|
|
Владимир ТЫЦКИХ. Сигнальные костры |
|
2009 г. |
Форум славянских культур |
РУССКОЕ ПОЛЕ |
|
|
|
Владимир ТЫЦКИХСигнальные кострыПутевые заметки УРОК ОДНОГО СЛОВА Татьяна Филиппова: «Коммуникативная память» непосредственных участников и очевидцев уходит в прошлое вместе с её носителями, тогда как формирующаяся «культурная память» основана уже не на событии, а на образе события». Убедительно. Очевидно. Но мы привыкли и не дёргаемся. Наш опыт заведомо обречён совпасть с провозглашённым образом страны, в которой всё расписано по полочкам господствующей политической идеологией. Её влияние – всёпроникающее. Чем диктуется? Потребой текущего момента. Как его трактуют те, кто «наверху». Филиппова не ошибается: «Парадокс в том, что большевики стали «освобождать» мнимые нации (таковые просто не могли сформироваться) ради собственного политического спасения». Так и осталось. Только одних большевиков сменили другие. «Вот, ребята, мы и дожили: зову крови вопреки, комиссаров уничтожили комиссарские сынки». Уничтожили и – сели на их место. Откровенное время выявило много таких, кто силён задним умом. Признаюсь: и ко мне относится. До сей поры – глубоко и прочно. Если твой персональный опыт требует выводов, не согласующихся с приготовляемой для грядущего употребления «культурной памятью», себе дороже осмыслять его. Лучше согласиться, что опыта не было. Во мне не дремлет интернациональный долг. Я должен. Очень многое, не буду перечислять – все знают. Я не имею права. Тоже – длинный перечень. Например, не имею права никого обижать. Если кто-то обижается на правду, значит, нельзя говорить правды. Её просто не существует. Девяностые годы прошлого века. Самое начало. Асланхан учится в Москве, в Литературном институте. Он третий в сквере, где я с вологодским поэтом, другом и редактором Николая Рубцова Виктором Коротаевым задержался после перерыва в работе писательского съезда. Асланхан молодой, поэтому быстрей всех бегает за очередной бутылкой вина в недалёкий гастроном. Мы говорим о разном, мне больше всего хочется расспрашивать Коротаева о великом его земляке. По мере того, как Асланхан пьянеет, мы смолкаем. У студента нет денег, наши он сначала стесняется тратить: игнорируя чёткие инструкции, закуски покупает на один зубок, а потом всё уже становится бесполезно. Молодой талант, который возрастом вполне годится мне в сыновья, а Виктору Вениаминовичу – почти во внуки, пустился в энергичный монолог. Мы пытались принять его за шутку, но не получилось. Быстро узнали, что земли, докуда «достали морды наших коней», принадлежат казахам, и «вам с этим придётся смириться!». Довольно, между прочим, далеко «достали», если верить Асланхану. Почему-то мы не спорили, и ни мне, ни Виктору Вениаминовичу даже в голову не пришло попытаться отрезвить юного коллегу хотя бы громким словом. Мы даже не спросили, зачем же он приехал в Москву и как дела в институте, где он, кстати, обучался бесплатно. Съезд продолжал работать без нас. Земляк мой нескоро исчерпал тему, перестал быть злым, заплакал и, вспомнив о том, что я через пару дней лечу в Казахстан, попросил записную. Она сохранилась. С автографом. Рваные – на всю страницу – слова, заваленные во все стороны буквы. Алма-атинский адрес девушки, к которой я должен был прийти с букетом цветов: передать привет от Асланхана и заверить, что он её любит… На кержацком, староверческом Алтае, который теперь казахский, мочалку почему-то называли вихоткой, а птичек воробьёв – жидами. То, что мочалка с вихоткой – одно и то же, я знал сызмала, а слово «жид» имело для меня лишь одно значение. Жид – воробей. Когда я учился в четвёртом классе, с этим словом была история, ничего тогда не объяснившая, но запомнившаяся и на долгие годы оставшаяся загадочной. Мальчишки зимой ловили птиц. Самодельными сетками (деревянная рамка, перетянутая вперекрёст нитками) и обыкновенными тазами. Сетка или таз настораживаются косо подставленной палочкой, на снег под них насыпаются, допустим, семечки. Палочка на длинном поводке. Малец держит кончик поводка, лежит в снегу, не шевелится. Птицы слетаются, клюют корм. Дёрг за поводок! Что там на этот раз? Снегири, синички – как кому повезёт. Мне однажды пришлось довольствоваться добычей – лучше приятелям не признаваться. Сплоховал воробьишко – один-одинёшенек. Я его отпустил. Пришёл домой, жалуюсь маме: – Поймал жидёнка, отпустил. Она – очень серьёзно и голосом приглушённым: – Отпустил – хорошо. Но ты этого больше никогда не говори. Знаешь, в войну за одно это слово давали десять лет. – Чего давали? – В тюрьму садили. – За что? – Вот за то. Слово сказал – за слово, значит, садили. Больше ничего объяснять не стала, только повторила несколько раз: «Ты забудь это слово, и всё». И я забыл. Надолго. Почти через полвека получаю подтверждение маминым словам: «При Сталине во времена так называемого государственного антисемитизма простое упоминание о роли евреев в революции 1917 года каралось в лучшем случае 25 годами ГУЛАГа» (Владимир Истархов). Нас приучили не верить своим. До такой степени, что мы уже самим себе не верим. Зато очень доверяем авторитетам с Запада. Так что есть смысл вдогон Истархову процитировать другого автора: «Нет надобности преувеличивать роль, сыгранную в создании большевизма, и подлинное участие в русской революции интернациональных евреев-атеистов. Более того, главное вдохновение и движущая сила исходят от еврейских вождей. В советских учреждениях преобладание евреев более чем удивительно. И главная часть в проведении системы террора, учреждённого ЧК, была осуществлена евреями и в некоторых случаях еврейками. Такая же дьявольская известность была достигнута евреями в период террора, когда Венгрией правил еврей Бела Кун» (Уинстон Черчилль – премьер-министр Великобритании, второй англичанин не королевских кровей, погребённый за счёт государства, Нобелевский лауреат по литературе, написавший шеститомную историю о второй мировой войне, художник). Сравнительно недавно – попутно, неожиданно – открыл запретное слово заново. У приятеля листал старое, позапрошлого века, издание Владимира Даля: «Жид, жидовин, жидок, жидюга (м.), жидова или жидовщина (ж.), жидовье (ср. собир.) скупой, скряга, корыстный скупец…T На всякого мирянина по семи жидовинов. Живи, что брат, а торгуйся, что жид…. Жидомор (м.), жидоморка (ж.) жидовская душа или корыстный скупец. Жидовать, жидомордничать, жидоморить, жить или поступать жидомором, скряжничать, добывать копейку, вымогая, не доплачивая (и пр.)» Посмотрел в своём «Толковом словаре живого великорусского языка». Нет. Хотя и указано, что словарь воспроизводит издание 1882 года. Не поленился глянуть в четырёхтомный «Словарь русского языка» (М., Издательство «Русский язык», 1981. Том I. Стр. 483). Есть: «Жид, а` м. 1. Разг. устар. То же, что еврей (см. евреи). 2. Груб. прост. Презрительное, бранное название еврея». Не хочу делать обобщений, подобных тем, что сделали в разные времена многие и многие, в том числе выдающиеся исторические персоны с мировой известностью. «Где бы ни было, в стране, где появляются евреи, независимо от их количества, они понижают её мораль, коммерческую честность… Если мы, путём Конституции, не исключим их из США, то менее чем через двести лет они ринутся в большом количестве, возьмут верх, проглотят страну и изменят форму нашего правления» (Бенджамин Франклин). «Евреи являются не чем иным, как презираемым и варварским народом, который на протяжении длительного времени сочетал отвратительное корыстолюбие с ужасным предрассудком и неугасимой ненавистью к народам, которые их терпят и на которых они обогащаются» (Жан Франсуа Вольтер). «Евреи являются зачумлённой, прокажённой и опасной расой, которая заслуживает искоренения со дня её рождения» (Джордано Бруно). Надо надеяться, что средневековая резкость оценок и определений не свойственна современному миру и человеку, глядящему вокруг без предубеждения. Ничего не поделаешь, и среди живущих ныне найдутся люди, знающие только чёрный и белый цвета, но не хочется иметь к ним отношение. Хочется быть убеждённым в том, что такого страшного народа, какой представлен в процитированных словах, просто не может быть на Земле. Любой и всякий народ – разный. Любая конфессия – внутри себя – не однородна. Христианство – много раз расколотое, столько оттенков и оттеночков. Ислам – многолик. Суниты и шииты. Те и другие – умеренные, крайние с той и с этой стороны. Радикалы – просто радикалы и радикалы-фанаты: безумцы, отморозки. Везде, у всех. Достойные представители – и паршивые овцы, и ястребы, маньяки: полный набор. Подчёркиваю жирной чертой: слово «жид» я употребляю только в одном его значении, априори полагая, что жид и еврей не одно и то же. Чтоб было яснее: еврей далеко не всегда непременно жид. Еврей может быть евреем, может быть русским, может быть жидом. Русский не может быть евреем, но может быть жидом. Жид, таким образом, для меня понятие не этническое, не конфессиональное, а мировоззренческое и проявляется поступками, которые нормальные, то есть честные люди, в том числе и евреи, предпочтут не совершать. Если из тысячи евреев девятьсот девяносто девять – жиды, это исключает возможность называть жидами всех без исключения. Точно так же, если из тысячи русских девятьсот девяносто девять дураки, никто не имеет права называть дураками всех. Но как-то в этом простом вопросе запутано и равенства нет. Допустим, я готов признаться – и признаюсь, – что вижу в Абрамовиче не еврея, но жида. Причём матёрого. Но я его – впервые вот решился – так не называл никогда прежде. Равно как и никого другого так не называл. Однако… Марина Зайцева (почти тридцать лет знакомы, давал ей рекомендацию в Союз писателей; дружим, переписываемся, дарим друг другу книжки) читает в моём стихотворении строки: «Свой для чужих, чужой среди своих, / Стыда не зная, жить за счёт других / Разучится последний абрамович – / И сразу меньше станет всяких лих». Марина знает меня по поступкам, по делам, что называется, как облупленного. Однако… Прочитала – убила вопросом: «Ты что, евреев не любишь?». Ну как же это, что же это такое?! Зачем так обобщать? Назови – за дело, по заслугам! – сволочью какого-нибудь конкретного еврея, и ты антисемит, расстрелять надо срочно. Ну никому не приходит в башку, если кто скажет на русского, не всегда даже и обоснованно, что он дубина стоеросовая и дурень конченный, обвинять говорящего в русофобии. Стало быть – кому-то можно быть и сволочью, но говорить об этом – не дозволено… Ух как интересно жить на белом свете! P.S. Цитаты в тему. Станислав Куняев. Да, слово «жид» можно поставить вне закона. Давайте окончательно легализуем мат и порнографию, но слово «жид» страшнее любого матерного слова, выжжем каленым железом! Для этого парламенту относительно этого слова надо принять соответствующий закон (такого закона нет). Нам придется изъять из всех общественных библиотек все книги, в коих это слово присутствует: «Повесть временных лет» легендарного Нестора, древнерусские былины об Абраме-Жидовине, изданные недавно тома Даля с толкованием запрещенного слова, многие книги Пушкина, Достоевского, Гоголя, Некрасова, Блока, Есенина… Книги эти должно публично сжечь на площадях.., как сжигались во времена третьего рейха книги Гейне, Гете, Шиллера, Томаса Манна на площадях в Германии. Нам придется переименовать историческое понятие «ересь жидовствующих» в «ересь еврействующих», всемирно известного писателя Андре Жида в Андре Еврея, а легендарный персонаж библейской истории Вечный Жид также отныне в России должен называться Вечным Евреем. Наталия Нарочницкая. Когда национальное чувство загоняют в подвал, оно способно родить только уродливые плоды. А когда оно освящено возвышенными, в том числе православными ценностями, в которых главное – преодоление гордыни своей, откуда возьмётся ощущение превосходства? Наоборот, тогда национальное чувство побуждает к творчеству, становится фактором развития страны. Что в слове «русский» обидного для других народов? Что плохого в том, что русские хотят знать свою историю? Наоборот, только тот народ, который ценит и любит свою историю, способен с уважением относиться к таким же чувствам других. Воинствующий атеист – вот кто наиболее чужд верующему любой конфессии! …прежде всего надо избавиться от трусливого желания «замять» национальную тему. Подавляемое, необразованное национальное чувство деградирует в зоологический этноцентризм, который только и делит окружающих на «своих» и «чужих». Я приветствую полноценное развитие каждого народа нашей страны. Но никто не будет спорить, что именно русский народ – основатель российской государственности, его кровью полита земля от Буга до Тихого океана! Его именем названо наше Отечество. И почему о нашем народе не позаботиться? Почему для начала не преподавать нашим детям основы православной культуры? Именно вера заставляет человека задумываться о собственных грехах, а не искать соринку в чужом глазу. Вера делает человека менее уязвимым перед соблазнами. Помета на полях. В диссертации Юрия Кабанкова, посвящённой Максиму Греку и литературе его эпохи, была глава «О рационализации религиозного сознания на рубеже XV – XVI веков и ереси жидовствующих как первом русском диссидентстве». Научными руководителями было рекомендовано словосочетание «ересь жидовствующих» взять в кавычки, иначе защита диссертации представлялась невозможной. Любознательному читателю предлагаю войти в сервис «правописание» со словом «жидовствующий» – компьютер подчеркнёт его и ряд однокоренных слов красным, как не годные, которые не рекомендуются к публичному и печатному употреблению.
Вернуться к оглавлению "Сигнальных костров"
|
|
СЛАВЯНСТВО |
|
Славянство - форум славянских культурГл. редактор Лидия СычеваРедактор Вячеслав РумянцевПри цитировании давайте ссылку на ХРОНОС |
