|
ДРУГИЕ ЛИТ. ПРОЕКТЫ:
 |
Роман-газета детская № 2, 2013
Геннадий Киселёв
Кулисы, или... посторонним вход разрешён!
Театральная повесть
История первая
ПО ВОЕННОЙ ДОРОГЕ...
Эту книжку папа торжественно преподнёс мне в первый же день летних каникул с
робкой надеждой, что пятый класс я начну и непременно закончу одними пятёрками.
А с математикой у нас, наконец, установится мир и полное взаимопонимание.
—
Учти и запомни, — терпеливо внушал он мне, — алгебра с геометрией не потерпят
того пренебрежения, с каким ты относился к арифметике.
Я легкомысленно
пообещал это учесть и тут же уткнулся в книгу. Выглядела она весьма заманчиво:
по красной обложке серебряной птицей летел всадник в островерхой будённовке с
шашкой над головой. Я с нетерпением перевернул обложку — на титульном листе
огненными буквами было написано «Песни военных лет».
Я в недоумении почесал
затылок и начал переворачивать страницу за страницей. Но кроме стихов, которых,
откровенно говоря, с детства терпеть не мог, ничего там не обнаружил. Отправился
к папе и с обидой протянул ему книжку. Он перелистал её от корки до корки, тоже
почесал затылок и спросил:
— Чем ты недоволен, позволь узнать?
— Ты что-то
перепутал. Чего я в этих стихах не видел? Они мне в школе надоели. Могу я хоть
на каникулах от этого отдохнуть?
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался папа, — давай-ка вместе посмотрим.
Мы
уселись рядышком, и папа начал читать всё подряд.
«По долинам и по взгорьям
шла дивизия вперёд...», «Там, вдали за рекой догорали огни...», «Шёл отряд по
берегу, шёл издалека...», «Мы красные кавалеристы, и про нас былинники речистые
ведут рассказ...»
— Постой, постой! — Я схватил его за руку. — Я всё понял!
Дальше я сам...
— Отлично, получите обратно. — И папа вернул мне книжку.
«Вот что значит поверхностный подход к изучаемому материалу», — сказала бы в
этом случае наша классная. В книжке были напечатаны все мои любимые песни. И не
только мои. Эти песни пели тогда на сборах, линейках, в походах, на привалах у
костров.
Я просидел на диване с книжкой в руках до тех пор, пока не настало
время идти за Петькой в детский садик. После ужина вместо того, чтобы
отправиться гонять с ребятами мяч, я, к маминому удивлению, опять забрался на
диван. Она даже поинтересовалась, не заболел ли я? Я что-то пробурчал в ответ.
Отмахнулся и от Петьки, когда он сунулся ко мне со своими «Волшебными сказками».
Нашёл время. Только что я наткнулся на песню, которая не раз звучала по радио и
очень мне нравилась.
По военной дороге
Шёл в борьбе и тревоге
Боевой восемнадцатый год.
Были сборы недолги:
От Кубани до Волги
Мы коней поднимали в поход.
Я даже начал подпрыгивать на диване в такт этим барабанным словам.
Петька
отложил в сторону сказки и бесцеремонно дёрнул меня за рукав.
— Тогда почитай
это.
Я хотел выставить его из комнаты, но тут мне в голову пришла мысль, без
которой эта история могла бы и не случиться: «Такую песню нельзя петь одному.
Такую песню надо петь только хором».
— Садись! — приказал я Петьке. — Слушай
и запоминай!
На следующий день Петька не пошёл в детский сад, у него заболели
уши.
Не прошла боль и на другой день. Но как только папа с мамой уходили по
своим делам, мы открывали книжку и начинали горланить всё подряд. Да так громко,
что не только больным, здоровым ушам такое пение было бы выдержать невозможно. А
вечером Петька без единого звука позволял вливать себе в уши камфорное масло и
прогревать их синим светом.
Но однажды, едва мама захлопнула за собой дверь,
дорогу ей преградила тётя Паша, наша соседка по лестничной клетке.
— Ты что
же, Евгения, — укоризненно сказала она, и жемчужные шары в её ушах печально
заколыхались. — Июнь на дворе, а ребятишки дома сидят? В детский парк бы их
отпустила, в кино, в планетарий.
— Понимаете, тётя Паша, — начала
оправдываться мама, — Петя ушками заболел, а Серёжа, как настоящий брат, сидит с
ним дома.
— Ушками заболел? — недоверчиво посмотрела на маму соседка. — А
чего же они тогда воют? Да так жутко, как эта собака... фамилии не помню...
что-то грузинское в голове вертится, а вспомнить не могу...
— Баскервилей,
наверное... — подсказала мама и уже собралась обойти её, как из нашей квартиры
донёсся тот самый вой, а вместе с ним и грохот, которого соседка ещё не слышала.
Мама долго не могла попасть ключом в замок. Потом дверь всё-таки поддалась, и
они вместе влетели в квартиру. Я не знаю, что они ожидали увидеть:
землетрясение, извержение вулкана, падение тунгусского метеорита... вместо всего
этого перед их перепуганными взорами предстали мы с Петькой.
Взобравшись на стулья, мы скакали по квартире во весь опор, пришпоривая
наших коней скалками за неимением нагаек, и орали во всё горло: «На Дону и в
Замостье тлеют белые кости...»
Зазвучавший в комнате мамин нервический
смех был подобен пулемётной очереди. Тётя Паша вторила ей сухими
винтовочными выстрелами. Мы попадали с наших сивок-бурок.
— Вот что,
воины, — сказала, придя в себя, мама, — получайте на мороженое и бегом в
парк на аттракционы, качели-карусели. К обеду быть дома!
Ты меня понял,
Серёжа?
— Так точно, товарищ командир! — лихо ответил я.
Только
аттракционы в тот день не работали. Зато на площадке для игр собралась целая
толпа мальчишек и девчонок. Они плотным кольцом окружили какого-то дядьку с
бледным напудренным лицом. Несмотря на тёплую погоду, он был в чёрном
костюме и белой рубашке с маленькой чёрной бабочкой под воротником.
—
Всего три контрамарки! — пронзительным голосом закричал он. — Последний
сеанс в нашем кинотеатре! Знаменитый приключенческий фильм «Тайна двух
океанов» с участием известнейшего артиста Сергея Столярова!
У меня
остановилось сердце. «Тайну двух океанов» я читал. Но что в нашем кинотеатре
идёт фильм, которого все давно ждали, понятия не имел. Я же неделю из дома
не выходил. О билетах нечего было и мечтать. А напудренный продолжал вещать:
— Но контрамарки, как вы понимаете, даром не даются. Нет, нет! — остановил
он ребят, видя, что некоторые полезли за деньгами. — Это будет приз за
лучшее исполнение песни. Какой? Любой! Вашей любимой песни! Не стесняйтесь,
выходите в круг! Миша вам подыграет. На свете нет песни, которую бы Миша не
знал. Чего же вы стоите на месте? Вот чудаки! Им предлагают два удовольствия
сразу: спеть любимую песню и бесплатно посмотреть фильм.
Вам часто предлагают такое? То-то! Чудеса бывают в сказках, но иногда
случаются в действительности. Прошу! — Он махнул рукой баянисту.
Тот откинул
чуб и заиграл какую-то песенку. Я прислушался — это была песенка про хорошее
настроение из «Карнавальной ночи».
— Поторопитесь! — Напудренный потряс
контрамарками. — До начала сеанса остаётся всего тридцать минут!
Первой
вытолкнули в круг девочку с веснушками по всему лицу. Она никак не хотела петь,
но обратно её не пускали, и ей пришлось пропищать про ёлочку, которой холодно
зимой.
— За смелость! — сказал напудренный и вручил ей контрамарку.
Все
так и ахнули. А она, счастливая, прижав к груди контрамарку, выбралась из круга
и во все лопатки помчалась к кинотеатру.
«Трус!» — мысленно укорил я себя.
Контрамарка могла быть нашей. Вокруг напудренного всё пришло в движение. К нему
начали пробиваться смельчаки. Но смелость больше хода не имела. Я тоже хотел
двинуться с места, но почему-то не смог. Следующую контрамарку напудренный
как-то нехотя вручил верзиле, прохрипевшему про бродягу, который зачем-то
переехал Байкал. При этом он посмотрел на баяниста, но тот отрицательно качнул
головой.
И тут я услышал, как напудренный сказал баянисту:
— Вижу, Миша,
что не то. Только время уже на исходе. Опять впустую.
Обидно. Будем
закругляться.
Эта загадочная, не имеющая ко мне никакого отношения фраза
заставила меня схватить Петьку за руку, пробраться вперёд и закричать:
—
Песня! «По военной дороге!»
— Ага... — задохнулся Петька. — Только мы
хором...
Напудренный заинтересованно посмотрел на нас и сказал баянисту:
—
Это может быть серьёзно. Миша, подыграй мальчикам. Только не торопись, иди за
ними.
Мы уже хотели было грянуть, как проделывали это дома, но напудренный
достал из верхнего кармашка расчёску, взмахнул ею, как дирижёрской палочкой, и
негромко сказал:
— Начинайте ребята, только не во всю мощь своих лёгких.
Верю, что они у вас не хуже, чем у Ивана Сергеевича Козловского, но всё-таки...
Мы одновременно пожали плечами и начали. Тихо-тихо... и сразу получилось очень
доверительно.
Баянист еле слышно подхватил мелодию. Потом она зазвучала
громче. На какое-то мгновение, когда мы набирали дыхание, музыка взвилась вверх,
потом застыла, а когда мы снова запели, она заколыхалась над нашими головами
походным боевым знаменем: «Среди зноя и пыли мы с Будённым ходили на рысях на
большие дела...»
Напудренный дирижировал так лихо, будто в руке он держал не
расчёску, даже не палочку, а острую саблю. Но вот последний взмах, и песня
закончилась. И тут, к моему удивлению, все захлопали. Я до того растерялся, что
забыл про контрамарку и уже хотел сбежать из круга, но напудренный перехватил
меня.
— Нехорошо! Я вас неделю ищу, а ты бежать?
— Нас?!
— Вас. — Он вручил мне контрамарку, начеркав на ней сверху:
«Два че-
ловека».
— Я прошу тебя, мальчик, после фильма оставайтесь с
братишкой на своих местах. Я сразу подойду к вам и всё объясню. И запомни,
если вы меня дождётесь, сможете ходить в кино бесплатно каждый день.
Вы
бы после таких слов не задержались? То-то! После фильма мы конечно же
остались.
Напудренный вышел на улицу вместе с нами.
— Меня зовут Борис
Ефремович, я бывший музыкант, а сейчас собиратель талантов. Таких как ваш,
например. — Он ласково обнял нас за плечи.
Мы фыркнули.
— Зря
смеётесь. Голоса у вас, прямо скажем, неважнецкие, но поёте вы с душой.
Слушать вас приятно. А самое главное — вам самим нравится петь на зрителя.
Я недоумённо уставился на нашего нового знакомого. Чего-чего, а этого за
мной в жизни не водилось. Петь я любил только для себя.
— Этого вы пока
не поймёте. Теперь к делу. У нас при кинотеатре имеется концертная бригада.
В каникулы она выступает перед детскими сеансами. Присоединяйтесь к нам? В
награду — бесплатно можете ходить на все сеансы подряд. Ну как?
Мы
одновременно кивнули.
— Зовут-то вас как?
Я растерянно по смотрел на
Петьку.
— Мы братья Метёлкины, — важно заявил он.
|
