|
|
* * *
- Тревожно мне, когда бодрит меня,
- Как ранняя заря, весенняя рябина,
- И сладко мне глядеть на зеленя
- И знать, но не умом, а складками
хитина,
- Что ночь неодолима и жива,
- Как будто тень баранья иль кобылья,
- И забывать и мысли и слова,
- На взлете разводя послушные
надкрылья.
-
-
- * * *
-
- Враждебные думы, волна за волной,
- Тревожат меня, выгибаясь дугой
- Настырной и строгой,
- Когда, раздвигая дурную молву,
- Как водоросли, не жду, а плыву
- Равнинной дорогой.
-
- Я нежу раздумье, как яблоню, но
- Срываю с ветвей, что не мной взращено,
- Лесную малину.
- И мне, своенравной протокой скользя,
- Нельзя замереть и забыться нельзя,
- Подобно налиму.
-
- Я верю, что труден, но необорим
- Наполненный долгим желаньем моим
- Размеренный выдох.
- Но зыблется воля моя не бодрей
- Блажного стремления водных зыбей,
- Ветрами изрытых.
-
- Не вижу, до берега близко иль нет.
- Но легкий, как облако, радостный свет
- Висит надо мною,
- Чтоб я, благоденствуя или скорбя,
- Не предал себя и проверил себя
- Упрямой волною.
-
- * * *
-
- По лугу и по бездорожью
- Устало бреду стороной.
- Равнина пропитана ложью
- Обильной, как вешней водой.
- Тумана обманная нива
- Является из-под земли.
- И рельсы раздельные лживо
- Смыкаются где-то вдали.
-
- * * *
-
- Простор веселится, не зная тоски,
- Как ветер, волна и трава.
- И вновь закрывается, как васильки,
- Межоблачная синева.
-
- И кружит размеренный шум водяной,
- Как вышколенных голубей
- Незримая стая, над елью, сосной
- И ветлами диких полей.
-
- И верба в балладу ночного дождя
- Влюбляется сразу и вмиг,
- Подобно Жуковскому, переводя
- Ее на родимый язык.
-
- * * *
-
- Озорная ворона
- У речного обрыва
- Не проста, но свободна,
- Потому что правдива.
-
- А медовая липа
- За жердинами прясла
- Весела и правдива,
- Потому что прекрасна.
-
- И смурная лягушка
- Из болотного лона
- Не дурна, потому что
- И вольна, и не злобна.
-
- * * *
-
- От голой равнины и вплоть до моста
- Дорога пряма и дорога проста.
- Но снова на глину, тонка и светла,
- Раздольно и чудно пороша легла.
- И кто-то увидел рождение дня
- У темного ельника раньше меня.
- А ранние смелые знаки-следы
- Уводят от боли, тоски и беды.
- И я, обнадеженный, с левой ноги
- Легко повторяю чужие шаги.
- Вдоль бора бездумно и бодро иду
- К железной дороге, столбам и пруду.
- И вижу: нетронутый снежный покров
- Нежданно раскинулся возле домов
- Безлюдно и скорбно, вблизи и вдали,
- На каменной глади морозной земли.
- А сверху, в остуженных медля ветвях,
- Отверженный, сыплется медленный прах.
- И грач на возвышенной вербе не зря
- Молчит, непонятную требу творя.
- И я замираю невольно под ним,
- Высокой и властною тайной храним.
-
- * * *
-
- Прогорели лучи заревые,
- Словно скудные прутья костра,
- Чтобы тьма, вроде гривы на вые
- У кобылы, плыла до утра.
-
- И твои раздраженные мысли
- Завладели дубравой сполна
- И не зря надо мною нависли,
- Как воздушные, вал и волна.
-
- В непроглядной и призрачной яме
- Я бродил по округе лесной
- И печаль возвышал над мечтами,
- Как над мертвой дубовой листвой.
-
- И недаром безумная птица
- На незримое падала дно,
- Ибо в темной душе заблудиться
- И недолго и немудрено.
|
