Всеволод Меркулов

2010 г.

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

ХРОНОС:

В Фейсбуке

ВКонтакте

В ЖЖ

Twitter

Форум

Личный блог

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Всеволод Меркулов

Откуда родом варяжские гости?

(Генеалогическая реконструкция по немецким источникам).

Шведские источники и зарождение норманизма

Шведские источники по варяго-русской проблеме, равно как и польские документы, оказываются в значительной степени политизированными. Безусловно, в них отражались сложные отношения между Россией и Швецией, которые всегда выступали в качестве соперников. Со времён Тридцатилетней войны 1618-1648 гг. значительная часть Прибалтики находилась под властью Швеции. Разрушения и бедствия, связанные с войной, привели к резкому сокращению (почти до окончательного истребления) потомков донемецкого населения региона, а многие прибалтийские немцы позднее выступили против России на шведской стороне. Например, две трети так называемых шведских офицеров происходили из древних фамилий орденских рыцарей.

Со шведскими источниками связана проблема зарождения норманизма в науке. Как ни странно, она по сей день не достаточно изучена. Сам по себе вопрос о корнях норманнской теории, безусловно, является вполне самостоятельным с научной точки зрения. Многие учёные относили к основателям норманизма Г.З. Байера и Г.Ф. Миллера, то есть немецких учёных первой половины XVIII века. Конечно, оба исследователя, вне всякого сомнения, стояли у истоков немецкого норманизма, но далеко не очевидно, что они являлись «первооткрывателями» самой норманнской теории.

В историографии известно несколько трактовок проблемы возникновения норманизма. Например, Н.И. Ламбин считал первым норманистом составителя «Повести временных лет», а немецких учёных не более, чем его последователями. [Ламбин Н. Объяснение сказаний Нестора о начале Руси. На статью профессора Н.И. Костомарова «Начало Руси», помещённую в «Современнике», 1860, № 1. — СПб., 1860. —  С. 19, 39.] Такой подход совершенно не был случаен, так как сама «Повесть временных лет» была важнейшим источником по варяжской проблеме, а достоверность её свидетельств зачастую не вызывала сомнений даже в XIX  веке. Позднее А.А. Шахматов закрепил мнение, «что первым норманистом был киевский летописец (Нестор) начала XII века». [Шахматов А.А. Отзыв о труде В.А. Пархоменко: «Начало христианства на Руси» // Журнал Министерства народного просвещения. 1914. Ч. LII, новая серия. № 8. — С.342.] В советское время сторонниками такой версии были В.А. Пархоменко и М.Д. Присёлков. [Пархоменко В.А. К вопросу о «норманском завоевании» и происхождении Руси // Историк-марксист. 1938. № 4; Приселков М.Д. История русского летописания XI — XV вв. — Л., 1940. ]

Однако проблема зарождения норманизма не ограничивается суждениями о киевском летописце или об академике Байере, как о первых сознательных норманистах. Совершенно неожиданный поворот в исследовании этой темы получается на шведском материале.

Уже в XVII веке шведские историки пытались выяснить значение слова «варяг» и объяснить происхождение Рюрика. В это время в шведско-финской историографии зарождаются первые зачатки норманнской теории, которой в то время не существовало в немецкой науке. Этой проблемой в своё время занимался липецкий историк В.В. Фомин, что нашло отражение в его диссертационном исследовании  и последующих работах. [Фомин В.В. Варяги в средневековой письменной традиции: Диссертация на соискание учёной степени кандидата исторических наук. — М., 1997. Он же. Норманская проблема в западноевропейской историографии XVII века // Сборник Русского Исторического Общества. № 4 (152) — М., 2002. — С. 305-324.]

Шведская историографическая традиция отождествлять варягов со шведами была обусловлена актуальными политическими мотивами. В годы Ливонской войны разгорелась резкая полемика между Иваном Грозным и шведским королём Юханом III, которая не обошла также варяжский вопрос. Полемика основывалась на разногласиях о титуловании, которое в средние века было неизменно первостепенным. Иван Грозный считал Юхана III выходцем из «мужичьего рода», имея в виду, что его отец не был королевской крови. [Послания Ивана Грозного. — М.; Л., 1951. — С. 157-158.] Среди архивных документов действительно не нашлось доказательств, что Швеция по общепризнанному рангу входила в число королевств. Отец Юхана III Густав I Ваза происходил из шведского дворянского, но не королевского рода. Он вступил на престол в 1523 году после освобождения Швеции от власти датских королей. Поэтому Иван Грозный не считал шведских правителей равными себе.

Юхан III в ответ прибегнул к тому аргументу, что варяги были родом из Швеции. Несомненно, это был взвешенный дипломатический ход, направленный на то, чтобы, по крайней мере, уровнять политически Швецию с Россией. Начало норманистской трактовке варяжской легенды было положено именно тогда.

В Европе был хорошо известен шведский писатель и историк Петрей де-Эрлезунда (1570-1622), который был родом из Упсалы и учился в гуманитарной Высшей школе имени Юхана III. Он служил в России четыре года, а затем в 1608 и 1611 годах ездил в Москву посланником Карла IX. В 1615 году Петрей написал свою «Московитскую хронику» и сам же, в 1620 году, перевёл её на немецкий язык. [Petrejus de Erlesunda P. Regni Muschkovitici sciographia. — Stockholm , 1615; Petrejus de Erlesunda P. Historien und Bericht von dem Grossf?rstenthum? Muschkow. — Leipzig , 1620.]

Ю.А Лимонов характеризовал Петрея как «политического агента» шведского двора в России, отмечая, что вся его деятельность была направлена на сбор актуальной политической информации об отношении русского правительства к шведской короне и всевозможных сведений о прошлом России. [См.: Реляция Петра Петрея о России начала XVII века / Сост. Ю.А. Лимонов. — М., 1976. — С.7.]

Петрей полагал, что русы (варяги) были народом с побережья Балтийского моря, также как шведы, финны, кашубы, померанцы, венды и другие. Вопрос состоял лишь в том, с какого берега — южного или северного — они происходили, и здесь начиналась путаница. С одной стороны, Петрей писал, что князья Рудрих, Синаус и Трувор вели своё происхождение и вышли из Пруссии, а впоследствии стали править в Северо-западной Руси. Однако в той же работе дальше он поправлялся и указывал, что они происходили не из Вагрии (Wagerland), располагавшейся в земле Гольштейн, а из Швеции. Противоречивость следовала, видимо, из того, что в начале XVII века Прибалтика находилась в поле внешнеполитических интересов, а впоследствии и под властью Швеции. В этом ключе Петрей критикует явно традиционную точку зрения о варяжской прародине в гольштинской Вагрии. [Petrejus de Erlesunda P. Historien und Bericht… — S. 1-9.]

Кроме того, к шведской версии происхождения варягов Петрея побудила речь новгородских послов перед шведским королём Карлом-Филиппом в 1613 году в Выборге. Новгородцы якобы настаивали на его переезде в Новгород, утверждая, «что Новгородская область, до покорения её  московским государем, имела своих особенных великих князей, которые и правили ею; между ними был один тоже шведского происхождения, по имени Рюрик». [Petrejus de Erlesunda P. Historien und Bericht… — S. 312.]

Петрей, по замечанию Лимонова, широко использовал западноевропейские и русские источники, но комментировал их, конечно, на собственный лад. [Лимонов Ю.А. «История о великом княжестве Московском» Петра Петрея // Скандинавский сборник. Вып. 12. — Таллинн, 1967. — С. 260-270.] Имени Рюрик у Петрея соответствуют шведские Эрик, Фридрих, Готфрид, Зигфрид или Родрих; Синеус имеет скандинавскую аналогию Свен, Симон или Самсон; а Трувор — Тур, Тротт или Туф. Таким образом, с этой подменой Петрей «опередил» Байера на сотню лет, отождествляя «русские» имена варягов со скандинавскими, совершенно не пытаясь понять их значения.

После Петрея «речь новгородских послов» приобрела известность благодаря шведскому историку Ю. Видекинди, который в 1671 году опубликовал свою «Историю десятилетней шведско-русской войны». Исследователь уточнял, что на шведское происхождение Рюрика указал глава новгородского посольства, архимандрит Киприан. [Widekindi J. Thet svenska i Russland tijo ehrs krijgs-historie. — Stockholm , 1671. — S. 511.]

А.А. Куник, защищая шведских норманистов, писал, что они считали Рюрика выходцем из Швеции «с ссылкой на Киприана», поэтому «представляется на произвол каждого, считать ли основателем норманистики Киприана…». [Куник А. Замечания А. Куника (По поводу критики г. Фортинского). — СПб., 1878. — С. 3-4.] В.В. Фомин, однако, указывает на другой вариант речи Киприана, который содержится в путевых записках Даниэля Юрта де-Гульфреда, хранящихся в Государственном архиве Швеции.

«… Как то явствует из старинных летописей, имели новгородские господа испокон у себя своего великого князя. И что с самого начала никаких дел с московскими господами не имели. И ещё оповестил о том, что последний из их великих князей был из Римской империи по имени Родорикус». [Фомин В.В. Норманская проблема… — С. 309. На русском языке фрагмент самого документа был впервые приведён в статье: Форстен Г. Политика Швеции в Смутное время // Журнал Министерства народного просвещения. 1889. Октябрь. — С. 194, примеч. 1.]

Этот факт, кстати, косвенно свидетельствует о том, что шведские авторы могли вполне вольно интерпретировать слова Киприана. Многие историки в данном случае слепо следовали за норманистами, утверждая, что шведские хронисты XVII века взяли за основу своих построений упомянутую «речь». Например, С.А. Гедеонов заключал, что «если бы Видекиндово известие не было изобретением, то Киприану, а не Байеру принадлежала бы честь быть основателем норманнской школы». [Гедеонов С.А. Варяги и Русь. Ч. II. —  Спб., 1876. — Примеч. 48 к с. XX-XXI.]

Для шведской историографии указанный факт явился скорее необходимым «доказательством» собственной правоты, нежели отправной точкой. Тем более что в июле 1611 года шведы захватили Новгород и навязали новгородцам договор, по которому последние от своего имени признавали шведского короля Карла IX своим покровителем и «приглашали» на правление одного из его сыновей. [Собрание государственных грамот и договоров. Ч. 2. — М., 1819. — С. 554-555.]

Безусловно, маневр шведского государства преследовал конкретные идеологические цели, поэтому шведские учёные и стремились провести аналогию «призвания» Рюрика и его братьев с «призванием» сына короля Карла IX из Швеции.

В первой половине XVIII века шведская историография оставалась норманистской. Шведские авторы оказали решающее влияние и на молодой немецкий норманизм. По мнению А.А. Куника, «в период времени, начиная со второй половины XVII столетия до 1734 года, шведы постепенно открыли и определили все главные источники, служившие до XIX  века основою учения о норманнском происхождении варягов-руси». [Куник А. Указ. Соч. — С. 2.] У Байера нельзя не заметить сильного влияния шведских предшественников. Епископ Готобургский Георгий Валлин считал варягов «предками шведов», с ним дискутировал русский академик В. Тредиаковский. [Тредиаковский В. Три рассуждения о трёх главнейших древностях российских, а именно о первенстве словенского языка пред тевтонским, о первоначалии россов, о варягах руссах. — СПб., 1773. — С. 199.]

На «диссертацию» Г.Ф. Миллера, вероятно, оказала влияние работа Олафа Далина «История шведского государства», которая провозглашала идеи скандинавского норманизма, политически враждебного России. С ней Миллер ознакомился накануне дебатов вокруг его работы в Академии наук. Далин придавал огромное значение правлению князя Рюрика и утверждал, что это шведский король Эрик Упсальский. От Швеции Русь оторвало только монголо-татарское нашествие. [Далин О. История шведского государства. Ч. 1, 2. — СПб., 1805.] Л.П. Белковец — известная исследовательница и биограф Миллера — также отмечает, что он широко использовал шведские источники. [Белковец  Л.П. Россия в немецкой исторической журналистике XVIII века. Г.Ф. Миллер и А.Ф. Бюшинг. — Томск, 1988. — С. 122-123.]

В науке уже подчёркивалось, что шведские историки изучали варяго-русский вопрос скорее в связи со шведской историей, а не применительно к истории России. Несмотря на все очевидные различия и расхождения (прежде всего в трактовке фактического материала), немецкие, польские и шведские источники чрезвычайно важны для определения исходного уровня в разработке проблемы.

Учёные немцы достаточно полно использовали весь известный на то время комплекс данных. Научный уровень исследования к XVIII столетию уже подразумевал разделение на два основных лагеря, прежде всего, по критерию отношения к самим варягам/русам, что в полной мере нашло отражение в немецкой историографии.

Меркулов В.И. Откуда родом варяжские гости? (Генеалогическая реконструкция по немецким источникам). М., 2010.

Далее читайте:

Всеволод Меркулов. Немецкие генеалогии как источник по варяго-русской проблеме. 24.09.2004

Всеволод Меркулов. Гюстровская ода и мекленбургская генеалогическая традиция. 24.09.2004

Повесть временных лет. Части: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |

Князья - потомки Рюрика (генеалогическая таблица).

Рюрики. Городненские князья (генеалогическая таблица).

Рюриковичи (биографический справочник).

Рюрик (краткая биографическая справка).

Древнерусское государство (хронологическая таблица).

Карамзин Н.М. Глава IV. Рюрик, Синеус и Трувор. г. 862-879

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС