Владимир ТЫЦКИХ. Сигнальные костры
       > НА ГЛАВНУЮ > РУССКОЕ ПОЛЕ > СЛАВЯНСТВО >


Владимир ТЫЦКИХ. Сигнальные костры

2009 г.

Форум славянских культур

РУССКОЕ ПОЛЕ


Славянство
Славянство
Архив 2011 года
Архив 2010 года
Архив 2009 года
Архив 2008 года
Что такое ФСК?
Галерея славянства
Славянские организации и форумы
Славяне

XPOHOC
ФОРУМ ХРОНОСА
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА
ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ
ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ
СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА
ЭТНОНИМЫ
РЕЛИГИИ МИРА
СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ
МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ
КАРТА САЙТА
АВТОРЫ ХРОНОСА

Владимир ТЫЦКИХ

Сигнальные костры

Путевые заметки

ПОВОРОТЫ

Я не запоминаю дороги. Но стараюсь не терять направления. А пути получаются всегда разные, даже если проходят по одним и тем же местам. Они могут быть продолжением. Могут быть началом. Либо ведут к концу.

Никогда нельзя пропускать поворотов. Чтобы не приехать не туда.

В посёлке Угловом перед храмом Покрова Божией Матери поворот вправо – самый давний мой знакомец на приморской земле. Сорок лет назад и ещё потом не менее четверти века храм стоял без окон, без дверей. Не то что куполов – не было свода под них, не было крыши. По верху бессмысленно голых, ничем не завершённых стен росли деревья.

Рулю прямо, на Уссурийск, а память сворачивает в прошлое. Через Артём – на Линду, которой уже давно нет. То есть нет такого названия на карте. За Артёмом (литературная ассоциация: Александр Плетнёв, роман «Шахта») дорога виляет туда-сюда, ныряет в низинки… Штыково. Типичное дальневосточное село в миниатюрной долине в нежном объятии сопок. И между прочим – пункт рассредоточения. Здесь стояла передвижная типография флотской газеты «Боевая Вахта». На самых серьёзных учениях Тихоокеанского флота её расконсервировали, разворачивали походную редакцию, иногда выпускали «фронтовой» номер. Одно время с означенной целью в Штыково откомандировывался корреспондент отдела авиации Виталий Полуянов, впоследствии казачий генерал, первый атаман как будто возрождаемого Уссурийского казачьего войска.

После Шкотово шоссе вьётся у подножия сопок в обхват Уссурийского залива. Сразу за райцентром – Смоляниново. Здесь стояли танкисты, потом квартировали ракетчики. Лет десять-двенадцать назад из-за поломки машины (английский джип, принадлежавший российским пограничникам) пришлось заночевать в здешнем доме офицеров. В лучшие времена его можно было бы назвать дворцом. Но мы попали сюда, увы, во времена худшие. Из-за гулкой пустоты  огромное выстывшее здание казалось чем-то циклопическим и неземным. В нём не было ничего, кроме тьмы комаров и бесплотных теней прошлого.

Помню эту дорогу, ещё не покрытую асфальтом, тряскую и пыльную. Узенькая то щебёнка, то грунтовка то и дело перекрывалась полосатыми шлагбаумами. Возле них стояли кубикообразные домики контрольно-пропускных пунктов и – круглосуточно – военные в армейской или флотской форме. Здесь не было возможно появление посторонних, тем более – чужих.

По этой дороге радостным матросиком добирался я из управления дивизиона особого назначения к первому постоянному месту службы – посту разведки на острове Аскольд. Путь к нему лежал через населённый пункт, носивший в разное время разные названия. Промысловка, Тихоокеанский, Шкотово-17. Ныне город Фокино. Километрах в пяти от него – посёлочек Крым, от пирса которого пару раз в неделю при подходящей погоде отправлялись к Аскольду тупоносые самоходные баржи-«танковозы» или – изредка – пассажирские катера… Об этих местах я могу написать поэму… Но когда человек моих лет начинает вспоминать молодость, его нужно останавливать.

Свороток на Артём давно утонул в водопаде дождя за задним стеклом машины. Экипаж «Чайзера» (пассажиры в салоне будут меняться на маршруте) расслабился, примолк. Почти зная ответ, спрашиваю насчёт музыки. Все согласились, что от неё можно отдохнуть. Выщёлкиваю диск из плэйера, до нуля выкручиваю звук приёмника. Больше с этой чудо-техникой ничего делать не умею. А может, хитрая штуковина вообще не выключается, рассчитанная на то, чтобы её слушали непрерывно?..

Тихо. Только вентилятор ровно-ровно ни то шипит, ни то высвистывает одну нескончаемую ноту. Только едва слышно шуршат шины по мокрому асфальту…

Мосток-путепровод, несложная развязка на четыре стороны.

Вправо – на Таёжку. Если за ней проползти просекой по убитой колее километров пять – заброшенный полураскорчёванный участок. Десять соток. В середине девяностых связывал с ним свою продовольственную программу. Свалил несколько вековых дубов-колдунов, девственных берёз в обхват, пару реликтовых кедров до неба. Ольга ни разу не съездила. «Я, – сказала, – этот лес не садила, не растила, рубить не буду и тебе не советую». Проницательная у меня жена. Вскоре полезли к небу цены на бензин. Повсеместно развелись в небывалом числе бомжи. Зарят, безобразно гадят, поджигают. Но главное – бензин. Многие дачники побросали десятками лет обихаживаемые участки.

Не стал я счастливым обладателем. А вот проезжаю сторонкой – сердце опять ёкает, заходится от чего-то: не знаю, как это назвать, но – больно...

Влево – на Раздольное. Большое село с богатой историей. «Мы в Москве слышали краем уха, что у вас там какие-то проблемы с одним православным монастырем…». Это, недавно совсем, Василина Орлова интересовалась.

В прошлом году мы с Василиной здесь проезжали. Так же, как сейчас, обошли Раздольное сбоку и монастыря не видели. Женский монастырь Казанской иконы Божией Матери на территории бывшего военного городка. Казармы времён императорской России, есть постройки 1906 и 1898 годов. Бесценные. С уходом военных какое-то время были бесхозны. Разрушенные внутри до полусмерти, приведены в порядок великими трудами монахинь во главе с матушкой Филаретой. И вот теперь районные муниципалы их продали. На кирпичи. За 365 тысяч «деревянных». По телеку Владивосток и Москва несколько раз показали покупателя. Акоп Хачтрян внешностью – типовой варяг-чужеземец. Упитанный, глаза холодные, вспыхивающие, как надо, огнём неугасимым. Нос птичий, но не от птахи какой, что мошечкой питается, а хищный по-крупному. Отчего-то «новые русские», взопревшие в основном на купи-продайных делах, часто схожи обличьем и ухватками.

Ещё показали, как «законный хозяин» разваливает не повреждённые столетием царские стены.  Всё – по закону. Но по сути – подло.  Значит, подлый закон?

В Раздольном служил Семён Будённый, ещё до революции. Может, в одной из этих казарм и обретался. Ну это – к слову…

Почти под Уссурийском, опять же влево – стрелка на Баневурово. Виталий Баневур – герой гражданской войны на Дальнем Востоке. 17 сентября 1922 года двадцатилетний политработник партизанского отряда имени Карла Либкнехта был захвачен каппелевцами в селе Кондратенково. «Озверевшие белогвардейцы вырезали на груди Б. пятиконечную звезду и вырвали сердце». Так написано в кратком энциклопедическом справочнике «Приморский край». Когда на праздник Победы во Владивостоке у Мемориала боевой славы тихоокеанцев проводились коленопреклонения, на символической торжественной поверке героев, погибших за Родину, имя Баневура звучало первым.

В официальных справочниках рядом с подлинной в скобках ставится другая фамилия – Бонивур. Художественный образ из романа Дмитрия Нагишкина «Сердце Бонивура»  накрепко – не различишь и не оторвёшь – спаялся с реальным прототипом. Потомок вице-адмирала Василия Головнина, руководившего двумя русскими кругосветными плаваниями (на «Диане» в 1807-09 гг. и «Камчатке» в 1817-19 гг.), Тамара Михайловна Головнина, она же соратница Сергея Лазо и Александра Фадеева по партизанской борьбе, рассказывала мне под магнитофон: Виталика придумал Нагишкин, на самом деле это скромный еврейский мальчик, не успевший совершить никаких подвигов. Попал в облаву и был застрелен в тюрьме надзирателем.

Вновь приходится соглашаться с утверждением: миф побеждает действительность.

Писатель, вне сомнений, имеет право на вымысел-домысел, без этого нет литературы. Но как относиться к тому, что «учёные» вместо объективных и беспристрастных исследований истории рассказывают сказки о прошлом и настоящем? И угождая политикам-временщикам, и просто так, по собственной «доброй» воле…

В Уссурийске, в согласии с давней своей традицией, заблудился. Листровой и Ефременко где-то то ли отстали, то ли ушли вперёд. В одиночку промазал мимо правильных поворотов. Пришлось кружить поперечными и параллельными улицами вокруг Некрасовской, останавливаться, возвращаться назад, высовываться под дождь и спрашивать дорогу у прохожих. При таких погодах материковые жители, скорее всего, попрятались бы под крыши. А наш народ непромокаем. Родненькие приморцы спокойно останавливались под ливнем, обстоятельно объясняли, как доехать до цели. Должно быть, слушал я бестолково, потому ещё несколько раз сворачивал не там, и прошло, наверное, с четверть часа, прежде чем мы причалили куда надо.

Но на встречу в библиотеку имени Горького все экипажи успели вовремя.

 

Вернуться к оглавлению "Сигнальных костров"

 

 

СЛАВЯНСТВО



Славянство - форум славянских культур

Гл. редактор Лидия Сычева

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС