ХРОНОС:
Родственные проекты:
|
Батько Махно, 1918 г.
Нестор Махно
РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ НА УКРАИНЕ
(Первая книга)
ЧАСТЬ II
Глава XIV
СТЯГИВАНИЕ ОТРЯДОВ ВОЕДИНО. УСТАНОВЛЕНИЕ ОПЕРАТИВНОГО ЕДИНСТВА С
ФРОНТОМ БОЛЬШЕВИСТСКО-ЛЕВОЭСЭРОВСКОГО БЛОКА ПРОТИВ КОНТРРЕВОЛЮЦИИ
События разрастались. Немецко-австро-венгерские армии под
предводительством генерала Эйхгорна подходили уже к городу
Екатеринославу с одной стороны. С другой же, именно со стороны
Кичкаса, бросали уже через Днепр снаряды по городу Александровску (в
80 верстах от Гуляйполя).
Красногвардейские отряды под командованием Егорова, а также
многочисленные автономные отряды, которые от Егорова и начальника
красных резервных войск Юга России Беленкевича получали только
вооружение, а действовали на свой риск и страх зачастую на тех
участках, где противника не было, все оттягивались в спешном порядке
из-под Крыма в район Верхний Токмак – Пологи. Притом уже не могло
быть и речи о том, чтобы эти части в нужный момент можно было
выгрузить с эшелонов. Они были сняты с фронта преждевременно, и это
отразилось на их боевом настроении. Теперь они говорили уже о
глубоком тыле и таких железнодорожных узлах, как Ясиноватая,
Иловайск. Правда, через день-два эти части были продвинуты далее
вперед навстречу противнику, который, кстати сказать, все еще был на
правой стороне Днепра. Ряд автономных отрядов и группа
красногвардейцев большевистско-левоэсеровского блока геройски
отражали попытки противника переправиться через Днепр. Но силы их
изнурялись без отдыха, без сна и с малым количеством запаса боевого
снаряжения. Это вызвало тревогу в Гуляйполе, и во всем районе, а
отсюда тревога эта передалась на все другие прилегающие к Гуляйполю
районы.
Агенты наступавшей контрреволюции подняли выше головы и громче
заговорили против Советов, против тружеников, видевших в революции
свое освобождение и всем содействовавших ее развитию. Это
обстоятельство отражалось тяжело на настроении тружеников. Во многих
селах и деревнях чувствовалась растерянность, которая свойственна
массе всегда, когда последняя не информируется вовремя о позиции,
занимаемой ее революционно-боевым авангардом.
Растерянность в районе внесла дух слабости и колебания и в Гуляйполе.
В это время дни и ночи происходили в Гуляйполе революционные
совещания Советов крестьянских и рабочих депутатов, профсоюза,
революционного комитета и группы анархо-коммунистов. Теперь все
представители упомянутых организаций ждали моего совета. Они
настойчиво добивались от меня, чтобы я сказал, что делать. А что я
мог на эту тему в такой грозный момент сказать им, кроме того, что
посоветовать взять себя в руки и связать свое решительное и сильное
слово против контрреволюции с таким же решительным и великим делом.
Я настоял перед представителями нашего чрезвычайного совещания о
немедленном выпуске от имени представляемых ими организаций
воззвания к трудящимся района с точным освещением положения дела
революции и того, что нужно сделать, чтобы спасти ее.
Воззвание к трудящимся района было выпущено. В нем мы призывали к
организации вооруженного выступления против фиктивной
освободительницы тружеников – Центральной рады и шедших с нею
немецких армий.
На зов этого решительного голоса из Гуляйполя отозвался весь район.
Со всех концов сбегалась молодежь и старики к своим местным Советам
и в само Гуляйполе, чтобы записаться и тут же стать в ряды вольных
батальонов. Сами гуляйпольцы организовали свой гуляйпольский вольный
батальон, составившийся из шести рот в 200-220 человек каждая.
Еврейское население Гуляйполя выделило роту бойцов, которая тоже
влилась в батальон. Группа анархо-коммунистов организовала из своих
членов и кандидатов в таковые сильный, в несколько сот человек,
вооруженный винтовками, револьверами и шашками отряд, причем
половина отряда была уже на лошадях под седлами. Этот отряд был
передан в распоряжение революционного комитета. Всем населением
Гуляйполя было избрано главное командование со мной во главе.
Учитывая всю важность того, чтобы командиром гуляйпольского вольного
батальона был член революционного комитета, я выдвинул на этот пост
матроса Полонского. Батальон его принял и утвердил своим командиром.
Гуляйпольская интеллигенция по инициативе всеми уважаемого в
Гуляйполе доктора Абрама Исааковича Лося организовала санитарные
отряды, подготовила здания под лазареты, распределила свои роли в
деле медицинской помощи революционному фронту.
Я лично выехал на сутки в Пологи, в штаб начальника резервных
красных войск Юга России Беленкевича. Я познакомил его с задачами
Гуляйпольского революционного комитета в данный момент, осветил ему
организацию дела защиты революции, которое Гуляйпольский
революционный комитет и группа анархо-коммунистов выдвигают на
первый план.
Беленкевич серьезно принял во внимание все то, что я ему изложил, и
обещал через сутки приехать в Гуляйполе, где мы и выясним, чем он
может помочь Гуляйпольскому революционному комитету и группе. Меня
это не удовлетворило. Я настаивал, чтобы Беленкевич не откладывал
своей поездки в Гуляйполе на сутки, а чтобы сегодня же дал мне
ответ: может ли он снабдить организацию вольных батальонов
вооружением?
Беленкевич, видя мое непреклонное желание скорее выяснить этот
вопрос, прибыл в Гуляйполе вместе со мной в тот же день.
Убедившись на месте в справедливости моих слов в настаивании
снабдить нас оружием, он обещал революционному комитету, что, как
только возвратится в Пологи и посоветуется с кем следует в штабе,
сейчас же сообщит комитету, чем штаб резервных красных войск может
помочь революционному Гуляйполю.
По дороге из Гуляйполя в Пологи я завез Беленкевича в коммуну № 1,
повез его в поле, где работали свободные коммунары. Он наблюдал за
их работой, расспрашивал их о том, что их толкнуло к такому образу
жизни, и от восторга расчувствовался...
По дороге с поля на поздний полдник в столовую коммунаров Беленкевич
мне пожал руку и сказал: "Я почувствовал к вам, товарищ Махно,
особое доверие и говорю теперь, чтобы вы прислали сегодня ночью
своих людей принять от моего штаба оружие, винтовки и пулеметы для
вооружения организовавшихся гуляйпольцев".
Решение тов. Беленкевича меня обрадовало и я сейчас же сделал по
телефону распоряжение командиру Гуляйпольского вольного батальона и
члену Рев. Комитета – товарищу Полонскому и Марченко выехать в
Пологи, в штаб тов. Беленкевича, принять и перевезти на
гуляйпольскую станцию боевое снаряжение.
Уезжая каждый в свою сторону, мы, я и Беленкевич, заручились
взаимной революционной поддержкой. Он обещал на случай отступления,
подать запасные эшелоны коммунарам, чтобы их во время эвакуировать.
Так проходили тревожные дни...
На другой день я с несколькими артиллеристами выехал на
гуляйпольскую станцию, чтобы посмотреть, что получили из штаба
Беленкевича для нас. Здесь мы увидели шесть орудий (из них четыре –
французской системы, две русские гаубицы), три тысячи винтовок, к
ним два вагона патронов и девять вагонов снарядов к орудиям.
Радости не было границ. И все, что было нужно в первую очередь,
перевезли в революционный комитет, распределили по ротам. Мы
готовились теперь уже окончательно к выступлению на фронт против
Центральной рады и ее союзников – немецко-австро-венгерских
монархов.
Гуляйпольский Рев. Комитет, Совет Крест, и Раб. Депутатов и Группа
Анархистов-Коммунистов обратились с призывом к трудовому населению
района поспешить объединиться и создавать вольные батальоны
революции, для выступления на фронт против контрреволюции. Зов из
Гуляй-Поля был услышан теперь уже и на фронте красногвардейцев.
Командование красногвардейцев сейчас же прислало особым поездом
уполномоченное лицо на Гуляйпольскую станцию, чтобы переговорить со
мной о том, когда и какие силы Гуляйпольский Рев. Комитет может
выдвинуть на фронт.
В ночь на 8-е апреля 1918 года, как раз в тот момент, когда Ленин и
Троцкий в Кремле обсуждали вопрос о разгроме анархистских групп в
Москве, а затем и по всей России (Украину они в то время уже
покидали и поэтому не могли затевать гнусного дела против украинских
анархистов), – я встретился с уполномоченными красного командования
Екатеринославского боевого участка, – и мы обсуждали вопрос: какие
силы для защиты революции наш гордый революционный район, под
идейным руководством анархистов, выдвинет на фронт. И замечая, как
уполномоченный терзался тем, что хорошо вооруженные
красногвардейские отряды оттягиваются, согласно Брестскому договору,
с линии боевого революционного фронта поближе к русским границам, а
наспех скомплектованные отряды из украинского трудового населения,
не успевшие еще усвоить боевого положения, всюду отступают, – я
обещал ему со своей стороны все сделать в эту же ночь, чтобы к утру
начать выдвижение вооруженных сил революции из сел, со своих
стоянок, на фронт. А когда я расстался с уполномоченным, то получил
сведения из Александровска, что на Александровском боевом участке
красногвардейцы отступают. Командование просит штаб вольных
гуляйпольских батальонов поддержать Александровский боеучасток.
Я советуюсь с членами Рев. Комитета и Группы Анархо-Коммунистов и
бросаю под Александровск отряд, организованной группой, и свободный
батальон из сел, расположенных поближе к городу Александровску.
Отряд, организованный группой, был кавалерийский отряд. У
красногвардейского командования кавалерии почти не было. Наш отряд
скоро понадобился на боеучасток Екатеринославского направления. Он в
свое время был переброшен по моему распоряжению на боеучасток под
Чаплино. Одновременно спешно подготовились к выступлению на фронт
Гуляйпольский, Конско-Раздорский, Шанжаро-Туркеновский и другие
"вольные батальоны".
Далее читайте:
Махно Нестор Иванович
(биографические материалы).
Махно Н.И. Под
удавами контрреволюции
Махно Н.И. Украинская революция (Третья книга)
|
