ХРОНОС:
Родственные проекты:
|
Заколдованная
БЕЛЫЙ ЛИСТ БУМАГИ
повесть для подростков и взрослых, которые занимаются
живописью или интересуются ею, или просто любят художников
БЕЛЫЕ СЛОНЫ
Моим друзьям художникам исключительно повезло. Один уверяет, что видел
летающие тарелки и настоящую принцессу, правда, издали. Другой говорит, что
видел не только принцессу, но и саму королеву Англии, и довольно близко, а уж
разных русалок лицезрел видимо-невидимо, и однажды недолго поплавал с ними. У
третьего, по его словам, на даче проказничает домовой и бродят привидения — он
гоняет их метлой. Четвертый дает слово, что не раз наблюдал за водяными и
лешими, колдунами и ведьмами, а пятый клянется, что не только видел чертей, но и
разговаривал с ними.
Многие им не верят, говорят:
— Мелкая хвастливая ложь.
А я верю, потому что сам кое-что видел.
Некоторые из моих друзей, художников, имеют необыкновенные квартиры. Так у
Валентина Коновалова обитает сверчок и даже зимой по комнатам летают бабочки —
возможно, их привлекают красочные пейзажи мастера.
Борис Сафронов живет за городом в стеклянном доме, собранном из оконных рам;
этот «аквариум» он прозвал «зеленым болотным королевст-вом».
Некоторые из моих закадычных друзей, художников, обладают сказочными
богатствами, вроде Сергея Денисова и Леонида Андреева. У первого дома
потрясающий сад из комнатных растений — в нем можно заблудиться, и все растения
редкостные, страшно дорогие; у второго есть попугай, который знает сотню слов, и
сундук, доверху набитый фотографиями редких животных.
Особенно богат Виктор Алешин. Он богат до неприличия. У него нет своего жилья,
он скитается по знакомым… зато, на зависть приятелям, его всегда окружает стайка
восторженных поклонниц, одна красивей другой — целая оранжерея красавиц.
Я не видел летающих тарелок и никогда не встречался с представителями «нечистой
силы», и живу в обыкновенной квартире с двумя обыкновенными дворняжками —
Челкашом и Дымом, но я был свидетелем редких явлений природы. Например видел
невероятный звездопад, когда звезды падали одна за другой, словно кто-то устроил
фейерверк. Видел шаровую молнию — на болоте светящийся шар медленно проплыл над
травами. Однажды в раскаленный полдень видел мираж — на облаке, точно на
гигантском экране, отчетливо, полновесно отразились деревья, церковь и озеро.
Видел зимнюю грозу, с молнией, громом и белой радугой, и летнюю — когда летели
градины с большую пуговицу. Не каждый видел такие явления, а я видел — клянусь
своими собаками, не вру!
Много раз я попадал под оглушительные ливни. Особенно запомнился один из
далекого детства.
В тот день я нарисовал мелом на дощатом заборе белого слона, а рядом — слоненка.
Надо сказать, в то время я просто бредил слонами; любил всех животных, но слонов
особенно — мне казалось, они самые мудрые и добрые, как большинство великанов. Я
рисовал слонов на каждом клочке бумаги, в книгах и на стенах. В нашей комнате
обитало целое слоновье стадо. Мать не успевала стирать животных со стен, а отец
говорил, что слоны приносят счастье.
И вот однажды я нарисовал слонов во дворе на заборе. Это был мой лучший рисунок
(и белый — «идеального» цвета). Кажется, я даже его посчитал значительным
достижением в изобразительном искусстве. Да, собственно, не кажется, а
наверняка. Сюжет был предельно простым, без чрезмерности деталей, излишних
подробностей: огромная слониха важно вышагивала в сторону зарослей акаций, за
ней семенил слоненок и, как это бывает в жизни, судя по книгам, хоботом держался
за хвост матери. Белые слоны гуляли на летних знойных просторах…
Когда я закончил рисование, во двор вбежали ребята и бессовестно предложили
стрелять в слонов из лука. Я запротестовал и даже хотел стереть слонов, но они
были как живые и мне стало жалко свое «значительное произведение». Я ушел со
двора поздно вечером, последним, да и то потому что начался ливень.
Затяжной ливень грохотал всю ночь (казалось, прохудились все небесные трубы) и
как-то незаметно вошел в мой сон: я увидел белых слонов под хлещущими водяными
струями. Заросли акаций были рядом, но они почему-то никак не могли туда
добраться. Топтались на месте и мокли. Внезапно во двор вбежали ребята с луком
и... воздух потряс мой предупредительный клич. Страшный вопль поднял на ноги все
общежитие, но главное… его услышали слоны; они подняли хоботы, протрубили мне
прощальное приветствие и скрылись под зеленым куполом леса.
Утром на мокром заборе ничего не было!
— Смыло твоих слонов, — сказал мне дворник дядя Коля. — Ничего, новых нарисуешь.
И вот что!.. Нарисуй еще какую-нибудь уборочную машину. Надоело махать метлой...
Когда забор подсох, я попытался нарисовать новых слонов, но как ни усердствовал,
у меня ничего не получилось. Выходили какие-то схемы, а не живые существа.
В тот день я сделал важное открытие — все ценное создается только в минуты
высокого настроя, когда чего-то сильно хочешь, о чем-то сильно мечтаешь, что-то
сильно любишь или так же сильно ненавидишь. Тогда я еще не знал, что этот
настрой называется вдохновением.
Леонид Сергеев. Заколдованная. Повести и рассказы. М., 2005.
|
