильм удался. В нем Р. Ахмедов предстал не только как знаток и певец родного края, но и как человек, обладающий сокровищами народной мудрости – лечения травами, используемыми башкирами с незапамятных времен. Я в это время снимал свой видеофильм «Фильм о фильме». Видел, как Рим ходил по степному раздолью, склонялся к травам, ласкал и разговаривал с ними, будто вбирая их живительную силу и их древний живительный дух.

После этой небольшой по продолжительности, но емкой по содержанию экспедиции вышло новое издание книги «Одолень трава», принесшей ему славу и народную любовь. В ней впервые в истории башкирской литературы писатель обратил внимание и дал толкование башкирским названиям лекарственных трав. Показал этимологию их народных названий, описал рецепты, существующие с незапамятных пор. Это сейчас многие ученые-лингвисты, ботаники и экологи стали использовать народные названия растений, но надо помнить и знать, что первым это сделал Рим Билалович Ахмедов — писатель, а по словам тех, кого он вылечил от многих недугов, народный «травознай-целитель».

Рим тонкий и бережный ценитель родного башкирского языка, могущий донести его нюансы до каждого читателя. Он прекрасный переводчик. Благодаря ему многие произведения башкирских писателей стали известны русскоязычному читателю. Не буду голословным и обращусь по этому поводу к высказываниям его товарищей по перу.

Мустай Карим, которому в этом году мы все будем отмечать 85-летие, в пятидесятых годах дал путевку в литературу Р. Б. Ахмедову, заметив его талант. И спустя годы, когда встал вопрос: какого писателя выбрать переводчиком романа «Кинзя», написанного писателем Гали Ибрагимовым, сказал, ставя точку:

— Зачем нам ходить далеко, когда тот, кого мы ищем, находится рядом? Давайте поручим сделать перевод нашему писателю, хорошо знающему родной язык, — Риму Ахмедову. Лучшей кандидатуры нам, пожалуй, не найти.

Мое впечатление от прочитанного романа я высказал Риму, сказав, что наверняка Гали Ибрагимов будет чрезвычайно доволен переводом. Ведь Риму удалось, не вторгаясь в язык писателя, обогатить его сложнейшими нюансами. А на это способен не каждый писатель, а лишь тот, кто знает его многогранную певучесть, своеобразие и уместность применения. Язык народа, что курай, – тонкий, гибкий, ломкий, но в руках мастера становящийся чудесным музыкальным инструментом.

Гали Ибрагимов:

«У Рима Ахмедова имеется очень важное для писательской работы ощущение гармонии: у него тонкий вкус, умелое построение композиции, чувство меры и пластичный, емкий и выразительный язык. Вдумчивое отношение к слову выражается не только в собственных произведениях, но и в художественных переводах, что по достоинству оценено критикой. На мой взгляд, Рим Ахмедов внес значительный вклад в национальную литературу, сделав на высоком уровне переводы монографий Г. Рамазанова «Творчество Мажита Гафури», А. Харисова «Литературное наследие башкирского народа», прекрасный перевод повести «Айбика» Хадии Давлетшиной».

Борис Павлов.

«Писатель Рим Ахмедов знаток лесного и речного царства. И сейчас такой же романтик. Если писатель не стареет душой, не пересохнет родник творчества.

… В рассказах Рима Ахмедова мы часто встречаемся с людьми труда. Люди эти рисуются автором или нежными, как бы акварельными красками, или ярко-выпукло».

М. Рахимкулов.

«Его рассказы и новеллы в чем-то сродни поэзии: объем произведения невелик, а жизненного материала в нем столько, что хватило бы на повесть или роман». Сам автор эту особенность своей писательской манеры полушутливо характеризует так: «Задумываю роман, сажусь писать повесть, а в итоге получается рассказ».

В этом весь Рим – лаконичный, придирчивый донельзя к себе, чувствующий свою ответственность перед читателем за каждое сказанное им слово.

Можно и дальше приводить и приводить высказывания людей, знающих его творчество, его дарование. Но мало кому известно, что Рим играет на баяне, любит рисовать, грамотно, профессионально коллекционировать марки. А что он отменный рыбак, и говорить не приходится.

В ночной тиши перехлестов уральских хребтов, вдоль речной долины Зилима лились звуки баяна. Пальцы, привыкшие к перу, с чувством извлекали мелодичные звуки: Рим играл старинный вальс «На сопках Маньчжурии». Это было давно, но памятно до сих пор. Мы недели две провели время в окружении девственной природы, по приглашению «лесного человека»: Павла Эрнстовича Штеймана, егеря-охотоведа Гафурийского охотхозяйства. В ту июльскую ночь, наполненную тишиной и мягким говором речных перекатов, Рим был главной фигурой, несущей веселье, жизнелюбие, юмор и доброту окружающим его людям. А нас в ту ночь было немало – разных по возрасту, характеру, но одинаково любящих природу и Рима. Рим, как говорится, был в ударе. Он совершенно не походил на себя городского — сдержанного, контролирующего свою речь и поведение интеллигента. Здесь, среди друзей, Рим раскрепостился. И, вкладывая свою душу в баян, играл и играл на нем, посылая в умолкнувшие горы мелодии полюбившихся с детства песен и вальсов.

По стенам квартиры Рима развешено немало картин. Одни подарены ему по случаю, другие — в знак уважения к его таланту, на память. Среди них картины известных башкирских художников: Александра Бурзянцева, Алексея Кузнецова. Им Рим на несколько лет продлил творческую жизнь, пользуя их целебными травами по рецептам народной медицины.

О свойствах трав, истории открытия человеком их силы и применения Рим Билалович Ахмедов может говорить без устали, щедро делясь своими обширными, собранными по крохам знаниями. Именно так, по крохам, по крупицам, порою «перелопачивая» огромные фолианты книг, находит он то единственное растение, что может помочь человеку излечиться от его недугов.

Целеустремленность и желание докопаться до истины, какой бы сложной она ни была. С какой-то снисходительной улыбкой показывает он мне плагиаты рецептов, советов и высказываний, созданных им, но без ссылок на его авторство, опубликованных в некоторых изданиях лечебников или справочников нечистоплотными от литературы и медицины людьми.

— Бог с ними, — говорит Рим Билалович. Лишь бы людям помогало.

В этом он весь: великодушный и снисходительный. Видящий во всем самое главное – помощь человеку, исцеление его от душевной и телесной хвори.

Когда я спросил его, откуда у него появился этот дар целительства, Рим ответил: «Не знаю, будто кто-то ведет меня, помогая чем может». Вполне возможно, что это так. Но те, кто знает его трудолюбие и упорство, могут с уверенностью сказать, что именно эти качества и помогают ему двигаться вперед. Овладевать знаниями, хранимыми народами во многих уголках мира.

Именно с такими знаниями идет на помощь людям этот богоугодный, честный и правдивый человек, писатель Рим Билалович Ахмедов.

Его книга «Одолень трава» выдержала шесть изданий общим тиражом, приближающимся к полумиллиону экземпляров. И это сейчас, в трудные для писателей времена. Не показатель ли это его творческого успеха?

На письменном столе Рима Билаловича Ахмедова пишущая машинка с вставленным в нее чистым, как помыслы автора, листом бумаги. Настанет час, и не один, а множество страниц заполнит своим талантом мой друг, писатель Рим Билалович Ахмедов.

С юбилеем тебя! Здоровья и творческого озарения!

Написать отзыв

© "БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ", 2003

WEB-редактор Вячеслав Румянцев