|
|
 |
Сергей Аксененко |
2010 г. |
СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ |
XPOHOCВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТБИБЛИОТЕКА ХРОНОСАИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИБИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫСТРАНЫ И ГОСУДАРСТВАЭТНОНИМЫРЕЛИГИИ МИРАСТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫМЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯКАРТА САЙТААВТОРЫ ХРОНОСАХРОНОС:В ФейсбукеВКонтактеВ ЖЖФорумЛичный блогРодственные проекты:РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙДОКУМЕНТЫ XX ВЕКАИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯПРАВИТЕЛИ МИРАВОЙНА 1812 ГОДАПЕРВАЯ МИРОВАЯСЛАВЯНСТВОЭТНОЦИКЛОПЕДИЯАПСУАРАРУССКОЕ ПОЛЕ |
Сергей АксененкоСталин и писатели2. "Классовый" подход наоборот(читая мемуары Н. Я. Мандельштам)Авторы критикующие СССР сами порой демонстрируют поистине "классовый" подход, только наоборот. При советской власти все проблемы любили объяснять социальными и классовыми причинами (такой подход был разработан писателями еще в XIX веке). Теперь делают то же самое, только если тогда во всем был виноват царизм, то теперь - сталинизм, тогда - капитализм и крепостничество, сейчас - социализм. При этом не учитывают, что независимо от всех "измов", в человеческом обществе всегда были, есть и будут проблемы, вызванные психическими особенностями людей. При всех "измах" и часто независимо от них были злоба, зависть, черствость, жадность, тщеславие. Так, жена поэта Осипа Мандельштама - Надежда Яковлевна - "сталинщину" и строй винит во всем: и в грубости секретарши большого начальника, и в трудностях получения выгодного заказа на перевод, и в проблемах во время защиты диссертации (которую, кстати, она успешно защитила) и т.д. и т.п. Вообще-то в мемуарах Надежды Яковлевны (далее - Н. Я.) Осип Эмильевич выступает как какой-то былинный богатырь, несгибаемый борец с системой. Мандельштам как бы противопоставляется всем, кто выжил в сталинские времена, всем, кто не был репрессирован. Такие люди поданы в воспоминаниях Н. Я. чуть ли не как соучастники власть имущих в их борьбе с поэтом. "На орехи" досталось всем - начиная от Пастернака и заканчивая Шагинян. Н. Я., описывая как жили в конце 1930-х годов писатели (их квартиры, вещи), выглядит как человек, который все это хотел взять от жизни (а Мандельштам всегда, по ее словам, держал ее в узде), но не смог. Иногда она проговаривается, рассказывая, как, получив квартиру (и прожив в ней всего полгода), она невзлюбила знакомых, останавливающихся у них во время пребывания в Москве.
"Это настоящая загадка: каким образом балованная и вздорная девчонка, какой я была в дни слепой юности, могла увидеть "свет, невидимый для вас" и спокойно пойти навстречу страшной судьбе. В дни, когда ко мне ходила плакать Ольга Ваксель, произошел такой разговор: я сказала, что люблю деньги. Ольга возмутилась - какая пошлость! Она так мило объяснила, что богатые всегда пошляки и бедность ей куда милее, чем богатство, что влюбленный Мандельштам засиял и понял разницу между ее благородством и моей пошлостью… А я и сейчас люблю деньги, комфорт, запах удачи. И Мандельштам любил все радости, которые дают деньги. Мы вовсе по природе не аскеты, и нам обоим отречение никогда свойственно не было. Просто сложилось так, что пришлось отказаться от всего". (Н. Я. Мандельштам, "Вторая книга")
Поэтому книги ее во многом выглядят как своеобразная компенсация - получить "по духовному ведомству" то, что недополучено "по материальному". Заслуги Н. Я. в сохранении творческого наследия Мандельштама огромны. Она действительно была преданной и любящей женой, и всю свою жизнь посвятила служению великому поэту и его творчеству. Но в своих воспоминаниях она напоминает суперподозрительную (в каждом видит сексота), склочную, брюзжащую, необъективную (сама себе противоречит) старуху. А на самом деле все было несколько иначе, чем хочет показать Надежда Яковлевна и для того, чтобы это узнать, достаточно просто ВНИМАТЕЛЬНО перечитать её же воспоминания. Из них вытекает, что до 1934 года Мандельштам был вполне благополучным, даже преуспевающим, советским писателем. Он очень много печатался. Выходили в свет его многочисленные книги, например поэтические сборники - "Камень", "Стихотворения", "Tristia" (выпущена в Берлине!). Вышли также книги прозы и публицистики — "Египетская марка", "О поэзии". Печатался Осип Эмильевич и в периодике, причём в самых престижных изданиях, таких как "Литературная газета", "Известия", "Огонек", "Красная новь", "Звезда", "Ленинград" и многие другие. Мандельштам был лично знаком со многими "вождями" партии и государства - членом Политбюро и главным редактором газеты "Правда" Бухариным, председателем ВЧК Дзержинским, руководителем Закавказья (первым секретарем Закавказского крайкома ВКП(б)) Ломинадзе, крупным партийным деятелем (позже - всесильным наркомом НКВД) Ежовым, а с сестрой Ленина (!) поэт "воевал" за дополнительную комнату в доме Герцена. И вообще делами Мандельштама занимался лично Сталин. Вспомним знаменитую резолюцию "отца народов" на уголовном деле Осипа Эмильевича: "изолировать, но сохранить". Или знаменитый звонок Сталина Пастернаку об участи Мандельштама.
"Дальше: в Сухуме на даче Орджоникидзе жены называли мужей товарищами, и я над ними смеялась - чего они играют еще в подполье? О. М. мне тогда сказал, что нам бы это больше подошло, чем им. ("Где ваш товарищ?" - спросила меня жена Ежова…"). (Н. Я Мандельштам "Комментарий к стихам 1936-37 гг.")
А много ли найдется среди нынешних писателей тех, кто был бы близко знаком с министром внутренних дел? А ведь речь шла о руководителях сверхдержавы. Кстати, на курорты Мандельштам ездил постоянно, даже в тяжелые для него времена, когда он практически перестал печататься.
"Очередное собрание сочинений, проданное в Госиздат, попало в редакторские руки Чечановского. Мандельштаму было совершенно безразлично, кто будет снимать, резать и уничтожать книги, а в издание мы не верили. Договор и выплату денег устроил Бухарин, чтобы было хоть что-нибудь на жизнь. На эти деньги - их было совсем мало - мы поехали в Крым, а последняя выплата предстояла поздней осенью. Собрание предполагалось двухтомное, но авторские гонорары были такими нищенскими, что ничего похожего на бюджет дать не могли. (Своих обеспечивали неизвестно как, таинственным фиксом или конвертом.) К отсутствию бюджета мы привыкли и радовались хоть минутной передышке и, главное, Крыму, где мы провели два месяца. В Москву мы вернулись в конце июля и сразу переехали на новую квартиру, откуда в следующем мае увели Мандельштама на Лубянку". (Н. Я. Мандельштам, "Вторая книга")
То есть, "нищенскими" называются гонорары за невышедшую (!) книгу (назад деньги у Мандельштама никто не потребовал), которые позволяют два месяца отдыхать в Крыму. Надо также добавить, что часть этих средств пошла на покупку двухкомнатной кооперативной квартиры в Москве. Кроме квартиры, в том же году правительство СССР назначает Мандельштаму (как и Ахматовой) пенсию "за заслуги в русской литературе". А "пенсионеру", между прочим, был только 41 год. Вообще, в своих мемуарах об ужасах сталинского времени Н. Я. указывает такой предел нищеты, как "картофельная жизнь", это когда картошка становилась главным блюдом в рационе. А вот выдержка из "Второй книги" Н. Я.: "В те годы и каша, и сметана, и то, что перепадало сверх этого, ощущалось как полное благополучие. Особенно чувствовала это старушка, потому что нам - нищим - иногда попадал на зубок даже бифштекс, а она, порядочная и оседлая, за долгие голодные годы забыла даже вкус пищи". Это о начале голодных 1920-х она пишет в благополучные 1960-70-е годы. Вообще, поведение Осипа Мандельштама тогда было довольно вызывающим. Он дал пощечину писателю Алексею Толстому, а после того, как Осипа Эмильевича обвинили в литературном плагиате (в книге, отредактированной Мандельштамом, он был назван не редактором, а переводчиком), он написал в Федерацию объединения советских писателей: "…я запрещаю себе отныне быть писателем, потому что я морально ответствен за то, что делаете вы". Потом, написав антисталинское произведение, он читал его многим людям, часто насильно, забывая, что это опасно не только для чтеца, но и для слушателей (они могли пострадать как "недоносители"). Так и случилось - после ареста Мандельштам назвал на допросе всех своих невольных "соучастников" поимённо. А когда после отбывания ссылки поэт пытался заполнить зал слушателями для своего творческого вечера (постоянно звонил им по телефону), он думал только о себе, а не о том, что в то время (это были 1937-38 гг.) у явившихся на такой вечер могли быть неприятности. "Крамольное стихотворение" известно многим: "Мы живем, под собою не чуя страны, С учётом нынешних грузино-осетинских отношений, курьёзным выглядит тот факт, что грузин Сталин, назван в стихотворении Мандельштама - осетином. Видать тогда для поэта не имели значения различия между народами Кавказа. Хотя в ряде источников высказываются версии об осетинском происхождении предков Сталина. Возможно, Осипа Эмильевич именно это и имел ввиду. Надо сказать, что, написав всего один антисталинский стих (явно "переоценив" свои силы в плане политической борьбы), Мандельштам почти всю оставшуюся жизнь славил Сталина в стихах. Некоторые из них написаны как бы насильно. "… И я хочу благодарить холмы, (из ст."Когда б я уголь взял для высшей похвалы…" или "Ода") Другие - явно вдохновенные. Средь народного шума и спеха, ("Средь народного шума и спеха…") Об этих стихах в биографиях Мандельштама почему-то не вспоминают... Хотя по большому счету в гибели поэта виноваты и власти - сумбурный, беспечный и противоречивый мастер не представлял никакой угрозы государству. В мае 1938 года (уже после отбывания ссылки) поэт был арестован в санатории "Саматиха" (под Москвой), в августе ему был объявлен приговор: 5 лет лагерей за контрреволюционную деятельность. Умер Мандельштам 27 декабря 1938 года в больнице пересыльного лагеря от паралича сердца. Мне кажется, что если бы Мандельштам не умер бы в тюрьме, он вполне мог бы повторить судьбу поэта Заболоцкого, который в тюрьме выжил, а после тюрьмы, еще в сталинское время, стал преуспевающим советским поэтом. Думаю я так потому, что уж очень много схожего в судьбах этих поэтов. И Заболоцкий, и Мандельштам сначала не писали в реалистическом стиле, но пытались делать это позже (у Заболоцкого получилось). Мандельштаму, как и Заболоцкому, весной 1938 года дали по тем временам "мягкий" срок - 5 лет лагерей. Мандельштам ко времени ареста, как и Заболоцкий, с властями бороться не собирался. Другое дело, что Мандельштам через полгода умер в тюремной больнице от паралича сердца, а Заболоцкий выжил…
Как видим, жизнь сложнее любых идеологических штампов. И если в советских жизнеописаниях моих любимых прозаиков и поэтов до перестройки я искал черты неблагополучия советского времени (они обычно затушевывались), то теперь затушевываются черты благополучия, так же старательно, и с тем же однобоким подходом, что и раньше. И мне очень неприятно, что приходится ради правдивости и объективности "развенчивать", а на самом деле - смыть "позолоту" с моего самого любимого поэта (наряду с М. Цветаевой и Б. Пастернаком) - Осипа Мандельштама. Но делается это, прежде всего, для того, чтобы нынешнее умолчание не ударило потом бумерангом по памяти мастера, не вызвало новую волну его "очернения".
* * * Мандельштаму
Может быть, это точка отчаянья, Далее читайте:Сергей Аксененко (авторская страница).
|
|
ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ |
|
ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,Редактор Вячеслав РумянцевПри цитировании давайте ссылку на ХРОНОС |
