СУВОРОВ О.В.

© "ПОДВИГ", 2004

ХРОНОС

НОВОСТИ ДОМЕНА

ГОСТЕВАЯ КНИГА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

РЕЛИГИИ МИРА

ЭТНОНИМЫ

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

МАФИЯ И БЕССМЕРТИЕ

 (повесть)

Глава 1.

- Вести скрытую слежку интереснее всего за шпионом, либо за красивой женщиной, вдвойне интересно - за женщиной-шпионом... - глубокомысленно изрек молодой оперативник по имени Александр, обращаясь к своему шефу - полковнику Гунину. - Однако до чего же скучно следить за старым номенклатурщиком, заподозренным в криминальных связях! Что он хоть из себя представляет?

Оба сыщика уже два часа сидели в машине полковника, припаркованной в одном из центральных московских переулков, расположенном между Арбатской и Смоленской площадями. Они наблюдали за центральным входом нового многоэтажного дома, выстроенного в эпоху перестройки для старой номенклатуры и доставшемся по наследству номенклатуре новой. В окружении особняков дореволюционной постройки дом выглядел примерно так же, как обладатель «Мерседеса» среди вокзальных бомжей.

Нетерпеливый Александр настолько истомился ожиданием, что был рад любому разговору.

- Разве я тебе рассказывал? - и Николай Александрович Гунин зло блеснул глазами. - Это бывший начальник одного из отделов ФСБ, отправленный в отставку после крупного политического скандала, причиной которого стали его глупость и некомпетентность. Многим казалось, что на его карьере, начавшейся в далекие советские времена, можно поставить крест - да где там! Ему просто нашли новое, непыльное место в администрации президента, и я даже не уверен, что он хоть сколько-нибудь потерял в заработке. Тоже мне, наказание! Черт подери, но с принципом номенклатуры будет покончено лишь когда опозоренные и лишенные своих должностей номенклатурщики, начнут «выпадать из обоймы» и вынуждены будут сами искать себе работу. А зная их способности, можно не сомневаться в том, что они наконец-то перестанут нами руководить...

- Кроме способностей есть еще и связи, - напомнил Александр. - Вообще, в нашей стране продажные представители государства ничуть не лучше преуспевающих мафиози - это одного поля ягоды, да и жаргон у них аналогичный. Западный мафиози тоже самоуверен, но при этом побаивается и уважает закон и его представителей. А наши номенклатурщики - сами закон, а потому ничего не боятся и никого не уважают. У них даже нет чувства собственного достоинства, которое они растеряли, поднимаясь по ступеням служебной лестницы. То, что заменяет им это чувство, можно назвать чванством - и это чванство грязи, пролезшей в князи...

- Смотри, кажется, за ним приехали! - Гунин бесцеремонно прервал разглагольствования помощника.

К металлической решетке, преграждавший въезд во двор, подкатил темно-синий, почти черный «Мерседес» с тонированными стеклами. Решетка вползла внутрь невысокой каменной ограды, и машина медленно подъехала к зданию. Оба сыщика проводили ее напряженными взглядами. С того места, где находились «Жигули» Гунина было видно, как «Мерседес» остановился у подъезда. Александр и так обладал прекрасным зрением, а вот полковник достал и приложил к глазам бинокль.

Из «Мерседеса» вышел рослый молодой человек в строгом черном костюме и белой рубашке. Окинув беглым взглядом округу и не обнаружив ничего подозрительного, он быстро вбежал в подъезд, но уже через десять минут вышел обратно в сопровождении хорошо одетого и откормленного господина из породы типичных представителей российской номенклатуры.

Полковник снова взялся за бинокль. Услужливо-строгий молодой человек первым сбежал по ступенями крыльца и подошел к «Мерседесу». Но не успел он взяться за ручку дверцы, как...

Николай Александрович и раньше слышал о том, что иногда, в самые критические моменты, субъективное восприятие времени словно бы замедляется. Так солдат, перед которым упала граната, может словно при замедленном киноповторе увидеть, как оболочка гранаты покрывается трещинами, раскалывается и оттуда выплескивается ослепительное пламя. Нечто похожее увидел и Гунин - урна, стоявшая справа от входа, вдруг начала разваливаться на части, словно от удара каким-то гигантским молотком, внутри нее вспыхнул и вырвался наружу яркий огонь, после чего раздался оглушительный грохот. Молодой человек ловко упал ничком рядом с машиной, а весь град осколков обрушился на его шефа, который рухнул, как подкошенный, забрызгав своей кровью стены дома.

После этого наступила неожиданная тишина. Гунин удивленно переглянулся с Александром, после чего проворно включил зажигание и взялся за руль. Отъезжая, они еще успели заметить как молодой человек снова взбежал на крыльцо и склонился над упавшим.

- Что это значит? - пробормотал Александр.

- Спроси чего-нибудь полегче, - отозвался полковник. - Кажется, то, что я тебе рассказал об этом номенклатурщике, можно считать некрологом...

- Но кому могла понадобиться его смерть?

- Точнее говоря - кому понадобилась столь эффектная смерть, явно рассчитанная на запугивание других. Этого я не знаю... Могу только сказать, что одной картой в номенклатурной колоде стало меньше. В любом случае, мы не зря проторчали там столько времени. Честно говоря, я даже не рассчитывал на такую удачу...

- Удачу? Может, тогда хоть поделитесь своей радостью, - обиженно заметил Александр, - а то скучали вместе, а радуетесь вы один!

Гунин насмешливо оглянулся на помощника.

- А кто тебе сказал, что я радуюсь? Удача и радость - далеко не одно и то же, особенно в деле, которым мы с тобой занимались. Ты учти одну простую вещь - чем успешнее оно продвигалось, тем большему риску мы подвергали свои драгоценные жизни. Зато теперь, с гибелью главного подозреваемого, оно наверняка будет закрыто, и тогда мы сможем вздохнуть спокойно.

- Кстати, куда вы так несетесь?

Пока проходил весь этот разговор, полковник успел вырулить на Садовое кольцо и теперь мчался в сторону Новоарбатского проспекта.

- А зачем было оставаться? - ответил он вопросом на вопрос. - Сейчас туда понаедет милицейское начальство со всего города, и нас бы обязательно засекли.

Александр оглянулся назад, несколько мгновений всматривался в поток машин, следовавших за ними, а затем с сомнением покачал головой:

- Мне кажется, что вы совершили ошибку.

- Почему?

- Вы отъехали сразу после взрыва, поэтому охрана могла решить, что это именно мы привели в действие дистанционное взрывное устройство.

- Ну и что?

- Нас преследует тот самый «Мерседес».

Пораженный тоном своего помощника, Гунин глянул в зеркало заднего обзора и глухо выругался.

- Да, юноша, ты прав...

- И что мы теперь будем делать?

- Уходить от погони, разумеется, - и полковник, резко вывернув руль, выехал в левый ряд и поддал газу.

«Мерседес» не отставал. Теперь обе машины мчались по Кутузовскому проспекту в сторону Кольцевой автодороги.

- Интересно, сколько их в машине? - подумал вслух Гунин.

- Мне почему-то кажется, что не больше трех, - ответил Александр.

- В таком случае, готовься к бою. На моей старушке от «Мерседеса» все равно не уйти. Надеюсь, они не начнут стрелять на ходу.

- Свернем на какую-нибудь стройку? - предложил помощник.

- Фу, какие пошлые детективные штампы, - поморщился Гунин. - Зачем же на стройку? На стройках грязно и, тем более, сейчас самый разгар рабочего дня. Лучше доедем до Кольцевой, а там найдем какой-нибудь укромный лесок.

Александр с усмешкой кивнул и достал из кобуры пистолет.

- Хорошо бы обойтись без смертельного исхода, - заметил полковник, - выражаясь военным стилем, нам нужно взять «языка».

- А что если они думают то же самое в отношении нас самих?

- Все равно, постарайся стрелять не в голову, а в ноги.

Тем временем, погоня продолжалась. Миновав Можайское шоссе, Гунин выехал на Кольцевую автодорогу и резко повернул направо. Тот же маневр проделал и «Мерседес». Проехав еще полкилометра, полковник кивнул помощнику, чтобы тот приготовился, после чего оставил основное шоссе, свернул за какое-то полуразрушенное каменное строение и резко затормозил.

Оба сыщика поспешно выскочили из машины и, пригибаясь, бросились в придорожный лесок.

«Мерседес» был тут как тут. Оттуда тоже выскочили два человека - один с автоматом без приклада, другой с пистолетом - и устремились вслед за сыщиками. Первой прозвучала короткая автоматная очередь. Одна из пуль глухо стукнулась в ствол березы, за которой успел укрыться Александр. Справа от него раздался одиночный выстрел - это стрелял полковник.

Снова прозвучала короткая очередь, после чего Александр решил проделать тот трюк, который неоднократно репетировал. Порадовавшись про себя предусмотрительности шефа - кататься по траве было гораздо приятнее, чем в строительной грязи - он схватил пистолет обеими руками и, резко перекатился влево, за соседнее дерево, успев при этом дважды выстрелить в тот момент, когда находился на спине. Стрелял он навскидку, не столько целясь в силуэт противника, сколько ориентируясь на звук автоматной очереди, а потому был немало удивлен наступившей тишиной.

- Стоять! - вдруг закричал полковник и выстрелил еще раз.

Александр поднял голову и успел увидеть, как один из нападавших бросился к «Мерседесу» и поспешно влетел в салон. Поднявшись на ноги, сыщик метнулся на опушку, краем глаза заметив, что полковник сделал то же самое. Однако они опоздали - «Мерседес» уже разворачивался, покидая поле боя, на котором оставалось лежать одинокое тело боевика, из-под которого торчал автомат.

- Не стреляй, - приказал Гунин, видя, что помощник прицеливается в сторону отъезжавшей машины.

Александр понял и с сожалением опустил пистолет. «Мерседес» ехал в сторону Кольцевой дороги, по которой непрерывно катил поток машин, так что пуля, пущенная вдогонку, могла достаться кому угодно.

Оба сыщика приблизились к боевику, неподвижно лежавшему ничком.

- Неужели убит? - пробормотал Гунин, опускаясь на корточки и переворачивая тело.

Александр, только теперь вспомнив приказ «стрелять в ноги», виновато топтался позади шефа. Полковнику не составило труда констатировать смерть - пуля его помощника раздробила грудную клетку боевика, так что тот умер практически мгновенно.

- Лихо стреляешь, юноша, - только и сказал Гунин, поднимаясь на ноги. - Зато я, к сожалению, промазал, хотя и стрелял по колесам.

- Не может быть!

- Может, иначе бы и оба других от нас не ушли...

- Да я не о том, - только сейчас Александр рассмотрел лицо боевика и с изумлением склонился над ним.

- В чем дело? Ты его узнал?

- Да ведь это же Темный!

Теперь и Гунин начал всматриваться в лицо убитого врага и даже смахнул с его лба приставшую щепку.

- Да, похож, но...

- Но ведь этого не может быть!

И оба сыщика обменялись пораженными взглядами.

Боевик по кличке Темный, в свое время объявленный во всероссийский розыск, погиб два месяца назад при попытке задержания. Данные о нем даже вывели из милицейской картотеки!

Дело было так - он прятался в подъезде за шахтой лифта, поджидая заказанного ему бизнесмена. Однако тот, выйдя из кабины и подойдя к двери, заметил Темного, после чего тут же метнулся назад. Двери лифта еще не успели закрыться, но бизнесмен проворно побежал вниз. Где-то на полпути его обогнал спускавшийся лифт. Тогда бизнесмен не менее проворно помчался назад, надеясь укрыться в собственной квартире, у дверей которой его спокойно поджидал Темный, отправивший вниз пустой лифт. Бизнесмен был убит двумя выстрелами - в грудь и в голову, однако его убийца не избежал возмездия. Пытаясь уйти по крышам от преследования, он сорвался вниз и разбился насмерть.

- Может, это его брат-близнец? - неуверенно предположил Александр.

- У него была только сестра, - отвечал Гунин, который когда-то занимался тем делом, по которому проходил «дважды погибший» боевик.

- Но тогда... - и Александр, словно бы не в силах договорить свое фантастическое предположение до конца, красноречиво посмотрел на полковника... - Это его клон!

- Наслушался историй об овечке Долли?

- Да нет, шеф, а что тут странного? Ведь благодаря успехам современной генной инженерии, здесь нет особых проблем.

- Но ведь подобные опыты запрещены во всем мире и законами, и религией!

- Неужели вы не допускаете, что они все равно проводятся - пусть втайне, пусть и не за государственный счет? Ведь это же верный путь к бесконечному продлению жизни!

- Н-да, - покачал головой полковник, явно поколебленный горячей убежденностью своего помощника, - пожалуй, без научной консультации в этом деле не обойтись. Придется обратиться к ведущим специалистам в области генной инженерии...

Ведущим специалистом страны был академик Российской академии наук, лауреат Государственной премии, действительный член Французской и многих других зарубежных академий Федор Иванович Воскресенский. После долгого телефонного разговора с полковником Гуниным, он нехотя согласился принять обоих сыщиков у себя - в знаменитом доме на Кутузовском проспекте, где когда-то жил «выдающийся деятель партии и государства», о котором потом вспоминали не иначе, как о маразматике с шамкающей челюстью.

Припарковав машину, оба сыщика вошли в подъезд. Рядом с лифтом сидел пожилой вахтер, читавший газету. Сначала он вскинул было голову и, судя по всему, хотел задать какой-то вопрос, но потом, скользнув взглядом по невозмутимым лицам сыщиков, снова углубился в чтение.

- Принял нас за киллеров и испугался? - вполголоса предположил Александр, когда они уже ехали в лифте.

Гунин пожал плечами. Когда они позвонили в квартиру академика, за дверью сохранилась тишина. Полковник терпеливо позвонил еще раз, выждал пару минут, после чего раздраженно дернул дверную ручку.

- Мы же с ним договари...

Мощная стальная дверь легко открылась. Сыщики изумленно переглянулись, и Александр тут же откинул полу куртки, положив руку на пистолет.

- Спокойно! - предупредил Гунин и первым проник в квартиру.

Долго искать не пришлось - на полу комнаты, отведенной под библиотеку, лежал небольшой, сухонький старичок лет восьмидесяти, с открытыми, но уже застывшими глазами, в которых еще сохранилось выражение благородного негодования - последнего чувства, которое их владелец испытал при жизни.

Больше всего Николая Александровича поразило то, что старик был одет с удивительной щеголеватостью - дорогой, хорошо сшитый костюм, светло-голубая рубашка, темно-синий галстук и светло-голубой платок в верхнем кармане пиджака. Одна рука была прижата к сердцу, другая отброшена в сторону и сжата в кулак.

- Убийство? - почему-то шепотом спросил Александр.

- Скорее похоже на инфаркт. Гневаться в таком возрасте - непозволительная роскошь...

- Это и есть Воскресенский?

- Нет, это его полотер, - буркнул полковник, осторожно ощупывая легкое старческое тело. - Ого, совсем теплый...

- Вызовем милицию?

- А мы сами кто?

Николай Александрович хотел было закрыть остекленевшие глаза трупа, но потом передумал.

- Давай-ка быстренько осмотримся, - предложил он, - судя по всему, мы не намного разминулись с тем, кто прогневил академика и выбежал отсюда, даже не закрыв за собой дверь.

Кроме комнаты, отведенной под библиотеку, имелись еще три - гостиная, спальня, рабочий кабинет и нечто вроде дамского будуара.

- А что мы будем искать? - поинтересовался Александр. - Судя по беспорядку, его просто ограбили.

- А мне кажется, что беспорядок создан скорее для вида. Иначе зачем грабителю разбивать никому не мешающие вазы или сбрасывать на пол десяток книг, которых тут несколько тысяч? Ищи что-нибудь необычное.

- Тогда можно я покопаюсь в его Ай-би-эм?

- Копайся, - кивнул Гунин, и Александр, пройдя в кабинет, сел за рабочий стол академика и включил компьютер.

Полковник медленно прошелся по квартире, носившей следы торопливого погрома. Да, если тут и были какие-то секреты, то они явно не лежали на поверхности.

- Николай Александрович! - окликнул его помощник. - Подойдите на минутку.

Гунин обогнул пустой стол, стоявший посреди библиотеки и, судя по всему, служивший подставкой для какого-то комнатного растения, и вошел в кабинет.

- Ну, что ты там раскопал? - спросил он, останавливаясь рядом с Александром и глядя на экран компьютера.

- А вот почитайте, что тут хранится в файле immortality.

- Некогда читать, мы все-таки в чужой квартире. Скинь на дискету и возьми с собой.

Полковника осенила одна мысль и, чтобы проверить ее, он вернулся в библиотеку. Осматривая книжные полки, Николай Александрович настолько увлекся, что когда за его спиной раздались тихие шаги, даже не повернул головы, решив, что это Александр.

- Караул! - тихо, но очень отчетливо произнес женский голос.

Гунин замер на месте, а затем резко повернулся. На пороге комнаты стояла модно одетая пятидесятилетняя дама, смотревшая на него широко раскрытыми глазами. Короткая стрижка, ладная фигура, яркая помада, кокетливый шарфик.

Это был тот редкий случай, когда полковник растерялся. Судя по всему, перед ним хозяйка квартиры. Но стоит ли представляться ей по всей форме, если его застали в позе грабителя?

Николай Александрович откашлялся и уже открыл было рот, когда сзади появился помощник. Увидев за своей спиной еще одного мужчину, дама тихо ойкнула и упала в обморок. Впрочем, упасть ей помешал Александр, успевший подхватить ее в объятия. Теперь и он смотрел на полковника совершенно растерянными глазами.

- Что делать, шеф?

- Стучаться надо, юноша, а то появляешься, как кентервилльское привидение, черт бы тебя подрал! Клади ее на диван и сходи на кухню за водой.

Классическое средство, многократно описанное в романах девятнадцатого века в виде побрызгивания водой и легкого похлопывания по щекам, не замедлило подействовать. Дама открыла испуганные глаза и, увидев Гунина, прошептала: «Караул!»

- Успокойтесь, - как можно проникновеннее сказал полковник и для вящей убедительности добавил: - Я из уголовного розыска. С академиком Воскресенским произошло несчастье...

- Папа?!

- Ага, так это ваш отец? Значит вы...

- Татьяна Федоровна Воскресенская, по мужу Салмакова, - дама слегка замялась, но потом все же сочла необходимым уточнить: - по бывшему мужу...

- Очень приятно. Я - Николай Александрович Гунин, а моего помощника зовут Александр. Вы себя хорошо чувствуете?

Дама приподнялась и села, не забыв оправить не слишком длинную юбку.

- Что с моим отцом?

- Судя по всему, он умер совсем недавно в результате сердечного приступа. Впрочем, это только моя версия...

- Насчет того, что умер недавно или насчет того, что от сердечного приступа? - с неожиданной деловитостью поинтересовалась дама.

Услышав этот вопрос, Гунин в глубине души порадовался тому, что ни истерик, ни слез не будет. Наверное, престарелый отец с немолодой, да еще разведенной дочерью жили как кошка с собакой.

- Мы договаривались с ним о встрече, но немного опоздали. Извините, что мой помощник вас напугал. Кстати, когда вы сами вышли из дома?

- Десять дней назад. Я только что вернулась из турпоездки по городам Европы.

- Ага. Кстати, у нас есть все основания полагать, что квартира была ограблена. Вы бы не могли произвести осмотр помещений на предмет того, что может быть похищено?

- Да, конечно.

Дама встала, метнув кокетливый взгляд в сторону Александра, и направилась в гостиную. Вскоре оттуда послышались многочисленные ахи и охи.

- Ну что? - поинтересовался Гунин.

- Да здесь украдено столько всего ценного, что у меня просто голова идет кругом! - отчаянно воскликнула мадам Салмакова.

Поняв эту фразу как желание еще раз упасть в обморок, полковник сделал предостерегающий знак Александру. Тот понял и молча кивнул, подбираясь к даме поближе.

- Я попрошу вас составить подробный список, а пока соблаговолите ответить на несколько вопросов.

- Охотно, - кивнула дама, - и вдруг добавила: - А, знаете, кого вы мне напомнили, когда я только вошла?

- Кого? - безо всякого энтузиазма поинтересовался Гунин, ожидая какого-нибудь подвоха.

- Арсена Люпена!

- Кого? - изумился полковник, беспомощно оглянувшись на своего помощника, который с трудом сдерживал улыбку.

- Благородного сыщика-вора Арсена Люпена!

Глава 2.

«Терпеть не могу современных детективов! И дело даже не в том, что подавляющее большинство из них представляет собой самую откровенную и слабоумную халтуру, состряпанную графоманами ради несложного заработка. Просто ни один из современных авторов, делая из своего главного героя адски крутого супермена, почему-то не понимает самой простой вещи: классический детектив - это всегда литературная игра, в которую автор играет со своими читателями, а потому и относиться к ней надо с определенной долей иронии. Недаром, все знаменитые сыщики были или откровенно комическими, или несколько чудаковатыми персонажами, благодаря чему и пользовались любовью многих поколений читателей. Достаточно вспомнить мисс Марпл или Эркюля Пуаро, патера Брауна или Арсена Люпена, Шерлока Холмса или комиссара Мегрэ. Впрочем, из всей этой славной компании, последний был самым большим занудой...»

Так рассуждала молодая женщина не старше тридцати лет, сидевшая за рулем новенькой «Лады» довольно редкого темно-коричневого цвета. Машина была припаркована на Кутузовском проспекте, неподалеку от одноименной станции метро.

Ненавистницу современных детективов нельзя было назвать безупречной красавицей, зато она была очень женственна, а ее обаяние являлось совершенно естественным! В век всевозможных пластических операций это качество ценится особенно высоко…

Одета она была ярко, если не сказать вызывающе - модный белый комбинезон с глубоким вырезом на груди, белые туфли и черные колготки. Это был тот тип, та порода женщин, которые настолько уверены в своей сексуальной неотразимости, что позволяют себе быть то жестокими, то страстными, то холодными, то ласковыми, то доброжелательными, то надменными - и все это в полной уверенности, что они будут очаровательны в любом своем капризе.

Впрочем, самое очаровательное в этой молодой даме, которую звали Ольгой, состояло в ее чисто женской непоследовательности. Ненавидя детективы, она работала детективом в частном сыскном агентстве «Мартис» и в данный момент выполняла очередное задание.

Пару дней назад в их агентство обратился очередной клиент. Это был красивый и холеный мужчина лет пятидесяти, с вкрадчивыми манерами и невероятно обворожительным голосом. С его алых губ не сходила легкая, снисходительная улыбка, однако в светло-зеленых глазах таилась какая-то холодность, заставлявшая усомниться в искренности их обладателя. Одет он был с той небрежной элегантностью, с которой позволяют себе одеваться опытные плейбои - светлые брюки, легкий белый джемпер и белая сорочка, расстегнутая на две верхние пуговицы.

Представился джентльмен как доцент Московского государственного университета, кандидат социологических наук Игорь Николаевич Салмаков. Однако Ольге почему-то вспомнился граф Сен-Жермен, который в свое время выдавал себя за Агасфера - того самого Вечного жида, который не позволил Христу, несшему крест на Голгофу, отдохнуть на пороге своего дома, за что и был обречен на вечные скитания. После этого, на протяжении восемнадцати веков его встречали в самых разных странах и при самых различных обстоятельствах. Профессора Оксфорда и Кембриджа устроили Сен-Жермену экзамен, который он блестяще выдержал, отвечая на всех языках мира без малейшего акцента. Он якобы умер в 1784-ом году в Голштинии, хотя потом его неоднократно встречали в других местах, причем ничуть не постаревшего.

Но что за странные аналогии лезут ей в голову?

- Смею заметить, что у нас с вами глаза одинакового цвета, - первым делом заявил доцент, усаживаясь напротив Ольги, - то есть зеленые.

- С такой наблюдательностью вам самому можно детективом работать, - принужденно усмехнулась молодая сыщица, которую несколько тяготил восхищенно-многозначительный взгляд Игоря Николаевича.

- Если вы меня возьмете в качестве своего напарника, то с удовольствием, - галантно отвечал доцент.

- На работу беру не я, а мой начальник... У вас какие-то проблемы?

- Мне необходимо проследить за бывшей женой - Татьяной Федоровной Салмаковой, в девичестве Воскресенской. Вот вам ее фотография.

Ольга с любопытством взглянула на протянутый снимок. Дама была примерно одних лет с доцентом, но в отличие от него, красотой, мягко говоря, не блистала.

- Вы сказали Воскресенская? Мне почему-то знакома эта фамилия.

- Ее отец - известный академик в области генетики, - нехотя пояснил Салмаков, на секунду перестав улыбаться, - старик славился своей словоохотливостью, поэтому нередко давал интервью. Несколько дней назад он умер от инфаркта.

- Да, я слышала об этом в новостях, - кивнула Ольга, думая про себя о другом. - Извините за нескромность, но могу я узнать, почему вы развелись?

Салмаков слегка поморщился, однако ответил на удивление откровенно, если не сказать цинично:

- Знаете, запах дряблой и стареющей плоти не отбить никакими дезодорантами...

«Ах ты, каннибал несчастный! - мгновенно рассвирепела Ольга, ощутив сильную неприязнь к своему собеседнику. - Свежего женского мяса ему захотелось! Красавец-юноша женится на дочери знаменитого ученого, а лет через двадцать, выжав из этого брака все, что можно, бросает старую и давно осточертевшую жену. Негодяй!»

- Кроме того, - добавил доцент, проницательно глядя на молчаливую Ольгу, - есть и еще одна причина. Дело в том, что мы поженились лишь после окончания института, когда оба, что называется, уже успели вволю нагуляться. А женщины с богатым прошлым не могут не быть, извиняюсь за откровенность, стервами. Видимо, это происходит потому, что они слишком привыкли смотреть на мужчин как на средство удовлетворения собственных порочных прихотей.

Ольга слегка призадумалась. Возможно, Салмаков только с виду казался таким циником и плейбоем, а на самом деле искренне переживал разрыв с женой - иначе зачем бы он вздумал ее выслеживать?

Именно этот вопрос она и задала Игорю Николаевичу.

- Видите ли, в чем дело, - охотно пояснил он, - смерть академика Воскресенского была связана с некоторыми странными обстоятельствами...

- Какими именно? Он был убит?

- Нет, вскрытие подтвердило, что смерть наступила в результате сердечного приступа. Я имел в виду другое - квартира была ограблена - во всяком случае, так заявила моя бывшая жена. Милиция подозревает, что академик застал грабителей, сильно разволновался и... Однако у меня имеются другие соображения.

- Я слушаю, слушаю.

- Мне думается, что ограбление было инсценировано самой Татьяной.

- Но зачем?

- Наш бракоразводный процесс в самом разгаре. Раздел имущества... - ну, сами понимаете, - и доцент вопросительно посмотрел на Ольгу.

- Пока не очень, - покачала головой она.

- Хорошо зная Татьяну, я имею все основания полагать, что она могла заранее вывезти наиболее ценные вещи из совместно нажитого имущества, а потом заявить об ограблении. Кстати, я ушел от нее совсем недавно, забрав с собой лишь самое необходимое.

- Вот теперь понимаю. Ваша бывшая жена подстроила ограбление, чтобы не делить имущество, так?

- Совершенно верно. Более того, я подозреваю, что у нее имеется сообщник - и любовник в одном лице, - который все это проделал, пока она обеспечивала себе алиби, катаясь по Европе на туристическом автобусе.

- Вы хотите, чтобы я нашла этого любовника?

- Вы на редкость умная женщина, - ласково улыбнулся Салмаков.

- И что дальше?

- Пока только это. Сейчас мне нужны ясные и четкие доказательства того, что этот любовник имеется, ну а потом, - и доцент пожал плечами, - я что-нибудь придумаю.

- А вы знаете, что наши услуги довольно дороги?

- Да, конечно, я предварительно навел справки...

Вот так и был составлен договор на слежку за Татьяной Федоровной Салмаковой. То есть, разумеется не на саму слежку, поскольку седьмая статья закона «О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации» запрещает детективам собирать сведения о личной жизни, а на «выявление круга знакомых гражданки Салмаковой в целях обеспечения безопасности ее бывшего мужа».

Прождав почти час, Ольга увидела из окна машины, как мадам Салмакова, одетая в черную юбку и белый пиджак, быстро вышла со двора, встала на бровку тротуара и вскинула руку. Молодая сыщица завела свою «Ладу» и немедленно тронулась вслед белой «Тойоте», в которую сел объект ее слежки.

Ехать пришлось недолго, не более десяти минут. Миновав мост и быстро промчавшись по Кутузовскому проспекту в сторону Триумфальной арки, обе машины затормозили напротив кафе «Темная лошадка», украшенного огромными подковами, больше напоминавшими сидения от унитаза. Убедившись, что мадам Салмакова направляется именно туда, Ольга взяла свою сумку, в которой находился миниатюрный фотоаппарат, заперла машину и последовала за подопечной.

Войдя в кафе, она первым делом поискала глазами Салмакову и, найдя ее за столиком у стены, постаралась сесть так, чтобы оказаться сбоку. Мадам была не одна - напротив нее сидел темноволосый мужчина лет на пятнадцать моложе - то есть, примерно тридцати пяти лет - скромно одетый, бледный, но довольно симпатичный, как отметила про себя Ольга.

Сделав заказ подошедшему официанту: - бутылку минералки и салат из крабов, - она спокойно достала фотоаппарат, положила его на стол и, дождавшись удобного момента, несколько раз нажала на кнопку.

В сущности, на этом ее задание можно было считать выполненным. От этой мысли Ольга ощутила легкую досаду - уж слишком легко и обыденно все получилось. Правда, следовало бы досконально убедиться в том, что этот господин, который ласково целует руки мадам Салмаковой, и есть ее любовник. Для этого имелось два способа - или попытаться подслушать их разговор, или проследить за тем, куда они направятся после кафе.

Пересесть поближе не было возможности, поэтому Ольге пришлось встать и медленно пройти в дамскую комнату, миновав при этом столик, за которым Татьяна Федоровна что-то горячо втолковывала своему собеседнику.

Увы, но подслушанная на ходу фраза, оказалась отнюдь не любовной:

- ... Недавно я вступила в общество защиты растений от вегетарианцев!

«А она, действительно, дура, - констатировала Ольга, возвращаясь на свое место и вспоминая разговор с доцентом Салмаковым, - но почему же ей так везет на симпатичных и интеллигентных мужчин?»

Погода была по-летнему великолепной, поэтому когда Ольга позвонила Игорю Николаевичу Салмакову и сообщила, что готова передать фотографии, они договорились встретиться в парке.

Углубившись в ближайшую аллею, она почти сразу увидела знакомую фигуру. Салмаков одиноко сидел на скамейке и оживленно беседовал по мобильному телефону. Вскоре до нее стали доноситься любопытные обрывки фраз, и она поневоле замедлила шаги.

- Да, старик, я все понимаю... - говорил доцент. - Ничего страшного - начиная с определенного возраста все мужчины пополняют свой донжуанский список в основном за счет женщин легкого поведения - этого не избежал даже Казанова... Согласен, что в такую жару невольно хочется отведать прохладно-упругих прелестей какой-нибудь юной глупышки с пухленькими губками... Что касается денег, нечего их жалеть... Кстати, мой первый гонорар составил стоимость бутылки водки, на что я его, естественно, и потратил... Да в нашей злополучной стране главные б... - это не те, что в колготках, а те, что в погонах!

- Здравствуйте, - сказала Ольга, появляясь из-за спины Салмакова.

Он обрадовано вскинул голову и тут же вскочил с места, отключая мобильник со словами:

- Извини, старик, я перезвоню тебе позже... Здравствуйте, Ольга, очень рад вас видеть, - догадавшись по выражению ее лица, что она слышала его разговор, доцент слегка улыбнулся и добавил: - А я тут утешал одного хорошего знакомого, после его первого в жизни грехопадения...

«Какие «хорошие знакомые» могут быть у такого циничного негодяя!» - холодно подумала она, опускаясь на скамейку.

- Глядя на вас - такую юную и обворожительную, - не унимался Салмаков, - мне невольно приходит в голову мысль - как хорошо быть молодым, розовощеким и сексуально озабоченным! Наверное, именно такого любовника и завела себе моя малопочтенная супруга?

- Нет, он не так уж молод, - сухо отвечала Ольга, доставая из сумочки фотографии, - взгляните сами.

Доцент быстро и с немалым любопытством просмотрел снимки, а затем с деланным равнодушием пожал плечами:

- А, так вот это кто...

- Вы знаете этого человека?

- Да, несколько раз видел. Интересно, чем ему приглянулась моя бывшая супружница?

- Этого я не знаю, но зато наличие между ними любовной связи могу утверждать почти наверняка, - Ольгу явно тяготил веселый доцент, поэтому она заговорила нарочито кондовыми фразами. - Сразу после кафе, где я их сфотографировала, они взяли машину и поехали к нему домой. Он живет на Волгоградском проспекте в доме номер сорок восемь. Квартиру мне, к сожалению, установить не удалось, поскольку они быстро вошли в подъезд, а там имеется кодовый замок.

- Ничего, это не страшно, - успокоил доцент, еще раз бегло проглядывая фотографии.

- Вы удовлетворены?

- Да, разумеется. Тем более, что вы так быстро все выяснили.

- Ну и что дальше?

Салмаков с улыбкой глянул на хмурившуюся Ольгу.

- Если вы не согласитесь со мной поужинать, то пока ничего.

- Обычно я ужинаю с мужем, - сухо заявила она, вставая. - Прощайте.

- До свидания, - вежливо отвечал доцент, поднимаясь со скамейки и глядя ей вслед.

«Нет уж, никаких свиданий. Век бы тебя больше не видеть!»

Глава 3.

Странные это были похороны - со стороны могло показаться, что хоронят крестного отца мафии. Уж слишком много было на кладбище крутых, немногословных «быков» с настороженными взглядами и золотыми цепями, слишком большое количество дорогих иномарок припарковано у ворот. Да и гроб из мореного дуба с витыми бронзовыми ручками, по расчетам полковника Гунина, мог стоить как приличная модель «Жигулей».

Однако хоронили ученого - и многие из выступавших у могилы ораторов говорили о его «бессмертных трудах, внесших драгоценный вклад в сокровищницу человеческой мысли». Впрочем, ни один из них - а Николай Александрович не только слушал, но и записывал речи ораторов, поскольку в его наплечной сумке была искусно спрятана видеокамера, - ни словом не обмолвился о том, чем же занимался покойный академик Воскресенский. Все говорили о его заслугах, но никто не потрудился пояснить вслух, в чем же они заключались. Складывалось впечатление, что всем присутствующим это было известно. От этого над толпой респектабельных хозяев жизни словно бы витало некое «тайное знание», как над членами какой-нибудь масонской ложи.

Таинственный ученый, роскошные похороны, мафиозное сопровождение... Самих ученых, которые бы пришли проводить своего выдающегося коллегу в последний путь, по наблюдениям Гунина было немного. Зато помимо холено-брезгливых мафиозных лиц, присутствовали и холено-надменные официальные лица. Для полковника было весьма занятно наблюдать за тем, какими взглядами окидывают друг друга мафиозные «качки» и телохранители крупных государственных чиновников. И те, и другие были вооружены мобильными телефонами, так что сквозь звуки траурного марша порой пробивалось мелодичное тренькание звонков.

Однако самое интересное состояло в том, что среди этой толпы почти не было женщин, не считая дочери покойного академика, завидев которую полковник постарался не попадаться ей на глаза. Такие чисто мужские похороны производили странное впечатление.

Возле мадам Салмаковой постоянно находился довольно заметный молодой человек в строгом черном костюме. Полковник случайно встретился с ним взглядом и тут же пожалел об этом - уж очень внимательными и изучающими были глаза этого молодца. Судя по всему, он служит очень серьезным людям, которым бы, наверняка, не понравилось, что кто-то снимает их на скрытую камеру.

Церемония уже подходила к концу - гроб был закидан землей, и теперь работники кладбища устанавливали черный гранитный памятник, - а полковник все никак не мог найти своего помощника. Александр словно сквозь землю провалился, а когда находишься на кладбище, это выражение принимает пугающе-буквальный смысл.

Некоторые из присутствующих уже двинулись к выходу, другие остались ждать, пока будет установлен памятник и можно будет возложить к нему цветы и венки, а Николай Александрович начал откровенно томиться. Всю свою сознательную жизнь он увлекался философией и даже мечтал, выйдя на пенсию, написать трактат «Философия сыщика»; но лишь теперь полковник смог четко определить для себя причины своего томления - это была безразмерно-вселенская, экзистенциальная тоска, которая охватывает перед лицом вечности. Осознав все высшие истины, познав глубину и тщетность человеческих стремлений, почувствовав себя загнанным в вечный круговорот жизни и смерти, человек начинает тосковать - ничего нового он уже не узнает, а впереди только томительное ожидание неизбежного конца.

Тот же Пушкин, по свидетельствам современников, время от времени начинал метаться, приговаривая: «Какая тоска, Боже мой, какая тоска!» Тот же Гоголь подарил русскому менталитету знаменитую фразу: «Скучно жить на этом свете, господа!» - и умер от жестокого приступа неврастении. Тот же Толстой в конце жизни не выдержал тоскливого ожидания будущих вселенских некрологов и ушел из дома, чтобы умереть в дороге на станции Астапово.

- Николай Александрович! - Александр приблизился к нему так незаметно, что Гунин поневоле вздрогнул, но тут же повернулся и сердито посмотрел на помощника.

- Ты зачем подошел? Мы же договорились, что каждый действует самостоятельно.

- Ах, да, извините, - Александр был явно обескуражен, и его возбуждение тут же сменилось смущением. - Но я случайно услышал нечто такое, что просто не утерпел. Мне показалось, надо доложить вам об этом как можно быстрее.

- Ну, что ты там услышал? - с досадой спросил Гунин, продолжая внимательно наблюдать за окружающими, чтобы вовремя заменить тех, кто мог наблюдать за ним самим. - Выкладывай, чего уж теперь.

- Двое коллег Воскресенского говорили между собой, и один из них заявил, что не верит в естественную смерть академика. Кстати, судя по их разговору, он действительно занимался проблемой клонирования людей!

- Неужели?

- А вдруг это именно он клонировал Темного?

- Опять началась ненаучная фантастика, - с досадой поморщился Гунин. - Лучше сосредоточься вон на том персонаже... - и полковник слегка кивнул в сторону невысокого, лысоватого человека, который быстро шел по дорожке кладбища, направляясь в сторону могилы Воскресенского. За ним поспешали двое телохранителей, несущие большой венок, перевитый алыми лентами. На мужчине был элегантный белый плащ, одетый поверх траурного черного костюма. Лицо, покрытое свежим загаром, было лицом много повидавшего пятидесятилетнего человека с тяжелым взглядом, большим лбом и изрядно поредевшими каштановыми волосами.

Первым делом он приблизился к дочери Воскресенского и принес ей свой соболезнования. Потом подошел к собравшимся, кое с кем поздоровался за руку, другим просто кивнул, после чего телохранители возложили его венок к подножию мраморного памятника.

- Надо будет поинтересоваться у мадам Салмаковой что это за тип, - вполголоса заметил Гунин.

Наконец, церемония была окончена. Музыканты медленно двинулись к выходу, а за ними потянулись и все остальные. Гунин и Александр тоже пошли следом, но тут прямо перед ними разыгралась странная сцена.

Лысоватый незнакомец, шествовавший впереди них, внезапно заметил скромного одетого человека, не старше сорока лет, который прятался в глубине одной из кладбищенских аллей за стволом старого клена. У него были черные брюки, серая куртка, бледная серьезная физиономия и пышная темноволосая шевелюра, изрядно взлохмаченная ветром.

Обернувшись к своим телохранителям, джентльмен им что-то сказал и проследовал дальше, а оба молодца сосредоточенно направились в сторону указанного объекта. Заметив их приближение, человек в серой куртке заметался по аллее, упиравшейся в каменный забор, и даже попытался перемахнуть через ограду какой-то могилы, однако телохранители, резво ускорив шаг, схватили его под руки.

В тот момент, когда основная толпа уже подходила к воротам быстро опустевшего кладбища, оба сыщика приблизились к этой троице и остановились неподалеку, делая вид, что изучают обелиск на могиле какого-то крупного советского чиновника, воздвигнутый его «безутешной вдовой, детьми и коллегами по совместной работе».

Человек яростно ругался, называя своих противников тупыми ублюдками и требовал, чтобы ему дали пройти. Однако телохранители продолжали оттеснять его все дальше в угол кладбища.

- Не пора ли вмешаться? - поинтересовался Александр, вопросительно глядя на своего шефа.

- Подраться захотелось? - усмехнулся Гунин. - Ну нет, на этот раз обойдемся без эффектных сцен.

И он первым прошел вперед, передав свою наплечную сумку помощнику и сунув обе руки в карманы летнего плаща. Оба телохранителя стояли спиной и заметили его приближение лишь тогда, когда расстояние между ними сократилось до двух метров.

- Вам чего, мужики? - недовольно поинтересовался один из них.

- Какие-нибудь проблемы? - полковник обращался не к нему, а к человеку в серой куртке.

- Да вот, привязались эти идиоты, и не дают пройти, - с явным недоумением, вызванным этой неожиданной помощью, ответил тот.

- Нехорошо поступаете, ребята, - сурово покачал головой Гунин. - А ну-ка быстренько бегите за своим боссом, и чтоб я вас здесь больше не видел.

Александр стоял за его спиной и «сучил копытами» словно молодой конь, которому не терпелось броситься вперед.

Телохранители молча переглянулись. Прежде, чем они сообразили, как отреагировать, Николай Александрович небрежно извлек из кармана пистолет, желая облегчить им эту задачу.

- У вас, наверное, тоже имеются подобные игрушки, - словно размышляя вслух, сказал он, - но вам еще надо достать их из своих потных подмышек, а моя уже вот она, здесь...

- Вы кто? - спросил тот из телохранителей, который, видимо, имел на одну извилину больше, чем его напарник.

- Неважно, - все так же невозмутимо отвечал Гунин. - Давай обойдемся без церемонии знакомства, зато расстанемся друзьями. Оставьте его в покое, - он кивнул на человека в серой куртке, - и начните перебирать ногами в указанном ранее направлении.

- Пошли, - коротко сказал первый из телохранителей.

Настороженно разминувшись с обоими сыщиками на узкой дорожке кладбища, они направились к выходу, но по дороге несколько раз оглянулись.

- Полковник Гунин Николай Александрович из Московского уголовного розыска, - первым представился сыщик. - Как ваше имя?

- Павел Васильевич Воронцов, доцент кафедры биологии Московского университета.

- Могу я узнать, чего от вас хотели эти господа? - вежливо поинтересовался Гунин, внимательно изучая лицо собеседника.

- Не можете, - с неожиданной резкостью отозвался тот, - поскольку я сам этого не знаю.

- Неужели вы не заметили того солидного господина в белом плаще, который направил их в вашу сторону? Кстати, кто он такой?

- Понятия не имею!

- Странно... А вы были хорошо знакомы с академиком Воскресенским? - нисколько не задетый этой резкостью продолжал расспрашивать полковник, когда они уже двинулись к выходу, причем Александр из вежливости шел на два шага позади своего шефа.

- Вообще не знаком, если не считать того, что когда-то сдавал ему кандидатский экзамен.

- Неужели? Однако же вы пришли на его похороны, не так ли?

- А вы?

- Интересное было мероприятие, - невозмутимо заметил сыщик. - С одной стороны - представители мафиозных структур, с другой - государственные деятели высокого ранга...

- Я опоздал, поэтому не видел ни тех, ни других, - нехотя буркнул Воронцов.

- А разве донимавшие вас молодцы не показались вам похожими на мафиози?

- Я не специалист в области криминальных структур.

- И все-таки, чего они от вас хотели?

- Послушайте, господин полковник, - и Воронцов подозрительно глянул на Гунина, - с какой стати я должен вам что-то рассказывать? Вы проводите расследование? До меня дошли смутные слухи о том, что Воскресенский мог умереть и не своей смертью... Вы поэтому интересуетесь?

- Не только, - дружелюбно улыбнулся Николай Александрович, - просто меня всю жизнь занимала проблема продления жизни, поэтому я с большим интересом слежу за исследованиями в области генной инженерии. Кстати, ведь академик Воскресенский занимался клонированием, не так ли?

- Результаты его исследований опубликованы, так что вы можете ознакомиться с ними в любой библиотеке.

- Ну, я же не специалист... А не могли бы вы рассказать о его исследованиях популярно?

- Для самого популярного изложения мне потребуется как минимум несколько часов! - озадаченно заметил Воронцов.

- Ничего, - успокоил его Гунин, - что такое несколько часов перед лицом вечности.

- Но сейчас у меня нет на это времени и в ближайшее время я вряд ли смогу освободиться...

Шедший сзади Александр не выдержал столь явной грубости по отношению к своему шефу и выразительно кашлянул.

- Очень жаль, - не обращая на него внимания, заявил Гунин, - а то мне очень нужна квалифицированная консультация. Дело в том, что недавно был застрелен член одной преступной группировки, который может оказаться клоном убитого ранее боевика.

- Какая чушь! - фыркнул Воронцов и так выразительно посмотрел на полковника, что тот прикусил язык, мысленно дав себе зарок никогда больше не доверять ненаучным фантазиям своего помощника. - Извините, но мне пора.

Резко ускорив шаг, он вышел из ворот кладбища, воровато огляделся по сторонам и, убедившись, что его никто не поджидает, бегом бросился в сторону метро.

- Мы его так и отпустим? - наконец-то обрел голос Александр.

- А на каком основании мы будем его задерживать? Кроме того, я уверен, что он назвался своим подлинным именем, поэтому мы всегда сможем его найти.

- Однако, Николай Александрович, насколько же вы терпеливы!

- А что такое?

- Очень нелюбезный господин, этот Воронцов.

- Дело не в любезности, юноша, а в том, что этот человек очень встревожен. Понять бы причину - и тогда многое из того, что мы с тобой сегодня видели, стало бы ясным...

Глава 4.

- Что читаете?

- «Анну Каренину», - пробормотала застигнутая врасплох Ольга, быстро пряча в ящик стола учебник криминалистики с захватывающим названием «Идентификация трупов».

- Ну и как - интересно?

Молодая сыщица с иронией посмотрела на свою нежданную посетительницу, которой оказалась мадам Салмакова. На какой-то момент Ольга задумалась, подбирая наиболее язвительный вариант ответа.

- Да, вы знаете, хорошо пишет старик.

- Я читала, - не уловив иронии, согласилась Татьяна Федоровна, со вздохом усаживаясь на предложенный стул.

Первой мыслью Ольги, когда она увидела входящую в ее рабочий кабинет дочь покойного академика, был откровенный испуг. А вдруг мадам Салмакова каким-то образом узнала о слежке за собственной персоной и пришла требовать от агентства «Мартис» возмещения морального ущерба? Однако Татьяна Федоровна выглядела отнюдь не воинственной, а, напротив, откровенно удрученной.

- Какая странная вещь, - с новым вздохом задумчиво произнесла она, - по пути в ваше агентство я проходила мимо какого-то забора и прочла на нем надпись: «Таня, Стас гуляет с Веркой!» Кто бы это мог написать?

- Очевидно ревнивый поклонник, - усмехнулась Ольга, подумав про себя о том, что российская страсть к стукачеству неистребима. Впрочем, в государстве, которое поощряет доносы, можно преуспеть лишь будучи самым плодовитым доносчиком. Интересно, как отреагировала Таня и чем отблагодарила влюбленного информатора за подобное сообщение? - Кстати, если вы пришли по делу, могу я узнать, как вас зовут?

- Что? Ах, да... Татьяна Федоровна Салмакова, доцент кафедры эстетики Всемирной академии моды.

- Всемирной?

- Да, так называется наша академия.

- И где она находится - в Париже?

- Нет, почему в Париже... В Москве, в районе Теплого Стана.

Да, Салмаковой было незнакомо чувство юмора, и даже к напыщенному названию собственного учебного заведения она относилась абсолютно серьезно!

- Итак, Татьяна Федоровна, что привело вас в наше агентство?

- У меня для вас очень деликатное поручение. Кстати, ваш начальник посоветовал обратиться именно к вам, Ольга Михайловна...

- Можно просто по имени.

«Ну, спасибо, господин полковник! - мысленно выпалила Ольга в адрес генерального директора их агентства - полковника в отставке Михалкова. - Значит, вы решили, что я буду специализироваться исключительно на слежке за неверными женами и коварными мужьями? Веселенькая перспектива...»

- Хорошо, - кивнула Салмакова и продолжала: - Я недавно разошлась с мужем, прожив с ним около двадцати лет...

«Неужели и она теперь, в свою очередь, попросит последить за ним?» - ужаснулась Ольга, тут же вспомнив доцента Салмакова.

- ... Мы расстались по причинам, о которых мне не хотелось бы говорить, - последнюю фразу мадам произнесла столь жеманно, словно бы ее долго и настойчиво уговаривали рассказать об этом, - хотя о главной из них все же не могу не сказать. Мой бывший муж оказался откровенным негодяем!

«С этим я согласна, хотя вы оба хороши!»

- Понятно. Так что бы вы хотели?

- Одну минуту, я еще не рассказала до конца. Видите ли, уже после расставания с мужем я познакомилась с одним молодым человеком, ну и...

- Вы стали большими друзьями? - усмехнулась Ольга, думая про себя: «Однако все это я уже знаю!»

- Да, можно сказать и так, - с облегчением согласилась Салмакова.

- И что же дальше?

- В настоящий момент у меня возникли серьезные опасения, что у него есть другая женщина.

«Так вот почему тебя так заинтересовала надпись на заборе «Стас гуляет с Веркой!»

- И вам бы хотелось убедиться в этом наверняка?

- Совершенно верно.

- Ну что ж, наше агентство оказывает и такие услуги. Как зовут вашего возлюбленного и где его можно найти?

- Павел Васильевич Воронцов. Он доцент кафедры биологии Московского университета и по средам и пятницам читает там лекции...

«Опять доцент! Что за странный доцентский треугольник!»

- ... Что касается домашнего адреса - то мы встречались в его квартире на Волгоградском проспекте... - Салмакова сделала паузу, а затем вдруг резко добавила: - Ну, а где он трахается со своей новой сучкой, это уж вы должны узнать!

Ольга вскинула на нее глаза, удивленная столь недоцентским жаргоном.

- Хорошо, я постараюсь.

После этого в разговоре возникла неожиданная пауза, во время которой обе дамы - старая и молодая - с некоторым удивлением искоса посматривали друг на друга.

- Что-нибудь еще? - вежливо осведомилась Ольга.

- А почему вы не просите у меня его фотографию?

«Черт, забыла! Да у меня этих его фотографий...»

- Да, конечно. Вы ее принесли?

- Вот, пожалуйста. Когда вы сможете мне что-нибудь сообщить?

- Возможно, в самые ближайшие дни.

И надо же так было случиться, что бродя по территории университета и пытаясь найти биологический факультет, Ольга обратилась с вопросом к первому встречному мужчине, которым оказался никто иной, как Игорь Николаевич Салмаков!

- Здравствуйте, очаровательница! - радостно приветствовал ее доцент. - Какая неожиданная, но от этого еще более приятная встреча! Как поживаете?

- Неплохо, - сдержанно отвечала Ольга, еще не решив, как реагировать на чрезмерную любезность Салмакова, - так вы можете подсказать, как пройти на биофак?

- Более того, я бы мог вас туда проводить.

- Это уже лишнее.

- Нет, ну почему же? Я уже прочитал свою лекцию, так что теперь совершенно свободен. Между прочим, если вы направляетесь туда, чтобы кого-нибудь найти, боюсь, сегодня у вас с этим ничего не получится.

- Почему?

- Пару часов назад какой-то балбес - скорее всего нерадивый студент, - позвонил в деканат и сообщил, что в здании заложена бомба. Так что на сегодня все занятия отменены, и теперь по опустевшему зданию бродят только милиционеры с собаками.

- В самом деле? - огорчилась Ольга, пожалев о напрасно потерянном времени.

- Увы! Но я не могу видеть ваше разочарованное лицо. Почему бы нам не заехать куда-нибудь пообедать? Заодно и попытаемся исправить ваше настроение.

«Да что же он ко мне так упорно клеится? Студенток ему мало, что ли?»

- А вы не боитесь, что мой муж может неадекватно отреагировать, если случайно узнает о вашем предложении? Он у меня, кстати, инструктор по самообороне.

- Неужели? - весело изумился доцент. - Да, это серьезно... Однако я же не предлагаю вам ничего неприличного! Скромный обед где-нибудь неподалеку - например, в ресторане «Университетский», - и непринужденная беседа на самые отвлеченные темы. А вот, кстати, и моя машина, - он указал на последнюю модель «Вольво», припаркованную на охраняемой автостоянке, - так что через пять минут мы будем уже там.

Сначала Ольга хотела было отказаться, но затем, глядя на оживленное лицо Игоря Николаевича, подумала о другом. Интересно, а откуда у рядового доцента столько денег? Ну, допустим, «Вольво» ему мог подарить тесть - академик Воскресенский, - но откуда он взял средства на оплату дорогостоящих услуг их агентства по слежке за своей бывшей женой? Один день такой слежки стоит не менее 500 долларов, в то время как зарплата доцента вряд ли превышает семь тысяч рублей...

А что если все несколько сложнее, чем это показалось ей на первый взгляд? Например, узнав об отъезде жены за границу и воспользовавшись отсутствием академика, Салмаков сам ограбил свою бывшую квартиру? Ведь ключи у него наверняка остались... В таком случае, слежка за бывшей женой - это ни что иное, как попытка отвести от себя подозрения. Если ей удастся вывести этого лощеного проходимца на чистую воду, то она сможет порадовать мадам Салмакову и получить с нее дополнительный гонорар!

- Что скажете? - терпеливо поинтересовался доцент, не сводя глаз с задумчивой Ольги.

- Ладно, уговорили, - кивнула она.

- Вот и отлично!

Ей не пришлось жалеть о своей уступчивости - и не только потому, что доцент вел себя очень галантно, но и потому, что последствия этого вечера оказались совершенно непредсказуемыми...

«Скромный» обед, предложенный Салмаковым, который оказался настоящим гурманом, немало поразил Ольгу. Одно только блюдо под названием «Морское ассорти», потянуло почти на полтысячи рублей! Наслаждаясь свежими морепродуктами, она не торопилась задавать интересующие ее вопросы, опасаясь, что говорливый доцент может насторожиться и сомкнуть края раковины, как одна из тех устриц, что входили в состав «ассорти».

Несмотря на обещание беседовать на самые отвлеченные темы, первый же вопрос, с которым Игорь Николаевич обратился к Ольге, как только они выпили по глотку шампанского, касался ее семейной жизни:

- И давно вы замужем?

- Меньше года.

- Ну и как - счастливы?

- Пока да.

- Завидую, - улыбаясь, вздохнул Салмаков, - как хорошо, наконец, приплыть в уютную семейную гавань и теперь наслаждаться покоем!

- А кто же вам мешал оставаться в подобной гавани?

- Возраст!

Заметив удивленный взгляд Ольги, доцент охотно пояснил:

- Видите ли, в чем дело... Начиная с определенного возраста, мужчины начинают бояться приближения старости, которая подступает к ним в виде угрозы импотенции. Недаром, Вольтер говорил, что мужчины умирают дважды - один раз для любви, другой раз для жизни. Поэтому, пытаясь пережить вторую молодость, они разводятся со старыми женами и резко меняют образ жизни. Грубо говоря, предпочитают уютной семейной гавани одиночество, которое можно сравнить с выходом в открытое море, полное неожиданностей, опасностей, но зато и перспектив!

- Однако во время нашей первой встречи, вы объяняли свой развод другими причинами.

- И ничуть не лукавил, поскольку они тоже имели место. Но главная причина состоит именно в том, о чем я вам сказал. А основной критерий того, насколько человек состарился душой - это его предпочтения: привычный покой или непредсказуемая свобода? Как социолог, могу сообщить, что по результатам опросов наше общество можно назвать старым, поскольку в шкале ценностей свобода находится на каком-то ...цатом месте. Поэтому, кстати, в России человеческая жизнь ничего не стоит. Убить человека из-за какой-то ерунды, чтобы потом на пятнадцать-двадцать лет лишиться возможности свободно распоряжаться собственной судьбой, не считается катастрофой. Я вас не очень утомил?

- Напротив, мне даже интересно.

- Именно на предпочтении покоя свободе и основана идея державности. А ведь державность не может обезопасить, поскольку вообще не дорожит жизнью индивида! К сожалению, сейчас, когда на страну опустилась паутина серости, настроения державности вновь возобладали, а ведь свобода требует ярких личностей... Черт подери, однако идиотское самодовольство тех, кто достиг своего нынешнего положения лишь благодаря умению лизать зад начальству, доводит меня до бешенства. Почему так недостижимо общество, где будут править самые мудрые и достойные? Неужели лишь потому, что идеал вообще недостижим?..

Салмаков продолжал еще что-то говорить, но Ольга уже не слушала, обратив все свое внимание на вновь вошедшую пару - невысокую, стройную девушку с кукольным личиком и длинными пепельно-русыми волосами, и импозантного мужчину лет пятидесяти с живыми плутоватыми глазами и небольшой лысиной, открывавшей покатый лоб. На первый взгляд они могли сойти за отца и дочь, тем более что разница в возрасте составляла никак не меньше четверти века, однако Ольга прекрасно знала обоих, а потому была крайне удивлена, снова увидев их вместе.

Девушка, похожая на Мальвину, являлась ее лучшей подругой Оксаной - выпускницей Московской консерватории по классу органа, а ее спутником - известный банкир Аркадий Петрович Херувимов. Однако самое удивительное состояло в другом - год назад, когда Ольга еще работала в охране его банка, Ксюша тщетно пыталась шантажировать своего сожителя, пытаясь заставить его на себе жениться. После целого ряда трагикомических событий (см. повесть «Амазонка». - Прим.автора) данная попытка закончилась полным крахом, в результате чего Ольга была уволена, а Ксюше пришлось завести себе нового поклонника. И вдруг, спустя почти год, она снова появляется в обществе Херувимова!

- ... После этого я и решил на вас жениться!

- Что? - очнувшись от задумчивости, изумленно переспросила Ольга.

- Я хотел проверить, насколько внимательно вы меня слушаете, - улыбнулся Салмаков. - Чем это вы так увлеклись?

- Извините, но мне надо выйти, - не отвечая на его вопрос, заявила Ольга, за секунду до этого перемигнувшаяся со своей подругой, которая была не менее изумлена неожиданное встречей.

Поднявшись с места, она быстро направилась в дамскую комнату. Через несколько минут там же появилась взволнованная Ксюша.

- Привет! - первой поздоровалась она, целуя подругу. - Как же я рада тебя видеть!

- А чего это ты, интересно, так радуешься? - подозрительно поинтересовалась Ольга. - И как это все объяснить?

- Ты имеешь в виду Аркашу?

- Разумеется.

- О, ты даже представить себе не можешь, как он меня достал!

- Ну и как же он тебя достал? Опять позвонил, и ты согласилась встретиться?

- Как бы не так, стала бы я с ним разговаривать по телефону! Нет, он явился прямо ко мне домой...

- И ты открыла?

- А откуда я знала, что это он, если на вопрос «кто?» мне ответили «телеграмма»!

- Ну и что дальше?

- А дальше я попыталась его выставить, и мы чуть не подрались!

- Да уж, могу себе представить! - усмехнулась Ольга, мысленно сопоставив массивные габариты банкира и стройную хрупкость Ксюши.

- Напрасно смеешься! - подруга обиженно надула губы. - Он попытался меня схватить и повалить на диван, но я вырвалась и начала кричать. И тогда, представляешь, что он сделал! Схватил моего бедного Томино и заявил, что свернет ему башку, если я немедленно не разденусь!

«Жаль, что не свернул!» - подумала Ольга, мгновенно вспомнив жирного белого гада, как она называла про себя кота своей подруги, в котором та души не чаяла. Судя по всему, Херувимов избрал верную тактику!

- Ну, а ты что же?

- А что я? Разве я могла позволить ему задушить своего бедного котика?

- Короче, он изнасиловал тебя, угрожая твоему коту?

- Да, фактически, все так и было. Но зато потом он стал передо мной всячески извиняться и подарил мне такой красивый браслет - вот, смотри, - и Ксюша подняла свою изящную белую ручку.

Браслет действительно был хорош и, судя по всему, стоил очень недешево.

- Ну и на что ты теперь жалуешься?

- Он хочет возобновления прежних отношений и собирается остаться у меня сегодня на ночь, а я этого не хочу, но никак не могу от него избавиться!

- Пожалуйся ближайшему милиционеру, - не без ехидства посоветовала Ольга.

- Нет, что ты, - Ксюша искренне ужаснулась этой мысли, вероятно, подумав о том, что тогда придется возвращать браслет. - Давай лучше сделаем по-другому. Он наверняка захочет с тобой потанцевать...

- Еще чего!

- Нет, ты дослушай до конца. Если примешь его приглашение, я в это время незаметно убегу.

- А его телохранители?

- Ну, как-нибудь, через черный ход. Кстати, Оль, а кто этот симпатичный мужчина, что сидит с тобой за одним столиком? Я его раньше видела?

- Это клиент нашего агентства... А что - понравился?

- Очень! Как же тебе везет на красавцев! - и подруга сокрушенно вздохнула.

- Ага, зато тебе везет на банкиров!

- Ну, что, поможешь?

- А куда я денусь?

Ольга первой вернулась к своему столику, однако дальнейшие события приняли неожиданный оборот.

- Что если мы потанцуем? - предложил Салмаков, как только заиграла музыка.

- Я плохо танцую, - покачала головой Ольга, - поэтому пригласите лучше вон ту милую девушку, которая с вас глаз не сводит, - и она указала на Ксюшу.

- А это удобно? У нее, кажется, уже есть кавалер.

- Почему вы решили, что кавалер? Возможно, это ее отец.

- Что вы, разве отец будет с таким сладострастием целовать руки своей дочери? - усмехнулся Салмаков.

- Все равно, попробуйте!

- Ну, если вы так настаиваете... - доцент поднялся из-за столика, подошел к Ксюше и, вежливо переговорив с банкиром, пригласил ее на танец.

То, насколько существенную услугу она оказала своей подруге, Ольга поняла лишь тогда, когда увидела как Херувимов, плотоядно улыбаясь, направляется в ее сторону.

В свое время, когда она еще работала телохранительницей банкира, ей приходилось не столько оберегать драгоценную жизнь Херувимова, сколько отбиваться от его назойливых приставаний.

- Здравствуйте, милая Оленька!

- Здравствуйте, Аркадий Петрович.

- Наши партнеры уже танцуют, так почему бы нам не последовать их примеру?

- А куда мы денемся? - со вздохом согласилась она, нехотя протягивая руку.

Стоило им выйти в центр зала и присоединиться к толпе танцующих, как Херувимов с такой жадностью привлек ее к себе, что Ольга была вынуждена обоими локтями упереться в его жирную мягкую грудь.

- Полегче, Аркадий Петрович, полегче.

- Как же я рад вас видеть!

- Вы опять за старое? Кстати, зачем это вам Ксюша понадобилась?

- Соскучился и решил через нее узнать, как вы поживаете. Еще не развелись?

- И не надейтесь!

Разговор продолжался в том же духе до тех пор, пока, к немалому облегчению Ольги, музыка не смолкла. Херувимов уже собрался проводить ее обратно к столику, как вдруг недоуменно вскинул голову и оглядел зал.

- Интересно, а куда же делись наши партнеры?

Действительно, за те несколько минут, что продолжался танец, Ксюша выполнила свое намерение и незаметно исчезла. Более того, исчезла не одна, а вместе с доцентом Салмаковым!

«Хорошо еще, он вовремя успел за столик расплатиться!» - только и подумала изумленная Ольга, с ужасом ожидая, что теперь ей вновь придется отбиваться от назойливых приставаний банкира.

Глава 5.

- ... Серебряный персидский кофейный сервис, подлинник картины Айвазовского, средневековое издание Библии, бриллиантовое ожерелье работы Фаберже, семь золотых колец с драгоценными камнями... Да это целая музейная коллекция, которая потянет не на одну сотню тысяч долларов! - изумился полковник Гунин, оторвавшись от чтения длинного списка вещей, похищенных из квартиры академика Воскресенского.

- А что вы удивляетесь, - заявила мадам Салмакова, - ведь все это собиралось годами. Кстати, наша родословная уходит корнями в середину пятнадцатого века, а один из моих предков был казнен на Красной площади в царствование Иоанна Грозного!

- Сочувствую, но в данный момент я имел в виду другое. Чтобы реализовать подобные раритеты нужно время и большие связи.

- Кроме того, - добавил Александр, - на открытом аукционе музейные редкости не продашь, значит кража была совершена по заказу.

- Ну, это уж вы сами разбирайтесь, как она была совершена, - пожала плечами Салмакова, - еще кофе хотите?

Разговор происходил в квартире покойного академика на Кутузовском проспекте.

- Да, спасибо, - кивнул Гунин, беря чашку. - Кстати, там, на кладбище, в самом конце церемонии к вам подошел некий господин в светлом плаще...

- Вы имеете в виду Аркадия Петровича Херувимова? Это глава одного российского банка, в котором отец держал крупную сумму.

- Херувимов? - снова встрял в разговор неутомимый Александр, вскидывая глаза на шефа. - Да ведь это же тот самый...

Полковник взглядом приказал ему заткнуться. Он и сам прекрасно помнил, что Херувимов был одним из ближайших знакомых того самого номенклатурщика, за которым они недавно следили, и который был взорван на пороге собственного дома. Кстати, после этого дело пришлось закрыть ввиду смерти подозреваемого.

- А как насчет завещания? - поинтересовался Николай Александрович.

- Мой отец не оставил никакого завещания.

- Следовательно, вы - его единственная наследница?

- Да.

- Ну хорошо, тогда не могли бы вы рассказать о ближайшем окружении своего отца. С кем он общался, кто бывал в вашем доме?

- Отец был целиком поглощен наукой, поэтому вел очень замкнутый образ жизни, и мы практически никого не принимали. Он даже требовал, чтобы я встречалась со своими подругами вне дома!

- Но ведь у такого крупного ученого наверняка были ученики? - предположил Александр.

- Ученики? - переспросила Салмакова, после чего, к немалому изумлению обоих сыщиков, начала краснеть. - Как вам сказать...

- Так что насчет учеников? - сразу заинтересовался Гунин, мгновенно поняв, что случайный вопрос помощника попал в точку.

- Одно время, когда папа еще преподавал, у него действительно были ученики, но затем, когда он целиком переключился на научную работу, они постепенно исчезли.

- Все?

- Ну, кроме одного... Впрочем, я даже не уверена, можно ли его считать учеником...

- И кто же это?

- Павел Васильевич Воронцов.

Обрадованные сыщики быстро переглянулись. «А нам врал, что почти незнаком с Воскресенским!» - так расшифровывался непроизвольный жест импульсивного Александра.

- А где он теперь? - продолжал полковник.

- Точно не знаю... - мадам Салмакова явно не умела лгать, поэтому отводила глаза, причем слишком часто и судорожно сжимала в руках кофейную чашку, - кажется, преподает в университете.

- А вы с ним хорошо знакомы? - разумеется, этот вопрос задал бестактный Александр.

- Нет... Так как-то... В общем, знакома, конечно, но... Что вас еще интересует?

- На сегодня все, - заявил Гунин, вставая с места и делая знак помощнику, - спасибо за кофе.

- Пожалуйста, - облегченно вздохнула Салмакова, провожая гостей до двери. - До свидания.

- Вы обратили внимание, как она заюлила, когда я задал ей последний вопрос? - возбужденно поинтересовался Александр, стоило им покинуть квартиру.

- Разумеется, обратил, - задумчиво отвечал полковник, - впрочем, здесь все и так уже достаточно очевидно.

- Что вы имеете в виду?

- Ну, например, то, что они с Воронцовым не только знакомы, но пребывают далеко в не самых лучших отношениях. Возможно, не поделили между собой благосклонность покойного академика.

- С чего вы это взяли?

- А, вспомни, как он прятался на кладбище, вместо того, чтобы просто подойти к Салмаковой и выразить ей свое соболезнование.

- Ну, все может быть наоборот - они находятся в слишком теплых отношениях, которые не хотят афишировать!

- И это возможно. Однако сейчас меня гораздо больше интересует другое...

После этого полковник замолчал и так продолжалось до тех пор, пока они не вышли из дома и сели в машину.

- Николай Александрович! - наконец, воскликнул помощник с явным нетерпением в голосе, после чего Гунин чуть виновато улыбнулся:

- Хорошо, хорошо. Разумеется, я буду рассказывать тебе обо всем, так что мы будем иметь одинаковый объем информации. Найдешь разгадку раньше меня - подарю свой портрет с надписью...

- «Победителю-ученику от побежденного учителя»?

- Точно. Так вот, вопрос, который меня больше всего занимает, состоит в следующем: почему она так спокойна?

- Ах, вот вы о чем! - призадумался Александр. - Теперь я вас понял. Действительно, похищено столько ценнейших вещей, а наша мадам ведет себя как ни в чем не бывало, зато смущается от какой-то ерунды.

- При этом у нее есть абсолютное алиби - она действительно десять дней колесила по Европе!

- Вы хотите сказать, что кража могла быть подстроена? Например, перед отъездом Салмакова вручает тому же Воронцову дубликат ключей, он дожидается ухода академика и спокойно проникает в квартиру... Но какой смысл? Зачем ей что-то красть, если она является единственной наследницей?

- А вот в этом-то и заключается самое интересное! Представь себя в роли богатого наследника, который внезапно лишается этого самого наследства... Неужели ты будешь вести себя так спокойно и угощать сыщиков кофе?

- Да нет, конечно, тем более, что сам предпочитаю пиво. Но тогда что же получается?

- Для ответа на этот вопрос требуется определенное воображение. Предположим, я узнаю о том, что меня лишают наследства - не всего, разумеется, - по закону, даже при наличии завещания четвертая часть все равно принадлежит ближайшим родственникам, - и, тем не менее... Тогда я организую похищение, после чего преспокойно составляю список украденных вещей и заявляю в милицию. Как тебе такой вариант?

- В данных условиях он весьма правдоподобен, - согласился Александр, - однако вы исходите из того, что завещание все-таки существует?

- Да, разумеется, и через какое-то время обязательно всплывет наружу. Ну, а пока нам есть смысл поближе познакомиться с господином Воронцовым...

«Какой приятный человек этот Воронцов, - подумала Ольга, - и какие интересные вещи он рассказывает!»

Дело происходило в летнем кафе, в самом центре Москвы у Никитских ворот. Молодая сыщица одиноко сидела за столиком, рядом с «объектом наблюдения». Воронцов был не один - стройная, миловидная женщина примерно одних лет с Ольгой, внимательно слушала своего собеседника. Они пили кофе, а сидевший между ними малыш лет четырех, самозабвенно поглощал мороженое.

Если бы Ольга не знала, что Воронцов не женат, она приняла бы всех троих за дружную семью. Наблюдая за тем, как заботливо доцент относится и к своей спутнице, которую называл Вероникой, и к ребенку, молодая сыщица невольно досадовала.

Судя по всему, Воронцов влюбился в разведенную молодую женщину с ребенком (Ольга решила так потому, что в отличие от своей матери и ее ухажера, малыш был светловолосым), на которой в дальнейшем собирается жениться. Однако его старая и коварная возлюбленная, заподозрив нечто подобное, всеми силами старается этому помешать, - и помочь ей должна именно она, Ольга!

Что за скверная ситуация, и в какой неблаговидной роли она выступает! Ольга уже сделала несколько снимков для мадам Салмаковой, но теперь, послушав несколько минут разговор за соседним столиком, всерьез начала подумывать о том, как поудачнее выкрутиться, направив свою ревнивую клиентку по ложному следу. В конце концов от всех этих взрослых игр в первую очередь пострадает чудесный русоволосый малыш с задумчивыми карими глазками!

- ... Проблемой смерти и бессмертия ученые начали заниматься задолго до возникновения генетики, - тем временем, увлеченно рассказывал Воронцов, - и знаешь, милая Вероника, я обратил внимание на одно странное обстоятельство. Именно в те бурные времена, когда человеческая жизнь ничего не стоила, бесследно исчезали тысячи людей, и ни у кого не было ни малейшей уверенности в собственном будущем, медики, психологи, биологи и философы, словно движимые каким-то общим, но необъяснимым чувством, усиленно размышляли над проблемой бессмертия.

Ты только представь, - первая мировая война подходит к концу, в России разгорается кровавая смута, но в тех же самых типографиях, в которых печатаются декреты и прокламации, рабочие набирают книги под захватывающими названиями: «Проблема смерти и бессмертия», «Что такое смерть?», «Научные доказательства нашего личного бессмертия», «Бессмертие с точки зрения науки», «Проблема бессмертия и остановка старения организма», «Бессмертие души». Бехтерев, Кассирер, Шмальгаузен, Метальников и многие другие ученые с мировыми именами словно торопятся отдать дань вечности...

- И о чем же говорилось в этих книгах? - спросила Вероника, у которой оказался на удивление ласковый голос.

- О проблемах старения, жизни, бессмертия. Дело в том, что одноклеточные могут размножаться бесконечно - то есть они практически бессмертны, если только не считать смертью момент деления клетки. В организме многоклеточных возможность бесконечного деления каждой клетки ограничена и пробуждается лишь тогда, когда здоровая клетка становится раковой. Но за счет того, что клетка теряет способность к бесконечному делению, она становится специализированной и, чем выше уровень специализации, тем совершеннее многоклеточный организм! Таким образом, смерть - это плата за специализацию и совершенство!

- Значит, она запрограммирована в генах?

- Не смерть, - проворно возразил Воронцов, - а конечность развития! Смерть - это итог разрешения противоречия между конечностью развития организма и бесконечностью развития окружающего мира. Развитие человека запрограммировано - и ограничено во времени, развитие Вселенной безгранично - и следует неведомым нам законам. Конечное уступает место бесконечному и растворяется в нем, чтобы стать материалом для нового конечного. Главный закон, которому подчиняется все живое - это время! Только покорив время, мы сумеем стать бессмертными... Я тебя не слишком утомил, любовь моя?

- Нет, что ты, - слегка улыбнулась собеседница. - Однако я вижу, Федя уже нагулялся и теперь хочет домой. Правда, Федя?

Малыш сосредоточенно кивнул головкой, с сожалением изучая пустую вазочку от мороженого.

- Ну что ж, - согласился Воронцов, - тогда вы идите, а я еще заеду в одно место и через пару часов вернусь.

Ольга, слышавшая весь этот разговор, насторожилась. Куда это он собрался ехать - неужели к Салмаковой?

Вероника встала и, держа малыша за руку, направилась в сторону бульвара, в начале которого возвышался уныло-бездарный памятник Тимирязеву. Воронцов проводил ее ласковым взглядом, после чего тоже поднялся с места. Ольга настороженно наблюдала за ним, лихорадочно перебирая в уме варианты. Последовать за женщиной с ребенком, чтобы выяснить, где они живут, или продолжать слежку за Воронцовым?

На какой-то миг она отвлеклась, заметив молодого человека, который восторженно смотрел на нее во все глаза, сидя за крайним столиком в обществе бокала с пивом.

«И чего зря таращится?» - сердито подумала Ольга, как вдруг услышала позади себя легкий вскрик.

Она порывисто обернулась и остолбенела: два крутых бугая, стремительно выскочивших из темно-синего «Мерседеса», лихо притормозившего у кромки тротуара, крепко держали Воронцова за руки и пытались запихнуть в машину. Доцент упирался и звал на помощь, но прохожие или растерянно замирали на месте, или испуганно шарахались в разные стороны. Третий из нападавших, - высокий и усатый детина с типично «хохляцкой» физиономией - стоял возле машины, держа заднюю дверцу открытой.

Силы были настолько неравны, что все произошло в течение нескольких десятков секунд. Воронцова уже сажали в «Мерседес», когда Ольга, стремительно сорвавшись с места, бросилась на помощь. Заметив ее движение, усатый боевик двинулся было навстречу...

Нет, все-таки она недаром прошла курсы самообороны, да еще вышла замуж за инструктора этих самых курсов! От классического удара ногой, усатый мгновенно поперхнулся и стал падать назад, невольно прислонившись спиной к «Мерседесу», который уже начал набирать ход.

Лишившись подпорки, боевик упал на проезжую часть, а машина резко рванула с места в сторону Арбатской площади и быстро скрылась из виду - Ольга даже не успела рассмотреть ее номера. Впрочем, в тот момент ей было не до того, поскольку противник поднимался на ноги.

Она хотела повторить столь удачно получившийся удар, но на этот раз усатый был наготове. Легко отбросив Ольгу в сторону, он бросился бежать вдоль улицы, направляясь в сторону ближайших дворов.

В тот момент, когда боевик пробегал мимо того самого любителя пива, который незадолго до этого усиленно таращился на Ольгу, тот вдруг вскочил со своего места и буквально обрушился на бегущего, заставив его рухнуть носом в асфальт.

Через секунду он уже сидел на спине у хрипевшего боевика и яростно выкручивал ему руки. Подбежавшая Ольга растерянно остановилась, и тогда молодой человек бешено оглянулся на нее:

- Чего уставились? Лучше помогите надеть этому гаду наручники!

Глава 6.

- Да почему вы оба так непоколебимо уверены, что Воронцова похитили именно люди банкира Херувимова? - с веселой досадой вопрошал Николай Александрович Гунин, откидываясь в кресле и ласково поглядывая на разгорячившуюся молодежь в лице Ольги и Александра, наседавших на него с обеих сторон.

Разговор происходил в рабочем кабинете полковника, на следующий день после похищения злополучного доцента.

- Мне кажется, я узнала в водителе Стаса - того самого охранника Херувимова, вместе с которым мы когда-то работали, - заявила разрумянившаяся Ольга. - Наверное, он меня тоже узнал, поэтому так резко рванул с места.

- Вот, слышите! - подхватил Александр, мельком взглянув на нее. - Кроме того, они уже пытались похитить его на кладбище буквально у нас на глазах!

- Но зачем и кому может быть нужен рядовой доцент, пусть даже Московского государственного университета?

- О Боже! - еще сильнее разгорячился помощник. - Да я же вам об этом уже сто раз говорил! Речь идет о продлении жизни, практическом бессмертии, если хотите, а Воронцов - любимый ученик академика Воскресенского. Кстати, еще надо проверить - не клон ли тот боевик, которого мне удалось задержать с помощью Ольги, - и он снова взглянул на красавицу-коллегу из частных охранных структур.

- Ну вот, опять тебя понесло в эти научно-фантастические дебри, - недовольно поморщился Гунин.

- Но я же вам показывал тот файл, который изъял из компьютера Воскресенского!

- А что за файл? - тут же заинтересовалась Ольга. - Мне можно взглянуть?

- Почему бы и нет? - разрешил Гунин под настоятельным взором своего помощника.

Александр обрадовано бросился к компьютеру, включил его и обернулся к Ольге.

- Прошу вас, читайте.

Символ бессмертия

Обычно, мексиканская агава живет всего девять лет, а на десятый год выбрасывает огромный цветонос с десятью тысячам цветов, после чего отмирает. Но, если этот цветонос с еще незрелыми цветками вовремя срезать, то на следующий год агава начнет его построение снова, и будет делать это неизвестно сколько раз, не отмирая. В статье, опубликованной в немецком научном журнале начала века, профессор Эйхардт сообщал о том, что его подопытная агава живет уже свыше тридцати лет!

Идея напрашивается сама собой - необходимо прервать жизненный цикл организма так, чтобы он вернулся к предыдущему состоянию и вновь прожил этот отрезок своей жизни. Нечто подобное происходит с грампластинкой, поврежденной в каком-нибудь месте, - она вновь и вновь будет проигрывать один и тот же мотив. В принципе в этой идее нет ничего невероятного. Науке давно известны факты, когда развитие организма резко убыстрялось, что приводило к преждевременному старению. Пятилетние дети лысели, седели, покрывались морщинами и начинали страдать типично старческими недугами - ухудшением слуха, артритом, атеросклерозом. Умирали они обычно в двенадцать лет, демонстрируя все признаки глубокой старости.

Средства замедления старения достаточно хорошо известны - особое питание, чистый воздух, активная физическая деятельность, прием антиоксидантов и, одно из самых эффективных средств, - понижение температуры тела.

Имеются и менее достоверные факты, говорящие о том, что развитие может не только ускоряться, но даже идти вспять. Так, в Иерусалиме проживает 94-летняя Роза Фарон, которая, по свидетельству обследовавшего ее врача, выглядит на 70 лет моложе. Более того, обследование ее внутренних органов показало, что анализы Розы не уступают анализам ее собственной правнучки и лучше, чем ее собственные анализы двадцатилетней давности!

Таким образом, биологическое время может убыстряться, замедляться, течь вспять (хотя последнее пока доказано не слишком убедительно) и... зацикливаться?

Значит можно остановить старение, прервав нормальный цикл, ведущий к неминуемой смерти, и включив обратную связь, если найти такие ингибиторы, которые будут способны снизить концентрацию метаболитов, стимулирующих развитие нормального жизненного цикла! Но где найти эти ингибиторы и что это вообще за вещества?»

- Очень интересно, - заявила Ольга, - однако тут ни слова о клонировании, которым, по вашим словам, занимался академик Воскресенский.

- А это уже второе направление поисков, - оживился Александр, который за время следствия успел значительно расширить свои познания в области медицины вообще и биологии старения в частности. - Если не удастся зациклить организм, можно создать его точную копию путем клонирования, а уже потом попытаться внедрить в него сознание оригинала - например, путем пересадки мозга или какими-то другими, более изощренными способами.

- Понятно. Кстати, в этом файле речь идет о какой-то агаве... Кажется, я уже слышала это слово.

- Это такой вид мексиканского кактуса, - охотно пояснил Александр.

- Кактуса?

- Да, а что?

- А вы знаете, что доцент Салмаков - бывший муж дочери академика Воскресенского - коллекционер кактусов? У него есть эта самая агава!

- Да? - Александр обрадовано оглянулся на шефа. - А откуда вы-то знаете?

- Неважно, - уклончиво заявила Ольга, после чего Александр заметно сник - и она это заметила. Ей не хотелось обижать молодого оперативника, но еще меньше хотелось рассказывать подробности, чтобы лишний раз не компрометировать свою лучшую подругу.

Дело в том, что убегая из ресторана от банкира Херувимова, Ксюша прихватила с собой доцента Салмакова, и, в итоге, провела у него всю ночь. Именно она рассказала Ольге о странном увлечении доцента, добавив при этом следующее:

«Да он меня просто заколебал бесконечными рассказами об этих чертовых кактусах! Особенно меня достала какая-то агава - его последнее приобретение, - которая якобы вообще бессмертна».

- Вы понимаете, что из этого следует? - и Ольга из чувства бессознательного женского кокетства посмотрела сначала на шефа и лишь затем на его молодого помощника, который не отрывал от нее влюбленных глаз. - Если у Салмакова находится агава из квартиры академика Воскресенского, а это легко установить благодаря его дочери, то отсюда несложно сделать вывод...

- Что там может находиться и все остальное! - подхватил Александр.

- Но как вы спелись! - весело изумился Гунин, дословно процитировав фразу из одного знаменитого фильма. - Впрочем, даже ваш дружный дуэт не убедил меня в том, что похищение организовал Салмаков, ибо он человек умный и не мог не понимать, что именно на него в первую очередь падут подозрения. Нет, мне больше нравится собственная версия - ограбление подстроила его бывшая жена, возможно, при посредстве Воронцова, который по вашим словам, Ольга, является ее неверным любовником.

- А... - начал было Александр, но шеф нетерпеливо махнул рукой:

- Подожди, я еще не закончил. Кроме того, во время похищения он мог прихватить нечто такое, что всерьез интересует банкира Херувимова, который занимался финансовыми делами академика Воскресенского. В любом случае, прежде чем продолжать дело о подлинном или мнимом ограблении его квартиры, нам надо найти доцента Воронцова.

- Так давайте же, наконец, допросим нашего пленника! - нетерпеливо предложил Александр.

- Да клал я на вас на всех! - с явным украинским акцентом заявил задержанный боевик, доставленный конвоиром в кабинет полковника Гунина.

- На твоем месте, я бы не торопился этого делать, - невозмутимо заметил Николай Александрович. - Лучше ответь на самый простой вопрос - ты работаешь на банкира Аркадия Петровича Херувимова?

- Знать не знаю никакого банкира.

- А зачем вы напали на того человека?

- Какого еще человека?

- Доцента Воронцова. Кстати, куда его повезли?

- А я откуда знаю?

- Сам-то ты кто?

- Конь в пальто!

Ольга уже ушла, сославшись на неотложные дела и взяв с обоих сыщиков обещание немедленно связаться с ней, если удастся что-нибудь выяснить о местонахождении доцента Воронцова. Оставшийся в одиночестве Александр не уставал поражаться долготерпению своего шефа.

- Значит, ты отказываешься отвечать? - с веселым изумлением поинтересовался полковник.

- Да я ва-аще не люблю с ментами базарить!

- Типично хохляцкое упрямство. Ладно, посмотрим, надолго ли тебя хватит... Спустись вместе с ним в машину и жди меня, - Гунин кивнул помощнику на задержанного и скрылся за дверью.

Александр молча остановился перед боевиком, и тот послушно встал со стула, держа перед собой скованные наручниками руки.

- Вперед!

Ждать шефа пришлось недолго. Вскоре, он спустился во двор, держа в руке небольшой целлофановый пакет, аккуратно перевязанный синей ленточкой.

- Поехали.

- Куда?

- Куда-нибудь за город, в ближайший лесок.

Наверное, Александр испытал не меньшее удивление, чем боевик, однако ни тот, ни другой не стали задавать лишних вопросов.

В дороге все трое молчали, однако если Александр невозмутимо вел машину, то боевик проявлял заметное беспокойство, вертя головой во все стороны, а полковник Гунин сосредоточенно держал на коленях свой пакет и лишь однажды, когда машину сильно тряхнуло на ухабе, окликнул помощника:

- Осторожнее!

После этого боевик перестал глазеть в окна и начал все чаще, с явной опаской поглядывать на пакет. Наконец, машина пересекла Кольцевую автодорогу и, проехав еще пару километров, свернула в лес.

- Выходи, - скомандовал полковник, первым выбираясь из машины.

- Зачем? - подал голос боевик.

- Сейчас поймешь.

- Не выйду! Вы что, падлы ментовские, кончить меня решили?

- А ты как думал? - усмехнулся Гунин, обходя машину. - Знаешь закон войны? Если пленный отказывается давать показания, то его расстреливают.

- Не имеете права!

- А кто тебе дал право похищать людей на улицах?

- За это не расстреливают! И вообще, я требую адвоката, ... мать вашу!

- Ишь, как заговорил! Может, тебе еще твои права зачитать? Вытаскивай его наружу!

По-прежнему ничего не понимавший Александр, тем не менее, быстро и четко выполнил приказание шефа, выдернув из салона за шкирку упиравшегося и отчаянно матерившегося боевика.

- Что дальше?

- Веди его в лесок!

Оказавшись в тени деревьев, полковник медленно, словно наслаждаясь торжественностью минуты, развязал пакет и достал оттуда небольшой плоский предмет, чем-то напоминавший шахматные часы, но с одним циферблатом.

- Знаешь, что это такое? - спросил он у заметно побледневшего боевика.

- Бомба с часовым механизмом.

- Верно, разбираешься... А знаешь, что мы сейчас с ней сделаем?

Александр изумленно следил за действиями шефа. Сколько лет они вместе работают, а Николай Александрович не перестает его удивлять!

- Так вот, - продолжал полковник, заводя часы и показывая циферблат боевику, - как видишь, я отвел тебе на размышления ровно три минуты. Сейчас мы привяжем тебя вон к той березке, после чего я повешу эту бомбу тебе на пояс и включу таймер. Кстати, здесь столько тротила, что от тебя не останется даже наручников... Что скажешь?

- Ох, бля! - ошарашено выдохнул боевик, качая головой. - Какие же вы гниды! А кино посмотришь, типа там «Улицы разбитых фонарей», так ни за что не скажешь!

- О кино мы после поговорим, - перебил Гунин, - а пока давай о деле. Александр, подтащи-ка его к березе.

- Стой! Я - Мыкола Киевский. Работаю на Херувимова. Зачем похитили того хмыря, хоть убей, не знаю!

- Ага! - удовлетворенно хмыкнул полковник. - А куда его отвезли?

- На дачу.

- Где находится?

- Та не знаю, я ж не московский, но по карте показать могу. Это где-то возле Троицкого, там еще есть река с сортирным названием... Моча называется!

- Действительно, в Подмосковье есть такая река, - подтвердил Александр, восхищенно глядя на шефа.

- Прекрасно, - кивнул головой тот, - тогда возвращаемся обратно. Вот видишь, как все просто, - добавил он, обращаясь непосредственно к Мыколе, - как говорили древние римляне: «Dixi et animam levavi» - то есть «сказал, и облегчил тем душу». Едем!

На обратном пути вновь воцарилось молчание. Александру вдруг вспомнилась Ольга, и он загрустил. В его одинокой жизни женщины играли довольно странную роль. Не так давно ему пришлось расстаться с одной темпераментной молодой особой, которая бросила его лишь потому, что ее крайне нервировало, когда в самый разгар любовных ласк вдруг раздавался телефонный звонок, после чего молодой сыщик быстро начинал одеваться.

«Если хочешь, то на этот случай я могу купить тебе вибратор», - однажды, в разгар ссоры, шутливо заметил он.

«Иди к черту, Сашок, - ответила его возлюбленная, - я лучше выйду замуж за ночного сторожа, которого никто и никуда не вызывает».

Она была красивой женщиной, и Александр очень жалел о ее решении. Впрочем, долгие переживания противоречили его энергичной натуре, поэтому вскоре он начал приводить к себе разных женщин, с которыми обычно знакомился в процессе очередного расследования. Вот здесь-то и обнаружилось весьма странное обстоятельство, которое, ввиду многочисленных повторов, уже невозможно было объяснить никакими случайными совпадениями. Дело в том, что все приводимые им женщины имели те или иные странности, - и это всерьез препятствовало развитию серьезных и длительных отношений, поскольку сам Александр обладал абсолютно нормальной психикой.

За последние полгода в его постели побывали: лесбиянка, которой хотелось забеременеть и родить дочь; наркоманка, которая надеялась выручить из тюрьмы своего приятеля; дочь высокопоставленного чиновника, которая насмотрелась вышеупомянутого сериала и возмечтала о том, чтобы ее лишил девственности «настоящий мент».

Бедный Александр, изрядно ошалев от всего этого изобилия извращений, начал откровенно побаиваться новых знакомств. Теперь он пытался заранее выяснить с какими отклонениями ему предстоит столкнуться на этот раз, однако делал это настолько неуклюже, что удивленные женщины спешили расстаться, и до постели дело просто не доходило. И вот, в кои-то веки, он познакомился с такой чудной девушкой, как Ольга, но, увы... - она уже замужем!

Черт, как же ему не везет! А, может, поухаживать за ней, невзирая на мужа?

- О чем загрустил? - окликнул его полковник, когда они уже ехали по городу.

- Да вот, думаю о том, что жизнь не задалась, - со вздохом признался Александр.

- В таком случае, почитай «Протоколы сионских мудрецов», - невозмутимо посоветовал Гунин, - там для всего на свете есть одно универсальное объяснение...

- Кстати, Николай Александрович, - спросил Александр уже в самом конце рабочего дня, когда основательно допрошенный боевик был возвращен в свою камеру, - хочу вас кое о чем спросить. Во-первых, откуда вы взяли эту бомбу?

- Одолжил в пиротехническом отделе.

- А она настоящая?

- Разумеется.

- И вы бы действительно сделали все то, о чем говорили? Ведь это же подсудное дело!

- Ну, в нашей стране даже выпить бутылку пива на улице может оказаться подсудным делом, - невозмутимо парировал полковник, - впрочем, не знаю...

- Ну, хорошо, а как вы додумались до такого интересного способа разговорить задержанного?

- Эту идею мне подсказал один зарубежный коллега, с которым я познакомился в Париже на конференции Интерпола. Мы беседовали о проблемах терроризма - кстати, в их стране смертная казнь тоже отменена, и он рассказал мне такую историю. Однажды, один из его осведомителей предупредил о готовящемся теракте, благодаря чему полиции удалось схватить террориста за час до совершения преступления. Этот инспектор стал останавливать часовой механизм, а просто приковал террориста к бомбе наручниками и вывез в безопасное для окружающих место.

- И он отправился на тот свет тем путем, который готовил для других?

- Разумеется.

- Их быт - их нравы, - с уважением заметил Александр.

Глава 7.

На следующий день все трое сыщиков - трое, потому что Ольга, узнав от Александра обо всем произошедшем накануне, напросилась вместе с ними, - отправились на поиски дачи Херувимова. Руководствуясь грубым планом, начертанным рукой боевика Мыколы, они трижды сворачивали на разные проселочные дороги, отходящие от основной магистрали на отрезке Кленово-Троицкое, но каждый раз оказывались в тупике. Зато на четвертый раз им повезло почти сразу - они не только обнаружили длинный забор, за которым таились помпезные особняки довоенной постройки, но, проехав через расположенный в лесу поселок, оказались на окраине, где перед ним открылся такой вид, что все трое невольно ахнули.

От опушки леса и до внушительного каменного забора, по верху которого вилась колючая проволока, было не более километра. Этот забор окружал огромное, трехэтажное здание с острыми башенками, похожее не столько на дачу, сколько на самый настоящий замок.

- Ай да Херувимов! - воскликнула Ольга. - А я и не знала, что помимо той дачи, где я однажды была, когда еще работала на эту жирную свинью, у него имеется такое роскошное палаццо!

- А если бы знали, то что? - хмуро поинтересовался Александр, явно не разделявший ее восторгов. - Постарались бы выйти за него замуж?

- Вообще-то он женат, - улыбнулась Ольга, кокетливо глянув на молодого оперативника, - однако мне не совсем понятно, почему вас это так заботит?

Александр молча вздохнул.

На всем расстоянии от леса до «палаццо» окружающее пространство удивляло своей откровенной и неестественной наготой - ни единого кустика, деревца или оврага. Даже трава казалась скошенной ровно настолько, чтобы в ней не смог спрятаться даже заяц. Дорога упиралась прямо в будку для охранников, оснащенную прожекторами и телекамерами.

Кроме основного здания за забором виднелись еще несколько скучных одноэтажных построек. И ни единой души - мертвенный «марсианский» пейзаж под лучами ослепительного послеполуденного солнца.

- Что скажете? - произнес Александр, указывая на придорожное объявление: «Частная территория. Въезд без приглашения категорически запрещен».

- Да, круто, - нехотя согласился полковник, - наверное, сюда надо являться не иначе как с ордером и бригадой омоновцев.

- Так за чем дело стало?

- А откуда мы знаем, что Воронцов содержится именно там? На основании чего мне идти по начальственным кабинетам и выколачивать этот проклятый ордер? А то, что его придется выколачивать, я не сомневаюсь - судя по всему, у этого Херувимова есть контакт с самыми могущественными государственными структурами. Ты хоть представляешь себе, насколько плачевной окажется наша участь, если мы пойдем на открытый конфликт, а потом никого здесь не найдем?

Полковник произнес это столь мрачным тоном, что помощник заметно поскучнел. Ольга задумчиво переводила взгляд с одного сыщика на другого.

- А что если мы подключим к этому делу прессу? - неожиданно предложил Александр. - У нас с вами есть один знакомый журналист - Михаил Ястребов... Общественное мнение - это самая надежная защита во время расследования крупных криминальных дел, в которых могут быть замешаны власти.

- Так что нам - предупредить всех столичных газетчиков и взять с собой телевидение? - хмуро отреагировал Гунин. - В таком случае, нас арестуют прежде, чем мы сядем в машину, чтобы ехать сюда. Кстати, нам давно пора убираться. Я почти уверен, что за нами уже наблюдают.

Развернув «Жигули», он медленно поехал обратно.

- А что если мы организуем ночной штурм? - снова предложил Александр. - И предварительно перестреляем все прожектора...

- А что если мы организуем ракетно-бомбовый удар или вертолетный десант? Не увлекайся, юноша, нам надо действовать как можно осторожнее и аккуратнее. В конце концов, если мы ухитримся похитить пленника, то не станут же они обращаться в милицию!

- Тогда еще проще, - тут же встрепенулся неугомонный помощник. - Я беру с собой двух человек, сажусь в машину, мы изображаем из себя пьяных, подъезжаем к воротам...

- Где вас расстреляют охранники после первого же предупреждения, - закончил полковник. - Нет, юноша, здесь требуется какое-то нетривиальное решение...

- А что если первой подъеду я? - неожиданно предложила Ольга, после чего оба сыщика дружно повернули головы и посмотрели на нее.

- И что дальше?

- А вот что...

Через полчаса после наступления сумерек к будке охранников подъехал роскошный серебристый «Мерседес», за рулем которого сидела нарядно одетая молодая женщина. Подойдя к воротам, один из охранников дважды ее окликнул. Женщина невозмутимо вышла из машины и, говоря по-английски, демонстративно показала какие-то документами, кого-то или что-то требуя.

Николай Александрович Гунин прекрасно сознавал какому риску он подвергает Ольгу, но, в конце концов, она сама добровольно согласился принять участие в этой операции, заявив, что крайне заинтересована в освобождении доцента Воронцова!

Расчет полковника был очень прост и основывался на элементарном знании психологии. Охранник может сдуру обстрелять скромные «Жигули», но открыть огонь по «Мерседесу», за рулем которого находится иностранка, не посмеет. «Мерседес», кстати, был реквизирован у недавно арестованного «авторитета», который сейчас сидел в Бутырской тюрьме.

Тем временем, Ольга продолжала энергично говорить по-английски и трясти перед охранником своими документами. Поскольку женщина была одна, наружная дверь вскоре распахнулась, и к Ольге приблизился здоровенный детина в пятнистой униформе, который обладал ярко выраженной кавказской внешностью. Он держал наготове помповое ружье и двигался с неторопливой настороженностью. Не доходя трех метров, кавказец остановился.

- Тебе чего надо, шалава? Давай, проваливай отсюда.

Однако «иностранка» не унималась, знаками предлагая открыть ворота. Тогда кавказец ткнул в ее сторону дулом ружья, после чего перевел его на машину и сделал характерный жест рукой - «отъезжай». Женщина издала раздраженное восклицание, словно поражаясь его непонятливости, затем пожала плечами, спрятала документы в сумочку и повернулась к своему «Мерседесу». Видя, что она садится в машину и заводит мотор, кавказец шагнул вперед - его очень заинтересовала таинственная бумажка, выпавшая из сумочки в тот момент, когда женщина убирала свои бумаги. Кстати, благодаря мощным прожекторам, перед воротами было светло как днем.

Чутье не подвело горного джигита - оброненная бумажка очень напоминала стодолларовую купюру, да, по всей видимости, таковой и являлась. И тогда охранник сделал именно то, на что и рассчитывал полковник Гунин, сочиняя сценарий этого спектакля. Кавказец проворно нагнулся за деньгами, лежавшими в метре от переднего бампера «Мерседеса», но, как назло, именно в этот момент машина тронулась с места и начала разворачиваться. Удар оказался достаточно силен - раздался дикий вопль, и кавказец рухнул на землю, одной рукой сжимая злополучные доллары, а другой прижимая к себе ружье.

Услышав этот крик, Ольга моментально остановила машину и выскочила наружу. Подбежав к корчившемуся от боли охраннику, она постаралась всем своим видом выразить искреннее сожаление. Более того, она снова полезла в сумочку и, достав оттуда пачку долларов, отсчитала еще несколько бумажек. После того, как они были вручены кавказцу, вопли последнего несколько поутихли.

А дальше произошло то, на что, опять-таки, очень рассчитывал полковник Гунин, и без чего операция могла застопориться в самом начале. Двое напарников кавказца, наблюдавшие за сценой раздачи долларов сквозь окно будки попросту не выдержали. Мало того, что неосторожная «иностранка» всячески призывала их помочь своему травмированному товарищу, но она при этом размахивала вожделенной пачкой баксов!

Не прошло и минуты, как оба охранника покинули будку и приблизились к поверженному кавказцу.

- Ну, блядь заграничная, тебе это будет дорого стоить, - злобно-весело сказал невысокий блондин, подходя к Ольге.

Она только развела руками и, словно поняв, снова принялась отсчитывать доллары. И блондин, и его напарник, и лежащий на земле кавказец были настолько увлечены видом шелестящих перед ними купюр - наверное, каждый уже мысленно прикидывал свою долю, - что никто из них не заметил, как приоткрылись: сначала багажник, а затем и задняя дверца «Мерседеса». Из багажника проворно выскользнул человек в камуфляже и черной маске, из «Мерседеса» - Александр, который прятался на полу, прикрытый накидкой.

Человек в камуфляже сработал блестяще - белокурый охранник, получив от него удар ногой в лоб, «отрубился» практически мгновенно, - а вот Александр едва не сплоховал. Пока он поднимался с земли и готовился к прыжку, второй охранник успел заметить его и выхватить из кобуры пистолет. Александр нырком бросился вперед, пытаясь схватить его за ноги и повалить на землю, но тот отпрянул назад и уже передергивал затвор, когда сильный удар ноги выбил пистолет из его рук, а ловкий удар локтем заставил свалиться на асфальт, рядом со своим напарником. Поднимаясь с земли, Александр пристыжено посмотрел на человека в камуфляже - знакомого капитана омоновцев, согласившегося принять участие в этой операции, - на что тот едва заметно кивнул и пожал плечами: «ничего страшного, с кем не бывает».

С лежащим на земле кавказцем, который, не выпуская долларов, попытался воспользоваться своим ружьем, расправилась сама Ольга. Сначала она спокойно наступила на руку кавказца, а затем так ударила его носком изящного сапожка, что тот дернулся и уже не подавал признаков жизни.

- Мальчики, доллары можете не подбирать, они все равно фальшивые!

Первая часть операции прошла успешно, а потому все участники стали действовать проворно и быстро, готовясь ко второй части. Ольга села за руль «Мерседеса» и развернулась в сторону леса, где ожидал полковник Гунин, наблюдавший за происходящими событиями с помощью ночного бинокля.

Александр и капитан омоновцев проворно сволокли тела охранников в будку, после чего быстро раздели и связали. При этом кавказец очнулся и даже приоткрыл было глаза, но капитан с неожиданной злобой нанес ему столь мощный удар кулаком, что тот мгновенно превратился в мягкую тяжелую куклу.

- Зачем же с такой силой, ведь так и убить можно? - вскользь поинтересовался Александр, натягивая камуфляжную куртку.

- Не люблю кавказцев, - пробормотал капитан, - особенно после Чечни - просто на дух не переношу...

- Но нам же нужно узнать, где они прячут заложника!

- А это мы сейчас у белобрысого спросим. Он у них, кажется, за старшего, - и капитан, взяв со стола, уставленного пивными бутылками, одну из них, быстро открыл ее крепкими зубами и вылил на голову белокурого охранника. - Эй, придурок, очухался?

- Вы кто, ребята? - отфыркиваясь, недоуменно поинтересовался тот.

- Ниндзя, - злобно усмехнулся капитан, - быстро и коротко отвечай на мои вопросы, иначе я тебе шею сверну. Где заложник?

- Второе строение слева.

- Его охраняют?

- Нет, там все заперто.

- Ключи есть?

- В столе.

- Ну спасибо, спи, родной, - и капитан, одним четким ударом снова вырубил охранника, после чего полез в стол за ключами. - Порядок! - заявил он, победно оглядываясь на Александра. - Пошли быстрее. Если тот козел, что должен следить за телекамерами из дома еще не нажрался и не заснул, то сейчас здесь поднимется такой шухер!

Однако российское разгильдяйство, на которое рассчитывал капитан, оказалось неизбывно, а потому все получилось как нельзя лучше. Именно белокурый охранник должен был сидеть в доме и отслеживать окружающую обстановку по мониторам. Однако, увидев сцену раздачи долларов, он не выдержал и прибежал получать свою долю - за что и поплатился.

- Вам было страшно? - вполголоса поинтересовался Александр, сидя в «Мерседесе» рядом с Ольгой, которая старалась не упускать из виду следовавшую впереди машину Гунина. Кроме самого полковника там находился капитан омоновцев, а также ошарашенный, помятый и невыспавшийся доцент Воронцов.

- Нет, скорее мне было весело. А вам?

- Мне тоже. Я где-то читал, что бывают такие мгновения, когда единственный шанс достойно закончить свою жизнь состоит в том, чтобы наперекор судьбе самому выбрать мгновение своей смерти, - напыщенно произнес Александр, которому ужасно хотелось казаться героем.

- Однако это не совсем тот случай, разве не так?

- Кто знает... Кстати, давно хотел вас спросить...

- О чем?

- Какие у вас отношения с мужем?

- Ну, судя по тому, как часто он ко мне пристает, прекрасные, - отвечала Ольга, искоса метнув лукавый взгляд на заметно вытянувшуюся физиономию Александра. - А что?

- Но он вас хоть любит?

- О, любовь относится к области морали, а мы с ним в основном беседуем на темы секса. Наверное, лишь когда мужчины чувствуют приближение импотенции, тогда и вспоминают о моральных принципах. Какая скука!

- Это вы о чем? - непроизвольно раздражаясь, сквозь зубы произнес Александр. - О мужской импотенции или моральных принципах? Кстати, охлаждение к женщине начинается отнюдь не с падения потенции, а с появления скупости...

- В самом деле? Учту на будущее!

- Так вы упорно не желаете говорить, почему вас похитили? - раздраженный неожиданным упрямством доцента, допытывался Гунин.

- Я вам уже говорил, и еще раз повторяю - мне это неизвестно, - не менее раздраженно отвечал Воронцов.

- Но от вас же чего-то требовали?

- Нет, не требовали.

- Как же так?

- Вы освободили меня слишком быстро, - криво усмехнулся доцент, - так что я даже не успел дождаться приезда их босса.

- Херувимова?

- Не знаю.

- Но у вас есть хоть какие-то подозрения?

- Есть.

- Ну?

- Я всерьез подозреваю, что все это - чушь собачья.

- Послушайте, Павел Васильевич, а вы знаете, что я занимаюсь делом о краже множества ценных вещей из квартиры академика Воскресенского?

- Ну и что? - пожал плечами Воронцов, однако Гунин успел подметить нарочитую небрежность этого жеста.

- А то, что у меня есть все основания подозревать вас в этой краже! Более того, сейчас мы заедем к вам домой и проведем небольшой обыск.

- А ордер у вас есть?

- Ордер находится в сейфе моего кабинета, и завтра я вам его предъявлю.

- Нет уж, господин полковник, сначала ордер, а потом обыск! Тем более что мне бы не хотелось, чтобы вы будили и пугали мою жену и сына.

- Знаете, господин Воронцов, я уже начинаю жалеть о вашем освобождении!

- Я вас об этом не просил.

- Так куда мы все-таки едем? - спросил сидевший за рулем капитан омоновцев, когда впереди показался огромный указатель «МОСКВА».

- В Мерзляковский переулок, - отвечал Гунин.

- Это беззаконие! Я же вам сказал - своим ночным вторжением вы напрасно испугаете мою жену и сына.

- За сегодняшний вечер я уже совершил столько беззаконий, что одним больше - одним меньше... Итак, или мы немедленно едем к вам домой, или вы начинаете отвечать на мои вопросы?

- Да какие еще вопросы! - воскликнул Воронцов, но по его отчаянному тону полковник понял, что упрямый доцент начинает сдаваться.

- Кто ограбил квартиру Воскресенского?

- Бред какой-то...

- Отвечайте, черт вас подери!

- Да не было никакого ограбления. Согласно завещанию Воскресенского, основную часть его имущества унаследует мой сын.

- В самом деле? А откуда такая щедрость? Он действительно ваш сын или...

- Нет, - усмехнулся Воронцов, качая головой, - это совсем не то, о чем вы подумали, хотя Федор не является моим родным сыном.

- Ну, тогда он сын академика Воскресенского?

- Нет, он и есть академик Воскресенский!

Глава 8.

... И снился Александру странный сон - будто он в сопровождении Ольги ходит по подвалам таинственной лаборатории, в которой хранились замороженные клоны боевиков. Они лежали в странных капсулах, по форме напоминавших барокамеры, причем сбоку у каждой капсулы имелось освещенное оконце. Александр как зачарованный бродил между рядами, вглядываясь в лица двойников и бормоча:

«Китаец, Святой, Гоги... Ого, а вот и Перехлест! Ну и компания! Ну и как же использовали эти туши? Неужели в них внедряли сознание владельцев?»

«- Нет, это оказалось невозможным, - отвечала Ольга, улыбаясь ему не в пример ласковее, чем наяву, - они предназначались в качестве запасных органов для пересадки их оригиналам».

«Но зачем воскрешать мертвых боевиков с помощью их двойников, используемых в качества запасных частей, когда гораздо проще нанять новую братву? Мало ли сейчас желающих влиться в славные ряды мафиии».

«Не знаю, - наморщила лоб Ольга. - Однако, что вы делаете?»

Последний вскрик был вызван неожиданными действиями Александра, который, обнаружив распределительный щиток, вскрыл его с помощью отвертки и вырубил рукоятку рубильника. В помещении тут же погас свет и затих гул морозильных установок.

«Зачем? Ведь они же все погибнут!»

«- Да, - невозмутимо подтвердил Александр. - Это пушечное мясо для мафии скоро протухнет, так что давайте-ка уйдем отсюда, пока здесь еще не стало слишком вонять...»

- Все это задумал сам Воскресенский, - на следующий день рассказывал Воронцов в кабинете полковника Гунина. - Академик заранее продал свое имущество, которое вы так усердно искали, Аркадию Херувимову, а полученные деньги положил на банковский счет и завещал их собственному клону. Кстати, завещание было составлено и заверено у банковского нотариуса. Моя гражданская жена согласилась на операцию, поскольку собственных детей у нас не было ввиду моей бесплодности. Все остальное уже было делом биотехнологии. Подобные опыты давно проводились в нашей лаборатории на животных, поэтому особых проблем не возникло, тем более что всем этим занимался я занимался с помощью своего ассистента, которому полностью доверяю.

Как вы знаете, половые клетки обладают гаплоидным или половинным набором хромосом - то есть содержат двадцать три хромосомы, в то время, как любая другая клетка тела содержит их полный набор. При естественном половом размножении половинные наборы сперматозоида и яйцеклетки сливаются, образую сорок шесть хромосом, из которых и начинается развитие нового организма.

В данном случае из матки Вероники взяли зрелую яйцеклетку и извлекли их нее ядро. Вместо него туда поместили ядро соматической клетки академика Воскресенского - по моему, это была клетка слизистой рта. Первый опыт оказался неудачным, и лишь с четвертой попытки нам удалось получить зиготу, то есть добиться эффекта оплодотворения. После того, как эмбрион две недели развивался in vitro, то есть в пробирке, мы поместили его в женскую матку. В итоге, Вероника успешно выносила и родила точную генетическую копию Воскресенского.

- Так вот почему ваш ребенок светлорусый, - вспомнила Ольга.

- Совершенно верно, - кивнул доцент, - однако самое интересное состоит в другом. Если Вероника относится к Федору абсолютно так же, как относилась бы к собственному ребенку, то я до сих пор не могу преодолеть странный психологический барьер. Можете себе представить - мне постоянно хочется обращаться к четырехлетнему малышу на вы!

- А как насчет мадам Салмаковой? - поинтересовался подполковник. - Я имею в виду...

- Я понимаю ваш вопрос, - кивнул Воронцов и уныло развел руками, - и могу себе представить, какой кошмарный скандал меня ждет впереди. В свое время, когда я еще только писал докторскую, она ухитрилась меня соблазнить, и с тех пор мы периодически встречались, поскольку я никак не решался от нее отделаться... Да, так называемое похищение было организовано в ее отсутствие. Собственно говоря, похищением это назвать никак нельзя - просто в назначенный день приехали люди Херувимова и, в присутствии самого Воскресенского, вывезли все ценные вещи. Сама же Татьяна полагала, что это сделал я - как мы заранее и договаривались.

- Но зачем ей это было нужно?

- У них с отцом были настолько плохие отношения, что она не могла не понимать - по завещанию он ей ничего не оставит. Именно поэтому она так охотно согласилась на мое предложение, надеясь, что потом я на ней женюсь, и это будет наше общее имущество.

- Но зачем все это было нужно самому академику? - спросил Александр, которому вдруг вспомнился забавный диалог, подслушанный во время пасхальной ночи: «- Христос воскресе! - А где гарантии? - вопрошают россияне, измученные еврейскими проделками». - Неужели Воскресенский, извиняюсь за каламбур, искренне верил, что каким-то образом воскреснет в собственном клоне? Ведь наше «Я» - это продукт не только генов, но и воспитания?

- Это очень сложный вопрос, - оживился Воронцов, - и мы много часов обсуждали его с Федором Ивановичем. Во-первых, с точки зрения надежды на бессмертие, все-таки лучше, чтобы после смерти продолжала жить ваша точная генетическая копия, то есть ваша собственная, уникальная и неповторимая ДНК, чем чтобы она просто погибла, перейдя в разряд неорганической материи. Знаете, некоторые американские миллиардеры, умершие от неизлечимых болезней, уже завещали заморозить свои тела, надеясь, что в будущем наука найдет способ разморозить их и вылечить. На мой взгляд, затея с клоном относится к тому же разряду фантастических проектов, но Федор Иванович считал иначе...

Кроме того, последнее время его всерьез заинтересовала идея так называемого «черного ящика». Проще говоря, пусть даже нам неизвестны принципы работы сознания, но ничто не мешает представить его в виде некоего «черного ящика» - устройства по переработке информации со входом и выходом. Подавая на вход одну информацию, мы получаем на выходе другую.

Дальше начинается самое фантастическое. Если принять гипотезу, что оригинальное человеческое «Я» - это процесс создания каких-то неповторимых смыслов, зафиксированных в уникальном наборе символов, например, в словах, то почему бы не ввести эти символы в другой человеческий мозг, полностью идентичный первому, и, тем самым, пробудить в нем то же сознание?

- То есть, берется второй «черный ящик», которой является точной копией первого и загружается той информацией, которая поступила с выхода первого?

- Именно так. Когда-нибудь, с развитием науки, можно будет попытаться подавать в мозг двойника всю информацию, которая была извлечена из мозга его прототипа. Эта информация может быть записана в виде мозговых импульсов оригинала или даже извлечена из его собственных научных трудов.

- А не проще ли пересадить ему мозг оригинала? Или, хотя бы, ту его часть, которая отвечает за память?

- В мозгу еще найдено отделов, которые бы отвечали за личностную память. Кроме того, современная медицина пока не в состоянии производить пересадку мозга, а Воскресенский был слишком стар, чтобы ждать.

- Но, в таком случае, - не унимался Александр, - почему когда мы попытались рассказать вам о клоне убитого боевика, вы заявили, что все это чушь?

- По очень простой причине: операция по клонированию академика была первой, если не мире, то, во всяком случае, в нашей стране. Еще каких-то десять лет назад она была просто невозможна, а вашему боевику уж наверное никак не меньше двадцати. Скорее всего, это просто его близнец.

- С этим все ясно, - произнес полковник, - но вы пока так и не сказали, чего же от вас хотел Херувимов?

- О, это настолько нелепо, что даже говорить смешно, - улыбнулся Воронцов. - Этот болван, спонсировавший исследования академика, всерьез заподозрил, что Воскресенский открыл тайну бессмертия и доверил ее мне! Не знаю, до чего бы он дошел, пытаясь заставить меня выдать тайну, разгадать которую наука никогда не сможет!

- Следовательно, Воскресенский не брезговал брать деньги на свои исследования даже у подобных типов, замеченных в связях с мафией?

- А что тут особенного? - искренне удивился доцент. - Он же работал не на мафию, а на науку! Какая разница, кто финансирует исследования или надеется воспользоваться результатами? Научные эксперименты самоценны, как... ну, скажем, произведения искусства. Вы же не будете утверждать, что не стоило писать прекрасные картины только потому, что на них потом спекулирует и наживается мафия?

- Вы пытаетесь оправдаться перед нами или своей совестью? - с неожиданной холодностью спросила Ольга, и Воронцов замер, пораженно глядя на нее.

После этого в разговоре повисла напряженная пауза.

- Кстати, - первым оживился Александр, - а вам что-нибудь известно о мексиканской агаве, которая якобы живет уже не один десяток лет?

- Конечно! - мгновенно вскинулся Воронцов. - Если вы имеете в виду ту самую агаву, которая стояла в квартире Воскресенского, то это уникальное растение, имеющее колоссальную научную ценность. Она принадлежала одному немецкому профессору, который начал экспериментировать с ней еще в начале века! А где вы ее видели?

Александр переглянулся с Ольгой, и она слегка кивнула, словно позволяя ему говорить.

- Мы ее не видели, но подозреваем, что она находится у Салмакова.

- Что? Так этот проходимец ее все-таки похитил? Что же вы раньше молчали, - и Воронцов мгновенно вскочил с места, - немедленно едем к нему! Только учтите - он буквально помешан на кактусах, поэтому нам придется отбирать ее силой...

Войдя в подъезд и поднявшись на пятый этаж, вся компания остановилась перед черной металлической дверью.

- Звоните, - прошептал Гунин, кивая Ольге и делая знак остальным, чтобы они встали по бокам, вне пределов видимости дверного глазка.

Ольга позвонила.

- Кто там?

- Это я, Игорь Николаевич, Ольга. Мне надо с вами кое о чем поговорить.

- Ольга? Очень рад, очень рад...

Послышался лязг открываемых засовов. Гунин сделал знак Александру, тот понимающе кивнул и, как только дверь начала открываться, бросился на нее, с силой толкнув плечом.

Хозяин квартиры вскрикнул и глухо выругался. Через мгновение, когда сыщики ворвались в прихожую, они увидели лишь спину Салмаковна, бросившегося в одну из комнат.

- За ним, - скомандовал Гунин, а сам впустил Ольгу и Воронцова, после чего закрыл входную дверь. - Осмотрите пока вторую комнату, - сказал он доценту, - а мы пойдем, полюбуемся на то, что творится в первой.

А сцена была весьма любопытной. Салмаков с искаженным злобой лицом стоял посреди комнаты, напоминавшей экзотическую оранжерею - повсюду стояли кактусы самых разных форм и размеров. Один из них - длинный и прямой, похожий на милицейскую дубинку, оснащенную мощными шипами, - доцент держал перед собой. Ухватив за глинянный горшок, он размахивал кактусом перед лицом Александра как мечом.

- Не подходи, скотина, этот кактус ядовит! Один укол - и ты покойник.

- Он лжет, - спокойно заметил Воронцов, - ядовитых кактусов не существует в природе.

- А ты помалкивай, ничтожество! Кого ты на меня натравил?

- Успокойтесь и поставьте растение на место! - властным тоном приказал Гунин. - Мы из милиции и занимаемся расследованием кражи из квартиры академика Воскресенского.

- Эх, Ольга, Ольга, - не обращая внимания на его слова, укоризненно произнес Салмаков, и кактус в его руках дрогнул и немного опустился. - Кстати, при чем тут академик Воскресенский? И на каком основании вы врываетесь в мою квартиру, не предъявив никакого ордера?

- Может быть, я ошибаюсь, - с удивительным хладнокровием заметил Воронцов, - но мне кажется, она находится за спиной у этого субъекта. Вон там, рядом с подоконником.

- А, так вы пришли за агавой! - диким голосом заревел хозяин. - Не отдам! - и, в порыве неконтролируемой ярости, двинулся на непрошенных гостей. Видя перед своим лицом длинные и твердые колючки, Александр невольно попятился, оттесняя остальных обратно в коридор.

- Значит, ы признаете, что мексиканская агава академика Воскресенского, похищенная из его квартиры в день смерти, находится у вас? - полковнику Гунину пришлось выкрикивать эту фразу из-за спины своего помощника, что выглядело довольно комично.

- Никакой агавы у меня нет!

- Как это нет? Три свидетеля слышали, как вы сами это признали.

- У меня нет агавы академика Воскресенского, - чуть успокоившись, поправился Салмаков. - Мало ли, кто держит дома мексиканскую агаву.

- В таком случае позвольте нам ее осмотреть, чтобы убедиться в правоте ваших слов.

- Нет, не позволю!

- Почему?

- Предъявите ордер на обыск!

Гунину начинала надоедать вся эта нелепая комедия.

- Послушайте, господин Салмаков, если вы так настаиваете, мы сейчас уйдем. Но перед этим я задам вам только один вопрос: вы хотите спокойно жить дальше, занимаясь разведением своих любимых кактусов?

- Вы мне угрожаете?

- Можно сказать и так, - любезно согласился Гунин, отодвигая помощника в сторону и выходя вперед, - у нас есть все основания полагать, что в момент смерти академика Воскресенского вы находились в его квартире, после чего поспешно убежали, прихватив с собой эту самую агаву. Да, вы знаете, что он умер от инфаркта, но известно ли вам, что за неоказание помощи полагается уголовная статья? Ага, вы слушаете меня довольно спокойно. Отсюда я могу сделать вывод, что все это вам известно, а потому и неинтересно.

Салмаков, явно утомившись держать кактус, опустил его на пол.

- Федору Ивановичу уже не нужна была никакая помощь, - глухо сказал он, после чего поднял кактус с пола и поставил на место, - поскольку он умер практически мгновенно. Да, мы с ним серьезно повздорили - это было. Но, поставьте себя на мое место - я прихожу забрать свои вещи, а он начинает выгонять меня, даже не выслушав. Кстати, в тот момент в квартире уже не было ничего ценного.

- Но «скорую» вы все же могли бы вызвать!

- Чего вы от меня хотите? Арестовать по обвинению в неоказании помощи?

Сейчас он выглядел так жалко, что Гунин не стал перегибать палку.

- Мы хотим получить агаву.

- Не отдам! - вскинулся было Салмаков, но на этот раз его голос прозвучал совсем неубедительно.

- Отдадите, - заверил его полковник, после чего шагнул вперед и, спокойно отстранив хозяина, обернулся к Воронцову. - Павел Васильевич, пройдите сюда и осмотрите растение. Это оно?

В наступившей тишине Воронцов пересек комнату, подошел к окну и осмотрел агаву.

- Да, вне всяких сомнений.

- Александр, помоги донести растение до машины.

Окончательно сникший Салмаков безропотно позволил вынести агаву из квартиры.

- Что вы на меня так смотрите? - спросил он напоследок, когда Гунин уже стоял в дверях. - Жалеете, что не арестовали?

- Нет, - покачал головой полковник, - жалею, что нельзя сбросить вас вниз, предварительно выстроив под окном все ваши кактусы!

- Знаете, - первым заговорил Воронцов, вдоволь налюбовавшись на вожделенную агаву, когда все четверо уже сидели в машине, - когда-то Аристотель писал о том, что философия начинается с удивления. По-моему, это вполне применимо к любой науке. Другое дело, что основное свойство настоящего ученого это умение удивляться не величине вещей, а их глубине. Вот перед нами находится растение - на первый взгляд, самое обыкновенное. Но, если задуматься над тем, что самим фактом своего существования эта агава нарушает основной закон природы, влекущий все живое к неизбежной гибели, то, согласитесь, на нее можно смотреть как на чудо. Ведь она прожила отпущенный ей срок уже десять раз подряд, и неизвестно, сколько проживет еще!

- Получается, эта агава - самое убедительное свидетельство того, что бессмертие все-таки возможно? - спросил Александр.

Воронцов улыбнулся той снисходительной улыбкой, которой улыбаются опытные профессора, когда студенты задают им наивные вопросы.

- Честно говоря, я в это не верю. Эксперимент с агавой крайне интересен мне как биологу, и я буду продолжать его до конца, но искать бессмертие надо в другом... Бессмертие! Какая невероятная мечта и неискоренимая иллюзия!

- Н-да, ну вот, кажется, и конец всей этой странной истории, - задумчиво произнес Гунин, когда они с Александром вернулись на Петровку, - однако не могу сказать, что испытываю от этого глубокое моральное удовлетворение.

- Я тоже, - со вздохом признался помощник.

- А ты-то почему?

- С такой красивой девушкой познакомились, а она оказалась замужем!

- Вот ты о чем... Да, тебе давно пора жениться и остепениться. Что же мне с тобой делать?

- Делайте, что хотите, только не бросайте в кактусы, - грустно съязвил Александр.

Эпилог

- ... Все диктаторы хотят бессмертия. Еще знаменитый китайский историк Сыма Цянь, который жил в первом-втором годах до нашей эры, в своих «Исторических записках» рассказывает о том, как многие китайские императоры отряжали морские экспедиции, чтобы отыскать священные горы Пэнлай, Фанчжан и Инчжоу, на которых росли деревья и били источники, дающие бессмертие. Чингисхан призывал к себе китайских мудрецов и требовал от них найти эликсир бессмертия. Кстати, рецепты такого эликсира приводятся в некоторых старинных трактатах. Я даже помню, что древнеперсидский текст советовал взять рыжего и веснушчатого человека, до тридцати лет кормить его плодами, а потом опустить в каменный сосуд с медом, закупорить и выдержать в течение ста двадцати лет. Личный врач папы Бонифация YII советовал измельчить и смешать золото, жемчуг, сапфиры, изумруды, кораллы, слоновую кость, сердце оленя, корень алоэ, мускус и что-то там еще. Китайский император Сюань Цзун раньше времени отправился на небеса, вздумав попробовать одно из таких снадобий...

- Ничего удивительного, - засмеялась Ольга, глядя на увлеченного Александра. Они встретились неделю спустя, когда молодой сыщик позвонил в агентство «Мартис» и предложил «сходить куда-нибудь поужинать».

Обрадованный вниманием красавицы Ольги, Александр тараторил без умолку:

- Я читал, что подобные опыты проводились и в сталинские времена. Была даже создана специальная лаборатория, где пытались найти средства продления жизни стареющего тирана. Однако буквально накануне смерти Сталина она была закрыта, а все ее сотрудники отправлены в лагеря.

- Почему?

- Ну, смерть всех великих самодержцев обычно связана с какой-то тайной, ставящей под сомнение ее естественность. Это и понятно - каждая такая смерть имеет слишком большое значение для истории, оказываясь ее поворотным пунктом. Что касается лаборатории, то я очень живо представляю себе ход мысли Сталина. Как же так - он умрет, не дождавшись «эликсира бессмертия», а лаборатория будет работать дальше! Вдруг что-нибудь получится? Великий Сталин будет лежать в мавзолее рядом с великим Лениным, а над ними, на трибуне, будут стоять его бессмертные товарищи по Политбюро, которых он так презирал и унижал при жизни! Шут Никитка, плясавший перед ним гопака, «каменная задница» Молотов, развратный Лаврентий, из которого он сделал второго человека в государстве, болван Ворошилов, рыхлый и недалекий толстяк Маленков... Я думаю, при одной мысли о том, что они смогут воспользоваться результатами эксперимента и стать бессмертными, Сталина охватывала безумная злоба.

- А сами-то вы в это верите?

- В то, что ученые смогут разгадать тайну бессмертия? Не знаю... Как говорил доцент Воронцов, смерть - это разрешение противоречия между конечностью организма и бесконечностью развития вида. Идея «зацикливания» организма, которую продемонстрировала та же агава, исходит из того, что все в мире движется по кругу и «вечно возвращается» к истокам. Но эта идея недоказуема, а в случае бесконечного прогресса никакой живой организм не сможет без конца противостоять самому универсальному закону природы - закону развития.

Однако идея о вечном прогрессе является такой же недоказуемой, как и идея о «вечном возвращении». Существуют некоторые биологические виды, которые выпадают из теории бесконечного прогресса, поскольку они практически не изменились с мезозойской эры. В любом случае, ученые будут вечно искать загадку естественной смерти, в то время как мы, сыщики, будем разгадывать причины смертей неестественных.

- Интересно, - подумала вслух Ольга, - а вдруг очередной ученый, пусть даже работающий на мафию, что-нибудь да откроет?

- В это остается только верить, - лукаво улыбнулся Александр и, внезапно поцеловав Ольгу, добавил: - а, за неимением веры, - любить!

© "ПОДВИГ", 2004

WEB-редактор Вячеслав Румянцев