№ 3'03

Юрий Горьков

БИТВА В ТЫЛУ

XPOHOС

НОВОСТИ ДОМЕНА

ГОСТЕВАЯ КНИГА

К 60-летию Великой Победы

Генерал-полковник в отставке Юрий Александрович Горьков родился в 1928 году в с. Бар-Слобода Ульяновской области. В 1949 году закончил Горьковское училище зенитной артиллерии. Служил в войсках ПВО, прошел путь от лейтенанта до генерал-полковника. Он известный знаток истории Великой Отечественной войны, автор книг «Кремль. Ставка. Генштаб» (М., 1995) и «Государственный комитет обороны постановляет» (М., 2002). Фото Павла Кривцова.

Легендарные наркомы войны

Выдающийся полководец ХХ века маршал Г.К. Жуков писал: «Мне не раз задают вопрос о роли И.В. Сталина во время битвы под Москвой. И.В. Сталин был все это время в Москве, организуя силы и средства для разгрома врага. Надо отдать ему должно: возглавляя Государственный Комитет Обороны и опираясь на руководящий состав наркоматов, он проделал колоссальную работу по созданию необходимых стратегических резервов и материально-технических средств для обеспечения контрнаступления под Москвой».

Эти слова Жуков написал, когда Сталина более двадцати лет не было на белом свете, а сам Георгий Константинович давно был удален от дел политических и военных, что лишь подчеркивает его объективность, т. к. всем известно, что и его не миновала после войны сталинская опала, но он оказался выше личных обид.

Так кто же возглавлял ведущие наркоматы, которые ковали оружие Победы? Кто был рядом со Сталиным в экономических битвах Великой Отечественной?..

Безусловно, все наркомы делали все необходимое, перестраивая мирную экономику на военный лад и обеспечивая действующую армию, но среди них были люди действительно выдающиеся, настоящие полководцы трудового фронта, совершающие невозможное, выигрывающие свои трудовые битвы.

Вспомним их поименно:

Малышев Вячеслав Александрович, Герой Социалистического Труда, генерал-полковник инженерно-технической службы, нарком тяжелого машиностроения и танковой промышленности;

Устинов Дмитрий Федорович, Герой Социалистического Труда, генерал-полковник инженерно-технической службы, бессменный за время войны нарком вооружения (впоследствии дважды Герой Социалистического Труда, Герой Советского Союза, маршал Советского Союза, министр обороны СССР);

Ванников Борис Львович, трижды Герой Социалистического Труда (1941, 1949, 1954), генерал-полковник инженерно-технической службы, заместитель наркома вооружения, нарком боеприпасов 1942—1946 годов;

Шахурин Алексей Иванович, Герой Социалистического Труда, генерал-полковник инженерно-технической службы, нарком авиационной промышленности (1940—1946). В 1946 году репрессирован, а в 1953 году реабилитирован.

Коротко остановимся на личности каждого из них.

Малышев

Вячеслав Александрович Малышев, нарком тяжелого машиностроения и танковой промышленности

Вячеслав Александрович Малышев был талантливым инженером-конструктором и крупным руководителем промышленного производства. Свой трудовой путь начинал на железной дороге машинистом. Инженерное образование получил в Московском Высшем техническом училище (МВТУ им. Баумана), которое окончил в 1934 году. Его защита диплома превратилась в творческое собеседование зрелого инженера В.А. Малышева с экзаменаторами. От своего учителя А.Н. Шелеста, члена государственной экзаменационной комиссии, тоже в свое время окончившего Высшее императорское техническое училище (так называлось до революции МВТУ), дипломник услышал лестное: «Да это же прирожденный директор!» И он им стал уже в мае 1938 года, в возрасте тридцати шести лет, когда по просьбе народного комиссара машиностроения А.Д. Брускина его назначили директором завода им. Куйбышева. Вячеслав Александрович вникал в каждую мелочь, он постоянно находился в производственных цехах и, если нужно, строго спрашивал за упущения. Но на Малышева народ не обижался, потому что в первую очередь он не щадил себя.

Как-то измученный замечаниями Малышева один из руководителей броневого главка в танкопроме обиделся и начал роптать:

— Да что вы, Вячеслав Александрович, все ругаете да ругаете! Может, мне лучше на завод вернуться?..

И тогда последовал ответ Малышева:

— Работайте. А я только дураков не ругаю — бесполезно…

А в это время события в мире и в стране развивались буквально в бешеном темпе…

В начале 1939 года произошла реорганизация производства. Наркомат был разделен на три новых: общего машиностроения, среднего машиностроения и тяжелого машиностроения. Малышева это коснулось впрямую. Его срочно вызвали в Москву, к Сталину. Вот как эти события описывает В. Чалмаев в книге «Малышев» из серии «Жизнь замечательных людей».

«Вызов в Москву для директора Коломенского завода им. Куйбышева был полной неожиданностью. Выехал немедленно на заводской машине, и, как на грех, в пути пришлось два раза менять баллоны. И как часто в таких случаях бывает, опоздал на прием к Сталину на целых полтора часа.

Сталин встретил его вопросом:

— Вы что, из Коломны через Тверь ехали?

Малышев объяснил причину опоздания:

— Да, техника подводит, когда ею не владеют…

— Мы вызвали вас, чтобы назначить народным комиссаром тяжелого машиностроения.

— Я на этот пост не готов, я и директором работаю всего год. Я могу быть свободен? — не найдя других слов, заговорил Малышев, волнуясь и еще не очень уверовав в свершившееся…

Разрядил ситуацию К.Е. Ворошилов, поймав нового наркома за руку, он дружески задержал его:

— Как это так свободен? А где же бутылка на наковальню? У нас, старых паровозников, в Луган-ске так раньше было, не знаю, как у вас в Коломне. Вот тогда и будешь свободен.

Так состоялось его назначение на пост наркома одной из самых тяжелых отраслей советской индустрии».

В подчинение бывшему директору завода были переданы 86 заводов, пять НИИ, четыре учебных института, двенадцать техникумов.

Аппарат наркомата тяжелого машиностроения состоял из 850 человек, 700 из которых были выдвинуты на новые должности.

В конце 1939 года три наркома: обороны —

К.Е.Ворошилов, тяжелого машиностроения — В.А. Малышев и среднего машиностроения заявили в ЦК о создании танков, равных которым нет мире. Речь шла о тяжелых танках, разрабатываемых в КБ на Кировском заводе, где над их созданием трудился коллектив во главе с главным конструктором Жозефом Котиным.

Макет этого танка в трехбашенном варианте был показан Сталину, Котин лично давал пояснения вождю по его конструкции.

Сталин неожиданно подошел к макету и, сняв одну башню, глуховато сказал: «Нечего делать из танка «Мюр и Мерилюз».

Работа над проектом была, как известно, прекращена, а танк КВ решено было делать однобашенным. Он вскоре прошел фронтовые испытания в Совет-ско-Финляндской войне. За действиями танков КВ при преодолении линии Маннергейма в первой линии наступающих войск наблюдали маршал С.К. Тимошенко, генерал-полковник К.А. Мерецков, секретарь Ленинградского обкома А.А. Жданов и главный танкист страны Д.Г. Павлов. Танки показали себя блестяще.

Во время короткой передышки с 3 августа 1939 года по 22 июня 1941 года, благодаря напряженному труду танкостроителей, конструкторов и рабочих, на вооружение в Красную Армию было поставлено 638 танков КВ и 1115 танков Т-34, которые успешно прошли всю войну, показав свои преимущества над немецкими машинами такого же класса.

Будучи наркомом тяжелого машиностроения, Малышев большую часть своей энергии отдавал производству танков. Он сумел эвакуировать на Урал основную производственную базу по производству танков из Ленинграда (Кировский и Северный заводы), а также заводы из Сталинграда, Харькова и Москвы. Благодаря его кипучей энергии и напору часть заводов из других отраслей промышленности также были переключены на выпуск танков, в том числе судостроительный завод «Красное Сормово» в г. Горьком (директор завода Е.Э. Рубинчик, главный инженер Г.И. Кузьмин).

В 1943 году В.А. Малышев постановлением Государственного Комитета Обороны назначается наркомом танковой промышленности.

Человек кипучей энергии, он постоянно был на «поле боя» — в цехах, на полигонах, на фронте. И своей энергией он, как факел, зажигал сердца рабочих и инженеров, заставляя — ради фронта, ради Победы — работать на пределе человеческих возможностей. Себя он щадил меньше всего — и танковые заводы выполняли и перевыполняли план. Ведь танки нужны были фронту.

В.А. Малышев часто бывал на фронтах, в танковом корпусе А.Л. Гетмана, в войсках, обороняющих Сталинград. На Сталинградском тракторном заводе, выпускающем танки, вместе со своим заместителем Гореглядом они оказались буквально на передовой — на их глазах немецкие танки, атакуя, чуть не прорвали нашу оборону. Ситуация сложилась критическая. Тогда прямо из сборочного цеха, лязгая гусеницами, в бой пошли еще не окрашенные, страшные, завод-ские танки — все, что могло двигаться и стрелять. Свыше 50 машин под командованием инженера-технолога завода. «Ничего подобного мы не видели, — вспоминал впоследствии адъютант Паулюса, полковник В. Адам. — Генерал Виттерсгейм предложил командующему 6-й армии отойти от Волги. Он не верил, что можно взять этот гигантский город».

Так воевал во главе танкостроителей страны полководец танкопрома генерал-полковник инженерно-технической службы В.А. Малышев. Это под его руководством шли в стратегическое наступление на фронтах Великой Отечественной танковые армады в составе 86 тысяч танков и 23 тысяч самоходных артиллерийских установок. Стальные воины Т-34, КВ, ИС, а также САУ-76 и 85, СУ-100, САУ-122 мм, САУ-152, называемые зверобоями, стали героями многих решающих сражений. И в завершение рассказа о Вячеславе Александровиче Малышеве приведу высказывание члена Государственного Комитета Обороны А.И. Микояна, сделанное им в 1977 году, на мой взгляд, очень точно характеризующее сталинского наркома:

«Я с ним познакомился, когда он стал наркомом и зампредом совнаркома. Особенно мне он понравился во время войны. Мне было любо смотреть на него, с каким огоньком он работал, став наркомом танковой промышленности. Он был не только знающим инженером, но и большим организатором, а инженерно-организаторская деятельность очень важная в наших условиях. Хороших инженеров много, а крупных организаторов-инженеров мало, даже очень мало. Это не только из-за опыта его, но и личного дарования.

В конце войны все мы убедились, каким талантливым организатором был Малышев, каким пламенным руководителем, умевшим собрать вокруг себя талантливых людей и выполнить то, что возлагалось на него. И не случайно, когда встал вопрос о создании в СССР атомной промышленности, именно Малышев был направлен в качестве руководителя вновь создаваемой отрасли».

Устинов

Дмитрий Федорович Устинов, нарком вооружения

Огромную роль во время войны играло производство вооружения. А возглавлял плеяду талантливых инженеров, конструкторов и руководителей производства Дмитрий Федорович Устинов. Он был другого характера человек, чем Малышев. У него не было горячей напористости, не было лишней шумливости. Но он был знающий, хорошо владеющий делом руководитель. Если у нас в начале войны не хватало стрелкового оружия, а затем было, что называется, навалом, то причиной тому был сам Устинов, его организаторский талант.

Дмитрий Федорович родился в 1908 году в Самаре. Вступление его в самостоятельную взрослую жизнь было нелегким. В гражданскую войну, когда голод стал нестерпимым, вся семья во главе с больным отцом отправилась в Самарканд, где служили его старшие братья. Вскоре, в 1922 году, помер отец, а через короткое время, в 1925 году, угасла мать — Евросинья Мартыновна. На хлеб пришлось зарабатывать самому. Вскоре необходимость заставила переехать из Самарканда в Макарьев, где Устинову нашлась работа на целлюлозной бумажной фабрике, потом пришлось перебраться в Ивано-Вознесенск, где началась учеба на механическом факультете политехнического института. Это было в 1929 году. После некоторых оргмероприятий группа студентов, в том числе Д.Ф. Устинов, была переведена в Московское Высшее техническое училище им. Баумана. Многие его сокурсники по училищу стали в будущем его соратниками в дальнейшей работе по возрождению технической мощи страны. Это В.А. Малышев, В.Э. Дымшиц, Б.Л. Ванников, П.Н. Горемыкин, К.П. Коколев, А.Н. Туполев, Б.С. Стечкин, В.Я. Климов, В.П. Барлиш.

В Москве группа студентов из Ивано-Вознесен-ска пробыла недолго, вначале их направили в Ленинград в машиностроительный институт, а затем в марте 1932 года перевели в Ленинградский военно-механический институт, который Дмитрий Федорович и окончил в 1934 году, после чего был направлен в Ленинградский артиллерийский научно-исследовательский морской институт на должность инженера-конструктора. В 1937 году он переведен в конструкторское бюро завода «Большевик».

В марте 1938 года тридцатилетний Устинов был назначен директором этого завода. В то время эта должность считалась номенклатурой ЦК ВКП (б).

Дмитрий Федорович сразу проявил себя как талантливый организатор производства. Работал он напряженно, по 12—14 часов в сутки, оставляя минимум времени на отдых. Эта привычка осталась с ним до самых последних дней жизни, когда он был уже министром обороны СССР.

В бытность командования отдельной армией ПВО мне приходилось несколько раз встречаться с Дмитрием Федоровичем. Меня удивляла его работоспособность. Его отдых длился 4—6 часов, а иногда и меньше. Он ложился спать в 3 часа ночи, а в 6-м часу утра он уже бодрствовал. И целый день потом он был неутомим, прерываясь только на пятиминутный перекур. Иногда более молодым сопровождающим было не под силу выдерживать заданный им темп. Помню, в Северодвинске он решил забраться на крышу эллинга, в котором собирались подлодки. Высота его более пяти десятков метров. По наружной металлической лестнице надо было преодолеть эту высоту. Перед началом марафона он сказал нам: «Кто чувствует себя неважно, подниматься запрещаю». Скажу прямо, немногие рискнули последовать за ним, большинство предпочли остаться внизу. Вот таким он был всю жизнь. На командирский голос не нажимал. Соратники, коллеги, сослуживцы, подчиненные по-мужски уважали и любили его и во многом следовали его примеру.

За год его работы в качестве директора, т. е. к концу 1938 года, на коллегии наркомата отметили успехи завода «Большевик».

Вскоре Дмитрий Федорович был избран депутатом XVIII съезда ВКП (б), который оставил заметный след в его жизни.

8 февраля 1939 года «Большевик» был награжден орденом Ленина, а в числе 116 награжденных работников завода был и Устинов. Он тоже был удостоен высшей правительственной награды — ордена Ленина. Это было признанием заслуг директора. Устинов вместе с главным конструктором Е.Г. Рудяком побывал на фронте во время финской войны, чтобы лично проверить результаты работы артиллерии. Они были неудовлетворительны, особенно малоэффективными были стрельбы по дотам. За короткое время завод сумел поправить дело.

В предвоенный год предприятие, возглавляемое Дмитрием Федоровичем, значительно превысило производственную программу. «Большевику» было вручено переходящее знамя наркомата и ЦК профсоюза.

9 июня 1941 года на заводе было намечено открытие нового дома отдыха на Карельском перешейке. Накануне руководство завода во главе с Дмитрием Федоровичем побывало в новой заводской здравнице. Вечером, вернувшись в Ленинград, он узнал, что его вызывают в ЦК ВКП (б). Небольшие сборы, недолгая дорога — и он в гостинице «Москва». Устинов сразу же отправился в ЦК на прием к Г.М. Маленкову. Состоялась короткая беседа, в которой шла речь о его назначении на должность наркома вооружений. Вот как об этом вспоминал Дмитрий Федорович:

«— Спасибо за доверие. Но сумею ли его оправдать?

— Хорошо, подумайте… Потом вызовем, и вы сообщите свое решение».

Утром по пути в гостиничный буфет он купил в киоске газеты и в одной из них прочитал Указ о его назначении наркомом вооружений.

Так Дмитрий Федорович в свои 33 года стал наркомом ответственнейшей оборонной отрасли, которая питала своей продукцией не только действующую армию, но снабжала своими орудиями танковую, авиационную, а также судостроительную промышленность. Его наркомат занимался производством всех видов артиллерии.

Следует подчеркнуть, что по своей структуре, разнообразию и объему выпускаемой продукции наркомат вооружений был сложнейшим механизмом.

Основными его структурными подразделениями были:

— коллегия наркомата, которая аккумулировала производственный опыт и организаторские способности ее членов (в нее входили заместители наркомов, начальники главков);

— главное артиллерийское управление (начальник главка Н.Е. Носовский);

— главное управление оптики и приборов (начальник А.Е. Добровольский);

— главное патронное управление (начальник С.И.Ветошкин);

— главное управление капитального строительства;

— производственно-распорядительные отделы (их было несколько);

— технический отдел.

В составе наркомата, помимо заводов, было 5 научно-исследовательских отделов и проектных институтов, 10 отдельных центральных конструкторских бюро, 8 вузов, 13 техникумов и 4 рабфака.

Остановился я на структуре лишь одного наркомата оборонной промышленности, чтобы на этом примере показать его сложную оргструктуру. Подобную имели и другие наркоматы, а некоторые, такие, как наркоматы авиационной и судостроительной промышленности, были организованы еще сложней.

Основу продукции наркомата вооружений составляли артиллерийские системы, недаром его контролировал лично Сталин.

Верховный Главнокомандующий неоднократно подчеркивал огромную роль артиллерии. «Если мы с вами заглянем в историю, — говорил И.В. Сталин в 1937 году, — то увидим, какую важную роль во всех войнах играла артиллерия… Чем побеждал Наполеон? Прежде всего артиллерией. Чем в 1870-м под Седаном были разгромлены французы? По преимуществу артиллерией. Для успеха войны исключительно ценным родом войск является артиллерия. Я хотел бы, чтобы наша артиллерия показала, что она является первоклассной».

Многим читателям известно, что накануне войны, а точнее, 15 июня 1941 года на одном из полигонов под Москвой происходил смотр боевой техники, успешно показавшей себя на полях сражений Великой Отечественной войны.

К этому времени на заводах наркомата вооружений в серийном производстве находились — 76-мм горная пушка; 107-мм образца 1940 года; 122-мм гаубица образца 1938 года и пушка такого же калибра образца 1931—1937 годов; 152-мм гаубица образца 1938 года; 152-мм гаубица-пушка образца 1937 года, 203-мм гаубица-пушка образца 1931 года. Выпускались новые образца 37-мм и 85-мм пушек, а также пулеметы 12,7-мм В.А. Дегтярева и Г.С. Шпагина, для танков 45-мм и 76-мм пушки образца 1933 года и 1940 года.

Вот в такой структуре и с таким арсеналом вошли «полки» Д.Т. Устинова в войну.

Следует подчеркнуть, что советские орудия по мощности, начальной скорости, темпу огня, маневренности, степени внедрения превосходили в большинстве лучшие зарубежные образцы. Лучше немецкой оказалась дивизионная артиллерия. Особенно хорошо себя показала 122-мм гаубица образца 1938 года.

22 июня 1941 года Устинова разбудил звонок телефона и Н.А. Вознесенский сообщил ему о начале войны. В считанные минуты была собрана коллегия наркомата. Неожиданно в кабинет вошел маршал Г.И. Кулик, попрощавшись, он сказал, что следует на фронт, а вместо него начальником ГАУ назначен Н.Д. Яковлев — командующий артиллерией Киевского особого военного округа.

3 июля по радио выступил председатель Государственного Комитета Обороны И.В. Сталин и изложил основные положения перевода страны на военные рельсы. В его речи впервые прозвучал призыв партии: «Всё для фронта, всё для победы». Этот лозунг стал постоянно действующим девизом для тружеников тыла, и в том числе наркомата вооружений.

В жизни отрасли начался самый трудный период: приходилось одновременно увеличивать и организовывать выпуск вооружения, эвакуацию важнейших заводов. 29 июня началась эвакуация крупнейшего в отрасли предприятия «Арсенал». В этот же день ушел первый эшелон, а 14 августа почти из-под носа немцев удалось отправить 36-й эшелон. Всего было отправлено 1100 вагонов. Каждый эшелон находился в пути примерно шесть суток, а на новом месте уже на третьи сутки начинался выпуск продукции. Организованно прошла эвакуация других предприятий отрасли из Москвы и Московской области. Наркомат тесно взаимодействовал с Советом по эвакуации ГКО (председатель т. Шверник) и местными партийными и советскими органами, особенно в размещении эвакуированных. После получения Постановления ГКО об эвакуации из столицы на места для организации эвакуации были направлены начальники главков Б.Л. Ванников, И.А. Мирзаханов, Н.Г. Косылов, Н.П. Карасев, А.Н. Сергеев.

Пришлось выехать на заводы и самому наркому, чтобы разъяснить рабочим, которые были против эвакуации, необходимость выполнения решения ГКО, одновременно заверив их, что Москву сдавать никто не собирается.

Наркомату вначале было предложено эвакуироваться в Ижевск, затем в Киров, но, по просьбе Д.Ф. Устинова, в конечном итоге наркомат был направлен в Пермь. Небольшая оперативная группа (около

80 человек) осталась с Устиновым в Москве, другая группа была направлена в Куйбышев, где работало правительство страны, возглавляемое Н.А. Вознесенским. В этих условиях важно было не потерять связей с заводами, которые в тяжелых условиях продолжали выпускать продукцию, и счет шел на единицы винтовок, автоматов, пулеметов, орудий и так далее, которые так ждали на фронте… О результатах работы ежесуточно необходимо было докладывать непосредственно И.В. Сталину.

В последнем квартале руководством ожидалось уменьшение выпуска 25-мм, 37-мм зенитных пушек на 2500, 7.62 самозарядных винтовок и автоматов на 450 тысяч, пулеметов на 24 тысячи, орудий на 35 тысяч. Эти расчеты помогали ГКО и Ставке разумно планировать стратегические операции первого периода войны. Но в декабре 1941 года падение производства было приостановлено, а с начала 1942 года наметился общий рост производства, которого от воюющей страны никто не ожидал, и в целом перестройка народного хозяйства на военный лад была полностью завершена.

Заметим, что, если судить по количеству и перечню изделий, выпускаемых наркоматом вооружений, может создаться впечатление, что это легкая отрасль, по крайней мере, не танкопром, не авиапром и не судостроительный наркомат.

Но по числу винтовок, автоматов, противотанковых ружей и крупнокалиберных пулеметов, орудий, вплоть до 405-мм калибра, которые устанавливались на танки, самоходки, на самолеты, корабли, бронепоезда, можно себе представить всю сложность и огромность этого механизма. Только ежедневная справка Сталину укладывалась на нескольких листах, а докладывать надо было по памяти, не сверяясь с бумажкой, а прямо глядя в лицо Верховному. Дмитрий Федорович рассказывал, что однажды, когда он доложил, что при ежесуточной норме в 10 000 винтовок, изготовлено 9997, то сразу услышал от Сталина, что если товарищ Устинов еще раз повторит такой доклад, то вопрос о его «перспективе» будет решен. А какая могла быть перспектива, Дмитрий Федорович хорошо знал. Такие доклады больше не повторялись — план или выполнялся или перевыполнялся. И это было правдой. Обмана не могло быть. Сталин всегда знал точные цифры. Щупальцы Сталина протягивались до каждого предприятия, и информация всегда поступала к нему разными путями и хранилась в небольшой записной книжке.

План к концу 1942 года не только выполнялся, но и перевыполнялся, и в этом великая заслуга самого наркома, наркома-конструктора, наркома-руководителя и заботливого начальника, каким всегда был Дмитрий Федорович Устинов. Он великолепно знал производство по всей номенклатуре продукции. Знал узкие места в каждом цеху, знал каждого начальника цеха на всех предприятиях, лучших рабочих и, безусловно, конструкторов.

Рабочий день его длился почти круглые сутки. Наркому нужно было быть на «поле боя» и ночью и днем, так как производительность труда рабочих менялась в зависимости от времени суток, тем более если у станка «сражались» с усталостью и бессонницей «бойцы» несовершеннолетнего возраста или пожилые люди, имеющие производственный стаж в сорок и более лет. Дмитрий Федорович видел, как одни преодолевали усталость, холод и стужу непосредственно у орудий производства, а другие коротали ночи, прижавшись друг к другу на перевернутых тарных ящиках для патронов. А на его родном заводе «Большевик» работали непосредственно под разрывами бомб, порой неся безвозвратные потери. Многие из-за усталости не могли добраться до своего домашнего очага, ибо пешком без отдыха не могли идти, а остановка в зимнюю стужу Ленинграда — это верная смерть.

Мужчины и женщины в расцвете сил, пожилые люди и старые, подростки, порой даже мальчишки и девчонки — все трудились не щадя себя. Это была народная армия труда, полководцами которой были такие люди, как Дмитрий Федорович Устинов. Его трудовые командные пункты были на самой передовой — непосредственно в цехах, в неподготовленных помещениях, в которых находились начальники цехов и ведущие специалисты завода.

Истории известно, что до середины 1943 года шла упорная борьба на фронтах войны за захват стратегической инициативы.

Такая же отчаянная борьба шла и в военной экономике, в экономике вообще. И в этой борьбе не на жизнь, а на смерть наркомат вооружения, в частности, был одной из главных сражающихся сторон. С одной лишь разницей — с упреждением стратегической инициативы, ибо последняя завоевывается в том случае, если действующая армия превосходит противника не только в количественном вооружении и боевой тактике, но и в их качестве. Поэтому шла напряженная работа в «мозговых» центрах наркоматов, где были созданы научно-технические советы, в состав которых вошли видные ученые Академии наук СССР А.Н. Колмагоров, И.В. Гребенщиков, Е.А. Чудаков, Л.Ф. Верещагин, В.А. Трапезников, А.А. Байков и многие другие. Был создан в 1943 году Совет научной экспертизы во главе с А.А. Байковым.

Еще раньше, в 1942 году, было образовано Центральное артиллерийское конструкторское бюро.

Деятельность конструкторов и ученых увенчалась в конечном счете победой нашей военной конструкторской мысли, которая упреждала военно-научные достижения военных противников в создании новых образцов и часто превосходила их.

Так, после захвата одного фашистского танка «тигр» под Ленинградом сразу последовала ответная реакция наших конструкторов, которые возвратились к наработкам еще довоенного времени, и совместными действиями ученых и производственников были созданы «зверобои» против всех типов хищников — СУ-85, СУ-100, ИСУ-122, ИСУ-152.

За годы войны наша промышленность дала фронту около 22 тысяч самоходных установок. Цифра внушительная. Но главное заключалось в том, что это было первоклассное оружие, появление которого было полной неожиданностью для Гитлера.

Впервые были поставлены на поток новые артиллерийские орудия. Первой пушкой, поставленной на конвейер, была 37-мм авиационная пушка Нудельмана—Скуратова НС-37. Общая длина конвейера составляла 166 метров.

На заводе № 92 директор А.С. Елян внедрил поточный выпуск наземной артиллерии. Пушка на потоке! Такого не знала мировая практика.

Лучшими в мире были дивизионная пушка-гаубица 122-мм «Д-30». Гаубица-герой! И 152-мм гаубица — «Д-1», которая по всем характеристикам превосходила 150-мм гаубицу вермахта.

Лучшей противотанковой пушкой была пушка ЗИС-2 (5-мм). Она превосходила все аналоги иностранных армий такого же калибра. Она была мощней 50-мм немецкой пушки в 2,2 раза, 37-мм американской — в 5,4 раза, 57-мм английской в 1,6 раза. Появление у немцев 88-мм танковой пушки, которая превосходила нашу 76-мм пушку, возвратило наших конструкторов к 85-мм пушке, ход разработки и внедрения которой на танк Т-34 шел явно с отставанием.

По этому поводу Сталин вызвал к себе Малышева, Устинова. Федоренко и Ванникова. Он не задавал вопросов, но прочитал выдержку из письма с фронта, где указывалось, что «тигры» в лоб бить нельзя. Затем он поставил задачу ставить на Т-34 только 85-мм пушку уже с самого начала 1943 года. Давалось на это полмесяца. Но уже через четверо суток новая, 85-мм танковая пушка трех образцов была испытана на заводе у Еляна. Лучшие качества показало орудие Д5-Т-85 конструкции Ф.Ф. Петрова.

Так, стараясь обгонять время, побеждали в войне наши оружейники во главе с Д.Ф. Устиновым, и во взаимодействии с другими наркоматами оборонной промышленности и базовыми отраслями экономики — металлургической, энергетической и другими они свою войну выиграли.

За эти долгие и трудные дни войны на пути к Победе предприятия наркомата обороны выдали вооруженным силам 19,75 млн. стрелкового оружия, 38,4 тыс. зенитных орудий, 138,4 тыс. единиц полевой и противотанковой артиллерии, около 110 тыс. стволов для танков, не считая авиационных пушек и артиллерии ВМФ. И огромная заслуга в этом Дмитрия Федоровича Устинова.

Шахурин

Алексей Иванович Шахурин, нарком авиационной промышленности

Алексей Иванович Шахурин родился в 1904 году. Генерал-полковник-инженер, Герой Социалистического Труда, в Красной Армии с 1934 года. Крупный партийный деятель и организатор одного из ведущих наркоматов оборонной промышленности. В 1933 году он стал первым секретарем Ярославского, а затем Горьковского обкомов партии. А в 36 лет был назначен наркомом авиационной промышленности.

И надо прямо сказать, если бы дело этой отрасли было загублено, то наша Победа могла быть призрачной. А оно не только не было загублено — можно смело заявить, что наши самолетостроители во время войны совершили подвиг. И это в условиях, когда около 85 процентов авиационных заводов было эвакуировано на восток, когда производство самолетов пришлось начинать буквально с нуля. Кто был связан с авиацией, знает, что любая ошибка, заложенная в проект самолета или допущенная при его подготовке к полету, чревата гибелью и самолета, и летчика. Поэтому сама жизнь, а не только суровые приказы и наказания виновных, предъявляла к самолетостроителям жестокие требования и заставляла людей трудиться на пределе возможного, а порой и невозможного.

Буквально с первых дней деятельности на посту наркома Шахурину пришлось брать на себя ответственность за решения подчиненных. В 1940 году, без доклада Сталину, конструктор Климов увеличил вес двигателя на 200 граммов, за счет наплыва на картере в листе крепления пушки. Эта необходимость была вызвана появлением трещин на картере во время стрельбы в воздухе. Сталин, узнав об этом, вызвал к себе А.И. Шахурина и Б.Л. Ванникова. И, несмотря на все объяснения, рассерженно сказал, что надо было доложить. Алексей Иванович Шахурин получил выговор. Борис Львович Ванников, когда они вышли из кабинета Сталина, сказал Алексею Ивановичу: «Это ты за меня получил выговор. В том, что отдача у пушки стала больше, «виновата» наша промышленность».

В предвоенный период Шахурин часто бывал у Сталина в кремлевском кабинете. Случалось, что Сталин приглашал его к обеду. Тогда приходилось спускаться на этаж ниже в столовую генсека. Однажды в непринужденной обстановке Шахурин сказал Сталину, что его тревожит, сумеем ли мы подготовить необходимое количество новых самолетов (ЯК-1, МИГ-3, ЛАГГ-3) до начала войны. Сталин успокоил наркома, сказав: «Успеем». Но, видимо, опасения молодого наркома растревожили вождя, и спустя два месяца он вернулся к этому разговору, задав наркому вопрос:

— Как идет выпуск самолетов?

Шахурин показал ему прихваченные с собой полугодовой и годовой графики выпуска самолетов, где было видно увеличение производства самолетов на один-два в неделю. И на одном из них Сталин собственноручно написал: «Мы, Шахурин, Дементьев, Хруничев, Воронин… (одним словом, перечислил всех заместителей наркома авиационной промышленности. — Ю.Г.), настоящим обязуемся довести ежедневный выпуск боевых самолетов в июне 1941 года до 50 самолетов в сутки».

Алексей Иванович сумел уклониться от немедленного ответа, но, посоветовавшись и все просчитав, руководство наркомата авиационной промышленности вызов Сталина приняло. Они понимали, что его суровые требования — это не просто требования войны, близкая неизбежность которой ощущалась всеми. Наращивание выпуска самолетов — это вопрос жизни и смерти для страны, для государства. И можно сказать, что авиапром совершил невозможное. Уже в сентябре 1941 года выпускалось 50 самолетов в сутки, а в дальнейшем около 100 самолетов в сутки. До войны такому скачку и сам Алексей Иванович Шахурин не поверил бы, но война перевернула все технологические расчеты.

Надо сказать, что Шахурина не сломили первые трудности войны. Он сумел не только не потерять нити управления отраслью и эвакуировать заводы из-под носа у немцев, но и сохранить необходимые кадры для продолжения непрерывного производства самолетов, а также организовать формирование народного ополчения. Он был очень организованным и собранным человеком, являясь примером для других. Когда начались налеты на Москву, его стали приглашать на станцию «Кировская», куда во время воздушной тревоги прибывали члены Политбюро. Вначале Алексей Иванович думал, что его вызывают для решения вопросов, а они всегда находились. Но потом он понял, что это делают в целях безопасности. В таких случаях он продолжал заниматься наркоматовскими делами, звонил в наркомат, на заводы.

В один из таких приездов Сталин, обращаясь к А.А. Андрееву и указывая на Шахурина, заметил: «Вот авиационная промышленность, несмотря на трудности, вызванные войной, работает ритмично, как часы».

В начале войны наркомату авиационной промышленности пришлось принимать принципиальные решения по трем направлениям.

Во-первых, проверку боем проходили самолеты последних выпусков: ЯК-1, МИГ-3, ЛАГГ-3, ТУ-2 и другие.

Во-вторых, требовалось резко повысить производство боевых самолетов в трудных условиях войны, а подчас и в боевых условиях.

В-третьих, провести эвакуацию авиационной промышленности на Урал, в Заволжье, Среднюю Азию и Сибирь.

Истории известно, что в первые дни войны Сталин принял летчика-испытателя, Героя Советского Союза С.П. Супруна, который предложил сформировать 4—6 полков из военных летчиков-испытателей. Сталин дал на их формирование трое суток.

В результате были созданы два истребительных авиаполка на МИГ-3, два пикирующих авиаполка на ПС-2, один штурмовой авиаполк на ИЛ-2 и один дальнебомбардировочный полк на ТБ-7.

Отправленный вскоре на фронт 40-й истребительный полк под командованием самого С.П. Супруна за четыре дня боев сбил 12 самолетов, а за три месяца боев уже под командованием В.К. Коккинаки сбил 56 самолетов противника.

А бывшие летчики-испытатели дальнебомбардировочного полка 11 августа бомбили на ТБ-7 столицу Германии — Берлин.

Проверка боем показала исключительную живучесть самолета ЛАГГ-3. А.И. Шахурин на этот счет писал: «…Приведу лишь один пример, заимствованный из боевой практики известного летчика А.Н. Гринчика. Он сражался сразу с несколькими самолетами врага, уклоняясь от их огня, он крутился во всех направлениях, сбил одного немца, а другого повредил, и тот вышел из боя. Гринчику тоже досталось. Вражеский снаряд заклинил мотор ЛАГГа, были пробиты крылья и фюзеляж, из пробоин в трубопроводах лился бензин, вода и масло, сорвало фонарь кабины. Обозленные немцы били в упор. Один из них, зазевавшись, проскочил вперед. Тут Гринчик прошил врага длинной очередью. Немецкий самолет взорвался. Этого нервы фашистов уже не выдержали, и они отвалили от «заколдованного» советского самолета».

Вновь созданные ЛА-5 и ЛА-7 имели еще более высокую живучесть.

Разумеется, были отмечены и недостатки, в частности, уязвимость ИЛ-2 при заходе противника с хвоста, так как не было защиты в задней полусфере. Хотя двухместная машина была сделана С.В. Ильюшиным еще в 1939 году, но ВВС отказались от этого двухместного варианта. Война показала, что прав был конструктор.

В 1941 году с началом войны, несмотря на тяжелые военные условия, наметился рост производства самолетов. Если к концу июня авиапромышленность выпускала около 50 самолетов в сутки (1500 в месяц), то в июле их выпускалось 1807, в сентябре 329 самолетов. К концу сентября суточный доклад в ГКО по самолетостроению составлял 100 самолетов в сутки, а самолетостроительный завод в Москве выпускал 20 самолетов в сутки (сентябрь 1941).

В целом производство боевых самолетов за всю войну характеризуется следующими показателями: 1941 год (июль—декабрь) — 8,2 тыс.; 1942-й — 21,7 тыс.; 1943-й — 29,9 тыс.; 1944-й — 39,2 тыс.; 1945-й (январь—август) — 19,1 тыс. боевых самолетов. А всего за всю войну выпущено 112,1 тыс. боевых самолетов.

И в этом заслуга прежде всего талантливого руководителя и организатора авиационной промышленности А.И. Шахурина.

Алексей Иванович отличался редкой прямотой и удивительной личной скромностью. Он пользовался большим авторитетом и уважением коллег. Он был наркомом, которому помогали все: И.Ф. Тевосян, Д.Ф. Устинов, М.Г. Первухин и другие. Как-то Паршин — нарком общего машиностроения по-дружески пошутил: «Алексей Иванович, а если бы ты попросил 100 штук белых медведей, тебе, наверное, не отказали бы».

Наиболее близок Шахурин был с Б.Л. Ванниковым, думается, причиной тому было родство характеров, прямота, смелость, ответственность за порученное дело. Видимо, поэтому и судьбы у обоих схожи. Оба побывали в казематах у Берии и попили его «кофе», как выражался сам Сталин. Правда, Ванников провел в застенках всего около трех месяцев, и, как говорилось в Постановлении ГКО по его освобождению, был «посажен по недоразумению».

Но зато Шахурину пришлось хлебнуть лиха, он был реабилитирован только после смерти Сталина.

Уже в конце войны не без участия ответственного за авиапром в ГКО и ЦК Г.М. Маленкова было затеяно дело против Шахурина.

А.И. Микоян по этому вопросу писал: «Во время войны Маленков затеял дело по врагам в НКАП. Он добился ареста Шахурина, который нормально справлялся и руководил отраслью».

Причиной затеянного дела якобы были жалобы летчиков-фронтовиков на имя Маленкова на плохие качества самолетов ЯК-7 и плохое качество авиадвигателей.

Почему-то капитан Александр Иванович Колдунов именно на этом типе истребителей уничтожил в групповом бою 5 «лайтнингов», и за это был удостоен второй Золотой Звезды Героя, уже в послевоенное время, когда вовсю пылало пламя «холодной войны».

В результате А.И. Шахурин, а затем и А.А. Новиков — командующий ВВС, главный инженер ВВС Селезнев и другие были лишены всех званий и наград, которые они получили за боевые и трудовые подвиги в годы войны, арестованы и осуждены.

Судьба арестованных по делу «авиапрома» сложилась по-разному — кто-то был расстрелян, кто-то, как Шахурин и Новиков, были реабилитированы после смерти Сталина. Но это было потом, а пока Шахурин все свои силы отдавал делу.

В начальный период войны со своих обжитых мест в западных регионах страны должны были сняться около 85 процентов предприятий всей авиационной промышленности, имеющие установившиеся экономические связи с заводами-смежниками, вместе со всей страной авиапром проходил испытание на живучесть.

Сто авиационных заводов, около одного миллиона единиц станочного парка отрасли, более 500 тысяч работников, не считая членов семей, подлежали «марш-броску» в Заволжье, на Урал, в Сибирь и Среднюю Азию. И все это надо было сделать без снижения уровня производства боевых самолетов в самый короткий срок, в пределах 10 суток. Для выполнения этих задач было необходимо резко увеличить производительность на тех заводах, которые не подлежали эвакуации или снимались в более поздние сроки. Так, авиационные заводы Москвы и других предприятий центра эвакуировались с середины октября 1941 года, зато эвакуированные из западных областей предприятия авиапрома к этому времени должны были давать столь необходимую продукцию для действующей армии. Именно здесь, у станка, началась бескомпромиссная борьба за наше превосходство в воздухе, которое к концу войны было неоспоримым. И это был один из решающих вкладов в Победу наркомата авиапромышленности во главе с А.И. Шахуриным, умело направляющим трудящихся отрасли на трудовой подвиг. И следует учесть, что некоторые заводы, например, Запорожский и Таганрогский, проводили эвакуацию под артиллерийским огнем противника.

Эвакуироваться пришлось и самому наркомату — из Москвы в Куйбышев. Согласно Постановлению ГКО № 801сс от 15 октября 1941 года, всем наркоматам было предписано в течение суток покинуть столицу. Однако Шахурин обратился к Сталину и попросил разрешения остаться на месте с небольшой оперативной группой до окончания эвакуации предприятий отрасли из Москвы и Подмосковья, а также оставить часть работников для ремонта поврежденной авиатехники в Москве.

Шахурину пришлось лично бывать на эвакуированных заводах, успокаивать возбужденных рабочих, которые в первые недели войны из-за неразберихи не получили зарплату, которые видели, что директор «удрал» (а на самом деле уехал на новое место для встречи первых эшелонов). Шахурин потребовал, чтобы деньги были срочно доставлены наркомом финансов Зверевым самолетом из Горького, где разместился наркомат финансов, и зарплата была выдана.

Алексей Иванович, когда нужно, твердо отстаивал свое мнение у Верховного. Так, Сталин запретил серийный выпуск пикирующего бомбардировщика ТУ-2, отдавая предпочтение истребителям. Шахурин доказывал, что этого делать нельзя. Однако убедить Сталина не удалось. И только представленный в наркомат акт окончательных испытаний ТУ-2 в боевых условиях решил спор в пользу Шахурина. Под актом была подпись знаменитого летчика, генерал-майора авиации М.М. Громова. В этот же день Сталин вызвал Шахурина к себе. На его столе лежал такой же акт, где летчики-фронтовики хвалили машину. Сталин поинтересовался, знает ли Шахурин об этом? Шахурин резко ответил, что не только знает, но и докладывал вопрос некоторое время, за что получил неприятный выговор. Тогда Сталин, понимая, что был не прав, пошутил: «Вы должны были написать на меня жалобу в ЦК партии».

И таких столкновений между ними было немало.

Еще в 1940 году, когда конструкторское бюро С.В.Ильюшина завершило работу по конструированию «летающего танка» — ИЛ-2 и было решено начать его серийное производство в Воронеже, Сталин внес предложение перевести ОКБ Ильюшина туда же. Это было неразумно. На самом деле для оказания помощи заводу можно было послать лишь небольшую группу конструкторов, а ОКБ занималось бы другими перспективными машинами. Но Сталин так и не отменил своего решения, лишь война внесла свои коррективы, и КБ Ильюшина осталось в Москве.

20 декабря была завершена эвакуация московских заводов, и Шахурин доложил об этом Сталину. Верховный приказал вместе с Молотовым отправляться на самолете в Куйбышев.

В Куйбышеве развертывался завод по производству штурмовиков ИЛ-2. Руководил работой Д.Е. Кофман, хороший организатор и хозяйственник. Сам Шахурин до самой полуночи находился на заводских площадках, а затем возвращался в Куйбышев, где наркомату было выделено всего две комнаты, и связывался по телефону с директорами заводов и своими оставшимися сотрудниками в Москве. Наладив работу в Куйбышеве, Алексей Иванович направился на Урал, где дела шли неважно, да еще в суровых условиях уральской зимы.

7 ноября 1941 года Калинин, Ворошилов, Андреев, новый командующий войсками округа генерал А. Калинин и многие другие, в т.ч. и А.И. Шахурин, присутствовали на параде войск в Куйбышеве. Наземным парадом командовал М.М. Попов — командующий 61-й армией, которая вскоре была переброшена под Москву. Состоялся и воздушный парад, в котором участвовало 600 самолетов. Им командовал полковник В.А. Судец (будущий маршал авиации, Главнокомандующий войсками ПВО).

Выступление Сталина вечером 6 ноября и трансляция парада из Москвы вдохновили людей, и, несмотря на нечеловеческие условия труда и полуголодное существование в буквальном смысле под открытым небом Урала и Сибири, уже к январю 1942 года начали поточное производство самолетов. 7 января 1942 года Шахурину позвонили из Сибири и произнесли громкие слова: «Принимай, Родина, первый запорожский двигатель на сибирской земле!» Услышав эти слова, Алексей Иванович, далеко не сентиментальный человек, почувствовал спазм в горле.

После критического декабря 1941 года начался неуклонный рост выпуска авиационной продукции. В январе 1942 года было выпущено 900 самолетов, т. е. 30 машин в сутки. Этого было явно недостаточно, и даже в случае, если производство достигло бы довоенного уровня — 2000 штук, то для достижения превосходства в воздухе такого количества самолетов безусловно не хватало.

Чтобы достичь высокой производительности труда, необходимо было привлечь силы изобретателей и рационализаторов. К примеру, на заводе имени Чкалова в Новосибирске рационализатор Иван Илларионович Монаков придумал «легендарную фрезу»! Она заменила работу пятнадцати фрезеровщиков, пятидесяти пяти слесарей, шестидесяти трех строгальщиков и пятнадцати разметчиков. Так, до конца войны Монаков работал за полтораста человек. Широкое распространение получили «фронтовые бригады». Их было на заводах по нескольку сотен, дающих производительность по 500 процентов и более.

Узким местом в авиационной промышленности был выпуск авиадвигателей, а он всегда был узким и в послевоенный период. Счет их шел не на десятки или сотни, а на штуки.

Сталин лично разговаривал с директорами заводов, выпускающих двигатели, и просил, как, к примеру, директора завода М.С. Комарова, выпускать хотя бы на один двигатель в сутки больше. Комаров заявил, что это трудно и даже невозможно.

Но конструкторская мысль не стояла на месте, и создатели самолетов уже во время войны делали шаги на десятилетия вперед, создав первые реактивные самолеты, которые испытал Г.Я. Бахчиваванджи, а также беспилотные самолеты-снаряды с «пульсирующим» двигателем. Конструктором Центрального института авиационного моторостроения В.Н. Челомеем был создан первый «самолет-снаряд», который мог запускаться по целям за несколько сот километров.

13 июня 1944 года Шахурина, Новикова и Челомея вызвали в ГКО, где им поставили задачу создать новое оружие — беспилотную боевую технику. Уже в декабре 1944 года были испытаны десятки самолетов-снарядов с помощью самолетов ПС-8, а также Ту-2 и Ту-4. Советская авиация уже в начале 1945 года получила на вооружение дополнительное оружие, которое могла применять по врагу.

Потенциальные возможности нашей конструкторской мысли и авиаиндустрии были выше немецкой.

Вместе с ростом выпуска самолетов сокращалось количество их типов. Если на 1 января 1942 года старых машин у нас было 81,9 процентов, то к началу 1945 года их осталось всего 14,5 процентов.

Из общего числа самолетов (112,1 тысяч) было произведено: штурмовиков С.В. Ильюшина — 40 тысяч; истребителей В.С. Яковлева — 37 тысяч и конструкции С.А. Лавочкина — 22 тысячи; фронтовых бомбардировщиков В.М. Петлякова — 11 тысяч, конструкции С.В. Ильюшина — 6,5 тысяч, конструкции А.Н. Туполева — около 800. Таким образом, за годы войны было осуществлено не только техническое оснащение авиации, но и полное перевооружение новыми типами самолетов.

Всего в боевом строю советской авиации к 9 мая 1945 года состояло 47,3 тысячи боевых самолетов.

Следует подчеркнуть, что в наркомате авиационной промышленности работала сплоченная команда заместителей наркома, главных конструкторов и толковых организаторов производства на местах.

Первым заместителем наркома с начала 1941 года был Петр Васильевич Дементьев — большой знаток авиационного дела, имевший большой заводской опыт.

Заместитель наркома Павел Андреевич Воронин руководил главком истребительной авиации — человек с большими знаниями и опытом.

Главк бомбардировочной авиации возглавлял Александр Иванович Кузнецов, хорошо знающий технологию отрасли. Заместителем наркома по производству моторов был Василий Петрович Завитаев, а заместителем по снабжению Михаил Васильевич Хруничев. Большим авторитетом пользовались заместители наркома Александр Сергеевич Яковлев и Василий Петрович Кузнецов и другие.

Блестящими организаторами производства показали себя В.П. Баландин, А.Т. Третьяков, В.Я. Литвинов, М.С. Жевлов, А.А. Куинджи, М.С. Комаров, П.Д. Лаврентьев, С.И. Кадышев и многие-многие другие.

Думаю, что великий грех берут на душу те, кто охаивает сделанное во время войны руководителями страны, теми, кто возглавлял наркоматы и главки, заводы и цеха, кто не жалея себя приближал Победу в тылу.

Ванников

Борис Львович Ванников, нарком боеприпасов

Выдающимся организатором был нарком боеприпасов Борис Львович Ванников. Именно такой руководитель был нужен отрасли, когда войска просили снаряды, когда сложилась диспропорция в выпуске вооружения и боеприпасов. Это он со своими заместителями М.В. Хруничевым и П.Н. Горемыкиным воодушевил тружеников наркомата сверять каждый свой шаг с лозунгом: «Всё для фронта, всё для Победы». В результате многотысячная армия тружеников во главе с Ванниковым произвела для фронта без малого 10 миллионов снарядов, бомб и мин.

Всем более менее знакомым с историей Великой Отечественной войны был известен дефицит артиллерийских снарядов в первые недели боев. В битве под Москвой этот дефицит дошел до одного снаряда на орудие, в некоторых дивизиях пушки вообще молчали из-за полного отсутствия снарядов.

До войны Борис Львович Ванников работал директором Тульского и Пермского машиностроительных заводов. В 1937 году был назначен заместителем наркома вооружения, а в 1939-м — наркомом.

В 1941 году он несколько месяцев пробыл в «ведомстве» Берия и решением ГКО был полностью реабилитирован.

В документах об этом говорится так: «ГКО удостоверяет, что товарищ Ванников Борис Львович был временно подвергнут аресту органами НКВД, как это выяснено теперь, по недоразумению, что т. Ванников считается в настоящее время полностью реабилитированным. Т. Ванников Постановлением ЦК ВКП (б) и СНК СССР назначен заместителем наркома вооружения и по распоряжению ГКО должен немедленно приступить к работе в качестве заместителя наркома вооружения. Председатель ГКО Сталин. 20.07.41 года».

С начала 1942 года Б.Л. Ванникова назначают на пост наркома боеприпасов, на котором он находился до конца войны.

Борис Львович умел выбрать главное из множества стоящих перед ним задач.

Вышедший из недр народа, прошедший путь от слесаря до наркома, он никогда не сковывал инициативу своих подчиненных. Как умный организатор, сумел обеспечить все виды Вооруженных сил орудиями, минометами, боеприпасами всех видов и калибров, и с 1943 года действующая армия не испытывала недостатка в снарядах, что способствовало скорейшему достижению Победы. И трудность была вовсе не в том, чтобы обеспечить каждое орудие, танк, самолет, корабль количественно, хотя и это имело значение, необходимы были качественные осколочные, бронебойные, кумулятивные, подкалиберные и т. д. снаряды, с целой серией взрывателей. А для этого нужны были не только рабочие руки, но и конструкторский ум и блестящие организаторские способности. За умелое руководство наркоматом генерал-полковник инженерно-технической службы Б.Л. Ванников в 1942 году был удостоен звания Героя Социалистического Труда.

А в послевоенный период, занимая ответственные посты в аппарате Совнаркома по руководству оборонной промышленностью и будучи первым заместителем министра среднего машиностроения, он возглавил работу по созданию ядерного оружия, за что в 1949 и 1954 годах вновь был награжден золотыми медалями Героя Социалистического Труда. В 1951 и 1953 годах он был дважды удостоен высокого звания лауреата Государственной премии за дальнейшее совершенствование вооружений.

Родина не забудет имена замечательных организаторов трудового фронта: наркомов черной металлургии — И.Ф. Тевосяна; цветной металлургии — П.Ф. Ломако, угольной промышленности — В.В. Вахрушева, нефтяной промышленности — Н.К. Байбакова, станкостроения — А.И. Ефремова и многих-многих других.

В годы Великой Отечественной войны стали широко известны фамилии выдающихся конструкторов орудий В.Г. Грабина,

И.И. Иванова и Ф.Ф. Петрова. Директоров артиллерийских заводов: № 92 — Еляна, № 1 — А.И. Быхованова, № 7 — М.А. Иванова.

Мировую славу обрели конструкторы танков и самоходных установок — А.А. Морозов, Ж.Я. Котин, Н.Л. Духов, А.С. Ермолаев, а также директора танковых заводов: «Уралмаша» — Б.Г. Музруков, Кировского завода в Челябинске — И.М. Зальцман, завода № 83 — Ю.Е. Монаров, завода «Красное Сормово» — Е.Э. Рубинчик.

Всему миру известны имена советских авиаконструкторов — С.В. Ильюшина, С.А. Лавочкина, А.Н. Туполева, Н.Н. Поликарпова, А.С. Яковлева, создателей авиамоторов — В.Я. Климова, А.А. Микулина, Микояна и директоров авиазаводов —

А.А. Белянского, Е.И. Агаджанова, В.П. Баландина, В.Н. Лисицина и многих других.

Все эти люди не военные полководцы, но это они вели за собой миллионы людей на трудовой подвиг во имя Великой Победы!

© ЖУРНАЛ "СЛОВО", 2003

WEB-редактор Вячеслав Румянцев