|
|
Коробецкая (Панова) Екатерина Павловна родилась в 1926 г. в с. Жуланиха
Алтайского края. Живет в Кемерово. Рассказ записал Качко Валерий в январе 2000
г.
У отца (1886 г.р.) и матери (1896 г.р.) было шестеро детей. В моей семье
детей двое. Муж работал с 1960 по 1978 г. директором стадиона "Химик". Один сын
у нас (Игорь) - генеральный директор угольного объединения. Он - доктор
технических наук. Другой сын (Андрей) заведует кафедрой в государственном
университете.
Коллективизация в нашей семье связывается с раскулачиванием, то есть,
репрессиями против крестьян. Наша семья была репрессирована в 1931 г.,
реабилитирована только в 1992 г. Родители, конечно, - посмертно. Горькие, очень
горькие воспоминания о тех временах. Высылка протекала очень быстро. Приехали
военные, собрали обоз, погнали нас в тайгу в необжитые места. Из имущества у нас
забрали всё, оставили только одежду. Даже детей не всех разрешили взять. С нами
поехали только те, кому не было 12 лет. Двенадцатилетнюю мою сестру и двух
шестнадцатилетних братье родители были вынуждены оставить в деревне побираться,
как бездомных собак.
Для вовлечения в колхозы применялись в основном насильственные меры. Силой
заставляли подписываться в список колхозников. Заставляли вступать и ежедневной
надоедливой агитацией. Имущество раскулаченных поступало в собственность колхоза
или делилось между бедняками. У нас в деревне все знали, что бедняки это лодыри
и пьяницы. Они временно работали у богатых, а всё полученное пропивали. Они
становились активистами колхозов. Они-то и загубили хозяйскую скотину в
колхозах, не зная, как ухаживать за ней.
Никакого сопротивления колхозам со стороны крестьян не было. Подчинились
беспрекословно.
В председатели колхозов рвались на первых порах посторонние, далекие от
крестьянской жизни люди. Правда, потом догадались, что надо выбирать толковых и
хозяйственных людей из самих деревенских. Таких, которые могли бы честно биться
за колхозное дело.
До коллективизации наши таежные деревни были ухоженными с многочисленными
садами. В них росла малина, черемуха, рябина. Вот и у нас красивая была деревня!
После коллективизации наступило полное опустение. Хорошие дома заселялись
какими-то здоровыми и толстыми дядьками. Они разоряли и выселяли жильцов. Ни за
какими садами они, конечно, уже не ухаживали. Красота пропала.
До коллективизации в деревне во всем соблюдался порядок. В каждой семье был
режим питания и питья. Соблюдался пост. Во время коллективизации наступил хаос.
Не признавали ни Бога, ни чёрта! Повседневный крестьянский порядок порушили. В
еде уже не стало такого, как раньше, разнообразия. А после коллективизации
наступила карточная система. Питались мы теми продуктами, которые оставались
после сдачи плана. А оставалась гнилая картошка, которую нам и выдавали на
трудодни. В 1931-33 гг. и в 1941-46 гг. был страшный мор людей из-за страшного
голода. В городах ещё как-то карточки спасали, а в деревне их не было.
Перебивались люди как могли.
Из-за нищеты и голода были случаи воровства. В народе это вызывало сочувствие, а
не осуждение. Но люди ненавидели тех, кто воровал возами. На них и доносили. Да
и не только на них. Поэтому мы стали бояться друг друга.
Лучше всех в колхозе жили председатель, бригадиры и кладовщик. Это было наше
начальство, которое не воровало, а "брало".
В колхозах был настоящий рабский труд. Работали весь светой день. Иногда
прихватывали и ночь. Мы и в единоличниках много работали, особенно во время
страды. Но там мы знали, что работаем на свою семью. А здесь на кого?
Неправда, что раньше не закрывали дома на замки. Тогда так же грабили и страшно
воровали. А насчет пьяниц, так они были испокон веков. Они были, есть и будут.
Конечно, колхозники мечтали о роспуске колхозов. Только мечтали об этом втихушку.
Кто вызывал у властей подозрение, сразу же забирались как враги народа. Причем,
забирали в основном порядочных, умных и невинных людей. Если и был в деревне
какой учитель, то его забирали.
Колхозники были прикреплены к земле. Это было выгодно государству.
Самостоятельно уехать они не могли, так как не имели паспортов. Государство
боялось, что если оно даст паспорта колхозникам, то они все разбегутся. А без
паспорта - никуда.
Неправда и то, что когда началась война, мужики охотно пошли воевать. Они пошли
потому что существовал долг, было слово "надо!". Их провожали со стонами и
плачем, понимая, что провожают на смерть. В классе, котором я училась, было 18
мальчишек. С войны вернулось только двое или трое.
После войны морально стало жить лучше. Сначала была радость от победы, а потом
наступила хрущевская "оттепель". В "оттепель" народ стал разворачиваться,
вздохнул на недолгое время, стал наращивать свое крестьянское хозяйство. А потом
на него ввели ограничение. Нельзя стало держать больше одной коровы, десятка
куриц. Не пойму, зачем это сделали?
До сих пор деревня не может вырваться из нищеты. И вина за это лежит на местных
органах власти.
Конечно, интерес к учебе в деревне был. Кто, как мог, карабкался в познании
наук. Учителя уважали. С любой бумажкой шли к нему. После войны все в деревне
умели читать и писать. Хотя толку от этого было мало. Мало что значило -
грамотный ты или нет. Молодежь посещала клубы и избы-читальни. Несмотря на голод
и нищету хотелось любить, радоваться жизни. Первое показанное кино было большим
событием для деревни.
Церковь коммунисты закрыли. Веру отменили. Священников тиранили, ссылали.
Крестьяне молча относились к этому. Лишь втихомолку молились. О политике у нас в
семье не говорили, не понимали её. Занимались лишь своим хозяйством. Никаких
рассуждений не вели. Очень боялись репрессий. Люди смирились с таким образом
жизни при коммунизме.
Всю жизнь прожила в работе. Единственный раз отдыхала по путевке. Ездила в
Армению. Её мне выделили за спасение человека.
Когда мы с Андреем Николаевичем поженились, всё наше имущество состояла из двух
ложек и двух вилок. Холодильник, телевизор купили в кредит лет через 15-20 после
свадьбы.
В годы нынешних реформ жизнь изменилась в лучшую сторону. Моим родителям,
например, не давали никакой пенсии. А мне моих пенсионных денег хватает.
Сейчас не нужно бояться за своё будущее.
Печатается по кн.: Л.Н. Лопатин, Н.Л. Лопатина.
Коллективизация как
национальная катастрофа. Воспоминания её очевидцев и архивные документы.
Москва, 2001 г. (Использована электронная версия с адреса
http://www.auditorium.ru/books/477/index.html)
Здесь читайте:
Россия в XX веке
(хронологическая таблица)
Коллективизация
(подборка документов).
|
