ХРОНОС:
Родственные проекты:
|
Маргарита Сосницкая
Два дня на Капри
С
Вадимом Валериановичем я познакомилась на Капри на конференции по русской
литературе, которая проходила в конце ноября - начале декабря 1989 года.
Конференция была организована падре Гуидубальдо, иезуитом, доказывавшим, что
отсчет революционной эры в России надо вести не со взятия Зимнего в октябре 1917
года, а с убиения императора Александра II 1марта 1881 г.
В конференции принимали участие итальянские русисты, среди которых блистал
профессор Эридано Баццарелли, заведующий Институтом языков и литератур Восточной
Европы в Миланском государственном университете, в прошлом узник Маутхаузена, в
дальнейшем профессор гонорис кауза РАН и всегда пассионарный популяризатор и
переводчик русской литературы, а с нашей стороны были сотрудники ИМЛИ П. В.
Палиевский – классик советского литературоведения, некоронованный Добролюбов, С.
И. Бэлза – ныне Народный артист РФ, Константин Ковалев – автор книги «Бортнянский»
(ЖЗЛ) и др.
Вечером все участники и слушатели конференции собрались на террасе, шло самое
живое общение, смеялись, зазвучала музыка. Это Вадим Валерианович взял в руки
гитару и начал петь. И хотя вид у него был замученный: видно, еще не отдохнул с
дороги, но пел он и играл – заслушаешься, песня была в бардовском стиле; кто-то
сказал, что он сам сочиняет. Но допеть ему не дали итальянские горячие парни,
статисты, которые снялись в последнем фильме Федерико Феллини и жаждали
аплодисментов, они тоже ударили по струнам и запели, вернее, затрубили. Молодые
крепкие глотки, конечно, перекрыли голос Вадима Валериановича. Но когда они
закончили, он снова запел. Казалось, установился своеобразный музыкальный
диалог. В песне был сюжет, он интригующе развивался, но после пары куплетов
Кожинова снова прервали молодые глотки, которые никого, кроме себя, не хотели
слушать. Так повторялось несколько раз.
Помню, я ужасно злилась, они не давали узнать, что же в сюжете было дальше, к
тому же, их пение было оглушающим криком, а не задушевным откровением, как у
Вадима Валериановича, и еще, мне казалось это невежливым: ведь Кожинов был
гостем Италии, гостей надо уважать, а ему затыкают рот. Его пение – откровение
русской души на красочном, похожем на праздничный торт острове звучало
неожиданно и волнующе. Оно вызывало призрак степи, бескрайнего простора. Но, в
конце концов, Вадим Валерианович отложил гитару в сторону. Да и правильно,
погода, несмотря на канун зимы, была по-весеннему теплой, всех тянуло
прогуляться, неизбежно мимо виллы, совсем непролетарской, на которой жил Максим
Горький с супругой, о чем и сообщала мемориальная доска на ограде.
Я провела на Капри два дня, с 30.11 по 01.12.1989, т.е. столько, сколько было
нужно, чтобы прочитать свой доклад по творчеству В.Хлебникова. Тогда же и
передала машинописную рукопись повести «Званый обед» П. В. Палиевскому, а он в
свою очередь отдал ее В.В. Кожинову. Тот кое-где прошелся по ней карандашом и
передал в журнал «Наш современник». В 1994 г. главы из повести вышли в третьем
номере под названием «Рассказы из Италии». Это был мой литературный дебют на
родине. Так практически закадровое знакомство с Вадимом Валериановичем стало
точкой Архимеда моей литературной биографии.
Милан, Италия
Далее читайте:
Кожинов Вадим
Валерианович (1930-2001), мемориальная страница.
 
|
