В детстве мне жилось очень
скучно. Перечитав уйму книжек, я была настроена романтически. А
действительность была не то что серая - пыльная
какая-то.
"Невзлюбила!" - гневно бросила мать, увозя меня от
неродной бабушки к себе на родину, в Калужскую область. Так восьми лет
от роду я впервые попала в деревню.
Всё началось в день приезда.
Я уснула с дороги, и тётя положила мне на подушку ветку сирени. У меня
потом долго кружилась голова.
Сперва я всего боялась - курицы,
гусениц, даже цыплят. По ночам в тумане прятался страшный, зачарованный
мир. Там тявкали лисы и по-детски плакали зайцы. А я старалась поглубже
зарыться в тюфяк, набитый душистым сеном.
В деревне всё было не
как у людей. Там бабы хлопали самогон стаканами, а потом кувыркались по
траве через голову. Липкая сельповская карамель вприкуску с кислым
непропечённым хлебом, вприхлёбку с парным молоком казалась вкуснее южных
деликатесов. Дядька, мамин брат, пахал до седьмого пота и, маленький
ростом, на стоговании был самым главным.
А деревенские решили,
что это у меня всё не как у людей: носочки, сандалики, соломенная шляпка
- американка! Нас с братом прозвали "крашеными". У него волосы
белые-белые, а у меня - чёрные. "Вон крашеные идут!" Мы шли босиком по
тёплой дороге и мужественными голосами пели:
"Я песней, как ветром, наполню страну,
О том, как товарищ пошёл
на войну".
В песке отпечатывались неровные братовы шажки и мои
следы, по которым было видно, что у меня плоскостопие.
Однажды я
проснулась от мелкой дроби. Так в цирке бьют по барабану перед страшным
номером. Дробь шла от дядиной руки. Он спускался по чердачной лестнице и
в дрожащей руке держал лампу, полную керосина. Эту лампу мы с братом
тайком припрятали на сухом как порох чердаке. У нас там и спички
водились┘
Раз придумали натянуть верёвку через дорогу, по которой
гоняли стадо. Засели в кустах. Стадо пылило домой. Первыми к верёвке
подбежали овцы с бараном. Задумались ненадолго да и перепрыгнули. А
самая первая корова - красная, к погоде - вынесла нашу верёвку на груди,
как финишную ленточку.
На случай войны с индейцами я воровала
яйца в курятнике, срывала серёжки с берёз и всё это хоронила в
корзиночку. И всё это - от скуки. Скучно мне было без книг. А книг было
мало. Они пахли сыростью, и их так интересно было читать - особенно в
дождь, у окна.
Купалась в деревенской речке. Взмахну руками -
светлые брызги! А мне чудится музыка, и не какая-нибудь, а увертюра к
опере Глинки "Руслан и Людмила" - есть там такие взмахи, только вместо
брызг - звуки.
Была жара, были спелые вишни в пыли┘ Шла-не
кончалась золотая пора детства.
