Вячеслав Белков

ЗВЕЗДНЫЙ ГОД НИКОЛАЯ РУБЦОВА

XPOHOС

НОВОСТИ ДОМЕНА

ГОСТЕВАЯ КНИГА

Дополнения к биографии поэта

В биографии Николая Рубцова есть еще белые пятна. Одно из таких пятен — начало 1967 года. Может быть, единственное документальное свидетельство о том времени — воспоминание поэта Сергея Чухина. Он пишет: «В январе 1967 года я решил временно перейти на заочное отделение института, приехал в Вологду и был принят на работу в газету «Вологодский комсомолец». Встречи с Николаем Рубцовым стали почти ежедневными. Надо сказать, что редакция молодежной газеты сделала немало доброго для поэта. Она первой начала давать большие подборки стихов Рубцова, платила ему максимальный гонорар…»

Думаю, что в начале этого года, звездного для великого поэта, Рубцов бывал и в других местах. Например, в Москве. Вероятно, когда живший в столице А. Яшин писал Рубцову рекомендацию для вступления в Союз писателей, Николай Михайлович находился где-то рядом. А написал Яшин так: «Поэтическое дарование Николая Рубцова настолько бесспорно и уже так отчетливо выявилось в 2-х его книгах и в журнальной и газетной периодике, что я не вижу необходимости в подробной характеристике его работы. Рекомендую принять поэта Николая Рубцова в члены Союза советских писателей. А. Яшин. 24.02.67. Москва».

Яшин говорит тут о двух книгах, но, вероятно, вторая — «Звезда полей» — еще не вышла. Видимо, со слов Рубцова (и, возможно, Егора Исаева) Яшин знал: книга вот-вот выйдет. В январе или еще раньше Николай вычитал верстку своей главной книжки, а 9 февраля она была подписана к печати.

Об истории создания и издания «Звезды полей» я уже подробно писал в свое время. Здесь напомню лишь, что стихи, вошедшие в нее, были написаны поэтом в основном еще в 1963—65 годах и могли войти в первую книжку Рубцова, если бы в Архангельском издательстве работали тогда порядочные люди.

А о выходе «Звезды полей» в свет многие, и я в том числе, говорили раньше неточно. Например, в книге о поэте в серии «ЖЗЛ» Николай Коняев сначала пишет, что главная книга Рубцова вышла осенью, через три страницы говорит, что «сборник вышел в начале лета, и почти весь тираж заслали в Вологодский книготорг», затем снова пишет об осени. Теперь стало ясно, что книга вышла скорей всего в апреле и сразу стала продаваться в Москве. Такой вывод можно сделать из воспоминаний А. Чечетина. Он пишет: «Недалеко от моего дома, в Черемушках, в книжном магазине появилась книга Рубцова «Звезда полей». Обрадовался несказанно, взял несколько экземпляров. На другой день встретил возле института Колю, горячо поздравил. Узнав, где куплена книжка, он решил ехать вместе со мной, чтобы купить себе: в других магазинах она уже прошла, достать было невозможно… Попросили все, что было в магазине, то есть оставшиеся двенадцать экземпляров, и решили зайти ко мне отметить это чрезвычайно знаменательное событие». Отметить «подлинно поэтическую книжечку стихов, явившуюся к нам словно из другой галактики: так сильно мы отвыкли к тому времени от слова совершенно искреннего и живого, от слова первозданного…» А вот и точная дата этих событий — 6 мая 1967 года — именно тогда Рубцов подписал своему другу «Звезду полей»: «Толе, Анатолию Чечетину с вечной любовью. Н. Рубцов».

15 мая поэт дарит книгу своему преподавателю Н.Н. Сидоренко, 2 июня — А. Азовскому, 7 июня — драматургу Александру Вампилову и т. д. Надпись Вампилову особенно интересна: «По-настоящему дорогому человеку на земле без слов о твоем творчестве, которое будет судить классическая критика». Между прочим надписи подсказывают нам, что Рубцов находился тогда в Москве. Видимо, был на сессии в литинституте. Но мы забежали немного вперед, вернемся на несколько месяцев назад.

Когда была зимняя сессия у Рубцова, я не знаю. Но до начала марта Неля Старичкова в Вологде поэта не видела. И вот 8 марта в ее квартире раздался телефонный звонок. Это была Нина Груздева, поэтесса:

«— Неля, приходи ко мне… (Она жила в это время в общежитии-гостинице на ул. Октябрьской.) Коля Рубцов хочет тебя видеть.

Сердце мое застучало: и верится, и не верится.

— Он далеко?

— Нет, рядом стоит.

— Почему он молчит? Пусть сам об этом скажет.

И сразу же — ясный рубцовский баритон. Он что-то говорит мне веселым голосом, но я не разбираю слов, а слушаю и слушаю его голос. И только отчетливое «приходи» заставляет опомниться.

— Вот это подарок на 8 Марта! — думаю и произношу вслух. Рубцов это слышит и смеется.

Надеваю новое сиреневое жаккардовое платье, обычно связанные в пучок волосы распускаю, и они ложатся локонами на плечи. Бегу к Нине.

Вхожу в комнату. Коля, веселый, улыбчивый, поднимается навстречу. На нем все тот же коричневый пиджак, но зато рубашка легкая, шелковистая, цвета морской волны. И сам он мне кажется весенним. Настроение праздничное. Пьем красное вино. Нина читает стихи…»

Любопытные воспоминания. Из женских мемуаров многое можно узнать. Например, как Рубцов был одет…

Заночевал поэт у Старичковой. На следующий день читал какое-то письмо. Наверное, из деревни. А Неля уже ходит по комнате и рассказывает, как потрясли ее стихи Рубцова, когда она впервые прочитала их в «Вологодском комсомольце». То есть, не только столичные литераторы (как Кожинов или Чечетин), но и провинциальные читатели, еще до выхода «Звезды полей», начали понимать, какой перед ними огромный талант! Но, конечно, подлинную славу и признание Рубцов почувствовал только после издания своей главной, звездной книги.

В начале апреля поэт оказался в Бабаеве. Это городок у железной дороги в Вологодской области. «Звезды полей» у Рубцова еще нет, и он оставляет свой автограф местному журналисту и поэту Вилиору Иванову на газетной странице. Надпись датирована четвертым апреля. Иванов вспоминает: «Рубцов неожиданно появился у меня на квартире. Разумеется, я был рад его приезду…» А накануне «Вологодский комсомолец» опубликовал три стихотворения поэта — «Старая дорога», «В минуты музыки», «В горной долине».

О последнем стихотворении надо сказать особо. Вот его начало:

Над горной долиной — мерцанье.

Над горной долиной — светло.

Как всяких забот отрицанье,

В долине почило село.

Тюльпаны, тюльпаны, тюльпаны…

Стихотворение было опубликовано поэтом в прошлом году на Алтае, в мае месяце. Но оказывается, еще раньше, в феврале 1966 года, Рубцов опубликовал в белозерской районной газете очень похожее стихотворение. Я разыскал его и обнародовал несколько лет назад. Вот оно:

Под соснами Липина Бора

Над Липиным Бором — мерцанье.

Над Липиным Бором — светло.

Как всяких забот отрицанье,

Седое почило село…

Я еду, я еду по свету,

Я знаю, что будет потом:

Россия! Куда ни приеду,

Ты всюду отчизна и дом!

Под соснами Липина Бора

Над озером Белым во мгле

Мне нравится вид с косогора

И воздух на этой земле.

И только, когда вспоминаю

Тот край, где родился и рос,

Желаю я этому краю,

Чтоб было побольше берез…

Стихотворение получилось ниже рубцовского уровня. Похоже, что это полуэкспромт. У поэта, видимо, были заготовки для начала и конца стихотворения, а центральные строфы он написал с ходу, чтобы дать что-то в районную газету. И начало стихотворения он «привязал» к местности. А в алтайском стихотворении появилась «Горная долина», «Тюльпаны» и «Морской разбойник». Видимо, это тоже экспромт.

Все же была у Рубцова небольшая авантюристическая жилка. Чаще она проявлялась в жизни, но иногда, как видим, и в стихах. Полуэкспромтом можно назвать и одно из «новогодних» стихотворений поэта. Если бы Рубцов захотел, он мог бы «кропать» стихи километрами, но он хорошо видел разницу между стихами сделанными и рожденными, выношенными.

Но вернемся в Бабаево. Это была последняя встреча Рубцова с В. Ивановым. Как всегда поэт оставил стихи для «районки». Восьмого апреля они были опубликованы там — «Шумит Катунь», «Высокий дуб…» и «Море». Как вспоминает Иванов, Рубцов «воспринимал любую свою публикацию восторженно — даже в самом малотиражном издании».

Одно из стихотворений того времени приведу полностью. Поэт никогда и нигде больше его не публиковал:

Море

Морской простор необычаен:

И с ураганною тоской,

И с громом волн, и с криком чаек

Непобедим простор морской!

Куда поплыл, кораблик утлый!

Иль самого себя не жаль?

Недолго ярким перламутром

Играет солнечная даль…

Вот он растет, растет из дыма,

Из грома, ветра и тоски

Девятый вал непобедимый,

И ни души кругом, ни зги.

И вот он, сердце леденящий,

Летит на мачты, на тебя,

Громогрохочущий, кипящий,

Все сокрушая и губя!

В большой беде матросы-братья,

Кто их любил? Кто их ласкал?

Вот-вот послышатся проклятья

Матросов, гибнущих у скал.

«Сигнал «Спасите наши души!»,

Кто знает, слышит ли земля?

Средь грома волн, вдали от суши

Ужасна гибель корабля…

И все же он необычаен

Не только гибелью, — и вот

И громом волн, и криком чаек

Он все зовет тебя, зовет,

Зовет на бой, зовет на волю,

Зовет в сто тысяч голосов,

И вот кому-то в тихом поле

Не даст покоя этот зов.

И кто-то смелый, беспокойный

Услышит зов — рванется в путь,

С достойным встретится

достойный —

Вот где она, морская суть…

Возможно, это тоже полуэкспромт, сделанный из каких-то более ранних набросков, которые Рубцов никому не читал, не показывал. Но стихотворение интересно попыткой философски осмыслить морскую стихию. Действительно, в этой стихии есть какая-то тайна: почему море так притягивает людей? Моряки знают, что рискуют жизнью, но все равно выходят в море. Поэт говорит, что есть мистический зов моря. Но море зовет не всех, а только самых сильных и смелых.

Похоже, что этим стихотворением Рубцов как бы попрощался с морем, с темой моря. Он и раньше писал о море, но, пожалуй, менее удачно. Кстати сказать, в моем архиве несколько стихотворений с названием «Море». Для сравнения — в хваленой книге, составленной Л. Мелковым в 1999 году (Москва), нет ни одного из этих стихотворений. Сборник назван «Собрание сочинений в одном томе», но там многого недостает. Даже нет почему-то стихотворения «Коза»…

* * *

Из Бабаева в Вологду поэт послал Н. Старичковой две телеграммы 2 и 12 апреля. Телеграммы касались вопроса о деньгах и покупках. Видно, что Рубцов не торопился в Вологду. Жилья у него по-прежнему не было и ночевал он в областной столице чаще всего у Чулкова, Старичковой, Груздевой, у тети Сони и т. д. Иногда у работника обкома партии В. Невзорова, но, вероятно, чуть позже.

22 апреля в бабаевской газете «Ленинский путь» появились еще два стихотворения Рубцова — «Ворона» и «Медведь». Финал второго немного отличается от общеизвестного и звучит так:

В берлогу сунулся медведь

И ну реветь.

Рубцова скорей всего уже не было в Бабаеве, а В. Иванов через пару месяцев опубликовал в своей газете стихотворение, посвященное нашему поэту. Видимо, стихотворение говорит о разлуке с Рубцовым и наполнено оно какими-то недобрыми предчувствиями:

Не стало в небе ни звезды…

Не стало светлого участья.

Пришло предчувствие беды,

Непоправимого несчастья.

Сплошная темень над ручьем,

Над лугом, где пасутся кони.

Душа тоскует ни о чем

И отчего-то тихо стонет.

И потому, что одинок,

Я рад прозренью, как совету:

Бежать, бежать, не чуя ног,

Бежать к спасительному свету…

2 мая Рубцов пишет автобиографию. Может, для вступления в Союз писателей (об этом поговорим позднее), а может, в хлопотах о жилье в Вологде. Из этой автобиографии мы впервые узнаем, что экзамены за десять классов Рубцов сдал экстерном. Правда, других документальных данных об этом нет.

Около 20 мая поэт уже в Череповце. Побывал в редакции городской газеты «Коммунист» (см. сообщение газеты) и, возможно, навестил в Череповце свою сестру Галю. 21 мая газета опубликовала стихи Рубцова — «Ночь на родине», «Звезда полей», «Шумит Катунь», «Утро», «Сапоги мои…». Этот год стал годом поездок Рубцова по Вологодской области.

26 мая районная газета «Сокольская правда» публикует стихотворение журналиста Леонида Мелкова, посвященное Рубцову.

28 мая областная газета «Красный Север» поместила хорошую рецензию журналиста Юрия Ратникова на «Звезду полей». Рецензия называется «Чувство родины». Цитирую: «поэзия самой высшей пробы». Как видим, Рубцова понимали и признавали уже тогда, и даже в партийной газете. И позднейшие разговоры о том, что поэта оценили лишь после смерти — это во многом только «модные» разговоры…

В начале июня поэт снова в Москве (помните, он дарит книги Азовскому и Вампилову). Идет сессия в институте?

Когда Рубцов возвращался из Москвы, его, видимо, обокрали на вологодском вокзале. Вот отрывок из мемуаров журналиста и писателя Владимира Степанова: «Познакомился я с Рубцовым летом 1967 года… Зашел к знакомым ребятам в редакцию «Вол. комсомольца», там его и увидел впервые, молодого, остроглазого, но молчаливого и, казалось, очень застенчивого. Большой группой мы пошли обедать в ресторан «Чайка»… За столиком мы оказались рядом. Разговор зашел о только что появившейся на прилавках книге поэта «Звезда полей», скоро принесшей ему широкую известность. Книжка эта уже была у меня в портфеле, но я ее не успел прочесть и оттого слушал других и одновременно с удивлением поглядывал на ее автора, который и в ресторане не снимал с головы помятую соломенную шляпу. Но и шляпа не скрывала, что голова пострижена наголо.

— Что вы на меня так смотрите? Я обычно совсем не такой, — вдруг впервые за весь день обратился он ко мне. Я пожал плечами.

Через некоторое время, когда газетчики разбежались по своим делам и мы шли по городу вдвоем, он рассказал мне историю однодневной давности. Его обманул и обокрал малознакомый человек, которому он почему-то поверил. Рубцов, обнаружив это предательство, естественно пришел в гневное состояние, бросился догонять этого человека и на бегу врезался в двух милиционеров. Те, недолго думая, взяли его за руки и отвезли в отделение. Пока ждали начальство, пока где-то разбирались в документах, поэта остригли. А через несколько минут, видя, что он не пьян, не буянит, и сообразив, что он ничего не совершил, отпустили…

В тот день он провожал меня на поезд и несколько раз спрашивал, как я отношусь к детям…»

24 июня газета «Сокольская правда» опубликовала заметку о «Звезде полей». Книга все больше расходится среди читателей страны. Это самая заметная книга, которую выпустил тогда «Советский писатель», хотя в этом же году издательство порадовало читателей поэтическими книжками Твардовского, Шаламова и других известных авторов. Рубцов купил себе немало экземпляров «Звезды». В ближайшие месяцы он многие из них подарит, но по воспоминаниям А. Сизова я знаю, что целую пачку «Звезды полей» по просьбе Рубцова долгое время хранил у себя Юз Алешковский. Пользуясь случаем, публикую фрагмент текста открытки, которую Алешков-

ский послал поэту (возможно, в 1967 году): «Милый Коля! Спасибо за письмо и книжку. Я, конечно же, вышлю тебе твой архив. Сейчас пытаюсь разыскать братца. Он летом на даче. Не бзди, в общем. Стихи передал… То, что мы болтали и ругались, — чепуха. Дьявол всегда по-пьянке попутывает наши незлые души и бросает красный перец в глаза. Я, как всегда, ценю тебя и люблю… Однако … дьяволу в сраку. Даже если он сидит под столиком ресторана «Варшава». Приезжай. Будем рады тебе. Передай привет В. Белову. Он свободный человек и счастливый… Пиши. Наведывайся. Привет от Ирины и сына. Твой Юз».

10 июля поэт дарит свою книгу вологодскому учителю Николаю Силкину. То есть, Рубцов снова в Вологде. В это время он часто бывает у Старичковой. Нинель Старичкова пишет в своих воспоминаниях, что поэт «в 1967 году начал писать стихи для детей». Это не совсем верно. Еще летом 1956 года Рубцов опубликовал в тотемской районной газете стихи «Коза», «Медведь», «Лесник».

20 июля 1967 года дарит «Звезду полей» молодой поэтессе Н. Груздевой: «Любимой моей и нашей Нине, талантливой, чудесной». 21 и 22 июля он у Старичковой (это в Вологде на ул. Калинина в крепком кирпичном доме). 21-го подарил книжку Старичковой. Веселый, рад, что вышла книга. Вспоминает молодость: «Геологом хотел стать. Есть такая специальность маркшейдер. Это когда ископаемые находят, то он первый определяет жилу, где можно добывать… А на флоте дальномерщиком был — это еще называют вперед смотрящий. Он всегда первый сообщает, что заметил на горизонте».

Этим летом Рубцов побывал в деревне — в родных местах Сергея Чухина, написал там три стихо-творения.

В августе познакомился с вологжанином Алексеем Шиловым, своим первым композитором. В начале августа побывал в Липином Бору (Вологодская область). Будучи тогда редактором районной газеты, Василий Елесин вспоминает: «… Я стал звать Николая домой.

— Вы идите! — ответил он, возбужденный грибной охотой. — Я еще поброжу немного.

— Не заблудишься?

— Нет, что ты! В лесу я хорошо ориентируюсь.

Мы успели прийти домой, переоделись, вычистили грибы, а Рубцова все не было. Наконец он появился, слегка под хмельком и с пустым ведром.

— А где же грибы? — пошутила моя мать, встречая гостя.

— Понимаете, Анна Александровна, зашел я в здешнюю чайную стакан плохого вина выпить, а ведро поставил у крыльца в крапиву — почти полное, и все белые! Вышел из чайной — ведро на боку и совсем пустое…

Переодевшись в сухую рубашку, он сел за стол, с аппетитом принялся за грибы. После ужина мы пошли побродить по поселку, напоминавшему большой сосновый парк… Разговаривая (если бы помнить, о чем!), мы встретили знакомого мне милиционера. Тот стал приглашать в гости.

— Не могу, — отбивался я. — Видишь, у меня у самого гость!

— Пойдем, Вася! — вдруг решительно сказал Рубцов.

— Да зачем?

— Пойдем. Ты ведь знаешь, что я поэт, что мне все интересно! Интересно вот посмотреть, как милиционеры живут…

В тот приезд Рубцов пробыл в Липином Бору несколько дней, а недели через две приехал снова, на этот раз в составе группы вологодских писателей, на теплоходе…» Но об этом чуть позже.

Еще об одном летнем эпизоде я чуть не забыл.

15 июля Рубцов пишет заявление в обком партии — «от члена вологодского отделения Союза писателей РСФСР Рубцова Н.М.». Вот его начало и конец: «Прошу вашей помощи в предоставлении мне жилой площади в г.Вологде. Родители мои проживали в Вологде. Я тоже родом здешний. Жилья за последние несколько лет не имею абсолютно никакого…

В заключение хочется сказать, что меня вполне бы устраивала и радовала жизнь и работа в г. Вологде».

Правда, это еще вопрос — был ли в то время поэт членом Союза писателей. Я спрашивал некоторых вологодских писателей, они не помнят, как Рубцова принимали в Союз. По другим данным, его принимали сразу в Москве, но было это позднее.

После Липина Бора (другое название — Вашки) поэт побывал (видимо, как обычно, через Вологду) в древнем Белозерске. 17 августа белозерская районная газета «Новый путь» написала, что в течение нескольких дней в творческой командировке в районе находились поэты Николай Рубцов и Сергей Чухин. Они встречались с читателями. В конце поездки они побывали в редакции. «Имя поэта Николая Рубцова широко известно читателям. Его стихи печатались…» (ошибочно указан и журнал «Новый мир»). В этом же номере газеты опубликованы стихи Чухина и пять стихотворений Рубцова: «Ночь на родине», «В старом парке», «Купавы», «Зеленые цветы» и «Я вспоминаю, сердцем посветлев…»

В стихах «Зеленые цветы» редактором (или по просьбе редактора) изменено слово — «Светлеет мысль, когда цветут…»

Видимо, во время этой поездки поэты выступали в колониях перед заключенными. Известно, что Рубцов получил за эту работу благодарность от областного УВД.

19 августа Рубцов упомянут в «Правде», в обзорной статье о поэзии. Можно было бы сказать, что поэт «купается в славе», если бы, конечно, Рубцов хотел и умел это делать.

Приближается поездка писателей по Волго-Балту. Из Москвы прибыли А. Яшин, Дм. Голубков (позднее покончивший с собой) и, возможно, кто-то еще. Вологодские писатели были почти в полном составе. Видимо, сначала все собрались в Вологде, но начальным пунктом творческой поездки считается Череповец. Здесь писатели побывали на судоремонтно-судостроительном заводе, а потом на маленьком теплоходике с «поэтичным» названием «Теплотехник» начали свое путешествие «Череповец—Вытегра» с Шекснинского водохранилища. Об этой поездке немало написано, я постараюсь рассказать о ней конспективно, с привлечением новых фактов. В поездке участвовал и оператор местного ТВ Александр Тихомиров, поэтому ход ее запечатлен для нас на кинопленке. Очевидно, это единственный видеоматериал, который запечатлел живого Рубцова. На некоторых кадрах — поэт читает свои стихи, улыбаясь и взмахивая правой рукой.

Итак, двадцатые числа августа — теплоход отчаливает от пристани. Из дневника Александра Яшина: «Август 22. Ночуем на теплоходе первый раз. Моя каюта верхняя справа перед носовым салоном. Ночь холодная. А вообще погода исправилась. С утра капитан Александр Иванович завел теплоход среди деревьев (лесу стоячего затоплено много), и мы наловили окуней на уху…»

С этого дня и до конца года мы можем проследить жизнь Рубцова почти по дням. Чрезвычайно насыщенное для него время!

25-го числа Яшин записывает: «В Топорне свернули из Шексны, разлившейся как море, в Северо-Двинскую водную систему в сторону озера Кубенского к Кириллову. Тут шлюзы древней конструкции, деревянные… Н. Рубцов на рыбалке: «Червяки-то какие хорошие, прямо слюнки текут…» Вечер в Кириллове всем был по душе, удался: и народу много, и мы были в приподнятом настроении…»

Писатели побывали в Ферапонтове, на экскурсии в Кирилло-Белозерском монастыре. В фильме о поездке (он, кстати, без звука) видно, как ходят писатели по монастырю, как сверкает лысинка Рубцова. Коротаев еще без бороды. Белов еще курит…

27 августа —литературный вечер в Белозерске, в Доме культуры. Это воскресный день. Открыл вечер первый секретарь райкома партии, вел вечер руководитель делегации поэт Александр Романов. Выступили В. Коротаев, Н. Рубцов, Н. Кутов, Л. Беляев, С. Чухин, Б. Чулков, Д. Голубков, В. Белов, А. Романов, А. Яшин.

Видимо, на этом вечере Кутов сказал, что после Рубцова, которого принимают «на ура», выступать трудно.

Рубцов подписал читательнице Гале Калининой «Звезду полей». Вероятно, подписал и многим другим, так как книжки продавались прямо на вечере. И были в книжных магазинах области и Вологды.

28 августа. Из дневника Яшина: «Понедельник. Село Липин Бор — Вашкинский район. Тут рыбацкие колхозы… Вынимали рыбу из сетей… На вечере в Доме культуры… После вечера опять банкет. Пить больше не могу… Рубцов пьяный нехорош, но поэт редкого дарования».

Здесь, наверное, можно вспомнить о психологическом опыте, который проделал Рубцов в эти дни. В самом начале путешествия. Вот как об этом сам поэт рассказывал позднее Л. Дербиной: «Ты знаешь, Люда, два года назад я вот так же плыл с Яшиным. Ну, и еще кое с кем. Ты никогда не видела его? А жаль! О, это был настоящий русский мужик, талантливый, с таким сильным, немного глуховатым голосом, такой бравый! Мы так вот плыли тоже, на пристанях нас много народу встречало. Яшину все наши вологодские книжки свои подарили, а я не дарил. Я все ходил, разговаривал с Яшиным, а книжки своей не дарил, все тянул. Думаю, посмотрю: обидится он на меня или нет? Он потом уже сам не выдержал. Купил сам мою книжку, подходит ко мне, будто бы сердитый, а сам так лукаво на меня исподлобья смотрит и говорит: «На! Подпиши! Я вот разорился все-таки на 15 копеек!» Ну, я уж тут ему подписал! От всей души размахнулся! А он тогда уже больной был, но вида никакого не подавал. Когда в Тотьме (видимо, ошибка. — В.Б.) на пристань сходили, он приблизился ко мне и только мне одному, только мне, знаешь, что сказал? Сказал вот это: «А ведь ты меня сильней!» И больше ничего. И я ничего.

— Ты возражать не стал? — усмехнулась я.

— Нет, не стал.

— И правильно сделал…

— Да, но ты, Люда, учти, что тогда он был всеми признанный, автор множества сборников, много переживший, умудренный поэт, а у меня — одна маленькая книжечка «Звезда полей». А ведь вот сказал же он так! Сказал!..»

Конечно, для Рубцова важна была поддержка Яшина, авторитетного человека. Яшин в конце этой поездки, по крайней мере, дважды публично говорил о большом таланте Рубцова. И если кто-то в кругу вологодской интеллигенции и недолюбливал автора «Звезды» или завидовал ему, теперь они вынуждены были примолкнуть.

Я бы обратил внимание еще на один момент. Поэт называет Яшина мужиком. Здесь нет ничего оскорбительного, и никакого побочного смысла Рубцов в это слово тут не вкладывал. Но, кстати, можно задуматься, что в литературе нашей действительно много было и есть мужиков. В какой-то степени это касается, например, Ф. Абрамова, В. Солоухина и др. И бабы тоже есть в литературе. А Рубцов, как всякий гений, он не мужик. Он — поэт.

Итак, 27 августа Рубцов написал на своей книжке: «Александру Яковлевичу Яшину с вечной любовью и благодарностью». На следующий день в Вашкинском Доме культуры поэт прочитал стихотворение «Я забыл, как лошадь запрягают», которое очень нравилось Яшину. В этот же вечер Рубцов подарил «Звезду» своему другу Василию Елесину. Путешествие продолжилось.

Как писала одна из районных газет (автор заметки, видимо, Леонид Беляев), «при полных залах проходили встречи с читателями Шексны и Чебсары, Кириллова и Вашек, Белозерска и Вытегры… Хлебосольство вашкинских рыбаков, вместе с которыми ловили рыбу, а потом на берегу Белого моря варили царскую трехведерную уху…»

2 сентября вытегорская районная газета сообщила о литературном вечере в местном клубе речников, который состоялся, видимо, накануне. Первым читал стихи Коротаев, потом Рубцов — «Старая дорога», «Портовая ночь», «Про любовь», «Добрый Филя», «Я забыл, как лошадь запрягают…». В этом же номере газеты публикуются стихи участников вечера. Рубцовских нет. В сентябре газета еще два раза печатала стихи гостей, но только не Рубцова. Этому есть объяснение — редактор районки Е. Ермолин не любил Рубцова, у них когда-то была ссора в Вологде.

Из Вытегры группа писателей вернулась в Вологду на самолете. Есть общая фотография участников поездки в аэропорту.

И вот важная запись Яшина, уже в Вологде: «2 сентября. Были у секретаря обкома Другова Вас. И. Рассказали о поездке. Просили опять за Рубцова. Обещал пока поселить в общежитии Совпартшколы… Обещание комнаты Рубцову».

Действительно, вскоре поэт получил место в общежитии. Адрес: ул. Октябрьская, 19. Я разыскал этот дом несколько лет назад: двухэтажное каменное здание с балкончиками, стоит во дворе Совпартшколы. Нина Груздева тоже жила тогда в этом общежитии. Она рассказала мне, что второй этаж занимали слушатели школы, а внизу жили артисты, журналисты и Рубцов.

3 сентября газета «Вологодский комсомолец» публикует новые стихи А. Яшина и Н. Рубцова. В сентябре журнал «Октябрь» напечатал рецензию поэта Игоря Волгина (ныне известного литературоведа) на «Звезду полей».

6 сентября по итогам поездки состоялся большой литвечер в вологодском городском Доме культуры. Этот вечер хорошо описал журналист Александр Рачков. Полный зал народу. «Рубцов был в коричневом в темную полоску костюме, с аккуратно отточенными (по-флотски) стрелками на брюках… Внешность поэта если и привлекала внимательный взгляд, то только скромностью одежды и напряженно-нервным аскетическим лицом с высоко оголенным лбом… Заметно было его волнение… Рубцов прочитал свое любимое «В минуты музыки»… Не любитель давать автографы, в ту встречу Рубцов охотно подписывал «Звезду полей». Его радовала не столько церемония подписания, сколько сами люди, в руках которых он видел свою книжку». (Едва ли мы можем точно знать, что радовало поэта.)

После вечера был ужин в ресторане «Вологда». Там Рубцов по просьбе Яшина выдал экспромт «За Вологду, землю родную, Я снова стакан подниму!..». И там же произошел любопытный случай, тоже не раз описанный А. Рачковым (см. его книгу «Души волнующие струны» и другие публикации). Рубцов сидел рядом с Яшиным и известным столичным скульптором С.М. Орловым. Яшин повздорил с Орловым и отодвинулся от него. Сын скульптора, «оскорбленный за отца, иронически спросил:

— Вы, может быть, еще дальше двинетесь, Александр Яковлевич?

Яшин быстро повернул голову к Рубцову, чуть помедлил, потом оглядел все застолье, сверкнул глазами, и под усами у него растеклась улыбка:

— С удовольствием бы, но дальше — некуда. Там Рубцов».

Да, это был звездный год поэта…

6 сентября на вечере Рубцов подписал книжку «Вячеславу Нестерову, а также Леониду Бриленкову…» Я видел эту книжку в «Букинисте», продавалась за копейки в 1996 году, но у меня из-под носа увели ее. А в 1967-м поэт побывал у Бриленкова на новоселье (ул. Горького, 132). Существует фото, сделанное в этот день, — Рубцов и Чухин на балконе, пятый этаж. В архиве поэта эта фотография датирована, видимо, неточно.

7 сентября — Яшин, Рубцов и Романов сплавали на катере на рыбалку. По реке Вологде в Лежу. «На Леже варили грибы, картошку, рыбы не наловили» (Яшин). Этот день Александр Романов позднее подробно описал в очерке. А дневник Яшина я цитирую по журналу «Наш современник» (1988, № 7).

10 сентября Рубцов пишет очередную автобиографию. Видимо, для вступления в Союз писателей. В октябре он заполнит карточку по учету кадров СП СССР. Но в истории приема поэта в СП есть какая-то путаница. Николай Коняев пишет в книге о Рубцове (серия «ЖЗЛ»), что «прием в Союз писателей Рубцов тоже прошел как должное, без особых восторгов. Заявление Рубцова в приемную комиссию СП РСФСР датировано 10 сентября 1967 года, рекомендации ему написали Феликс Кузнецов, Александр Романов, Василий Белов, Виктор Коротаев».

Ну, во-первых, заявление — это еще не прием и тем более не утверждение. Во-вторых, куда подевалась рекомендация Яшина? Или вокруг Рубцова какая-то борьба шла? И главное: в газете «Красный Север» 27 апреля 1968 года появилась заметка

А. Сушинова о том, что из Москвы в Вологду пришла телеграмма: «Вологда, СП, Вл. Железняку, Н. Рубцову. Дорогие друзья! От всей души поздравляем вас с приемом в Союз писателей. Желаем новых творческих успехов. Правление СП РСФСР». И в этой же газете 6 сентября 1968-го прошла заметка «Билеты вручены». Вот и вся история. Рубцов стал двенадцатым членом Вологодской писательской организации. Дождался наконец!

После 13 сентября поэт получил письмо от А. Гиневского:

«Здравствуй, Коля. Когда-то, во времена «Нарв-ской заставы» мы бродили с тобой по ночному Петербургу и читали друг другу стихи… У тебя вышла отличная книга стихов «Звезда полей». Большое, большое спасибо тебе, старик, за нее. Ты сложился в поэта, если не сказать больше.

…Выслали тебе альбом репродукций художника Чюрлёниса… по адресу: Вологда — Союз писателей. Там стихи Саломеи Нерис, но, к сожалению, подстрочника я не достал.

Коля, если тебя не затруднит, то пришли несколько стихотворений из ранее не публиковавшихся. Буду тебе благодарен. Ну и желаю тебе счастливой творческой маеты. Сашка Гиневский. Гродно. 13 сентября 67 г.

P.S: В Гродно я пробуду еще два месяца».

22 сентября рецензию на «Звезду» побликует «Литературная Россия». Автор — Анатолий Передреев. А Вл. Соколов молчит.

Лирическое отступление. Называется «Буратино»: Московский поэт Владимир Соколов иногда называл Рубцова «вологодским Буратино», из-за длинного Колиного носа. Надо сказать, что поэты были хорошо знакомы. У Соколова (а он старше Рубцова на восемь лет) уже было стихотворение «Звезда полей». Конечно, не он первым из поэтов использовал этот образ, но все же Соколова задело, что свою книгу Рубцов назвал именно так и что эта книга прославила «Буратино».

У Рубцова стихотворение «Звезда полей», написанное как отклик на соколовское, естественно, имело сначала посвящение — «Владимиру Соколову». Но позднее посвящение исчезло. Возможно, Рубцов сам снял его, поругавшись с Соколовым. Рубцов называл его «дачным поэтом», на мой взгляд, совершенно справедливо. Вот это, вероятно, больше всего и обидело В. Соколова. Ну как же: какой-то молодой провинциал, пусть и талантливый, смеет так говорить о нем, уже признанном московском поэте!..

Прожил Соколов долго. Но обиду не простил — в своих многочисленных интервью и публичных выступлениях почти никогда не вспоминал Рубцова. А зря. История все поставила на свои места — оказалось, что именно «Буратино» Николай Рубцов нашел «золотой ключик» поэзии…

В конце сентября Рубцов в Великом Устюге. Вспоминает партийный работник М. Субботин: «…Вечером после экскурсии зашли в гостиничную столовую.

— Коля, старик! — вскричал Сушинов, увидев за столиком невзрачного, смуглого человека.

— Михалыч (так звал меня Сушинов), познакомься, это поэт Рубцов, талантище!

Тот встал, мы назвали себя, поздоровались. Но хорошего разговора не получилось. Рубцов, к сожалению, был не в «форме». Стал что-то доказывать журналисту, как бы продолжая не законченный ранее с ним разговор. Кое-как успокоив его, мы отошли.

Утром следующего дня мы снова заметили Рубцова в столовой, у буфетной стойки. Он считал в ладони мелочь, взял чай и бутерброд с селедкой. Был в пальто с поднятым воротником… Вид поэта, конечно, не сходился с его творчеством. Тягостное впечатление было от всего увиденного, но разочарования не было. Я знал, читал стихи Рубцова. Они были мне очень симпатичны…» (газета «Наш голос», Вологда, январь 1998).

Осенью Рубцов, по воспоминаниям поэтессы Лады Одинцовой, слушал ее стихи в Останкинском парке в Москве. Но, может быть, это было в следующем году.

В начале октября поэт в городе Соколе Вологодской области. Поехал туда из Вологды с журналистом А. Рачковым в гости к последнему. Провели там три дня. Рубцов вспоминал Яшина: «Жаль Александра Яковлевича… Большой человек… Осиротинит ведь нас…» Ревновал Рачкова: «А почему ты с Беловым уехал в Ленинград?.. Не сердись. Поехал бы и я с Василием Ивановичем хоть на край света…» Говорил: «Мы будем петь и смеяться, как дети…» Я не раз слышал от Рубцова (говорит Рачков) эти строки. Обычно он иронизировал: «Смеяться… среди упорной борьбы»… Господи, какая бессмыслица!

— Но из песни слова не выкинешь?

— Надо выкинуть, если оно плохое.

— Эту песню поет народ…

— Не народ, а хор мальчиков Всесоюзного радио…»

Говорил: «Не смей при мне читать мои стихи. Я лучше сам их тебе прочитаю».

Еще фрагменты этих интересных воспоминаний друга поэта: «Общение с гармонью у Рубцова было особенное, свое. Когда он брал ее в руки, то словно совершал какое-то таинство… И не рвал меха, разводил их умиротворенно, благостно отдаваясь звукам… В эти мгновения он исповедывался, думал, пел и плакал — все вместе». Рачков знает, что говорит — он сам гармонист. Потом они пошли к его маме. По дороге Рубцов гладил ладошкой траву, «пробивающуюся между досок и довольно еще зеленую:

— Вот какая ты умница. Тебя давят и топчут, а ты все поднимаешься и поднимаешься, — приговаривал Николай и ласкал, как кошку, увядающие и запыленные стебли…» Ругал художника книги «Звезда полей». Мать Рачкова предсказала поэту скорую смерть. Плакал о том, что у него нет матери…

Рассказывая о творческом пути поэта, «Соколь-ская правда» от 17 октября отсылает читателя к статье в «Правде», опубликованной 19 августа 1967-го, перепечатывая абзац: «…Наиболее приметное и самобытное явление — книга Николая Рубцова «Звезда полей», лучшие страницы которой захватывают чистым и проникновенным лиризмом и чем-то отвечающим есенинскому, но совершенно самостоятельным по своему характеру».

Рачков: «Для сокольчан Рубцов был всегда желанный гость. Журналисты «Сокольской правды» принимали его с восторгом…»

В эти же дни подписал Рачкову «Звезду». Был во всем требователен к себе, и первый вариант подписи вырвал и выбросил. Вот окончательный вариант: «талантливому и дорогому Саше Рачкову, очень по-дружески, по-моряцки от автора. 6.10.67 г. Н. Рубцов. г. Сокол». Рачков тоже служил на флоте.

14—16 октября Рубцов в Шексне (поселок недалеко от Вологды). Сохранился приказ по редакции газеты «Вологодский комсомолец»: «Командировать внештатного корреспондента Рубцова Н.М. в Шексну на 2 дня с 14 по 16 октября с.г. Редактор газеты — В. Оботуров».

20 октября — «Новые стихи Н. Рубцова» в «Вол. комсомольце»: «Детство», «В кочегарке» (это не новое), «В старом парке». Видимо, поэт живет уже в общежитии, первом «своем» жилье.

11 ноября — стихи Рубцова в газете «Красный Север». В следующем году за стихами поэта начнут буквально охотиться толстые московские журналы. Появится несколько журнальных рецензий на его «Звезду».

20 ноября написал рецензию на стихотворную сказку Б. Котельникова «Иван и черт». В писательских организациях был раньше такой способ немного заработать — рецензировать рукописи начинающих и не очень.

22 ноября в «Литгазете» появилась рецензия Ст. Куняева на «Звезду полей», высокая оценка творчества Рубцова.

В декабре поэт попал в вытрезвитель. Сообщение номер 11230: «7 декабря 1967 года в медицинский вытрезвитель города Вологды… был доставлен член вашего коллектива Рубцов Николай Михайлович — писатель… Просим обсудить недостойное поведение гражданина Рубцова и о принятых мерах сообщить…» Бумага эта была направлена в писательскую организацию и, видимо, в общежитие, где жил поэт. Партийное начальство отреагировало так — Рубцова перевели в общагу рангом пониже, для комсомольских работников. А в вытрезвителе еще на 10 рублей оштрафовали, да сфотографировали на память — на фото Рубцов грустный-грустный.

По странному совпадению именно в этот день стихи поэта опубликовала главная газета страны — «Правда». Рубцов был рад этой публикации, его вдохновляло, что стихи его прочитают несколько миллионов человек сразу.

На одной из новогодних открыток, посланных Рубцову, стоит дата 28 декабря, и адрес — Вологда, ул. Ветошкина, 103, к. 50. То есть на новое место поэт переехал примерно в середине декабря. Но адрес на открытке написан неточно. На почте его поправили химическим карандашом: «105—50». Этот адрес называет и журналист Альберт Третьяков, который в ноябре получил здесь комнату. Соседями поэта были комсомольские работники, люди, конечно, разные, но об одном из них Рубцов высказался так: «Я не могу с ним говорить!»

Кто хочет, может подойти в Вологде к этому дому и посмотреть — с виду обычный жилой дом, панельный, пятиэтажный. В 1967 году он был совсем новый.

В книгах о нашем поэте часто публикуется неоконченное его письмо к Другову, одному из секретарей обкома партии. Его датируют почему-то концом 1968 года, хотя по содержанию видно, что оно написано почти на год раньше. Фраза из письма: «Нас в комнате проживает трое…» Может, письмо потому и не дописано, что вскоре Рубцов (в начале следующего года) получил наконец свою собственную комнату в квартире с подселением. Это уже не общага, как ошибочно считает Н. Коняев… Видимо, немалую роль сыграла и публикация стихов поэта в «Правде»…

Забыл еще одно событие. 22 ноября Рубцов вместе с А. Романовым и В. Коротаевым выступил перед читателями в Сокольском горкоме партии. Затем местный учитель Ф. Марон (позднее эмигрировавший в Израиль) пригласил поэтов к себе домой. Посидели там, выпили, Рубцов подписал хозяину сборник «Звезда полей» (см.: «Сокольская правда», 1991, 19 янв.). Да, Марон заметил, что друзья побаиваются острого языка Рубцова.

Продолжаются декабрьские события. В начале месяца снова побывал в Соколе (см. «Красный Север»), 9 декабря пишет письмо Юрию Кушаку — просит достать и выслать контрольные работы за пятый курс литинститута. Вскоре снова побывал в Липином Бору, третий раз за год. 11 декабря получил телеграмму из Николы: «Будем в Вологде 12, Челюскинцев 41, кв. 2. Гета, Леночка».

Из воспоминаний Н. Старичковой: «И тут… Коля торопливо подошел к двери, повернул ключ, схватил меня в охапку, повалил меня поперек своей кровати и, уткнувшись лицом в мой распахнутый ворот шубы, жарко и часто дыша, зашептал: «Гета, Гета, Гета!» Словно молния пронзила мой мозг: «Он не видит меня, он видит ее, свою жену, он по-прежнему любит ее». Резко освобождаюсь от сильных объятий… открываю ключом дверь и опрометью, словно меня гонят, выбегаю на улицу…»

14 декабря стихи поэта в районной газете «Волна». 18 декабря пишет письмо Елесину: «Вася, очень прошу: вышли газету со стихами Нели Старичковой, где рассказ Сережи. Вышли на Союз писателей. Крепко жму твою благородную руку. Н. Рубцов».

22 декабря — стихи поэта в газете «Вологодский комсомолец». В конце месяца отдал несколько стихотворений в газету «Красный Север», опубликованы 1 и 4 января. Видимо, перед самым новым годом получил поздравительную открытку из Москвы от Игоря Лободина: «…вспомнишь нашу бурсу. На днях я был в Курске на семинаре, а после работы всей курской писательской братией хором пели твое — «В горнице моей светло…». Там хорошо знают тебя…»

Это ли не высшее признание поэта? Тут бы можно и точку поставить, год-то кончился. Но «слова два прибавлю я...»

А тем временем… в 1967 году в театре, например, Олега Ефремова ставилась пьеса Зорина о декабристах, пьеса Свободина (какая фамилия!) о народовольцах, пьеса Шатрова о большевиках! Наши диссиденты ликовали!..

Много лет спустя журналист Парфенов, обозревая 1967 год в телепередаче «Намедни», даже не упомянул знаменитую книгу Рубцова, великого поэта. Зато говорил о Высоцком, «Литгазете», Юрском, КГБ, кримплене, Израиле и т. п. Такая уж дана установка…

Между тем в 1966—1967 годах в литературе произошли три важнейших события — «Привычное дело», «Мастер и Маргарита», «Звезда полей». Рубцов сделал свое дело — спас честь советской, русской поэзии. И звездное время поэта еще продолжалось…

Вологда

Сентябрь 2002

Иллюстрации художника Юрия Коннова к книге «Николай Рубцов. Лирика».

Здесь читайте:

Николай Рубцов (историческая биографическая справка)

© ЖУРНАЛ "СЛОВО", 2003

WEB-редактор Вячеслав Румянцев