|
|
 |
Максим Жих |
2011 г. |
СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ |
XPOHOCВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТБИБЛИОТЕКА ХРОНОСАИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИБИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫСТРАНЫ И ГОСУДАРСТВАЭТНОНИМЫРЕЛИГИИ МИРАСТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫМЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯКАРТА САЙТААВТОРЫ ХРОНОСАХРОНОС:В ФейсбукеВКонтактеВ ЖЖФорумЛичный блогРодственные проекты:РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙДОКУМЕНТЫ XX ВЕКАИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯПРАВИТЕЛИ МИРАВОЙНА 1812 ГОДАПЕРВАЯ МИРОВАЯСЛАВЯНСТВОЭТНОЦИКЛОПЕДИЯАПСУАРАРУССКОЕ ПОЛЕ |
Максим ЖихК вопросу об отражении проживания славян в Среднем Поволжье в I тыс. н.э. в письменных источникахЭта работа заняла первое место в номинации
Керамическей сосуд, найденный на именьковском городище Старая Майна,
V-VI вв. н.э. В пространной редакции письма хазарского царя Иосифа, адресованного испанскому еврею Хасдаи ибн Шафруту[1], имеется перечисление народов, живущих вдоль волжских берегов: «У (этой) реки (Атил (Волга) – М.Ж.) расположены многочисленные народы... Вот их имена: Бур.т.с, Бул.г.р, С.вар, Арису, Ц.р.мис, В.н.н.тит, С.в.р, С.л.виюн. Каждый народ не поддается (точному) расследованию и им нет числа. Все они мне служат и платят дань», после чего «граница поворачивает по пути к Хуварезму (Хорезму – М.Ж.)»[2]. В краткой редакции перечисления поволжских народов нет, сказано просто про «девять народов, которые не поддаются точному распознанию и которым нет числа»[3]. Интересно название последнего народа – С.л.виюн, своеобразная форма которого наводит на мысль, что перед нами «эндоэтноним, непосредственно перенятый от одного из народов Поволжья»[4]. Данный этноним давно и прочно связывается в науке со славянами. Обычно под ним понимают ту частью славян, «которая и согласно ПВЛ платила дань хазарам»[5], но источник не дает для этого никаких оснований: все перечисленные в нем этносы проживали именно в бассейне Волги: Бур.т.с – буртасы, Бул.г.р – волжские болгары, Ц.р.мис – черемисы, Арису – эрзя, В.н.н.тит (В.н.н.т.р) – унногундуры (оногуры), С.вар/С.в.р – две группы сувар[6], после же С.л.виюн – славян «граница поворачивает по пути к Хуварезму». Следовательно искать этих славян также следует в Поволжье. До недавнего времени этот поиск был затруднен тем, что не было известно никаких археологических памятников, которые можно было бы связать со славянами (точнее говоря, именно это обстоятельство и заставляло исследователей вырывать данный этноним из контекста источника, ясно помещающего его в Поволжье и видеть в нем просто совокупное название подвластных Хазарии славян или какой-то их части). Ныне же эта проблема является устраненной – в IV-VII вв. в Среднем Поволжье существовала именьковская археологическая культура, связанная своим происхождением с пшеворской, зарубинецкой и черняховской[7], в рамках которых исследователи традиционно ищут [пра]славян[8]. Соответственно вполне убедительной является гипотеза, согласно которой носители именьковской культуры были славянами[9]. К настоящему времени учеными выявлено более 600 поселений и могильников именьковской культуры[10]. Для нее были характерны как открытые, так и, реже, укрепленные поселения, состоявшие из жилищ двух типов: полуземлянок квадратной формы с наземными конструкциями в виде срубов и слабо углубленных в грунт каркасно-столбовых строений. Могильники именьковской культуры бескурганные с господствующим трупосожжением (редкие трупоположения объясняются проникновением в именьковский ареал иноэтничного населения) на стороне и последующим помещением останков на дно овальных или четырехугольных ям с чашевидным или плоским дном. Захоронения, как правило, либо вовсе не содержат инвентаря, либо содержат лишь отдельные вещи. Безынвентарность или малоинвентарность – характерная черта славянского погребального обряда, отмеченная еще Л. Нидерле. Эта черта отличала славян от их соседей – балтов, германцев, кельтов и т.д. В большинстве случаев в могильные ямы ставились глиняные сосуды. В этой связи очень любопытно, что в славянской культуре горшок был неразрывно связан с культом предков: различные варианты захоронения кремированных останков в горшках-урнах хорошо известны по ряду позднейших [достоверно] славянских культур. При этом горшок представлял собой как бы «новое и вечное тело погребенного предка: недаром сам горшок с его горлом, плечиками, туловом в русском языке представляется антропоморфным»[11]. Славяне-именьковцы занимались земледелием и культивировали просо, полбу, пшеницу, ячмень, овес, горох и, что весьма важно – рожь, которая, как мы знаем благодаря исследованиям К. Яжджевского была специфически славянской культурой и распространялась по Восточной и Центральной Европе вместе с расселением славян[12]. Весьма развито было и скотоводство: именьковцы разводили лошадей, крупный и мелкий рогатый скот, а также свиней. Керамику именьковские славяне изготавливали в основном ручным способом, развита у них была обработка железа (часты находки железных наральников, серпов, кос-горбуш и т.д., а также ремесленных орудий) и бронзы. В конце VII века именьковская культура прекратила свое существование, причем произошло это не в результате военного разгрома. Видимо, большая часть именьковского населения просто покинула Среднее Поволжье, что произошло, скорее всего, вследствие наступления на регион тюркоязычных кочевников – болгар[13]. По мнению большинства археологов именьковцы ушли на юго-запад, в район днепровского левобережья, где стали ядром формирования новой культуры – волынцевской[14], славянская принадлежность которой является уже абсолютно бесспорной. При этом ряд археологов полагает, что какая-то часть именьковского населения осталась в Среднем Поволжье, где была постепенно ассимилирована болгарами и влилась в состав населения Волжской Болгарии[15], что позволяет говорить о том, что потомки славян-именьковцев сыграли важную роль в развитии земледелия и ремесла в Волжской Болгарии и в оседании болгар на землю[16]. Т.е. в Волжской Болгарии могла иметь место примерно та же ситуация славяно-тюркского синтеза, что и в Дунайской, только с большей ролью тюрок и меньшей – славян. Очень важны и лингвистические наблюдения В.В. Напольских[17], выявившего в пермских языках ряд заимствований из некоего [пра]славянского диалекта – языка «близкого (и лингвистически, и, очевидно, географически) к праславянскому, но не идентичного ему», которые могут быть датированы временем не позднее середины I тыс. н.э. и которые мы можем достаточно уверенно связывать со славянами-именьковцами. При этом важно подчеркнуть, что как показал О.Н. Трубачев, [пра]славянского языка, как единого монолитного целого никогда не существовало, а всегда была совокупность диалектов, соотношение между которыми менялось исторически[18]. Одним из таких диалектов и был «именьковский язык»[19]. При этом важно подчеркнуть, что во-первых именьковская культура сформировалась в IV в., то есть до сложения основ (VI-VIII вв.) той диалектной конфигурации славянских языков (деление на восточно-, западно-, и южнославянские языки), которая существует до сих пор, а во-вторых славяне-именьковцы несколько столетий жили в полной изоляции от других [пра]славянских групп[20] и в иноэтничном окружении. Это не могло не привести к тому, что у них языковые процессы проходили несколько иначе, чем у других [пра]славян и независимо от них. Поэтому «именьковский язык» должен был быть более консервативен, архаичен и близок к той ситуации в [пра]славянской диалектной группе, которая существовала до эпохи славянского расселения[21]. Важно отметить и то, что в числе названных заимствований была «рожь», о значении которой в славянской земледельческой культуре выше уже было сказано[22]. В этой связи весьма любопытен и вопрос о возможных языковых контактах славян-именьковцев с венграми. Археологические материалы свидетельствую о тесных контактах именьковского населения с носителями протовенгерской кушнаренковской культуры[23]. Именно с этими контактами может быть связан ряд славизмов в венгерском языке. Ранние славянские заимствования (до переселения венгров на Дунай) в венгерском языке предполагались исследователями[24], но не имели твердой опоры в материалах, свидетельствующих о ранних славяно-венгерских контактах: по справедливому замечанию В.В. Седова «контакты венгров и славян в южнорусских степях не могли быть интенсивными и оставить след в венгерском языке ввиду их непродолжительности»[25]. Совсем иной характер носили отношения славян-именьковцев и венгров эпохи кушнаренковской культуры – они были и весьма продолжительными и достаточно глубокими для того, чтобы оставить следы в венгерском языке[26]. Возвращаясь к этнониму С.л.виюн из письма царя Иосифа, отражавшему, по всей видимости, самоназвание одного из поволжских этносов, вполне логично предположить, что самоназвание живших в IV-VII вв. в Среднем Поволжье славян-именьковцев звучало примерно как словене, что и отразилось в источнике (объяснений сохранению этого названия в Х веке может быть несколько: оно могло сохраняться как реликт, могло быть связано с возможно проживавшими в регионе потомками именьковцев, а могло относиться к какому-нибудь местному «племени», перенявшему их название). Подобные имена, производные от общего самоназвания всех славяноязычных народов (точнее – ставшего таковым на определенном этапе) были достаточно распространены в славянском мире: словаки, словенцы, словене ильменские, словинцы-кашубы на побережье Балтики, славонцы в хорватской Славонии[27]. Преимущественно на его окраинах – там, где славяне жили в иноэтничном окружении (ситуация при которой древнее самоназвание сохраняется преимущественно на окраинах расселения этноса, в то время как в «центральных» его частях оно постепенно утрачивается, весьма типична. Вспомним, к примеру, карпатских русинов, сохранивших древнерусский этноним русин, отразившийся еще в договорах Руси с Византией). Яркий пример здесь словене ильменские, жившие в финском окружении. Ситуация с именьковцами была еще более показательна в этом плане – они жили полностью в иноэтничном окружении и в полной изоляции от остальных [пра]славянских групп. Если гипотеза о том, что именьковцы именовали себя словенами (или иным подобным образом) верна, то мы можем считать их не пра-, а самыми настоящими славянами в точном смысле данного понятия, то есть людьми, имеющими славянское самосознание, зафиксированое в соответствующем самоназвани. Установив факт проживания славян в Среднем Поволжье в середине и, возможно, второй половине I тыс. н.э. позволительно поставить вопрос о его отражении в письменных источниках того времени. И вот здесь оказывается, что в арабской историко-географической литературе существовала устойчивая традиция помещать в регионе неких ас-сакалиба – славян[28], которая всегда удивляла исследователей, не знавших еще о проживании здесь славян-именьковцев и не находивших поэтому ей удовлетворительного объяснения. Нахр ас-сакалиба – «Славянской рекой» называет проделанный им путь[29] по Волге от Булгара до впадения в нее Оки и далее вверх по Оке до Десны, а затем уже вниз по Десне к Днепру и Киеву арабский путешественник XII века Абу Хамида ал-Гарнати[30]. Аналогично называют путь от Азовского моря вверх по Дону, далее волоком в Волгу и вниз по этой реке Ибн Хордадбех и Ибн ал-Факих ал-Хамадани[31]. Еще более любопытно то, что Ибн Хордадбех говорит о том, что Хамлидж – хазарский город в низовьях Волги – расположен на реке, которая течет из «страны славян» (билад ас-сакалиба)[32]. При этом арабы знали Волгу лишь от пределов Волжской Болгарии[33]. Еще более интересный характер имеют сведения, содержащиеся в «Записке» (Рисала) Ахмеда Ибн Фадлана – участника отправленного халифом аль-Муктадиром в 922 г. посольства к правителю Волжской Болгарии, которого он последовательно (всего 12 раз) именует маликом ас-сакалиба – «государем славян»[34], дважды называет всю подвластную ему страну «страной славян»:
И когда прибывает корабль из страны (города) хазар в страну (город) славян, то царь выезжает верхом и пересчитывает то, что в нем (имеется), и берет из всего этого десятую часть[35]
Хазары и царь их все иудеи, и славяне и все, кто соседит с ними, (находятся) в покорности у него (царя), и он обращается к ним (словесно), как к находящимся в рабском состоянии, и они повинуются ему с покорностью[36]
И один раз упоминает «славян» в начале своей записки в числе народов, которые он видел и в землях которых побывал:
Это – [Книга Ахмада Ибн Фадлана ибн-аль-‘Аббаса ибн Рашида ибн-Хаммада, клиента Мухаммада ибн-Сулаймана, посла аль-Муктадира к царю славян], в которой он сообщает о том, что он сам видел в стране турок, хазар, руссов, славян, башкир и других (народов)[37]
Учитывая то, что волжские болгары здесь не названы, вполне очевидно, что именно они и поименованы нашим автором «славянами». Такое словоупотребление Ибн Фадлана сразу поставило ученых в своеобразный тупик – это единственный[38] случай, когда автор, лично побывавший в Восточной Европе именует ас-сакалиба не славян. А.Я. Гаркави предположил, что данный факт связан с тем, что славяне составляли немалое число жителей Волжской Болгарии[39], однако такой вывод в то время не имел под собой серьезной опоры в источниках и потому не получил распространения. Подобная ситуация, когда славянам в составе населения Волжской Болгарии не находилось места, привела некоторых исследователей к выводу о том, что у Ибн Фадлана этот этноним применен расширительно и что он в арабской традиции мог обозначать не только славян, но и другие народы Восточной Европы: тюрок, финно-угров и т.д.[40] Однако, больше примеров такого «расширительного» употребления арабскими авторами этнонима ас-сакалиба неизвестно, что делает такое предположение очень шатким. Д.Е. Мишин недавно предположил, что мы имеем тут дело с простой ошибкой арабского автора: по мнению ученого маликом ас-сакалиба именовал себя царь Алмуш в послании к халифу ал-Муктадиру с целью «показать себя мощным правителем, которому повинуются многие народы, и с которым, следовательно, выгодно поддерживать союзнические отношения», что и отразилось в «Записке» Ибн Фадлана[41]. Но и это объяснение не выглядит убедительным. Во-первых возникает вопрос: почему Алмуш в числе своих (реальных или мнимых) подданных так выгородил славян? Это не находит никакого объяснения. Во-вторых, Д.Е. Мишин не учел того, что название Алмуша «государем славян», а его подданных «славянами» исходило именно от самого Ибн Фадлана, в то время как сам Алмуш называл себя «царем Булгара»: на его минбаре уже провозглашали за него хутбу: «О, Аллах! сохрани (в благополучии) царя Балтавара, царя Булгара»[42] он (хатиб) стал провозглашать за него (царя) хутбу: «О, Аллах! сохрани раба твоего Джа'фара ибн-'Абдаллаха, повелителя (эмира) Булгара, клиента повелителя правоверных»[43] Это говорит о том, что в определении жителей Среднего Поволжья, как славян, Ибн Фадлан просто следовал определенной традиции, сложившейся в арабском мире, другие примеры которой были приведены выше. И у нас есть все основания полагать, что за этой традицией стоял реальный исторический факт – проживание в Среднем Поволжье славян именьковцев и, возможно, их потомков. Поэтому в объяснении употребления этого этнонима Ибн Фадланом мы считаем логичным вернуться к позиции А.Я. Гаркави[44]. Это тем более логично сделать, что согласно свидетельству Ад-Димашки паломники из Волжской Болгарии, бывшие в 433 г.х. (1041-1042 гг.) в Багдаде, на вопрос кто они отвечали, что их народ – это смесь тюрок и сакалиба[45]. Данное свидетельство полностью подтверждает позицию тех археологов, которые говорят о включении потомков славян-именьковцев в состав населения Волжской Болгарии. В этой связи любопытно, что в описании Ибн Фадланом быта жителей Волжской Болгарии имеются как элементы кочевой жизни (юрты), так оседлой (дома, земляные ямы для хранения зерна и т.д.). Любопытное этногенетическое предание, также, вероятно, связанное с именьковскими славянами передает Гардизи в своем сочинении «Зайн ал-Ахбар» (XI в.):
<Одни из вождей ас-сакалиба был вынужден удалиться из родных мест, т.к. совершил убийство румийца>… он пришел к хазарам, и хакан хазар принимал его хорошо, пока он не умер. Следующий хакан, однако, был сильно настроен против него, и он вынужден был уйти из этого места. Отделившись вновь, он пришел к Басджирту. Басджирт происходил из знатных хазар и его местопребывание было между хазарами и кимаками. У него было 2000 конных воинов. Далее хан хазар послал человека к Басджирту, приказав ему выгнать Саклаба. Он сообщил это Саклабу, и тот удалился в область тогуз-огузов. Между ним и некоторыми из них были узы родства. Но когда он прибыл к месту на дороге между кимаками и тогуз-огузами, хан тогуз-огузов стал отдаляться от его собственного племени, обидевшись на них. Соответственно, многие из них были убиты им, рассеялись и стали по одному или по двое приходить к Саклабу. Всех, кто пришел, он принял и обходился с ними хорошо, пока они не стали многочисленны. Тогда Саклаб послал к Басджирту и присоединился к нему, пока не стал могущественным. Тогда он совершил набег на гузов, убил многих из них и многих захватил в плен, и так получил великое богатство, как в смысле награбленного добра, так и посредством пленных, которых всех продал (за выкуп). И племя, которое объединилось вокруг него, он назвал кыргызами (хирхиз). Вскоре вести о его богатстве достигли ас-сакалиба, и многие пришли к нему от ас-сакалиба вместе со своими семьями и имуществом. Они смешались с теми, кто был там раньше, и образовали родственные связи, пока не стали одним народом. Это причина, по которой свойства и характерные черты ас-сакалиба можно обнаружить среди кыргызов: красноватые волосы и белизну кожи[46]
По мнению Е.С. Галкиной, которая впервые привлекла данное известие к исследованию интересующего нас вопроса, в этом предании отражена археологически установленная[47] миграция в VI-VII вв. части именьковского населения в Закамье – в земли племен, принимавших участие в этногенезе башкир, где они постепенно были ими ассимилированы. Эти и другие моменты в легенде отражают (в «спрессованном виде», что характерно для подобных преданий) реальные взаимоотношения славян-именьковцев и их соседей[48]. Детальное изучение зафиксированного Гардизи предания и его сопоставление с данными других источников и археологическими материалами еще впереди. Самый интересный блок информации, связанной со славянами-именьковцами представлен в известиях, посвященных арабскому походу 737 года против Хазарии, самое подробное из которых принадлежит перу историка Ибн А‘сама ал-Куфи (ум. в 926 г. Интересующее нас известие входит в состав его «Книги завоеваний» («Китаб ал-футух»))[49], упоминающего при этом и гидроним Нахр ас-сакалиба, на берегах которой и столкнулось в ходе названного похода со славянами арабское войско. Вопрос о том, какую реку подразумевает он под именем «Славянской» и является ли она тем же водным объектом, что и у Ибн Хордадбеха, Ибн ал-Факиха и Абу Хамида ал-Гарнати вызвал длительную дискуссию в ходе которой мнения исследователей распределились в основном между двумя крупнейшими реками Юго-Восточной Европы[50]: одни ученые связывали ее преимущественно с Доном[51] («донская» гипотеза), другие – с Волгой[52] («волжская» гипотеза). К настоящему времени этот вопрос не является окончательно разрешенным[53]. В 737 г. наместник халифа (позже сам ставший халифом) Марван ибн Мухаммад предпринял грандиозный поход против Хазарии, ставший кульминацией длительного периода арабо-хазарских войн, шедших за гегемонию на Кавказе почти столетие (примерно с середины VII в.). Целью Марвана был решительный разгром Хазарии, который должен был навсегда положить конец ее претензиям на гегемонию в Закавказье и на Северном Кавказе. Марван своей цели достиг: Хазарский каганат потерпел сокрушительное поражение, его центры, расположенные в современном Дагестане (Баланджар, Самандар и т.д.) были разгромлены[54]. Именно после этого разгрома[55] усиливается, начавшееся несколько ранее, из-за арабской угрозы, перемещение населения и политических центров каганата на север – в безопасные степи Северного Прикаспия, Нижнего Подонья и Поволжья. Информация о походах Марвана против Хазарии, которые не всегда можно четко идентифицировать и отождествить друг с другом[56], присутствует у ряда арабских авторов: различные варианты повествований о них, опиравшиеся на разные источники, присутствуют в сочинениях ал-Йа‘куби, Ибн ал-Факиха, ал-Балазури, ат-Табари, Бал‘ами, ал-Куфи, Халифы ибн Хаййата, Ибн ал-Асира и т.д.[57] Из них в рассказах, ал-Балазури, ал-Куфи и Ибн Хаййата, рассказ которого содержит несколько иную версию событий[58], которая может помочь прояснить некоторые неясности в рассказе двух первых авторов, говорится о том, что Марван во время своей войны с Хазарией напал на народ ас-сакалиба т.е. славян. Предпринимавшиеся периодически попытки отождествить ас-сакалиба ал-Балазури, ал-Куфи и Ибн Хаййата с каким-либо иным народом, который арабы приняли за славян, например, буртасов[59], касогов[60] и т.д., на наш взгляд, безосновательны, так как все эти народы были хорошо известны арабам под их собственными названиями. Под этнонимом ас-сакалиба практически во всех известных случаях арабские авторы понимали именно этнических славян. То, что речь в рассказах о походе Марвана идет именно о славянах подтверждает и одна фраза у ал-Куфи, в которой говорится, что наряду со славянами Марван напал и на других «неверующих». Это ясно говорит о том, что этникон сакалиба означает здесь вполне конкретный народ и не используется в каком-то «расширительном» смысле. В целом рассказ ал-Куфи о столкновении Марвана со славянами наиболее подробен: [войска Марвана] выступили и вскоре достигли города ал-Байда’, в котором пребывал хакан, царь хазар. Говорит [автор]: Марвану и мусульманам в стране хазар сопутствовал успех, и они достигли земель, расположенных за Хазарией. Затем они совершили набег на ас-сакалиба и на другие соседние племена неверующих и захватили из них в плен 20 тысяч семей. После этого они пошли дальше и вскоре добрались до реки славян (нахр ас-сакалиба) (выделено мной – М.Ж.)[61] Далее описывается разгром хазарского войска на ее берегах. Чтобы понять, в каких местах произошло столкновение Марвана со славянами надо сначала выяснить местонахождение города ал-Байда’, которое является дискуссионным[62]. Существуют две основные гипотезы ее местоположения. Согласно одной из них, это название первой столицы хазар на Нижней Волге[63]. По другой гипотезе город этот находился в современном Северном Дагестане. Допускалось даже полное отождествление трех хазарских «столиц», находившихся в Северном Дагестане: Баланджара[64], Самандара[65] и ал-Байда’[66], для чего нет никаких оснований, равно как и для отождествления Самандара и ал-Байда’[67], основанного на том, что оба эти названия («Самандар» и «ал-Байда’») являются тождественными и этимологизируются как «белый город» (Самандар) и «белая» (ал-Байда’). Однако, во-первых, подобные названия городов были очень распространены в Хазарии (вспомним, хотя бы Саркел, название которого означает «белая крепость»). Особенно важно, что и одна из частей Итиля носила название Сарашен – «желтый (город)», арабским аналогом которого вполне могло быть ал-Байда’ – «белая» [68]. Во-вторых, авторы, повествующие о походе Марвана (ал-Куфи, ибн Хаййата и др.) упоминают Самандар и ал-Байда’ вместе как разные города, поэтому отождествлять их невозможно. Причем, судя по всему, ал-Байда’ находилась севернее Самандара (Марван взял Самандар и двинулся на ал-Байда’). Так что, наиболее вероятно, что речь действительно идет о первой столице хазар на Нижней Волге, ставшей впоследствии частью Итиля. Второй его частью стал город Хамлидж, хотя, по-видимому, слияние их произошло далеко не сразу, а лишь в IX в., так как еще Ибн Хордадбех упоминает вместо одного Итиля два отдельных города: Хамлидж и ал-Байда’[69]. Именно поэтому город ал-Байда’ впоследствии исчезает со страниц источников и не упоминается ни в каких рассказах о последующих событиях. Любопытно, что Ал-Масуди рассказывает о древних хазарских столицах Баланджаре и Самандаре и о переносе хазарами, вследствие похода Марвана, столицы из Самандара в Итиль[70]. Судя по всему, имя нового города уже заслонило древнее название одной из его частей, бывшей некогда отдельным городом. Учитывая нижневолжское расположение города ал-Байда’, можно уверенно говорить о том, что в данном рассказе под «Славянской рекой» понимается Волга. Арабские войска, разгромив центры каганата, находившиеся в современном Дагестане, двигались в направлении ал-Байда’, где находился хазарский каган, который при приближении арабских войск бежал, очевидно, на север вдоль волжских берегов: так как он не был готов к битве ему не было никакого смысла переходить на правый берег реки. Марван, имевший в этой войне самые решительные цели, последовал за ним, причем дошел до земель, находившихся «за Хазарией», где и произошло его столкновение со славянами и «другими соседними племенами неверующих», а затем и разгром хазарского войска[71]. Видимо, Марван достиг тех мест, где проживали славяне – потомки носителей именьковской культуры. Таким образом, реконструкция маршрута похода Марвана, выполненная М.И. Артамоновым[72] представляется, в целом верной, чего нельзя сказать об аналогичной реконструкции, предложенной Б.А. Рыбаковым[73]. М.И. Артамонов только был неправ, отождествляя ас-сакалиба с буртасами. В те времена, когда Артамонов писал «Историю хазар» еще ничего не было известно о проживании славян в Среднем Поволжье. Любопытные подробности относительно дальнейшей судьбы захваченных в плен славян сообщает ал-Балазури: Марван совершил набег на ас-сакалиба, которые были в стране хазар, взял в плен из их числа 20 000 семей и расселил их в Кахетии. Потом они убили своего властителя и бежали, но их догнали и перебили[74] Решение Марвана о переселении славян, возможно, было вызвано арабским опытом использования славян в качестве стражей и военных поселенцев на приграничных территориях. Например, у кордовских эмиров и халифов существовала «славянская гвардия». Переходя из Византии в арабские владения на Ближнем Востоке, славяне расселялись большими массивами в Сирии и других областях арабского мира[75]. Любопытно, что, как указывает В.М. Бейлис, «хаджибом (придворным, ведавшим внутренними покоями резиденции, камергером) халифа Марвана (Марван стал халифом в 744 и был им до 750 гг. – М.Ж.) был неизвестный нам ближе Саклаб, возможно, вольноотпущенник из числа пленных ас-сакалиба, захваченных во время походов Марвана на север от Кавказа»[76]. Любопытные данные о нападении Марвана на славян, которые отличаются от сведений ал-Куфи и ал-Балазури, приводит Халифа ибн Хаййата ал-‘Усфури. Описание самого похода 737 г. у него очень лаконично и не содержит никаких сведений о столкновении Марвана со славянами: В этом году Марван ибн Мухаммад предпринял дальний поход из Арминии[77]. Он проник в ворота алан (Баб ал-Лан)[78], прошел землю ал-Лан[79], затем вышел из нее в страну хазар и прошел Баланджар и Самандар и дошел до ал-Байда’, в которой пребывает хакан. Хакан бежал из города[80] Сведений о дальнейших боевых действиях Марвана с хазарами и славянами здесь нет. Зато под 114/732-733 г. Халифа ибн Хаййата приводит уникальные сведения: Сказал Абу Халид со слов Абу-л-Бара’а: «Марван выступил в сто четырнадцатом году и [продвигался], пока не перешел реку ар-Р.мм. Он убивал, угонял в плен и совершал набеги на ас-сакалиба»[81] Другие авторы[82] под этим годом сообщают о походе Марвана на хазар, который закончился, в сущности, безрезультатно (если не считать захваченного скота) из-за погодных условий (шли почти непрерывные дожди и дороги сделались непроходимыми)[83], но ничего не упоминают о столкновении Марвана со славянами. В то же время, Халифа ибн Хаййата под этим годом ничего не говорит о походе против хазар[84]. Видимо, у него имеет место определенная путаница относительно походов Масламы и Марвана против Хазарии. Поэтому, вероятнее всего, этот рассказ следует связывать с «усеченным» описанием похода 737 г., которое имеется у нашего автора и считать их частями повествования об одном и том же походе Марвана – походе 737 г. Для локализации места столкновения Марвана со славянами мы в данном рассказе имеем лишь один ориентир – реку ар-Р.мм. Это название больше не встречается в арабской литературе, поэтому локализация этой реки представляет собой серьезную проблему. В.М. Бейлис лишь осторожно отметил, что, по всей видимости, это «одна из больших рек, протекающих севернее Кавказского хребта»[85]. Н.Г. Гараева считает, что это, возможно, Аракс или ал-Лан[86]. Однако, ничего не известно о проживании славян вблизи этих рек. По-видимому ар-Р.мм – это искаженный вариант названия Волги, которая в античной традиции была известна, как Ра (Оар, Аракс, Рос. Античное название Волги отражает ее древнее иранское имя. Возможно, она же фигурирует в Авесте как Рангха, Ранха. От североиранских народов (скифов, сарматов и т.д.) это название переняли и финно-угры)[87]. Видимо, в тексте Халифы ибн Хаййата мы имеем дело с искаженным античным названием Волги. Это полностью согласуется с данными ал-Куфи о месте столкновения Марвана со славянами. Если это предположение верно, то Халифа ибн Хаййата локализует место столкновения Марвана со славянам там же, где и ал-Куфи – на волжских берегах. В походе 732 г. Марван никак не мог зайти так далеко. Любопытно, что следы переселенных Марваном славян сохранялись на Кавказе в течение долгого времени[88], о чем ярко свидетельствуют, например, недавно обнаруженные Л.С. Клейном в кавказском фольклоре следы славянских мифов о Перуне[89]. Правда, вероятно, проникновение славян на Кавказ связано далеко не только с этим насильственным переселением. Любопытно, что в «Истории Тарона» Зеноба Глака сохранилась славянская легенда об основании Киева[90], запись которой в Армении так же свидетельствует о пребывании значительного массива славян на Кавказе[91], а зафиксированное и другими источниками пребывание в кавказском регионе славян (о чем ниже) подтверждает и возможность записи здесь этой легенды. Здесь возникает один очень любопытный вопрос: а почему собственно Марван, продвинувшись очень далеко на север и достигнув крайней точки своего похода, вдруг нападает именно на местных жителей – славян, да еще и переселяет их на Кавказ? Частично ответ на него был дан выше. Но, думается, что это нападение имело и еще один аспект: косвенно это свидетельствует о союзе живших в Поволжье славян с хазарами в это время. Есть у нас и данные, прямо говорящие о таком союзе, правда в существенно более раннее время. Речь идет о сообщении, принадлежащем перу албанского историка Моисея Каланкатваци (Утийца), который при описании осады Тбилиси хазарским войском в начале VII в. употребляет при описании трапезы хазарских воинов славянское слово «сало»[92] и, возможно, «череп», «черепок», «черпак» или даже «шелом»[93], что является бесспорным свидетельством присутствия славян в кавказском регионе. И присутствия весьма значительного, так как они составляли весьма немалую долю в войске хазар, раз у Моисея Каланкатваци зафиксировано слово, принадлежащее их языку. Не смотря на значительный временной интервал, поход Марвана против славян свидетельствует о сохранении этого союза и в начале VIII в. Сохранение в кавказском фольклоре мифов о Перуне и запись легенды об основании Киева также подтверждают присутствие в регионе славян. О нем же говорят и некоторые поздние, но, по всей видимости, отражающие аутентичную информацию, источники[94]. Откуда славяне могли попасть на Кавказ? По всей видимости, в первую очередь из Среднего Поволжья, откуда легко можно было по Волге и Каспийскому морю попасть в восточные районы Северного Кавказа. В этой связи любопытно, что ал-Масуди и Ибн Хаукаль свидетельствуют о проживании значительной славянской общины в Итиле в низовьях Волги[95]. Это может быть связано как с торговлей славян по Дону и Волге, описанной Ибн Хордадбехом и Ибн ал-Факихом, так и с давним поселением славян, существовавшем в этом районе и ставшем со временем частью города Итиля. Что же касается возможного проникновения славян на Северный Кавказ с северо-запада – из районов Среднего Поднепровья и северской земли, то оно кажется маловероятным, так как никаких археологических славян в Среднем и Нижнем Подонье не зафиксировано[96]. Существует еще одно важное для решения рассматриваемого вопроса, и в то же время, весьма загадочное известие. ал-Йа‘куби (ум. 284/897 или 292/905) сообщает о посольстве санарийцев[97] в 853-854 гг. к правителям Византии и Хазарии, а так же к некоему сахиб ас-сакалиба («государю славян») с просьбой о помощи против арабов[98]. Кто же этот сахиб ас-сакалиба и где находилась его страна? Учитывая, что Ибн Фадлан практически так же – маликом ас-сакалиба – называет правителя Волжской Болгарии, иногда предполагается, что именно он и назван у ал-Йа‘куби. Однако такая интерпретация представляется совершенно немыслимой: Волжская Болгария находилась очень далеко и вряд ли могла оказать санарийцам какую-то помощь. Гораздо более логично предположение В.М. Бейлиса, согласно которому, речь у ал-Йа‘куби идет о правителе какого-то восточнославянского этнополитического объединения[99]. А.П. Новосельцев считал, что в источнике говорится о правителе Киева[100]. В новейшей своей работе соглашается с ним и И.Г. Коновалова, которая пошла дальше и отождествила этого сахиба ас-сакалиба с каганом русов (Русский каганат исследовательница также помещает в Киеве)[101]. С Русским каганатом – в его понимании это была волынцевская культура – связывает это посольство и В.В. Седов[102]. Однако все эти построения гипотетичны. Нет также никаких оснований считать это известие книжным сюжетом: сообщение вполне реалистично и полностью вписывается в контекст положения дел на Кавказе в середине IX в. Если все же допустить книжный характер известия именно о сахибе ас-сакалиба, то это не снимает проблемы по-существу, так как для того, чтобы сделать подобную вставку, автор должен был иметь достаточные основания для этого. То есть и в таком случае должен был существовать некий вполне реальный сахиб ас-сакалиба. В порядке рабочей гипотезы, рискну предположить, что речь здесь идет как раз о славянах, живших в Поволжье, и оттуда проникавших в районы восточного Кавказа[103]. В этой связи очень любопытно известие Ибн ал-Факиха о некоем роде (джинс) славян непосредственно на Кавказе, а также о том, что Кавказские горы граничат со страной ас-Сакалиба[104]. Все сказанное в статье заставляет задуматься над интереснейшей и во многом загадочной еще проблемой расселения славян в Поволжье и присутствия их в северо-восточных районах Кавказа, куда они, по всей видимости, проникали преимущественно оттуда же. Как оказалось, сведения письменных источников, и археологические материалы прекрасно подтверждают и дополняют друг друга[105], свидетельствуя о проживании значительно массива славян в Среднем Поволжье, откуда они проникали в низовья Волги и на Северо-Восточный Кавказ.
Примечания[1] Данное письмо является единственным письменным памятником, в котором имеется систематическое описание территорий, подвластных хазарам, однако оно является достаточно сложным источником, так как отражает не столько реальные владения Хазарии, сколько с одной стороны представления о них хазарской элиты, а с другой является документом, написанным с вполне определенными политическими целями, связанными со стремлением Иосифа сформировать у своего адресата нужные представления о Хазарии и ее границах (Галкина Е.С. 1) Данники Хазарского каганата в письме царя Иосифа // Сборник Русского исторического общества. Том 10 (158). Россия и Крым. М., 2006. С. 376-390; 2) Территория Хазарского каганата IX – 1-й пол. X вв. в письменных источниках // Вопросы истории. 2006. № 9. С. 132-145; 3) Номады Восточной Европы: этносы, социум, власть (I тыс. н.э.). М., 2006. С. 328-353). [2] Коковцов П.К. Еврейско-хазарская переписка в Х в. Л., 1932. С. 98. [3] Там же. С. 81. [4] Галкина Е.С. 1) Данники Хазарского каганата… С. 380; 2) Номады… С. 340. [5] Новосельцев А.П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990. С. 157. [6] Галкина Е.С. 1) Данники Хазарского каганата… С. 377-380; 2) Номады… С. 332-339. [7] Старостин П.Н. Памятники именьковской культуры // Свод археологических источников. М., 1967. Вып. 32; Матвеева Г.И. Этнокультурные процессы в Среднем Поволжье в I тыс. н.э. // Культуры Восточной Европы I тыс. Куйбышев, 1986. С. 160-162; Седов В.В. 1) Славяне в древности. М., 1994. С. 309-315; 2) Очерки по археологии славян. М., 1994. С. 55-58; 3) Славяне. Историко-археологическое исследование. М., 2002. С. 245-249. [8] В целом вопросы [пра]славянской истории конца второй половины I тыс. до н.э. – начала I тыс. н.э. сейчас уже достаточно прояснены: Седов В.В. 1) Происхождение и ранняя история славян. М., 1979; 2) Славяне в древности; 3) Славяне в раннем средневековье. М., 1995; 4) Славяне; Третьяков П.Н. По следам древних славянских племен. Л., 1982; Славяне и их соседи в конце I тыс. до н.э. – первой половине I тыс. н.э. / Отв. ред.: И.П. Русанова, Э.А. Сымонович. М., 1993. [9] Васильев И.Б., Матвеева Г.И. У истоков самарского Поволжья. Куйбышев, 1986. С. 150 и др.; Богачев А.В. О верхней хронологической границе именьковской культуры // Средневековые памятники Поволжья. Самара, 1995. С. 16 и др.; Матвеева Г.И. 1) Этнокультурные процессы… С. 160-162 и др.; 2) К вопросу об этнической принадлежности племен именьковской культуры // Славяне и их соседи. Место взаимных влияний в процессе общественного и культурного развития. Эпоха феодалихма (сборник тезисов). М., 1988; 3) Некоторые итоги изучения именьковской культуры // Этногенез и этнокультурные контакты славян. Труды VI Международного конгресса славянской археологии. Т. 3. М., 1997; Седов В.В. 1) Очерки по археологии… С. 58-65; 2) Славяне в древности. С. 315; 3) Славяне. С. 252-255. [10] Об именьковской культуре см.: Старостин П.Н. 1) Памятники именьковской культуры; 2) Именьковские могильники // Культуры Восточной Европы I тысячелетия; Васильев И.Б., Матвеева Г.И. У истоков самарского Поволжья; Матвеева Г.И. 1) Этнокультурные процессы…; 2) Некоторые итоги изучения…; 3) Среднее Поволжье в IV-VII вв.: именьковская культура. Самара, 2004; Седов В.В. 1) Очерки по археологии… С. 49-65; 2) Славяне. С. 245-255. [11] Петрухин В.Я., Раевский Д.С. Очерки истории народов России в древности и раннем средневековье. М., 2004. С. 163. [12]Яжджевский К. О значении возделывания ржи в культурах раннего железного века в бассейнах Одры и Вислы // Древности славян и Руси. М., 1988. [13] Седов В.В. 1) Славяне в раннем средневековье. С. 195; 2) Славяне. С. 253-254. [14] Генинг В.Ф. Селище и могильник с обрядом трупосожжения добулгарского времени у с. Рождествено в Татарии // Материалы и исследования по археологии СССР. М.; Л., 1961. Вып. 80; Смирнов А.П. Некоторые спорные вопросы истории волжских болгар // Историко-археологический сборник. М., 1962. С. 160-168; Щеглова О.А. Проблемы формирования славянской культуры VIII-X вв. в Среднем Поднепровье (памятники конца VII – первой половины VIII вв.). Автореферат. канд. дисс. Л., 1987. С. 10; Седов В.В. 1) Очерки по археологии… С. 59-63; 2) Славяне в древности. С. 315; 3) Славяне в раннем средневековье. С. 193-194; 2) Славяне. С. 253-255. [15] Старостин П.Н. Памятники именьковской культуры. С. 31-32; Смирнов А.П. Некоторые спорные вопросы… С. 160-168. [16] Седов В.В. 1) К этногенезу волжских болгар // Российская археология. 2001. № 2. С. 5-15; 2) Славяне. С. 255; Галкина Е.С. Номады… С. 341. [17] Напольских В.В. 1) Протославяне в Нижнем Прикамье в середине I тыс. н.э. Данные пермских языков // Христианизация Коми края и ее роль в развитии государственности и культуры. Т. II. Филология. Этнология. Сыктывкар, 1996; 2) Балто-славянский языковой компонент в Нижнем Прикамье в сер. I тыс. н.э. // Славяноведение. 2006. № 2; Napolskih V.V. Die Vorslaven im unteren Kamagebiet in der Mitte des I. Jahrtausend unserer Zeitrechnung: Permisches Sprachmaterial // Finnisch-Ugrische Mitteilungen. Bd. 18/19. Hamburg, 1996. S. 97-106. См. также: Насибуллин Р.Ш. К проблеме этнической принадлежности носителей именьковской археологической культуры // Вестник Удмуртского университета. 1992. № 6. [18] Трубачев О.Н. Этногенез и культура древнейших славян. Лингвистические исследования. М., 2002. С. 5-8; 15-17 и др. [19] При этом нельзя не отметить, что конкретные наблюдения В.В. Напольских несколько диссонируют с его общими выводами, связанными с тем, что этот ученый является сторонником гипотезы о выделении [пра]славянского языка из макробалтского ареала: он ясно установил лексические заимствования из некоего [пра]славянского диалекта, носителей коего можно достаточно уверенно отождествить с именьковцами, в пермских языках, которые относятся ко времени до распада пермской языковой общности – до середины I тыс. н.э., однако как бы «испугавшись» собственных выводов, которые идут вразрез с разделяемым им общим взглядом на славянский глоттогенез, ученый делает ряд оговорок о «балто-славянской общности» и соответствующей природе «именьковского языка», которые мало связаны с его конкретными наблюдениями. Отсюда и двойственность в выводах. Конкретные материалы, собранные В.В. Напольских, ясно указывают на [пра]славянский характер языка именьковцев, что ученый и констатирует, называя «именьковский язык» языком «близким (и лингвистически, и, очевидно, географически) к праславянскому, но не идентичным ему». То же самое можно было бы выразить короче и яснее: один из [пра]славянских диалектов. Вопрос о существовании «балто-славянской общности» в высшей степени дискуссионен. После работ О.Н. Трубачева (Трубачев О.Н. Этногенез и культура…) ясно, что, скорее всего она носила не исходный, а «вторичный» характер и являла собой сближение двух изначально разных индоевропейских диалектных групп. Гипотеза же о выделении [пра]славянского языка из макробалтского ареала и вовсе встречает на своем пути непреодолимые трудности и на данном этапе может быть отвергнута (Там же). Учитывая все эти моменты, следует не подводить факты под один из гипотетических вариантов решения «балто-славянской проблемы», как это сделал В.В. Напольских, а в каждом конкретном случае просто опираться на конкретные факты. В нашем случае фактом будет то, что «именьковский язык» представлял собой один из диалектов [пра]славянской языковой группы. В данном контексте даже не принципиально, была ли «балто-славянская общность» или нет: в любом случае «именьковский язык» относился к ее «славянской», а не «балтской» «части» – к той диалектной группе, из которой развились позднейшие славянские языки. А уж сформировалась эта ([пра]славянская) диалектная группа в рамках «балто-славянского континуума» или была одной из частей, составивших его за несколько столетий до того – не принципиально. Одним словом, на основе собранных В.В. Напольских конкретных материалов мы можем достаточно уверенно говорить о диалектном [пра]савянском характере языка именьковцев. Все остальное (рассуждения о «балто-славянской общности» и т.д.) – уже наносное и зависит от общего взгляда на ход славянского глоттогенеза. [20] Мы считает, что говорить о собственно славянах можно лишь с момента утверждения в славофонном мире этого этнонима, что, очевидно, произошло не сразу (Трубачев О.Н. Этногенез и культура… С. 9-10). До этого момента корректнее говорить о [пра]славянах – славофонах, еще не называвших себя славянами. [21] Именно этим и объясняется, видимо, наличие в «именьковском языке» ряда «дополнительных» балтских изоглосс – это диалектная особенность данного «языка», связанная, вероятно, с тем, что в сложении именьковской культуры могли принять участие и собственно балтские (в смысле балтоязычные) группы (это вполне возможно, учитывая, что к сложению именьковской культуры привели несколько миграций из пшеворско-зарубинецко-черняховского ареала, в число которых могли попасть и балты), постепенно слившиеся там со славянами и давшие «именьковскому языку» названные «балтизмы» (если заимствование последних связано именно с именьковской культурой, а не являет собой чего-то отдельного, что также возможно). [22] Учитывая то, что по мнению ряда археологов именьковцы на рубеже VII-VIII вв. мигрировали на юго-запад и стали основой волынцевской культуры, возможно изучение диалектов Левобережной Украины может что-то дать для реконструкции черт «именьковского языка», отличавших его от синхронных ему других [пра]славянских диалектов (равно как и дальнейшее выявление заимствований из него в языках народов, предки которых жили некогда по соседству с именьковцами, что было начато В.В. Напольских). [23] Седов В.В. Очерки по археологии… С. 64-65. [24] О возможных языковых контактах славян и венгров до переселения последних на Дунай см.: Munkácsi B. A magyar-sláv etnikai erintkezés kezdetei // Ethnographia. Budapest, 1897. T. 8. P. 1-30; Рот А.М. Венгерско-восточнославянские языковые контакты. Будапешт, 1973; Хелимский Е.А. Изучение ранних славяно-венгерских языковых отношений (Материалы и интерпретация. Вопрос о этноязыковых контактах венгров с восточными славянами) // Славяноведение и балканистика в странах зарубежной Европы и США. М., 1989. С. 184-198. [25] Седов В.В. Очерки по археологии… С. 65. [26] Там же. [27] Иванов В.В., Топоров В.Н. О древних славянских этнонимах (Основные проблемы и перспективы) // Из истории русской культуры. Т. 1. (Древняя Русь). М., 2000. С. 415. [28] Надо отметить, что вопрос об этнической атрибуции ас-сакалиба восточных источников вызвал длительную дискуссию (обзор ее см.: Мишин Д.Е. Сакалиба (славяне) в арабском мире в раннее средневековье. М., 2002. С. 8-12). Ныне, однако, можно довольно уверенно говорить, что этноним этот за некоторыми исключениями относился преимущественно к славянам (Там же. С. 308 и др.). [29] Важно отметить, что «реки» средневековой арабо-персидской географии (особенно в малоизвестных восточным ученым регионах) – это, прежде всего, торговые магистрали (Галкина Е.С. Номады… С. 231). [30] Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1131-1153) / Публ. О.Г. Большакова, А.Л. Монгайта. М., 1971. С. 35. Анализ этого известия см.: Жих М.И. Проблема локализации «славянской реки» арабской историко-географической литературы раннего средневековья и вопрос о расселении славян в Поволжье в VI-IX вв. // Ключевские Чтения-2008. Отечественная история и культура: единое пространство в прошлом, настоящем и будущем: Материалы Межвузовской научной конференции. Сборник научных трудов / Редакционная коллегия: В.Е. Воронин (ответственный редактор) и др. М., 2008. С. 140-141. В Интернете статья доступна на сайте «Хронос» (Жих М.И. Проблема локализации «славянской реки» арабской историко-географической литературы раннего средневековья и вопрос о расселении славян в Поволжье в VI-IX вв)/ [31] Анализ их соответствующих известий см.: Жих М.И. Проблема локализации… С. 142-147. [32] Ибн Хордадбех. Книга путей и стран / Пер. с араб., коммент., исслед., указатели и карты Н. Велихановой. Баку, 1986. С. 109. См. также: Новосельцев А.П. Арабский географ IX в. Ибн Хордадбех о Восточной Европе // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998 г. Памяти чл.-корр. РАН А.П. Новосельцева / Отв. ред. Т.М. Калинина. М., 2000. С. 365. Анализ этого известия и его связи с гидронимом Нахр ас-сакалиба у Ибн Хордадбеха см.: Жих М.И. Проблема локализации… С. 143-145. [33] Далее они туманно представляли себе локализацию ее истоков и искали их «далеко на востоке: в земле киргизов между гузами и кимаками, в «северных горах» где-то на севере Алтая и т.п.» (Галкина Е.С. Данники Хазарского каганата… С. 378). [34] Показательно уже само название «Записки» Ибн Фадлана: «Книга Ахмада Ибн Фадлана ибн-аль-‘Аббаса ибн Рашида ибн-Хаммада, клиента Мухаммада ибн-Сулаймана, посла аль-Муктадира к царю славян» ([Ковалевский А.П.] Путешествие Ибн Фадлана на Волгу. Перевод и комментарий / Под редакцией академика И.Ю. Крачковского. М., 1939. С. 55). [35] [Ковалевский А.П.] Путешествие Ибн Фадлана на Волгу. С. 78. [36] Там же. С. 86. [37] Там же. С. 55. [38] Мишин Д.Е. Сакалиба… С. 42. [39] Гаркави А.Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб., 1870. С. 105. [40] Validi Togan A.Z. lbn Fadlan's Reisebericht. Leipzig, 1939. [41] Мишин Д.Е. Сакалиба… С. 29-33. [42] [Ковалевский А.П.] Путешествие Ибн Фадлана на Волгу. С. 68. [43] Там же. [44] Ср.: Седов В.В. Славяне. С. 254-255; Галкина Е.С. 1) Данники Хазарского каганата… С. 382; 2) Номады… С. 344-345. [45] Гаркави А.Я. Сказания мусульманских писателей... С. 105. [46] Перевод Е.С. Галкиной: Галкина Е.С. 1) Данники Хазарского каганата… С. 381; 2) Номады… С. 341-342. [47] Казаков Е.П. К вопросу о турбаслинско-именьковских памятниках Закамья // Культуры евразийских степей второй половины I тысячелетия н.э. Самара, 1996. С. 40-57. [48] Галкина Е.С. 1) Данники Хазарского каганата… С. 381-382; 2) Номады… С. 342-344. [49] Абу Мухаммад Ахмад ибн А‘сам ал-Куфи. Книга завоеваний (извлечения по истории Азербайджана VII-IX вв.) / Пер. с араб. З.М. Буниятова. Баку. 1981. С. 50-51; Гараева Н.Г. Сведения арабских и персидских источников о походах к северу от Дербента (22/642-43 и 119/737 гг.) // История татар с древнейших времен в семи томах. Т. I. Народы степной Евразии в древности. Казань, 2002. С. 468; Калинина Т.М. Водные пути сообщения Восточной Европы в представлениях арабо-персидских авторов IX-X вв. // Джаксон Т.Н., Калинина Т.М., Коновалова И.Г., Подосинов А.В. «Русская река»: Речные пути Восточной Европы в античной и средневековой географии. М., 2007. С. 159-160. [50] Предлагались, время от времени, и другие варианты отождествления Нахр ас-сакалиба с различными водными артериями региона, но широкого распространения они не получили. Так, например, А.А. Тортика попытался отождествить Нахр ас-сакалиба, о которой идет речь у ал-Куфи с Кумой (Тортика А.А. Северо-Западная Хазария в контексте истории Восточной Европы. Харьков, 2006. С. 280-288). При рассмотрении источников, которое нами предпринимается ниже, станет ясно, что это отождествление, равно как и попытки представить «Славянскую реку» ал-Куфи Кубанью, Араксом и т.д., безосновательно. [51] См. например: Marquart J. Osteuropäische und Streifzüge. Leipzig, 1903. P. 199; ал-Куфи. Книга завоеваний. С. 81; Новосельцев А.П. 1) Восточные источники о восточных славянах и Руси VI-IX вв. // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998 г. С. 276-278; 2) Хазарское государство... С. 115, 184-187. [52] См. например: Validi Togan A.Z. lbn Fadlan's Reisebericht. P. 307; Артамонов М.И. История хазар. 2-е изд. СПб., 2002. С. 234-237; Кляшторный С.Г. 1) Древнейшее упоминание славян в Нижнем Поволжье // Восточные источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы. Т. I. М., 1964. С. 16-18; 2) Межкультурный диалог на Великом Волжском пути: исторический аспект // Великий Волжский путь. Казань, 2001; Мишин Д.Е. Сакалиба… С. 42-43. Примечание 1; Галкина Е.С. Номады… С. 195-202, 313. [53] Высказывалось также предположение, что у ал-Куфи Нахр ас-сакалиба – не более чем литературный штамп (возможно, заимствованный им у Ибн Хордадбеха или Ибн ал-Факиха): Калинина Т.М. Водные пути сообщения… С. 162. На наш взгляд, для такого предположения нет достаточных оснований. [54] Об этом походе см.: Артамонов М. И. История хазар. С. 233-238 и сл.; Плетнева С.А. Хазары. М., 1986. С. 39-40; Новосельцев А.П. Хазарское государство… С. 185-187; Галкина Е.С. Номады… С. 312-313; и др. [55] По словам А.П. Новосельцева «Поражение хазар на этот раз по своим последствиям уступало лишь разгрому каганата в 60-х гг. Х в. русами князя Святослава» (Новосельцев А.П. Восточные источники… С. 276). [56] До похода 737 г. Марван совершал и другие походы против Хазарии, которые были не столь грандиозны и не имели таких разрушительных последствий для нее. [57] Калинина Т.М. Водные пути сообщения… С. 158-159. [58] В частности, в нем указан иной год нападения Марвана на славян и оно не связывается напрямую с походом на Хазарию. Есть там и ряд других любопытных деталей, о чем далее. [59] Артамонов М.И. История хазар. С. 234. [60] Тортика А.А. Северо-Западная Хазария. С. 280-288. [61] Калинина Т.М. Водные пути сообщения… С. 159. [62] Обзор гипотез см.: Новосельцев А.П. Хазарское государство… С. 125-128. [63] См. например: Артамонов М.И. История хазар. С. 234; Плетнева С.А. Хазары. С. 39. [64] Возможно, Баланджар – это известное археологам городище близ села Верхний Чир-Юрт на реке Сулак (Магомедов М.Г. Образование хазарского каганата (по материалам археологических исследований и письменным данным) М., 1983. С. 46 и сл.). [65] Возможно, тождественен известному археологам городищу на месте нынешнего селения Тарки близ Махачкалы (Магомедов М.Г. Образование… С. 52-60). [66] Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. Т. I. М., 1962. С. 183. [67] Новосельцев А.П. 1) К вопросу об одном из древнейших титулов русского князя // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998 г. С. 374; 2) Хазарское государство… С. 128; Коновалова И.Г. Восточные источники // Древняя Русь в свете зарубежных источников / Под ред. Е.А. Мельниковой. М., 2000. С. 201. [68] Артамонов М.И. История хазар. С. 398. [69] Ибн Хордадбех. Книга путей и стран. С. 124. [70] Галкина Е.С. Номады Восточной Европы… С. 312. Примеч. 4. [71] Любопытно, что некоторое время арабское и хазарское войско двигались на север параллельно друг другу на разных берегах нахр ас-сакалиба (Волги). Затем арабы внезапно переправились на ее противоположный берег и застав хазарское войско врасплох, разгромили его. [72] Артамонов М.И. История хазар. С. 233-235. [73] Очерки истории СССР. III-IX вв. М., 1953. С. 873. [74] Калинина Т.М. Водные пути сообщения… С. 160. Сочинение ал-Балазури было известно в науке до того, как стали известны данные ал-Куфи, которые были введены в научный оборот А.З.В. Тоганом. До этого ученые располагали лишь сведениями о столкновении Марвана со славянами без упоминания «славянской реки» (Коновалова И.Г. Восточные источники… С. 200 (Примеч. 5), 201) и, соответственно, локализации места этого столкновения. Поэтому, например, А.Я. Гаркави полагал, что речь здесь идет о славянах, служивших хазарскому кагану (Гаркави А.Я. Сказания… С. 41-43), а В.В. Бартольд считал, что в источнике говорится о славянах, проживающих в Хазарии (Бартольд В.В. Сочинения. Т. II. Ч. I. М., 1963 С. 870-871). Славяне в Хазарии действительно жили и в весьма большом количестве, о чем далее еще будет сказано, но едва ли их там было столько. Даже, если названная арабскими авторами цифра славянских пленных завышена, то все равно, речь должна идти о весьма значительном их количестве, которое могло быть захвачено только в коренных славянских регионах, до одного из которых, как следует из сообщения ал-Куфи (оно еще не было известно А.Я. Гаркави и В.В. Бартольду), дошел Марван. [75] Левицкий Т. Из научных исследований арабских источников // Восточные источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы. Т. I. М., 1964. С. 6-15; Мишин Д.Е. Сакалиба… С. 101-136. [76] Бейлис В.М. Сообщения Халифы ибн Хаййата ал-‘Усфури об арабо-хазарских войнах в VII – первой половине VIII в. // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998 г. С. 51. Примеч. 3 к части XIX. [77] Общее название Закавказья, принятое в арабской литературе (Бейлис В.М. Сообщения… С. 44. Примеч. 3 к части II). [78] Дарьяльское ущелье. [79] Землю алан. [80] Бейлис В.М. Сообщения… С. 43. [81] Там же. С. 42. [82] См. например: ал-Куфи. Книга завоеваний. С. 48. [83] Об этом походе см.: Артамонов М.И. История хазар. С. 232; Плетнева С.А. Хазары. С. 38. [84] Видимо, он ошибочно приписал этот поход Масламе ибн ‘Абд ал-Малику, который был наместником Закавказья перед Марваном. См: Бейлис В.М. Сообщения… С. 39-40. Описание похода Масламы, данное у Халифа ибн Хаййата полностью соответствует описанию у других авторов похода Марвана, предпринятого уже после отъезда Масламы из Закавказья, то есть примерно в 732 г. [85] Бейлис В.М. Сообщения… С. 51. Примеч. 2 к части XIX. [86] Гараева Н.Г. Сведения… С. 461. [87] Подосинов А.В. 1) Еще раз о древнейшем названии Волги // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998 г. С. 230-239; 2) Гидрография Восточной Европы в античной и средневековой геокартографии // «Русская река»: Речные пути… С. 70-85. Именно под своим античным именем она была известна и ранним арабским ученым: Калинина Т.М. Волга в изображении арабских географов IX-X вв. // «Русская река»: Речные пути… С. 135-138. [88] Хотя археологические следы славян на Кавказе пока неизвестны. Это может объясняться тем, что, пребывая в окружении иноэтничного населения, славяне перенимали его материальную культуру. Хотя, вполне возможно, что такие памятники будут еще выявлены. [89] Клейн Л.С. 1) Перун на Кавказе // Советская Этнография. 1985. № 6. С. 116-123; 2) Воскрешение Перуна. К реконструкции восточнославянского язычества. СПб., 2004. С. 131-136. [90] Марр Н.Я. Книжные легенды об основании Куара в Армении и Киева на Руси // Изв. Гос. Акад. Истории материальной культуры. Т. III. Л., 1928; Аганбегян М.Х. История древнеармянской литературы. Т. I. Ереван, 1948. С. 348. [91] О том, что речь идет именно о записи в Армении легенды об основании Киева см.: Рыбаков Б.А. 1) Древняя Русь. Сказания, былины, летописи. М., 1963. С. 26-28; 2) Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. М., 1982. С. 105-106. [92] История агван Моисея Каганкатцвали, писателя Х в. / Перев. К. Патканян. СПб., 1861. С. 125-126. Об интересующем нас известии см.: Марр Н.Я. По поводу русского слова «сало» в древнеармянском описании хазарской трапезы VII в. // Марр Н.Я. Избранные работы. Т. V. М.; Л., 1935. С. 73. См. также: Мавродин В.В. Образование древнерусского государства. Л., 1945. С. 178. [93] Там же. [94] См.: Новосельцев А.П. Восточные источники… С. 268-270; Коновалова И.Г. Восточные источники… С. 199-200. Любопытно, что хазары и славяне здесь опять-таки упоминаются вместе, что, возможно, так же указывает на союз между ними. [95] Гаркави А.Я. Сказания… С. 129, 221-222. [96] Это очень весомый аргумент против отождествления Нахр ас-сакалиба ал-Куфи с Доном. На Дону в то время славян не было. Правда, Прокопий Кесарийский говорит о том, что земли антов простираются на Востоке до Дона и Азовского моря (Прокопий Кесарийский. Готская война // Вестник древней истории. Т. V. 1941. С. 242), однако, это объясняется неточностью его данных. Земли принадлежавшей антам пеньковской археологической культуры нигде не доходили до Дона (см.: Седов В. В. Славяне. С. 202. Рис. 42). [97] Северная Кахетия. [98] Новосельцев А.П. 1) Восточные источники… С. 279; 2) Хазарское государство… С. 192; Коновалова И.Г. Восточные источники… С. 202. [99] Бейлис В.М. Арабские авторы IX – первой половины Х в. о государственности и племенном строе народов Европы // Древнейшие государства на территории СССР. 1985 г. М., 1986. С. 141. [100] Новосельцев А.П. Восточные источники… С. 279. См. также: Ловмяньский Х. Русь и норманны. М., 1985. С. 149-152. [101] Коновалова И.Г. Вхождение Руси в систему политических отношений Хазарии, Халифата и Византии (IX в.) // Средневековая Русь. Вып. 7 / Отв. ред. А.А. Горский. М., 2007. С. 23-25. [102] Седов В.В. Славяне. С. 287. [103] Нельзя исключать и того, что это были потомки славян, переселенных Марваном на Кавказ. Ведь, согласно приведенному сообщению ал-Балазури они были поселены именно в Кахетии – рядом с санарийцами. [104] Bibliotheca geographorum arabicorum // М. J. de Goeje. Lugduni Batavorum. 1885. T. V. C. 295. Приношу свою искреннюю благодарность Е.С. Галкиной, указавшей мне на это известие Ибн ал-Факиха никогда не переводившееся на русский язык. [105] При этом, важно отметить, что археологи, доказавшие славянскую принадлежность именьковской культуры не использовали в системе своих доказательств рассмотренные в данной статье сведения восточных авторов о проживании славян на волжских берегах и их столкновении в Поволжье с арабскими войсками Марвана в ходе похода 737 г. Так что одно здесь взаимно дополняет другое и упрочивает сделанные выводы. Опубликовано в: Труды Первой Международной конференции "Начала Русского мира", состоявшейся 28-30 октября 2010 г. / Ред. коллегия: А.Н. Сахаров (председатель) и др. СПб., 2011. С. 121-138. Далее читайте:Максим ЖИХ (авторская страница). Жих М.И. Проблема локализации «славянской реки» арабской историко-географической литературы раннего средневековья и вопрос о расселении славян в Поволжье в VI-IX вв. 29.11.2010 Славяне (побдорка справочных и исследовательских материалов в проекте ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ).
|
|
ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ |
|
ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,Редактор Вячеслав РумянцевПри цитировании давайте ссылку на ХРОНОС |
