I Романовские чтения

2009 г.

РУССКОЕ ПОЛЕ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

ХРОНОС:

В Фейсбуке

ВКонтакте

В ЖЖ

Twitter

Форум

Личный блог

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

I Романовские чтения

Новиков А.В., к.и.н. (Кострома)

ФАБРИЧНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ И ОПЫТ ЕГО РЕАЛИЗАЦИИ В ГУБЕРНИЯХ ВЕРХНЕГО ПОВОЛЖЬЯ

Россия в начале ХХ века совершала модернизационный рывок в своем развитии, выразившийся в ускоренной индустриализации. Однако уровень развития социальной сферы, инфраструктуры, а также правого обеспечения отставал от роста производственных мощностей и технического оснащения предприятий. Трудовое право оставалось в зачаточном состоянии при сохранении полуфеодальных форм взаимодействия работодателя с рабочими.

В развитии и процессе реализации фабрично-трудового законодательства дореволюционной России выявляется несколько противоречий.

Первое состояло в низком уровне развития фабричного законодательства, отстававшего от потребностей наемных рабочих и общества в целом.

Отсутствовала пенсионная система, обеспечение по болезни и беременности, не соблюдалась элементарная техника безопасности и охрана труда. Предприниматели и дирекция предприятий не несли ответственности, а рабочие практически не получали компенсации при несчастных случаях на производстве. До 1903 г. не существовало законодательной основы для решения этой проблемы. Как указывает И.И. Шелымагин, «все дела в промышленности, связанные с “несчастными случаями”, рассматривались в судебном порядке, на основании ст.684 общегражданских законов, согласно которой “всякий обязан вознаграждать за вред и убытки, причиненные кому-нибудь его деянием и упущением”. Но непосредственную вину хозяина... на суде доказать было чрезвычайно трудно».1 Поэтому доля потерпевших, получивших вознаграждение, не составляла, по оценкам И.И. Шелымагина, по России – 10 %. Существовал и иной путь – обращение к страховым обществам. И.И. Шелымагин приводит интересные данные о соотношении числа несчастных случаев и числа получивших вознаграждение от страховых учреждений.2 Они показывают неуклонное снижение доли получивших вознаграждение рабочих с 42 %. от всех потерпевших в 1890 г. до 28,6 %. в 1900 году. Это свидетельствует об отставании развития страховых учреждений от развития промышленности. Лишь в период кризиса, когда развитие промышленности замедлилось, а страхование продолжало развиваться, удалось остановить увеличение разрыва между числом пострадавших и получивших материальную помощь. Итак, промышленность развивалась столь бурно, что решать проблему можно было лишь кардинальными мерами. Правительство же избрало путь постепенных изменений. 15 мая 1901 года приняты «Временные правила о пенсиях рабочим казенных заводов и рудников, утратившим трудоспособность на заводских и рудничных работах». Данный закон касался лишь 30777 рабочих,3 и имел экспериментальное значение. 2 июня 1903 года принят закон «О вознаграждении владельцами промышленных предприятий рабочих и служащих, утративших работоспособность вследствие несчастных случаев», вошедший в силу с 1 января 1904 года.4 Не повторяя его содержания, обратим внимание на границы его применения. Закон касался только несчастных случаев, то есть смерти и увечья рабочего на производстве. Что касается болезней, старости, общей инвалидности, то правительство обошло эти вопросы. Предприниматели освобождались от ответственности, если докажут, что причиной несчастного случая была грубая неосторожность рабочего.5 Действие закона не распространялось на казенные промышленные предприятия, мастерские и иные промышленные заведения частных железнодорожных и паровозных предприятий, на предприятия сельского и лесного хозяйства, мельницы, строительных рабочих, ремесленные заведения, мелкую промышленность. В результате из 18279 заведений, подчиненных надзору фабричной инспекции, 7224 не подлежало действию закона.6

Правительство, издавая закон, старалось не нанести ущерба предпринимателям, максимально оградить их интересы. В результате необходимый и своевременный закон носил половинчатый характер. Записка фабричного инспектора 4-го участка Костромской губернии показывает, что закон вызывал массу недоразумений и раздражение рабочих. «Каждый рабочий, получающий самое незначительное повреждение, не преминул два-три раза обратиться к фабричному инспектору с просьбами: следует ли ему получить что-либо за время болезни; следует ли ему какая-либо пенсия или пособие; сколько процентов утраты трудоспособности признал утраченной у него фабричный доктор; почему фабричный доктор признает пострадавшего совершенно здоровым».7 По оценкам Л.В. Куприяновой, возмещение по данному закону получало не более 1/5 всех пострадавших на производстве.8

Указом 12 декабря 1904 года закон 2 июня 1903 г. распространен на рабочих и служащих казенных железных дорог, 9 июня 1904 г. «правила» о пенсиях от 15 мая 1901 г. распространены на мастеровых и рабочих технических заведений Артиллерийского управления. Это всё, что успело сделать правительство к началу первой русской революции в сфере социальной защиты рабочих.

В забастовочных выступлениях периода первой российской революции среди предъявленных требований, значительное место занимали требования законодательного характера. Нами были проанализированы требования, предъявленные в ходе 531 выступления рабочих Владимирской. Костромской и Ярославской губерний в 1905 году. Всего предъявлено 381 требование законодательного характера (9,88 %), в 148 выступлениях (27,87 %). В 107 выступлениях (20,15 %) рабочие 110 раз требовали полностью оплатить время болезни. На втором месте среди требований данной группы находилось требование 8-часового рабочего дня. Оно предъявлено в 58 выступлениях (10,9 %) 61 раз. Это требование не обязательно говорит о высокой сознательности рабочих. Рабочие требовали 9,10,11-часовой работы, сокращения рабочего дня. Среди требований о сокращении рабочего дня, 8-часовой день занимал примерно 1/3 часть и для большинства рабочих не выходил за рамки экономических нужд. В 40 выступлениях рабочие требовали отмены штрафов (46 раз) и предоставления оплачиваемых отпусков беременным (41 требование). В 26 выступления (4,89 %) рабочие требовали установить минимум оплаты труда (27 раз). Столько же требований предъявлено по пенсионному обеспечению и страхованию рабочих.9 Большинство затронутых проблем были в тот момент предметом рассмотрения образованной в конце января и приступившей к работе 15 мая 1905 г. комиссии В.Н. Коковцева. Два их четырех законопроектов – о продолжительности рабочего времени и о страховании рабочих. Включая страхование от несчастных случаев и оплату за время болезни, пересекаются с рассмотренными требованиями.10

Важно отметить, что фабриканты, отвечая на подобные претензии, подчеркивали необходимость решения поставленных вопросов законодательным путем, тем самым переадресуя недовольство рабочих на государственную власть.11

Принятие страхового закона 1903 года не снимало проблемы обеспечения рабочих по болезни и старости. Революция 1905-1907 гг. заставила правительство приступить к решению этого вопроса, но предприниматели не желали делать уступки по рабочему вопросу. Так, в мае 1905 г. под предлогом гибели русской эскадры у о-ва Цусима, представители буржуазии покинули совещание при министерстве финансов, обсуждавшее этот вопрос. Сопротивление работодателей решению этого вопроса в ходе первой русской революции преследовало вполне определенную цель – заставить правительство оплачивать пособия и пенсии рабочим за счет казны, добиться, таким образом, успокоения рабочих, не потратив на это своих прибылей.12 После революции работа над законом ещё более замедлилась, поэтому новый страховой закон был утвержден лишь 23 июня 1912 года, впервые введя в России страхование не только при несчастных случаях, но и по болезни, установив 6-ти недельное пособие по случаю родов.13 Вопрос о пенсионном обеспечении рабочих в дореволюционном законодательстве не получил своего разрешения.

Второе противоречие обусловлено тем, что разработка фабричного законодательства проходила на основе учета обобщения трёх факторов развития: зарубежного (прежде всего немецкого и австрийского) фабрично-заводского законодательства, интересов предпринимателей и опыта наиболее крупных промышленных центров страны, прежде всего столиц. К чему это приводило, показывает сопоставление законотворчества и реальной практики в осуществлении законов о работе и обучении малолетних.

Законом 1 июня 1882 г. «О малолетних, работающих на заводах, фабриках и мануфактурах» фабрикантам было вменено в обязанность предоставлять возможность малолетним посещать школу. Продолжительность рабочего дня подростков была установлена в 8 часов в сутки.14 Однако этот закон был в значительной мере дезавуирован актом от 24 апреля 1890 г. «Об изменении постановлений о работе малолетних, подростков и лиц женского пола на фабриках, заводах и мануфактурах и о распространении правил о работе и обучении малолетних на ремесленные заведения». Была разрешена 2-х сменная работа для 12-15-летних по 9 часов (вместо прежних 8 часов) в сутки, по 4,5 часа в смену, или непрерывная шестичасовая работа.15 К каким результатам привело это «изменение» на практике, показано в отчете Старшего фабричного инспектора Владимирской губернии за 1908 год. «Малолетние, работающие двумя сменами, после 4 1/2 часовой работы вынуждены “отдыхать”, а правильнее сказать, толкаться по фабричному двору, в мало приспособленном, тесном и антисанитарном помещении, так как специальных помещений для отдыха не имеется. Уходить домой на столь короткое время, нередко за две-четыре версты, и делать вместо четырех-восьми верст в день, восемь-шестнадцать – им нет смысла: они износят больше обуви и одежды и устанут, а в ненастье и холод рискуют здоровьем. Таким образом, вместо 9 часов в сутки им приходится быть занятыми тринадцать с половиной часов, да еще полтора часа проходить в оба конца, а всего – 15 часов. Понятно, что при таких условиях о возможности какого-либо обучения нельзя и мечтать».16 Источник показывает, что законы, отвечающие условиям развития столичной и городской крупной промышленности, не отвечали потребности русской провинции, где значительная часть предприятий располагалась в сельской местности и далеко не все, даже крупные предприятия имели возможность для обучения малолетних. Попытка подчинить российскую промышленность универсальным законам, без учета местной специфики, в очередной раз дала сбой.

Ярким примером конфликтности, порождаемой законами, принятыми с максимальным учетом интересов предпринимателей является закон 2 июня 1897 года «О продолжительности и распределении рабочего времени в заведениях фабрично-заводской промышленности». Он устанавливал продолжительность рабочего времени в 11,5 часов в сутки, по субботам, в канун праздников и ночью – 10 часов в сутки.17 Несмотря на ожидаемое смягчение рабочего вопроса, «проведение закона от 2 июня 1897 г. в жизнь стало причиной постоянных, возникающих в течение всего 1898 г. конфликтов между рабочими и предпринимателями».18 Причинами этих конфликтов было существенное сокращение законом числа обязательных выходных и праздничных дней (с 75-88 до 66 дней в году), увеличение продолжительности рабочего дня на тех предприятиях (в основном в западных губерниях России), где рабочий день уже составлял 10-10,5 часов, сохранение широких возможностей для применения сверхурочных работ. Проведение закона привело к снижению заработков рабочих, получивших сдельную оплату. В результате уровень забастовочной активности в 1898 году был самым высоким за период 1895 – 1902 гг.19 В текстильных губерниях Верхнего Поволжья: Владимирской, Костромской, Тверской, реализация закона имела большое значение, так как здесь прежде практиковался 12-14-часовой рабочий день. Поэтому масштабы рабочих выступлений в этих губерниях в сравнении с 1897 годом существенно снизились.20 Но и здесь, как показывает анализ выступлений рабочих, осуществление столь ограниченного закона повлекла волну более радикальных требований. Со 2 по 6 января 1898 г. на 4-х фабриках Нерехтского и Кинешемского уездов Костромской губернии прошла коллективная стачка протеста против реализации закона и установления 21,5-часовой двухсменной работы. Рабочие требовали установить двухсменную 18-часовую работу. Данное требование явилось основой для стачек рабочих Костромской губернии в сентябре-октябре того же года. В 6-ти выступлениях из 7-ми прошедших за год, основные требования были связаны с продолжительностью работ.21 Во Владимирской губернии в 9-ти выступлениях из 17-ти рабочие требовали сокращения рабочего дня до 8-10 часов или увеличения зарплаты, уменьшившейся в связи реализацией закона. Рабочие фабрики Прохоровых в Вышнем Волочке Тверской губернии также требовали повысить зарплату в связи с сокращением рабочего дня.22

Острее всего несовершенство фабричного законодательства сознавали фабричные инспектора, призванные контролировать его исполнение. В канун первой российской революции фабричные инспектора Костромской губернии, в своих отчетах обозначили необходимость ряда законодательных мероприятий:

1.   Установить ответственность за невыдачу или задержку заработка.

2.   Ужесточить меры техники безопасности на производстве и установить ответственность за ее нарушение. В отчете старшего фабричного инспектора Костромской губернии за 1903 г. указано: «...Котлы построены для давления не свыше 5-7 атмосфер, работают в настоящее время при 10-12 и даже 15 атмосферах. Не разрешить работать при указанных давлениях нет законных оснований... рано или поздно этот недостаток закона и правил приведет к большим несчастьям и виновных не будет».23

3.   Ограничить работу малолетних шестью часами в сутки.

4.   Воспретить ночную работу женщин во всех производствах без исключений.24

Третье противоречие заключалось в низкой правовой культуре как предпринимателей, так и рабочих. В отчетах фабричной инспекции, призванной наблюдать за исполнением фабричного законодательства, скрупулёзно фиксировались все нарушения со стороны дирекции предприятий.

В отчетах за 1900-1903 гг. нарушения законодательства заведующими промышленных предприятий распределялись по 73 пунктам, сведённым в следующие разделы: нарушения правил о расчетных книжках, нарушение правил о заработной плате, нарушение правил о штрафовании рабочих и расходовании штрафных капиталов, о продолжительности и распределении рабочего времени, о работе малолетних, подростков и женщин, не предоставление чинам фабричной инспекции документов на утверждение и засвидетельствование, нарушение правил ведения и хранения документов, нарушение правил о выставления для сведения рабочих табелей и объявлений, нарушение постановлений об охране жизни, здоровья и нравственности рабочих, нарушение правил о продаже в кредит в фабричных лавках, нарушение правил о паровых котлах и группа прочих нарушений, среди которых особо следует подчеркнуть незаконное увольнение рабочих.25 С 1904 года перечень нарушений законодательства дополнился и усложнился.

О выявленных нарушениях фабричные инспектора оформляли запись в книге посещения предприятия фабричным инспектором. Если после неоднократных проверок и разъяснений нарушения не устранялись, фабричный инспектор мог составить протокол с передачей его на рассмотрение в губернское по фабрично-заводским делам присутствие или в судебные учреждения.26 Как правило, протоколировалось лишь незначительное число нарушений: 5-6 %. Это связано со стремлением фабричных инспекторов не обострять отношения с фабрикантами, а также отсутствием ответственности заведующих по выявленным нарушениям. По ряду нарушений право возбуждать иски и инициировать судебное преследование давалось рабочим, но не фабричной инспекции.27 С 1902 по 1906 годы в отчетах инспекции отмечалось постоянное снижение числа обнаруженных нарушений, что расценивалось самой инспекцией как показатель эффективности её деятельности и усвоения владельцами и заведующими предприятий правовых норм. Кроме того, в условиях революционных выступлений рабочих «работодатели стараются избегнуть крупных нарушений закона».28 С 1907 г. возобновился рост числа нарушений законодательства владельцами предприятий.29 Это свидетельствует, что стачечное движение рабочих был важным фактором, побуждавшим фабрикантов к более трепетному отношению к фабричному законодательству. Фабричная инспекция не обладала действенными средствами воздействия на предпринимателей. Передача протоколов о нарушениях в губернское по фабрично-заводским делам присутствие имело свои «подводные камни». Анализ журналов Костромского губернского присутствия за 1905 – 1914 гг. показывает, что в заседаниях присутствия принимали участие крупнейшие костромские фабриканты: В.А. Зотов, В.А. Шевалдышев, Л.М. Моргонов. В результате в присутствии рассматривались в основном нарушения директоров и владельцев сравнительно мелких предприятий. За весь указанный период лишь однажды на 25 рублей был оштрафован заведующий фабрикой Анонимного общества Гратри, Жерар и Михиной (владение Л.М. Моргонова) Н.А. Воронов за принуждение подмастерьев к сверхурочным работам в праздничные дни. Штраф был наложен ввиду обращения одного из подмастерьев в суд. На менее влиятельных фабрикантов за куда более мелкие провинности налагались штрафы от 40 до 100 рублей.30

Не меньшую проблему представляли собой массовые нарушения трудовой дисциплины со стороны рабочих. Это систематические прогулы и опоздания на работу, нарушения порядка на предприятии – драки, распитие спиртного, другие провинности. Однако фабриканты применяли в отношении рабочих систему штрафов, нацеленных, с одной стороны, на поддержание дисциплины, с другой, порождавшие полуфеодальную зависимость рабочих от фабричной администрации, и провоцировавшие протест рабочих против норм распорядка на предприятии. Фабричные инспектора Костромской губернии предлагали иные пути повышения правовой культуры рабочих.

1.     Заменить гражданской ответственностью уголовное наказание за самовольный уход с работы. Дисциплина на предприятиях оставляла желать лучшего. Самовольный уход с работы был настолько распространен, что привлечь всех виновных к уголовной ответственности было невозможно. Строгость, но неосуществимость закона вела к его дискредитации.

2.     Для успешной же реализации принятых законов инспектора считали необходимым повысить культурный и образовательный уровни рабочих.31

Подводя итоги, нельзя не отметить, что законодательство развивалось в направлении, диктуемом потребностями бурного промышленного роста, но законы отличались непоследовательностью, обременялись массой оговорок и ограничений. Законодатели пытались придать им универсальный характер, без учета местной специфики, многообразия условий развития промышленности. Попытки максимально оградить интересы предпринимателей при разработке фабричного законодательства, сохранение в руках фабрикантов полуфеодальных средств контроля над рабочими не только замедляло законодательный процесс, но и служило источником трудовых конфликтов.

Примечания

[1] См.: Шелымагин И.И. Законодательство о фабрично-заводском труде в России. 1900-1917. – М., 1952. – С.71.

2 См.: Шелымагин И.И. Указ соч. – С.72.

3 Вовчик А.Ф. Политика царизма по рабочему вопросу в предреволюционный период (1895-1904). – Львов, 1964. – С.196.

4 Полное собрание законов (ПСЗ) Российской империи. 1906: – Т. XXIII. – № 23060.

5 Вовчик А.Ф. Указ соч. – С.199.

6 Шелымагин И.И. Указ соч. – С. 81-82, 84.

7 ГАНИКО. – Ф.383. – Оп.1. – Д.4. – Л.100-100об.

8 Куприянова Л.В. «Рабочий вопрос» в России во второй половине XIX – начале XX вв. // История предпринимательства в России. – Кн. 2. Вторая половина XIX – начало XX века. – М., 1999. – С. 404.

9 См.: Новиков А.В. Требования рабочих Верхнего Поволжья в революционном движении 1905 г. как отражение их менталитета. // Клио. – 2002. - №. 2 (17). – С. 142, 144, 148.

10 См.: Рабочий вопрос в комиссии В.Н. Коковцева в 1905 г.: Сборник документов. – М.,1926; Шелымагин И.И. Законодательство о фабрично-заводском труде в России 1900-1917 г. – М., 1952. – С. 164.

11 См.: РГИА. – Ф. 23. – Оп. 30. – Д. 4. – Л. 20об., 23об.-24, 26-26об. – стачки у Викулы и Саввы Морозовых в феврале-марте 1905 г.; Л. 42-44об. – летняя стачка на Куваевской мануфактуре: Д. 53. – Л. 323-326об. – стачка на Тов-ве мануфактур Р.Г. Разоренова и И. Кокорева в мае 1905 г.; Л. 326-327об. – сводка требований Вичугского промышленного района и ответ Старшего фабричного инспектора, май 1905 г.; Л. 367 – ответ рабочим Костромской льняной мануфактуры Т-ва бр. Зотовых и Анонимного общества Гратри, Жерар и Михиной летом 1905 г.; Ф. 575. – Оп. 3. – Д. 3947. – Л. 210-212об. – ответ на петиции рабочих Ярославского казенного винного склада до 21 декабря 1905 г.;  Д. 3950. – Л. 178-181 – ответы на требования рабочих Шуйского № 4 казенного винного склада 11 июля 1906 г.; ГАИО. – Ф. 338. – Оп. 1. – Д.240. – Л.131-131об – требования рабочих железнодорожного депо при станции Иваново Московско-Ярославско-Архангельской железной дороги 31 октября 1905 г.

12 О противодействии предпринимателей законодательной работе правительственных комиссий см. также: Степанов В.Л. Социальное законодательство О. фон Бисмарка и законы о страховании рабочих в России. // Отечественная история. – 1997. - № 2. – С. 65-66.

13 См.: Иванов Л.М. Страховой закон 1912 года и его практическое применение. // Отечественная история, 1995. - № 5. – С. 74-75.

14 См.: ПСЗ 1886. – Т. II. – № 931.

15 ПЗС. 1893. – Т. Х. – № 6742.

16 Свод отчетов фабричных инспекторов за 1908 год. – СПб., 1910. – С. 013-014.

17 ПСЗ. 1900. – Т. XVII. – № 1423.

18 Рабочее движение в России. 1895 – февраль 1917. Хроника. – Вып. IV. 1898 год. / Отв. ред. Ю.И. Кирьянов, И.М. Пушкарева. – М.-СПб.: «Блиц», 1997. – С. 7-8.

19 См.: Пушкарева И.М. Возвращение к забытой теме: массовое рабочее движение в начале ХХ века. // Отечественная история. – 2007. - № 2. – С. 120.

20 См. там же – С. 114, 116, 119.

21 См.: Новиков А.В. Рабочее движение в Костромской губернии в 1895 – феврале 1917 гг. Хроника. Вып. 1. 1895-1905 гг. – Кострома: КГУ им. Н.А.Некрасова. – С. 27-29.

22 Рабочее движение в России. 1895 – февраль 1917. Хроника. – Вып. IV. 1898 год... – С. 52, 58, 67, 71, 79, 118, 148-149, 152, 159.

23 ГАНИКО. – Ф.383. – Оп.1. – Д.4. – Л.79.

24 Комплекс предлагаемых фабричным инспектором мер составлен по документам: «К отчету Старшего фабричного инспектора Костромской губернии за 1903 год», «Записка фабричного инспектора по 4 участку Костромской губернии к отчету за 1904 год», «Пояснительная записка инспектора за 1903 год», «Отчет 1904». ГАНИКО. – Ф.383. – Оп.1. – Д.4. – Л.78-80об, 95-97об, 99-100об, 101-101об.

25 См. например: Свод отчетов фабричных инспекторов за 1901 год. – СПб., 1903. – С. 94-133.

26 См. там же. – С. XVII.

27 Свод отчетов… за 1902 год. – СПб., 1904. – С. XXIII.

28 Свод отчетов… за 1906 год. – СПб., 1908. – С. ХХ.

29 Свод отчетов… за 1907 год. – СПб., 1909. – С. XXV; за 1909 год. – СПб., 1910, - С. XXIV.

30 См. РГИА. – Ф. 23. – Оп. 20. – Д. 428, 795.

31 См. сноску 24.

I Романовские чтения. История Российской государственности и династия Романовых: актуальные проблемы изучения. Кострома. 29-30 мая 2008 года.

Далее читайте:

Кострома, центр Костромской обл. Расположена на Костромской низменности.

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС